Зазеркалье

Зеркало забавный предмет. Оно отражает реальность, одно превращается в два, но всегда с каким-то изъяном: не там родимое пятно, улыбка кривее, взгляд более холодный. Так было и с ними, один недодемон оказался двумя: Данте и Вергилий, зеркало отразило чудесную поэму. Из этого точно могло что-то получиться. И получалось, какое-то время. Где-то на задворках, в самом дальнем углу хранятся эти воспоминания. Маленькие Данте и Вергилий отправляются в лес, будто в поэме, Данте и Вергилий тренируются вместе, Данте и Вергилий улыбаются друг другу.

Но зеркало разбили, и каждая из сторон зеркальной грани пошла своим путем. Данте-человек остался в мире людей, Вергилий-демон спустился в Ад и потерялся в нем. Будто Алиса в зазеркалье. Всегда время пить чай. Или ненавидеть друг друга.

Зеркало разбили. Каждая из его сторон превратилась в осколки. Его сторону разбило на три: два кусочка поменьше, один побольше, Уризен, Ви, Вергилий. О да, Вергилий тоже всего лишь кусочек, а как же иначе? Когда зеркало разбивается, то не остается ничего целого.

Данте тоже теперь осколок, просто он разбился на такие мелкие части, что их не найти, не то, что Уризен и Ви. Но и он просто осколок, если приглядеться — это так очевидно, заметно по каждому жесту, видно по тому, как он сжимает оружие — подарок отца, смотрит на часть амулета — подарок матери, по легкой щетине и холодной пицце на его столе. Неуместному юмору и усталому взгляду.

И когда он не смотрит, губы Ви изгибаются в презрении. Немного это чувства Вергилия, немного презрения самого Ви: к Данте, к себе, к ним всем — осколкам совершенной поэмы.

Иногда он забавляется, складывает кусочки один к одному, вертит, как в детской головоломке: Уризен и Ви, Ви и Вергилий, Вергилий и Данте.

Он легко представляет себе это. Вергилию даже не нужно будет извиняться, хватит виноватой недоулыбки. Улыбнуться и дать себя избить. Данте легко его простит, разобьет костяшки, заплачет, но простит, он хочет этого, ведь он осколок, ему нужен Вергилий, чтобы снова почувствовать себя целым. Кусочки складываются, сами тянутся друг к другу, грань перейти легко. «Джекпот!». Не успеешь заметить, как объятия станут крепче, в груди больно от этой необходимости.

Но зеркало разбили на куски. Когда появляется Неро, он тоже кажется кусочком. Те же глаза и тот же цвет волос, он неоспоримая часть разбитого зеркала. Иногда кажется, что он необходимый кусочек, что с ним все станет полнее. Каждый раз на миг это радует и пугает. Ви пытается вспомнить как он появился, но не может. Он многое знает, но многое не помнит, такая участь кусочка, так что он просто вглядывается, стараясь найти больше схожих черт, больше того, что делает его ими.

Усталое лицо Неро похоже сразу на всех, и на Данте, и на Вергилия, он едкий как Данте, но кривит губы как Вергилий, у него присущее Вергилию высокомерие и такие же манеры как у Данте, точнее их отсутствие. Он похож на всех них, и от этого кажется осколком еще сильнее. Кусочком, что, возможно, объединял их.

Зеркало разбито, и, кажется, уже никогда не станет целым. Время идет, и Ви уже не уверен, что если части соединить, то что-то сложится. Поэтому он продолжает вращать кусочки: Ви и Уризен, Вергилий и Данте, Ви и Неро... какая комбинация сделает их целее? Что будет, если улыбнуться ему, пойти с ним в лес, обнять?

Эти мысли могут далеко завести, слишком далеко, но его жизнь истекает, ее все меньше, каждый день по чуть-чуть, Ви может отсчитывать время по исчезающим нитям своей жизни. Он будто Кай перед Королевой, из каких кусочков получится счастье?

Проклятое зеркало разбивается каждый день...

Перед лицом щелкнули пальцы, вырывая из рефлексии.

— Проснись, красавица, не время спать! — Неро как всегда любезен, Ви наскоро огляделся пытаясь понять, что он пропустил: чуть поодаль Грифон пытается стащить с крыши демона, Неро в пыли, но цел, не считая незначительной царапины на щеке. Верно, они совсем не в сказке, в сказках хотя бы бывает хороший конец.

