Микки не позволяет себе думать. Если он думает, то может надеяться, а надежда — это то, что Милковичам не свойственно. Надежда для слабаков. Он просто знает, что дом в его распоряжении, поэтому он прихватил кое-что из своего любимого дерьма, чтобы поесть. Он, блять, не гостеприимный, и это определенно не имеет ни хера общего с Галлагером.
Кроме того, шансы что у Йена хватит духу, чтобы улизнуть из приюта, кажутся довольно слабыми. Вот только Йен — Галлагер, а они — смесь храбрости и ебаной глупости, так что шансы на самом деле могут быть пятьдесят на пятьдесят. Не то, чтобы Микки было не наплевать, так или иначе.
— Блять, — Микки пинает кофейный столик, заставляя его пролететь несколько дюймов по полу. Он зажевывает кожу на большом пальце левой руки и топает на кухню, чтобы достать пиво из холодильника, — чертовы Галлагеры.
Раздается стук в переднюю дверь, и член Микки дергается, несмотря на узел в животе. По пути к двери он делает большой глоток пива. Распахнув ее, вытирает рот тыльной стороной ладони.
Там стоит Йен, и Микки снова поражен, как сильно парень изменился за те восемь месяцев, пока Микки не было, каким охуенно горячим он стал. Микки рыгает и оглядывает Йена с ног до головы, — чего тебе надо?
Йен ухмыляется, уголки его рта дергаются вверх. Он встречается взглядом с Микки, и член Микки снова дергается, — тебя.
— Иди нахуй сюда, — Микки хватает Йена за запястье и тащит его в дом. Йен врезается в него, когда Микки захлопывает дверь. Он прижимает Йена спиной к ней и вдавливает его запястья в дерево. Йен издает смешок, но Микки ловит его поцелуем. С самого первого раза, каким бы быстрым он ни был, все, о чем Микки мог думать — это горячее прикосновение губ Йена, скольжение его языка.
Йен грубо стонет и выгибается дугой, прижимаясь всем телом к Микки, обхватив одной ногой его спину, — черт, Мик.
— Кровать. Ебучая кровать, — Микки отступает назад, все еще обхватив руками запястья Йена, таща его за собой, — дерьмо, — они спотыкаются и пятятся назад. Через пару шагов Микки резко подается вперед, чтобы снова поцеловать Йена, — хочу забраться на тебя.
— Да? — голос Йена заставляет что-то внутри Микки свернуться и дать слабину, — ты собираешься меня трахнуть?
Микки кусает нижнюю губу Йена, — оседлаю тебя.
— Боже, — Йен сильно отталкивает Микки, и тот падает на край кровати, прилично приложившись головой о стену.
— Какого хрена? — Микки лишается возможности сказать что-либо еще, когда Йен подходит и садится на него верхом, целуя Микки так, будто трахая его рот. Микки толкается под тяжестью Йена. Это так отличается от того, когда грудь Йена прижата к спине Микки, а его член врезается в него раз за разом. Это иначе — когда Йен смотрит на него сверху вниз, а член Микки оказывается в ловушке между ними.
Йен на мгновение отстраняется, затем кладет руки по обе стороны от лица Микки, проводит пальцами по волосам, наклоняет его голову, чтобы снова поцеловать его. Немного чертовой грубости, когда Йен обращается с ним вот так, и член Микки настолько твердый, что это причиняет боль. Йен трахал его в первый раз, каждый раз, но тогда он был меньше, и Микки не составляло труда повалить его, подмять под себя. Теперь Йен больше, выше и сильнее, но Микки не сдается, потому что Милковичи не сдаются, хоть он бы и напиздел, если бы сказал, что не проиграл Йену.
Микки хватается за ворот своей футболки и тянет ее вверх, и Йен прерывает поцелуй на достаточное количество времени для того, чтобы Микки смог снять ее через голову. Он бросает ее на пол, а затем тянется к рубашке Йена, вытаскивая ее из джинсов, — снимай, ну же, Галлагер.
Йен помогает Микки снять рубашку, а затем поворачивает их обоих, прижимая Микки к кровати. Микки выгибается, и его член скользит по члену Йена через джинсы. Йен стонет, и Микки притягивает его вниз, целуя в шею. Йен просовывает руку между ними и сжимает Микки, и тот стонет у его горла.
