Примечание
Переехали, что называется))
Некромант со всей серьёзностью подошёл к делу поиска девственника. Ходил по всем деревням в округе. Смотрел, как перед ним закрываются ставни и двери во всех домах. Даже кузнец, мужик объемный, закрыл двери на массивный железный замок. Все-то его боятся. Так жертва его, некромантского, произвола и не сыщется. Некромант печально покачал головой.
Вот на пути самая дальняя и последняя в списке его владений деревня. Да, некромант как-бы герцог. И в столице его неплохо принимают. Известное дело! Попробуй-ка тёмного мага и не принять. Да и поговаривают, что у некроманта с самим королём! Что? Ну... Это самое. А что они могут делать вдвоём за закрытыми дверями королевской спальни? Ясно, что не книжки читать. И как только королева спускает им это с рук?
Некромант поморщился. Глупость подобного рода слухов возмущала. То он демонов из преисподней вызывает вот для этого самого. То на невольничьем рынке парнишек молодых скупает за бешеные-то деньги. Гарем, видите ли, хочет сделать из шестисот шестидесяти шести молодых вьюношей. А то, что в его пусть и герцогском, но не безразмерном замке они не поместятся, никого не смущает. Понятно, что слухи распускать — дело трудное. После сил на подумать-то и не остаётся!
Некромант шел по единственной улице в этой деревне, уже привычно наблюдая, как закрываются окна и двери. И осматривал пространство на манер существующих девственников. Хотя после двадцатой по счёту деревни он в их существовании сильно сомневался. Но что это? Неужели наконец повезло?
Девственник. Сидит в халупке на самой окраине и трясётся. Боится, стало быть. Ничего, некромант с ним профилактическую беседу проведёт. На тему "Правильные чувства при виде тихого и несчастного мага".
И что с того, что маг этот с трупами чаще разговаривает, чем с людьми живыми? Так он не виноват, что с ним никто длительные разговоры не ведёт. С заикающимися и лепечущими глупости собеседниками долго не поболтаешь.
Некромант зашёл в халупку, предварительно постучав. На стук, конечно, никто не откликнулся. И некромант не стал топтаться на пороге, решив, что молчание — знак согласия. В крохотной избушке сидели мужик и женщина с виду лет сорока. Двое деток десяти лет. И всё. Некромант нахмурился, а семейство сжалось в испуге. Но черти бы с ними, некромант не мог понять, почему заклинание поиска девственников, настроенное на парней вполне совершеннолетних, выдало цель там, где её нет? Но тут из подвала вылез парень вихрастый, таща в руках мешок с картошкой и приговаривая:
— Вот, маменька, набрал я, как ты просила... — И замолчал резко, некроманта собственною персоной увидев.
И охнула его маменька, рот ладошкой прикрыв. И побледнел батенька. И брат с сестрой девственника совершеннолетнего застыли, чуть не плача. А всё потому, что некромант улыбнулся. Довольно так. Потому что магия его была в порядке и работала без сбоев. И потому, что наконец отыскал того, кого нужно. И сказал:
— Ну здравствуй, молодец. Как звать-то тебя?
— И-ивашкой кличут, господин некромант, — И побледнел тоже. Но взгляд не отвёл. Даже когда некромант ещё шире улыбнулся. Даже когда на выход попросил.
Только спросил, дрожа слегка:
— Куда, господин некромант? — И вздохнул так судорожно. И мамка его заголосила:
— Куда?! Кровинушку родну? Сына первого и единственного? — Некромант любопытствующе перевёл взгляд на ещё одного сына, сидящего в уголке у печки.
И мамка смутилась:
— Ну, не единственного, но любимого и ро́дного! — А некромант отрицательно покачал головой.
— Нет, господа. Я вашего сына забираю. По праву первой крови. — А они рты пораскрывали. А парень покраснел.
Конечно, первая кровь, она ж у девок только. То есть он так думал. Но некромант улыбнулся этак предвкушающе, и Ивашка всем существом своим поверил, что и у парней первая кровь бывает. Уж некромант-то её ему обеспечит.