— «Ты в небесах обрёл слова защиты и дивный путь тебе предвозвещён...» (1)

— Чего? — сейчас он больше всего похож на Данте, легкое придурковатое непонимание стерло все различия, что вызвало неуместную улыбку и желание не то прикрыть лицо ладонью, убиваясь вопросом как Это получилось, не то снисходительно потрепать его по коротким волосам. — Не время сейчас для твоих цитаток! Сними его оттуда!

— У тебя кончились патроны?

Неро скис еще больше, невольно напоминая, что ему сколько? Восемнадцать? Связался с малолеткой! Впрочем, всем им было по восемнадцать — утешение так себе. «Мне никогда не было восемнадцать» — уже больше похоже на правду в реальности Ви. Но это его реальность, а не Неро.

Он крутанул трость, чувствуя короткую боль в груди, когда немного демонической энергии, что, на минутку, так же поддерживала и его жизнь, скользнула в трость, призвав еще несколько копий в воздух. Непонятно для чего он изобразил легкость, которой не чувствовал, движение, и энергетические копии трости вонзились в крышу, сбивая с нее уродливую кошку-демона.

— Там же люди! — Неро возмущается так, будто это не он разбил две машины и повалил фонарный столб. Ах да, стену провалил тоже не он.

— И им бы стоило не задерживаться в городе, — парирует Ви.

В самом деле, город буквально трещит по швам, и невозможно понять, что именно удерживает всех этих «нормальных» людей в нем. Мост еще цел, дороги из города не завалены, Ви проверял. Он бы хотел спасти столько, сколько можно, но кто он здесь? Кто прислушается к нему, если их не способны убедить корни и демоны?

Неро с раздражением фыркнул, оставляя ему самую «веселую» часть — добивание демона. И с этим ударом становится чуть легче. Неро на него не смотрит. Кажется, будто уже все знают, что так он продлевает свою жизнь. Это почти грустно и немного даже оскорбительно, но Ви реалист, без всего этого он не дотянет до конца, мысли о котором вызывают тошноту, потому что он знает, чем все закончится: кто-то обязательно умрет. На один осколок точно станет меньше, или на два, может на три, может вообще не останется осколков.

— Зря я решил, что от тебя здесь будет польза, — Ви выпрямился, оглядывая разгромленную улицу. — Надо было отправить тебя обратно на Фортуну.

— Пошел ты! — Неро отработанным жестом показал ему средний палец.

За прошедшие две недели он уже привык к такому, этот «осколок» был вспыльчивым, и настроение у него менялось быстрее, чем рос Клипот. Его манеры уже совсем не шокировали, как и лексикон, совсем неотличимый от Грифона.

Нет. У Грифона он разнообразнее, и, Ви немного льстит себе, глубже.

— Как же меня достало это дурацкое дерево! — Неро бросил взгляд на извивающие корни вдалеке.

Ви проследил за взглядом и отвернулся. Времени становилось все меньше.

— Скоро ты уже сможешь высказать ему все.

— Что? в это раз без умомрачительной цитаты?

Ви прищурился, сдерживая шутку про «умопомрачительной».

— «То в руках отцовских хватких Я забьюсь в бесовских схватках, То угрюмый взор упру В мир, что мне не по нутру».(2)

Теперь очередь щуриться Неро, пару мгновений, почти минуту, он пытался понять намек, но потом сдался и с наглым, высокомерным «ха!» скрестил руки на груди:

— Зато без меня тебя бы уже прибили! Ты и курица... — он попытался подобрать слово, но не успел, на него спикировал Грифон: «Ах, ты мелкий, неблагодарный... ты кого курицей назвал, недомерок несчастный!» — и они уже привычно сцепились, осыпая друг друга бранью.

Ви вздохнул, разобраться с пятеркой демонов, сломать стену, две машины, фонарь и иметь еще силы на вот это вот... завидная стойкость. Он мимолетно глянул на свои пальцы, кожа стала грубее, отражая то, как мало сил осталось у него самого. Возникло странное предчувствие, что скоро он уже многое не сможет сделать сам.

В место, что они выбрали своей базой, он вернулся первым, все еще слыша позади крики и ругань. Чтобы забыть это, забыть предчувствие, что он ощущал, он раскрыл книгу. Погладил темный с золотом переплет, обвел большую «V», тоже предмет недалеких шуток Неро. Для него самого эта книга была... больше, чем просто важной. Она делала его чуть целее, заполняя какие-то пустоты внутри, и причиняла еще больше боли. Удивительно, как некоторые вещи могут быть столь прекрасны и столь ужасны. Желанны и смертельны. Книга всегда принадлежала Вергилию, когда-то она радовала его, зачаровывала многогранностью слов и была его оружием против менее сообразительного брата.

