— Я чувствую себя извращенкой, Дориан, — неловко призналась эльфийка, когда она вместе с некромантом отошла как можно дальше от отдыхающих у костра Кассандры и Железного Быка. Прямо сейчас они находились в Изумрудных могилах, на ночь разбив лагерь.
— Какое громкое заявление, дорогая, — усмехнулся Павус, глядя на нее. — Что случилось?
— Мы же с тобой близкие друзья. Я могу доверять тебе?
— Как самой себе, — кивнул он.
Лавеллан, собравшись духом, на мгновение задумалась, с чего лучше начать. Немного помялась с одной ноги на другую, покусала губы и наконец перевела взгляд на друга, который терпеливо дожидался, пока она начнет говорить. Ситуация была весьма деликатной, и будь у нее лучшая подруга или сестра, возможно, она не стала бы об этом говорить Дориану. Однако из всех спутников Павус был ей намного ближе, он прекрасно понимал ее и частенько давал дельные советы.
— Это насчет меня и Каллена, — робко призналась Элениэль, улыбнувшись уголками губ.
— О-о, так бы сразу и сказала! Ну, и что случилось в этот раз? Вроде недопонимания между вами больше нет, — посмеялся мужчина. Они вместе опустились на мягкую траву холма, на котором и был разбит лагерь, и отсюда открывался живописный вид на зеленую долину, сейчас залитую лунным светом.
— Нет, но… я же сказала, что чувствую себя очень похотливой женщиной легкого поведения, потому что мне крайне мало наших… занятий любовью, — наконец высказалась она и, чувствуя, как щеки предательски заалели, потупила взгляд на траву под ногами. — Дело в том, что он как будто стесняется меня. И все те разы, которые по пальцам пересчитать можно, я его очень сильно уговаривала, — прыснула Элениэль и посмотрела на Дориана, который едва сдерживал очередной приступ хохота. — Смейся, смейся. У тебя-то проблем с этим нет…
Дориан хихикнул.
— Это еще не конец света, знаешь ли.
— Конец света намного радужнее по сравнению с недотрахом, — недовольно буркнула Элениэль, нахмурившись. — Я уже не знаю, какими способами ему еще намекнуть на то, что я свое свободное время хочу уделить ему не только в качестве романтической прогулки, но и кое-чем поинтереснее. Он вечно ссылается на работу или еще на что-нибудь.
— Может, у него проблемы? — Павус пальцем показал на свой пах, чтобы было нагляднее, о чем он говорит. Лавеллан снова усмехнулась.
— О нет. Там всё прекрасно. Даже слишком!
— Завидую тебе. Мне даже глазком не взглянуть.
— Дориан!
— Я шучу.
— Лучше посоветуй мне что-нибудь, — умоляла Элениэль, прекрасно зная, что у тевинтерца очень богатый опыт, а идей — пруд пруди. И судя по его хитрому выражению лица и лукавому блеску в карих глазах, он уже что-то придумал. Мужчина чуть наклонился к Лавеллан, начиная рассказывать свой маленький план по соблазнению командира Инквизиции.
***
Возвращение в Скайхолд было долгожданным. Лавеллан крайне надоела беготня по зеленой роще и бесконечная борьба с великанами, которые то и дело пытались раздавить их на каждом шагу. С вольными гражданам более-менее разобрались, и ситуация в том регионе немного наладилась, а все разрывы с демонами закрыты, что означало лишь одно — она вместе со спутниками заслужила отдых, длинной в неделю, если не больше. Однако, стоило переступить порог замка, как к девушке подлетела Жозефина, важным тоном щебеча о прибытии каких-то гостей из Орлея. Вот с кем ей сейчас точно не хотелось разговаривать, так это с зажравшимися дворянами и дворянками из высшего света, слушать их нелепые проблемы, связанные с интерьером в гостиной или же со вкусом вина на балах (казалось, эти люди были настолько избалованы, что, попав в лес, умрут от сердечного приступа, если увидят грязь на своих блестящих золотом сапогах). Элениэль невольно ухмыльнулась подобной мысли в голове, совсем пропустив мимо ушей последние слова Жозефины.