А тот сказал:
— Не волнуйтесь, я вам достойную замену дам.
— Что ж нам может сына родного заменить? — Сурово, ну, то есть стараясь сурово, но получалось боязливо, произнёс отец семейства.
Естественно. Кто в здравом уме некроманта не боится? Только матери — у них инстинкт. Им простительно.
А некромант ответил:
— Золото. И серебро. Земля новая. И дом ладный да просторный. Скотина и подворье. Заклинания, землю питающие. И возможность детям в город на учёбу ездить. Как оно вам? — Поглядел на застывших в изумлении родителей своей "жертвы" и довольно решил. — Правильно. Всё это у вас будет, а взамен — парень этот. Мне на постоянное пользование. — Серьёзно так.
И родители, не иначе под чарами какими, кивнули. Известно, под какими — с некромантом не спорят. А этот и вовсе какой-то неправильный. Нет бы настращать да силой Ивашку забрать. На опыты тёмные. А он, некромант, менятся удумал. Кто ж не воспользуется, в самом деле?
И подал некромант разного рода грамоты: на деньги да на земли, да на учёбу детям, да на новый дом в месте удачном, как некромантские угодья, числящемся. И Ивашку взял под белы рученьки. И заклинание страшное произнёс.
И оказались некромант с Ивашкой во дворе замка некромантского с башнями длинными, в небо упирающимися. Стенами каменными да окнами узкими. И прошли они через ворота железные в замок этот страшный. И спускались долго по ступеням тёмным в подвалы жуткие, стонами жертв некромантовых оглашаемые. Ивашка будто под чарами ногами двигал да вслед за магом шёл. И страшно ему, и мочи нет остановится. Вышли они в помещение светлое, в котором стол стоит со стульями и сели. Вернее, некромант сел, а у Ивашки ноги подкосились.
И уставился Ивашка на мага чёрного, всех живых своей сутью пугающего. Ничего, вроде не урод, метками страшными за проклятья тёмные наказанный. А вполне себе обычный парень. Ивашка удивился. Если б не мощь чёрномагическая, за версту обычным людом чуемая, то принял бы за простого аристократа. Ну, как простого? Такие простыми не бывают. Волосы — цвета крыла вороного до плеч. Глаза серые, изучающие. Скулы узкие да брови светлые. Странный. И чувства неправильные вызывающий. Ивашка потупился. Да, не зря его в деревне придурковатым кличут. И девки за версту обходят. Потому как парни ему, Ивашке, нравятся. Вот нравятся, и всё! Но некромант-то за обычного парня сойти никак не мог.
А тот смотрел на Ивашку. Точно — вихрастый. Волосы короткие светлые. Нос длинный да в веснушках весь. Щёки худые и глаза огромные, испуганные. Губы бледные, узкие. Сам весь худой, как щепа. И грязный. Надо бы его помыть перед тем, как... Ну... Это самое.
Некромант усмехнулся, наблюдая, как Ивашка краснеет да глаза за чёлкою длинной прячет. И спросил:
— А почему, молодец, ты до сих пор ни одной девки не попортил?
— А потому, господин некромант, что девки меня не жалуют. Да и парни тоже. А я по ним как раз... Ну... это самое. — И смущается-то он очаровательно. Как щёки худые розовеют быстро и как медленно отходят потом. И как веснушки-то ярко светят. Загляденье.
А Ивашка спрашивает:
— Но зачем я вам, господин некромант? Я же ничего не могу. И вообще...
— Пойдём, — Некромант встаёт и открывает дверь соседнюю. В ванную. — Мыть тебя будем. Да и я заодно помоюсь. А то после всех этих путешествий пыли, наверное...
Ивашка застыл на месте и смотрит глазами ошалелыми:
— Вместе? — Сипло так. Некромант смеётся. И кивает.
