Дверь открылась, и в плохо отопляемый дом просочился мороз. Майкл лишь шмыгнул носом и, кое как скинув себя ботинки, поплелся в свою комнату.

Майкл устал. Устал физически: техосмотр в пиццерии не его обязанность, да и за переработки ему никто не доплачивает, но даже церемониться с начальством ему не хватало сил (зато хватило их на побег от Фредди), когда поставили его перед фактом, а пару дней до этого ему пришлось таскать запчасти от старых аниматронников из одного корпуса пиццерии в другой, а, знаете ли, не очень это легко, когда из-за разложения собственного тела тебе даже ходьба дается не так просто, как обычному человеку.

Устал морально: ежедневная рутина давила на и так уже еле ходячего Майка, нещадно забивала его в отчаяние и не давала вдохнуть и глотка воздуха (хотя ему вроде как и не нужно). Отцовские приколы лишь подкидывали дров в уже неконтролируемый пожар. Вечные самокопания и критикования своих же действий тоже никак не помогали Афтону начать хотя бы один день если не с улыбки, то с простым спокойствием. Но вместо всего этого у Майкла лишь безразличие или нежелание существовать в какой-либо форме.

Лишь мысль о том, что Майкл так, похоже, проведет целую вечность (спасибо папаше), вводила его в отчаяние.

И казалось бы, так запросто можно сойти с ума! но единственное, что пока что держит Майкла трезвым на голову, сейчас где-то гуляет или может даже спит.

Открыв дверь в комнату, Майкл сразу же обратил внимание на тюль, который вьется от потоков воздуха из нараспашку открытого окна.

«Забыл закрыть» — пронеслось в голове.

Из-за своей сущности Майк и так никогда не чувствует тепла, бывали лишь пару случаев, как он понимал, что ему уютно в одной футболке, а открытое зимой окно лишь делало все в разы хуже. Но Майклу плевать.

Быстро переодевшись из обычной своей формы в домашнюю кофту и шорты, парень тут же откинулся на кровать. Голова свисает, и в общем-то это не удобно, но Майклу терпимо. Прикрыв глаза, парень надеется, что сейчас он уснет, но сон никак не хотел приходить к нему. Он лишь смотрит на окно вверх ногами и ни о чем не думает.

Провалявшись так хер знает сколько времени, парень все же решается закрыть это чертово окно. Через кое-как встав, Майкл захлопнул дверцу, опустил ручку вниз и когда обернулся, то тут же отпрыгнул назад.

— Идиот. — тут же прошипел Майкл.

Кэссиди лишь улыбается ему и говорит что-то в духе «тебя тоже люблю», а Майк устало вздыхает и садится на подоконник.

Когда Майкл впервые встретился с Кэссиди после пожара в пиццерии, у него были очень смешанные эмоции. Он прекрасно помнил — душа его «освободилась» ещё во Фредди Фазберс, но, честно — Майкл был рад, что Кэс (а точнее его душа) остался на земле с ним, хотя всегда корил и будет корить себя за такие эгоистичные мысли.

Майкл хихикнул. Если даже Кэссиди не смог надолго задержаться в том же раю (если он все же существует, надо будет когда-нибудь спросить у него), то на что надеялся Майк, когда сжигал души детей, которых Уильям убил? Именно те души, которые путали его с отцом и пытались задержать в так называемом «аду».

Это… Грустно. Майкл опять слишком сильно фокусируется на событиях, которые уже прошли. Прошлое никогда не отпускает его мыслей, а лишь сильнее запутывает в свою ловушку, когда Майкл уже даже не видит светлых просветов в ней.

Майкл не замечает, как медленно роняет голову на плечо младшему, но тот лишь с понимает приобнимает парня и лишь поглаживает по голове.

Кэссиди правда не нравится моральное состояние Майкла. Кроме физической оболочки, именно поведение Майкла придавало ему вид «зомби». Он уже даже не пытается сортировать как-то свои мысли, разбираться с ними — слишком сложно, слишком много забот. Хочется просто чтобы кто-то хоть что-то сделал вместо него, взял за него ответственность за него. Но Майкл вовремя вспоминает, что это его ответственность, что кто-то может сделать это неправильно, все окончательно сломать, и тогда Майк это себе не простит.

Собственно, он все равно сложил кое-какую ответственность на Кэссиди. Себя.

Нет — Майкл может позаботиться о себе, он все-таки справлялся с этим, как отец его бросил более 30 лет назад, но Кэссиди сам начал как-либо помогать ему в самых бытовых вещах, иногда даже не пуская Майкла к ним.