— У нас есть шахматы, которые можно взять в поход? — вдруг спросила Лавеллан, взглянув на женщину, которая в полном ступоре похлопала своими красивыми черными ресницами.
— Э, если вам нужны шахматы, миледи Инквизитор, я могу заставить прислугу поискать самые лучшие варианты, какие только…
— Жози, спокойно. Мне нужны самые простые, — прыснула она, не в силах сдержать улыбку от того, что посол на такую простую просьбу готова была поднять всю Инквизицию на уши, лишь бы угодить Инквизитору. — Вроде тех, что есть в саду. Попроси, чтобы их принесли в мои покои, хорошо?
— Да, миледи, — кивнула Жозефина. — Но, подождите, как же гости?!
— Ох, ну, пойдем встречать их.
Лавеллан не знала, что встреча затянется на час с лишним, поэтому под конец, когда все темы для разговоров были исчерпаны, с огромным удовольствием сбежала, поднимаясь по длинной лестнице на самый верхний этаж замка. Прислуга уже разожгла камин, поэтому в комнате постепенно становилось тепло. Среди писем на рабочем столе Элениэль не увидела ничего любопытного, не сразу обратив внимание на постель, где лежала заветная деревянная коробка, которую она так ждала. Хитро улыбнувшись, она пересчитала все фигуры и уже хотела отправиться в башню с дырявой крышей, как в покоях вновь появилась служанка с подносом, полным фруктов и с бутылкой вина.
— Мари, могу я попросить тебя о маленькой услуге? — вежливо обратилась к служанке Лавеллан.
— Конечно, что вам угодно, миледи Инквизитор, — пролепетала девушка, послушно склонив голову.
Взгляд огненно-рыжих глаз Лавеллан задержался на стенных часах, которые показывали практически семь вечера. Время самое подходящее для встречи с любимым командиром, мысленно заключила она и, прочистив горло, негромко попросила:
— Не могла бы ты позвать в мои покои командира Каллена?
Щеки служанки зарделись, словно Элениэль просила о чем-то постыдном. На самом деле такая реакция была вполне закономерной, потому что слухи о том, что Инквизитор влюбилась в своего командира, уже третью неделю гуляли по всей крепости, распространяясь далеко за ее пределы, и сейчас подтверждались. Однако самой Лавеллан было глубоко плевать на то, что о них говорили, ведь она по-настоящему полюбила Каллена и никакие грязные слухи не могли помешать ее чувствам.
— Мне постараться сделать это незаметно? — робко спросила служанка.
— Ты же не шпион-ассасин, чтобы скрываться. Просто приди к нему и скажи, что я хочу с ним повидаться. Он тебя не съест, — пошутила Элениэль, опустившись на софу возле кровати и вальяжно рассевшись на мягких подушках. — Если ты это скажешь в присутствии других солдат, я буду даже рада. Посмотришь, как он забавно и мило краснеет.
Мари точно так же робко хихикнула и, кивнув, быстро убежала.
Лавеллан пересела на кровать, посередине разложила шахматную доску и увлеченно стала расставлять фигуры на черно-белых клетках, думая, в каком же шоке будет командир от ее предложения. И будет весьма грустно, если он откажет. Шахматы ему нравились намного больше, чем карты и другие игры с несложными правилами. Предложение Дориана рассмешило Элениэль практически до слез. Нужно же было додуматься, чтобы играть в настольную стратегию на раздевание! Поэтому, когда Павус высказался об этом, она мгновенно возмутилась, ведь одна партия могла длиться по часу, если не больше, а за это время ей могло наскучить, и всякое желание заняться сексом пропасть вовсе.
— А вы играйте не так. Пускай одна срубленная фигура — одна вещь долой. Азарт появится намного быстрее.
— Если он появится вообще…
— Предложи Каллену для большей пикантности снимать вещи друг у друга. И пусть порядок вещей будет произвольным.
— О-о! Это должно сработать.
— Только штаны с него в первую очередь не снимай.