И берёт Ивашку за руку, и раздевает, как специально руками шею задевая. И сажает в конец смущённого парня в ванну огромную. Огромную-то огромную, но на двоих всё равно мало. Ивашка это ясно понимает, когда некромант с ним рядом садится. И ноги вытягивает. А Ивашка, наоборот, к себе ноги тянет, стараясь на голого некроманта не смотреть. А тот заклинание произносит и вода становится жаркой, прямо обжигающей, а сверху как дождь льётся.
Дождь холодный, а некромант рядом горячий. И Ивашка теряется, глядя в серые, как грозовое небо, глаза некроманта, отчего-то так близко оказавшиеся. И губы его узкие да алые. И руки, ноги его, Ивашки, раздвигающие. И поцелуй. Такой волнующий.
Заставляющий вжаться в некроманта и руками его шею обвить. А тот времени даром не теряет — одной рукой спину Ивашкину поглаживает, а другой... Ох...
Теряет Ивашка голову, ласке некромантовой поддаваясь. Некромант же довольно улыбается и моет Ивашку, почти не трогая. Даёт время привыкнуть, не иначе.
Вылезают они из ванной, а одежды-то у Ивашки нет. А некромант говорит:
— Не бойся, одежда тебе не понадобится. Покамест. — И усмехается этак предвкушающе. Ивашка краснеет.
Идут они в спальню. Садится Ивашка на кровать, стоящую в центре комнаты и всю её, считай, занимающую. Некромант же берёт в руки баночку с мазью специальной. И к Ивашке идёт. А тот пугается. И некромант целует его, успокаивая, а он замирает, отдаваясь на милость мага.
Тот его ми́лует. О-очень нежно и ласково. Руками грудь поглаживает, а губами дорожку от губ к паху прокладывает. А после — языком Ивашкин корень облизывает. И Ивашка стонет и изгибается от наслаждения.
Некромант его на живот переворачивает, и вновь — языком прямо в... Туда, куда нельзя, вот! И холодное что-то мажет внутрь. Но Ивашка сказать ничего не может, руками в простыни вцепившись и крича. И содрогаясь от усиливающегося желания. И чувствует там горячее достоинство некроманта. Действительно, достоинство, и уже в полной готовности. Ивашка судорожно вздыхает и подаётся назад, намекая. И некромант двигается вперёд, входя. Медленно и аккуратно, несмотря на смазку. Но Ивашка терпеть не желает и навстречу некроманту толкается. И некромант вновь подчиняется. Ускоряет движения, почти вдалбливаясь в горячее тело. Ивашку пронзает обжигающая дрожь наслаждения. Некромант изливается внутрь и падает рядом, задыхаясь. И спрашивает:
— Не больно? — А Ивашка отвечает, улыбаясь счастливо.
— Ни капельки. — И некоторое время спустя. — А всё-таки, зачем я вам?
— Тебе, — Поправляет некромант и говорит. — Мне ведающая сказала, что ждёт меня судьба в моих землях. Но судьба — девственная, а ты и сам знаешь, что девок таких у нас нету. Я и спросил, как мол судьба? А она ответила, что именно судьба, а какая, никто не знает. То есть женщина или мужчина, неизвестно.
— То есть слухи о том, что... ты по мальчикам, правда? — Ревниво так. Некромант улыбнулся.
— А ты сам не понял?
— Значит, я тебе для гарема нужен? - Печально.
— Нет никакого гарема. Единственный правдивый слух о том, кого я в постели предпочитаю. И то, только по согласию. Ты ж согласен был? — Лукаво так. Ивашка краснеет. Опять. И снова. И отвечает тихо.
— Да, — Прямо в глаза некроманта глядя. А тот пальцами со лба Ивашкиного мокрые пряди убирает. И улыбается.
— Ну и хорошо. Отныне здесь жить будешь, со мной. — И спрашивает с надеждой. — Будешь?
— Буду, — Ивашка улыбается в ответ. Приятно быть судьбой некроманта. А ещё приятнее этого некроманта любить.