Наверное, Кэссиди не знал, но Майкл так еще более загонялся — издевался, значит, над ним, потом убил, а сейчас тот делает за него дела? Но, стоит признать, Майку было приятно, что Кэс не питает к нему никакой-либо ненависти, а лишь помогает.

Майкл медленно поднимает голову, а после смотрит Кэссиди в глаза.

— Ты, конечно, всегда выглядишь уставшим, но сейчас ты даже голову держать не можешь, неужели настолько загоняли? — Кэссиди смотрит с волнением на Майка, который, кажется, всерьез думает над вопросом.

— Это не из-за работы, — ну, из-за нее тоже, но главная причина и правда не в этом. Она в… А ни в чем. Майкл не может сказать, что именно по нему так бьет, что даже веки сложно открыть. Может, это из-за того, что его тело с каждым днем все сильнее и сильнее гниет, может, это потому что сам Майкл всегда был слабаком. Может, Майкл просто притворяется и пытается получить внимание. А может все сразу.

— Я, наверное, пойду покурю.

Встав (не без помощи Кэссиди) на ноги с подоконника, Майкл сделал шаг и после этого твёрдо решил, что покурить в комнате не такая уж и плохая идея.

Взяв со стола пачку сигарет, Майкл достает одну и из этой же пачки достает зажигалку. Пару щелчков и Майкл подносит палочку ко рту.

— Прости, — вдруг вырвалось из Майкла.

— Что?

— Я опять не подумал о тебе.

Кэссиди ничего не отвечает. Нет, ему плевать, что Майкл забыл спросить, можно ли ему в этой комнате курить, просто понимает, что он слушать его не станет, а потому просто подходит и утыкается ему в плечо, параллельно перехватывая уже докуренную сигарету из рук. Ждет, когда она немного стлеет и тушит об руку Майкла.

Майкл на это лишь хмыкнул и упал обратно на кровать. Точно в такую же позу, как и до этого — голова свисает с края. Он оценивающе смотрит на Кэссиди и почему-то улыбнулся.

— Что-то хорошее вспомнил?

— Да так… Спасибо, что не оставляешь меня, несмотря на то, что я полный мудак.

Кэссиди лишь садиться на колени возле головы Майкла и смотрит на него сверху вниз.

— Не за что.

Кэссиди кладёт руку на щёку Майкла, большим пальцем немного оттягивая нижнюю губу и проведя по ней языком. Майкл лишь на это улыбнулся:

— Я никогда не любил кофе.

— Что? К чему это?

— Не знаю, мне просто немного неудобно стало, нужно было что-то сказать.

Кэссиди лишь хмыкнул и поцеловал Майкла, тут же напирая. Майк лишь обвил руки вокруг шеи Кэссиди и расслабился.

Вообще — это нихрена неудобно. Шея затикает, руки тоже, а потому старший лишь отталкивает второго и принимает на кровати положение сидя, после чего подтягивает Кэссиди к себе и уже сам вовлекает в поцелуй.

Да, наверное простых поцелуев, объятий, да того же секса Майклу не хватало как проявления любви и заботы, но сам он никогда не подойдёт и не скажет, что хочет пообниматься и тому подобное.

Кэссиди аккуратно садится коленями на кровать, кладя Майка на кровать. Тот лишь немного приоткрыл глаза и смотрит внимательно на каждое действие.

Майкл лишь сильнее обнимает Кэссиди, прижимает его к себе и коротко чмокает в губы, смотря немного печальным взглядом на него. Тот лишь облизал губы и уткнулся Майку в шею, слушая тяжелое и немного хриплое дыхание, кладя руку поверх шорт на бедро, потирая его.

Майк сжимает парня сильнее, когда тот аккуратно целует его в шею, когда он пытается вылезти из объятий, чтобы снять футболку. В общем, ему не дали этого сделать.

- Я не очень люблю обламывать, но я настроен максимум на поцелуи, прости - Майкл хихикнул.

- А за что извиняешься то? - Кэссиди котортко поцеловал в уголок губ, - Хотя нет, не отвечай, ничего нового не услышу.

Старший лишь посмеялся и потянул на себя с Кэссиди одеяло. Время все-таки позднее, да и Майкл устал, и Кэссиди тоже, наверное, может быть... Надо спросить.

- Ты как, тоже спать или чем-то щас занят будешь? А то я как-то нагло тебя за собой потянул и-

Договорить не дали, Кэссиди притянул Майкла к себе поближе, вновь поцеловал и прошептал коротко "Спокойной ночи".