Элениэль тотчас подскочила к зеркалу и внимательно осмотрела внешний вид. Вещей, пожалуй, было слишком много, и кое-что можно было убрать. Ловкими движениями она избавилась от наручей, перчаток, скинула плащ и разобралась со шнуровкой на сапогах, которая в моменты уединения с Калленом больше всего сбивала настрой. Отбросив сапоги в сторону, Элениэль вновь посмотрела на себя. Что еще можно было снять? Возможно, нижнее белье, чтобы приятно удивить его, но вместо этого она стянула теплые носки, а после распустила белые волосы.
«Сделаю вид, что усердно работаю, а не прохлаждаюсь без дела в ожидании», — заключила Лавеллан, в два счета оказавшись у письменного стола и начиная лениво открывать конверт за конвертом ножом для писем. Наконец на лестнице снизу послышались шаги, и через минуту в покои поднялся Каллен, держа руку на рукояти меча по привычке. Взгляд огненно-рыжих глаз скользнул по броне командира, и Элениэль недовольно подумала, что партия в шахматы на раздевание будет длиться вечность.
— Элениэль! — воскликнул Каллен, улыбаясь при виде ее. Девушка тотчас поднялась из-за стола и подлетела к нему, крепко обнимая. — Я так скучал, — признался он, и в её полные губы угодил нежный поцелуй.
— И я скучала, Каллен, — шепнула в ответ Лавеллан, погладив его по щекам ладонями.
— У тебя что-то случилось? Служанка вся взволнованная прибежала.
— Вовсе нет. Я лишь хотела тебе предложить провести этот вечер со мной, — лукаво улыбнулась она и за руки потянула мужчину ближе к кровати. Щеки Каллена тотчас зарделись, а янтарные глаза нервно забегали, словно искали пути отхода. Он вот-вот был готов отказать, придумав очередную дурацкую отговорку, связанную с работой, но Элениэль опередила его: — Командир, это приказ Инквизитора. Проведите со мной вечер, прошу.
— Не смею не повиноваться, миледи Инквизитор, — мужчина немного расслабился и сосредоточил свое внимание на возлюбленной, которая едва ли не подпрыгнула на месте от своей крохотной победы. — И чем мы займемся? Кроме, конечно, вкусного ужина, — он бросил взгляд в сторону серебряного подноса с множеством фруктов и бутылкой антиванского вина.
— Поиграем в шахматы? За одно ты мне расскажешь, как проходили твои будни здесь, в Скайхолде, без назойливой меня, — не переставала улыбаться девушка. Она отступила для того, чтобы разлить вино по бокалам, краем глаза замечая, что Каллен начал снимать часть брони, стесняющей движения. Пояс с ножнами оказался на софе, как и теплая меховая накидка с наручами и кирасой. Это намного упрощало всё, между делом подумала Лавеллан и довольно ухмыльнулась, навострив острые уши, чтобы внимательно слушать любимого. Его речь лилась уверенно и медленно, а бархатистый голос успокаивал. В голове мгновенно промелькнула мысль о том, как же сексуально он звучал во время их занятий любовью, отчего она едва ли не сходила с ума, а сейчас почувствовала, как щек слегка коснулся румянец.
— Мы раньше не играли у тебя здесь в шахматы, — вдруг подметил Каллен, устроившись напротив нее на постели. Элениэль поставила поднос с фруктами и бокалами у подножия кровати, теперь протягивая мужчине вино. — Но так даже интереснее.
— А будет еще интереснее, если я озвучу своё условие, — хитро блеснула глазами девушка.
— Какое условие? — искренне удивился он после глотка вина.
— Мы будем играть на раздевание.
— На раздевание? В шахматы?! — кажется, Резерфорд готов был громко расхохотаться, потому что не представлял себе подобной игры ни разу. — И как ты себе это представляешь, Элениэль?
— Очень просто, — пожала она плечами. — Одна срубленная фигура — одна вещь с лишившегося фигуры.
— А-а, — протянул он, лукаво улыбнувшись. В янтарных глазах Лавеллан увидела заинтересованный блеск, мысленно ликуя. Идея Дориана сработала отлично. Любопытство у Каллена разыгралось. — И как…
— Мы будем друг с друга снимать вещи. Порядок произвольный, — поспешила добавить Лавеллан, и мужчина вновь усмехнулся, кивнул, принимая условия сегодняшней игры.