— Позволь мне… я хочу… — Микки снова переворачивает их, чтобы оказаться верхом на Йене. Дыхание Йена такое же тяжелое, как и у Микки, грудь быстро поднимается и опускается, — Йен.
— Ты не можешь ехать на мне, когда ты все еще в штанах.
— Точно. Черт, — Микки встает на колени и расстегивает джинсы, спуская их вниз по ногам, в то время как Йен выгибается над кроватью и стягивает свои джинсы вместе с боксерами. Микки седлает голени Йена и проводит руками по его бедрам, — блять...
— Что тебя останавливает?
Микки сжимает пальцы, впиваясь в плоть и мышцы бедер Йена, наклоняется вперед и берет его член в рот. Все тело Йена дергается, когда Микки втягивает его глубоко в себя. Микки и раньше сосал член, и раньше был трахнут, но Йен тверже, толще, чем кто-либо другой из тех, с кем был Микки. Он вдавливается в него кончиками пальцев, двигая их вниз к заднице Йена, обхватывая ее и подталкивая вверх, заглатывая его еще глубже.
— Господи, блять, — голова Йена откидывается назад, но Микки видит, что он следит за ним. Видит, как темнеют его глаза, когда он наблюдает за лицом Микки, его ртом, скольжением его члена между губами Микки, — Боже, Микки. Блять.
Микки сосет, сглатывая, его язык движется по нижней стороне члена Йена. Слюна скользит по коже, стекая вниз, к яйцам Йена. Микки обхватывает их рукой, и Йен сильно толкается, и Микки требуется вся сила воли, чтобы не задохнуться. Но он ни за что, черт возьми, не отстранится.
— Микки. Черт. Да ладно тебе. Господи, — руки Йена хватают Микки за плечи, пальцы впиваются в подмышки, когда он тянет его вверх. Микки выпускает член Йена изо рта с влажным звуком, и затем Йен снова целует его, а мокрый член оставляет на животе Микки следы слюны и предэякулята, — нуждаюсь в твоей заднице. Сейчас.
Микки кивает, тяжело дыша, когда он перемещается над Йеном, протягивая руку между ними, чтобы схватить его член и направить его в себя. Микки задерживает дыхание, пытаясь расслабиться, когда Йен хватает его за бедра и входит внутрь. Это медленно и болезненно, и печет, и Микки это нравится. Это как сигаретный ожог, метка, клеймо. Он сжимает кулаки, когда бедра Йена поднимаются ему навстречу, пока он опускается вниз. Внутри расцветает боль, и Микки закрывает глаза. Он привык к боли, и она никогда еще не была настолько приятной, настолько совершенной.
Когда он, наконец, открывает глаза и судорожно вздыхает, Йен смотрит на него с выражением, которое Микки не может толком понять. Не уверен, что он захотел бы, если бы мог. Йен хватает его за запястья, и руки дрожат у них обоих. Большие пальцы Йена трутся об основание ладоней Микки, и он разжимает кулаки, позволяя пальцам Йена переплестись с его пальцами. Йен слегка кивает, и Микки усиливает свою хватку, поддерживая себя, когда он начинает двигаться. Его дыхание вырывается из груди, и он чувствует, как ярко горят слезы в его глазах.
— Йен. Блять, Йен.
Йен кивает, резко поднимается и направляет их руки к пояснице Микки. Он подталкивает Микки в спину, вынуждая приблизиться. Рот Йена накрывает рот Микки так, что он глотает каждый звук, каждый всхлип, когда они двигаются вместе. Микки прижимается к нему всем телом, его дохуя разгоряченный член пульсирует, нуждаясь в чем-то. В кулаке Йена. В самом гребаном Йене.
Йен отпускает руки Микки, и тот стонет с облегчением, когда Йен обхватывает рукой его член, дергая крепко и быстро. Толчки Микки вниз совпадают с ритмом, и он прикусывает губу, тяжело дыша через нос. Он утыкается лицом в шею Йена, когда кончает, задыхаясь и ощущая на языке вкус пота.
Йен хватает Микки за бедра, одна рука влажная от спермы, и он держится, пока втрахивается в Микки. Микки чувствует, как дрожь пронзает тело Йена и пробегает сквозь них обоих, когда Йен выгибается ему навстречу, зарываясь в него так глубоко, как только может.
Рука Йена скользит вверх по спине Микки, а затем снова вниз к изгибу его задницы, — эй.
Микки фыркает от смеха у горла Йена, слизывая пот с его кожи, — заткнись, придурок.