— А если я выиграю? Какой приз мне полагается?
— Об этом мы поговорим чуть позже, — она осушила свой бокал, предлагая приступить к игре. Его фигуры, по правилам, должны были ходить первыми. Каллен нахмурил свои светлые брови, словно уже начал продумывать стратегию, а Элениэль с истинным удовольствием наблюдала за ним, радуясь тому, что у них наконец появилось время друг на друга. В мыслях был только Каллен и ничего больше. Каждую клеточку тела переполняла любовь, желание осыпать его поцелуями и подарить блаженное забвение, но она сдерживалась, потому что в первую очередь нужно сыграть в шахматы.
Первые ходы никому не предвещали лишение одежды. Однако уже на втором ходу Каллен «съел» ее фигурку, отчего Элениэль прикусила нижнюю губу в легком предвкушении. Мужчина отодвинул шахматную доску в сторону, внимательным взглядом окинул весь внешний вид возлюбленной, и весьма предсказуемо его руки потянулись к пуговицам ее камзола.
— Можно я тебя поцелую? — шепнул Каллен в сантиметре от ее лица, обжигая своим горячим дыхание губы. Элениэль, томно улыбнувшись, покачала головой. — Значит, всё самое сладкое впереди.
— Вы прекрасно уяснили правила, командир.
Каллен, усмехнувшись, продолжил не спеша расстегивать пуговицу за пуговицей. С его губ сорвался тихий блаженный выдох, стоило увидеть грудь любимой, пока еще скрытой за тканью нижнего белья. Желание коснуться ее нежной шелковой кожи росло в геометрической прогрессии. Он чувствовал, как же сильно соскучился по ней за время длительной разлуки, готовясь боготворить и любить ее целую вечность.
Камзол полетел куда-то в сторону.
Они вернулись к игре, параллельно съев несколько сладких виноградин. На этот раз повезло Элениэль. И пускай Дориан шутил, что не стоило с Каллена в первую очередь снимать штаны, но ей очень хотелось сделать именно это. Другой порядок совершенно не устраивал ее. Лавеллан попросила Каллена подняться с постели, на коленях подползла к краю и, не спуская с него всё такого же лукавого взгляда, пальцами ловко развязала завязки на штанах, расстегнула пуговицы и не спеша стянула, оставляя его в нижнем белье. Каллен улыбнулся ей.
В следующих ходах мужчина был особенно заинтересован. Будто бы в нем действительно проснулось желание, которого так не хватало Лавеллан в его глазах раньше. Может быть, сказывалась длительная разлука или что-то еще, но это не имело значение сейчас.
Вино немного ударило в голову. Девушка перестала контролировать происходящее на шахматной доске, из-за чего в следующее мгновение лишилась бюстгальтера. Прохлада комнаты коснулась кожи, и соски на ее пышной груди заострились. Каллен уже не мог отвести взгляд от Элениэль, чувствуя, как желание всё ближе подбиралось, заполняя горячей истомой изнутри.
В середине партии Лавеллан сняла с него рубашку, отбросив так же в сторону, едва сдерживаясь, чтобы не припасть в страстном поцелуе к его губам. От его тела исходил невероятный жар, который возбуждал и буквально сводил с ума. Взгляд рыжих глаз стал вожделенным, и она то и дело кусала губы, чувствуя, как внизу живота затягивался тугой узел, требуя сладкой разрядки. Но нужно было продолжать игру.
— Шах и мат, Элениэль, — сказал Каллен, когда на ней остались только аккуратные белые трусики.
— Какая досада! — наигранно возмутилась Лавеллан, томно улыбаясь.
— Так, что полагается при выигрыше? — он отодвинул шахматную доску в сторону, к подушкам на постели, и приблизился к девушке, у которой так соблазнительно покраснели щеки и носик не только от выпитого вина, но и от возбуждения, от желания, витавшего в воздухе комнаты.
— Моя любовь, — выдохнула эльфийка, касаясь губ Каллена пальцами, что он сразу поцеловал, — очень много моей любви.
— Это самый приятный приз, на который я только мог рассчитывать, — шепнул в ответ Каллен, и наконец они поцеловались, пылко и чувственно, словно этот поцелуй был их спасением и глотком свежего воздуха. Он крепко обнял ее своими сильными руками, прижимая к себе и не сдерживая стон от того, как ее соски коснулись его разгоряченной кожи. Элениэль забылась в поцелуе, позволяя Каллену делать с собой всё, что ему только вздумается. Их языки сплелись в бурном танце. Истома накрыла окончательно, и здравый рассудок покинул обоих.
Каллен начал шептать о том, как сильно скучал по ней, поцелуями спускаясь по тонкой шее к ключицам. Одарил ласками каждый сантиметр молочной кожи, с удовольствием игрался языком сначала с одним соском, затем с другим. Рукой он несильно сжимал ее грудь, стараясь каждым своим прикосновением принести ей только удовольствие и истинное наслаждение. Тихие стоны Элениэль были настоящей усладой для ушей, как и его имя, постоянно звучавшее из ее уст. Каллен так же сходил с ума от того, как ладони Лавеллан гладили плечи и грудь, затем скользили на спину и заставляли прижаться ближе.
Она помогла Каллену стянуть последнее белье, что отделяло их от блаженного единения тел, и обхватила его ногами за талию, в следующее мгновение довольно застонав одновременно с ним, чувствуя, как он вошел в нее. Каллен несколько раз поцеловал ее в губы прежде, чем начать двигаться.
— Создатель, как я скучал по тебе, Элен… — страстно прошептал мужчина, и Элениэль, улыбнувшись, начала подаваться бедрами навстречу каждому новому толчку. Каллен не спешил, растягивал удовольствие, наслаждаясь их единением, отчего Лавеллан буквально лишилась рассудка, громко стонала и выгибалась навстречу, чувствуя, как с каждой фрикцией желаемое блаженство всё ближе. Мужчина не переставал осыпать ее поцелуями до тех пор, пока в легких не начал заканчиваться воздух. Их тела покрыла испарина, а в комнате стало жарко. Элениэль вцепилась в плечи Каллена ногтями, в истоме повторяя его имя словно молитву, как только он увеличил темп движений.
Она первой провалилась в бездну наслаждения, громко вскрикнув. Оргазм накрыл теплой волной, и всё тело зашлось в приятной судороге. Каллен мог поклясться, что ничего лучше в своей жизни не видел. Она выглядела как богиня, и ее прекрасное лицо, полное удовольствия и истинного блаженства, заставило кончить. Резерфорд едва успел выйти из нее, пачкая своим семенем ее бедра и смятое одеяло. Сил осталось совсем немного, поэтому он лениво осыпал влажную кожу ключиц Элениэль поцелуями.
— Я люблю тебя, Каллен, — выдохнула Лавеллан ему в губы.
— И я люблю тебя, — вторил Каллен, улыбаясь. Он лег ей на грудь, стараясь перевести дыхание и вслушиваясь, как ее сердце постепенно замедляло ритм.
В камине догорал огонь. Вещи валялись по всему полу вокруг кровати, фрукты недоедены, а вино недопито, но это совсем не имело значение. Каллен и Элениэль наслаждались друг другом, стараясь наверстать упущенное время в разлуке.
— Надеюсь, мы еще раз сыграем так в шахматы, — спустя некоторое приятное молчание сказал мужчина, приподнявшись на руках и заглянув в глаза Лавеллан.
— Тебе понравилось?
— Очень. Это была самая лучшая и приятная партия в моей жизни, — честно признался Каллен, отчего Элениэль не смогла сдержать заливистого смеха, который заразил и его.
— Тогда завтра играем у тебя.
— Хорошо, — кивнул он и вновь начал целовать ее. — И как ты только додумалась до этого?
— Это будет моим маленьким секретом, — хихикнула Элениэль, увлекая Каллена в более продолжительный и сладкий поцелуй, параллельно думая о том, что Дориану за идею полагается самое лучшее вино из Орлея в знак благодарности.