Но он легко отказался от нее, так же как от него. Приятные воспоминания смешивались с ранящими. Но даже так он цеплялся за томик стихов, словно в нем были скрыты все ответы. Впрочем, так это и было. Иногда даже казалось, что в этой книге есть и он сам. А может и книга это он сам.

Раздались тяжелые шаги, почему-то ни Неро, ни Данте не любили передвигаться тихо, будто будет величайшей трагедией, если их не заметят. Еще немного и Неро шумно рухнул на диван, беспокойно оглядываясь. Мебель мучительно скрипнула, и юный охотник поерзал, будто желая добить несчастный старый предмет. Удивительно, как иногда хотелось ему врезать. Неро поднялся, прошел в угол комнаты, хлопнул дверцей холодильника. Снова шумно рухнул в центр дивана. Ви внимательно перечитывал текст про Клипот, старательно игнорируя генерируемый Неро шум. Чертов щенок-переросток тяжело вздохнул, и Ви глянул на него, чтобы убедиться, не начал ли тот пускать слюни.

Взгляд зацепился за металлический блеск на спинке дивана. От локтя и ниже, вся правая рука Неро была кибернетической. Слишком грубой, на вкус Ви, но... вслух он этого никогда не скажет, разве что решит тут же умереть. И все же. Он попытался представить каково это, когда отделяют часть. Хотя нет, он прекрасно знает как это. Может представить это опустошающее чувство, от которого хочется кричать. Пацан не издает ни звука.

Диван скрипнул, и рука дернулась, показывая, что он смотрел слишком долго. Неро нагло ухмыльнулся, с раздражающим видом «я знаю о чем ты думаешь».

— Смотри какая клевая, — он подвигал пальцами механической руки. — И можно делать так! — Неро поднял бутылку с пивом и подцепил крышку краем протеза, щелчок! И металлический кругляш улетел в угол тесной комнаты по феерической дуге. Ви слегка вздрогнул, буквально кожей ощущая вопль «засранец!» голосом Нико, которой тут, к счастью, не было. Наглый пацан тем временем с довольным видом отпил.

Дешевые понты, Ви хмыкнул и откинулся на спинку кресла. Очевидно, что он страстно хотел вернуть себе свою руку. А кто бы не хотел? Вот только не в его духе хоть в чем-то признаваться.

— Слушай, что это за имя, «Ви»? Оно хоть настоящее?

Прошло две недели, и он решил все-таки спросить? Удивительно, как он дотерпел? Сегодня Неро не успокаивался, видимо Грифон его в этот раз переорал. На миг он почувствовал неуместную гордость. Тем временем Неро сложил ноги в обуви на стол, и Ви снова ощутил боль. Он аккуратно закрыл книгу.

— У тебя отвратительные манеры.

— Да что ты говоришь! Отсоси!

И вот снова, удивительно сильное желание врезать ему...

В таком ключе и прошли еще две недели, охота сменялась спорами, а споры охотой. Ну, не совсем охотой, Ви обходил город, пытаясь узнать больше, найти нужное место, найти Ямато, найти хоть что-то, чтобы понять, что делать дальше, и даже более банальное: дать мелкому охотнику шанс максимально отточить навыки за оставшееся время. Ну, а Неро таскался за ним, истребляя всех встречных демонов и привлекая к себе внимание еще большего их числа, потому что комбинация Неро-Грифон создавала какую-то странную взрывную смесь. Вот так и закончился месяц, который Ви оставил на подготовку к концу света. И не только к нему. Казалось бы, не должно было остаться сожалений, но он все еще чувствовал их.

Он также еще не все рассказал и, по правде, не очень-то и хотел рассказывать Неро правду обо всем этом. Спустя это время он даже начал чувствовать вину за свою ложь, за поступки совершенные Вергилием, за многое сделанное осколками. Но выходило уже так, что времени на сожаление тоже не оставалось. Им даже пришлось разделиться, чтобы успевать... ну хотя бы куда-то. Но иногда желание рассказать ему правду было почти невыносимо. Казалось, что, если сказать ему «ты один из нас, ты как мы, мы одно», станет легче, признание принесет облегчение.

— Ну что, Ви. Думаешь парнишка уделает Уризена? — вопрос Грифона как всегда уместен и будто бы продолжает его мысли.

— Остается только надеяться, — в ответ он только хмыкает. Неро не Данте, насколько больше у него шансов, если даже тот не справился? В груди начинает ныть. Времени почти не осталось.

— Может не стоит? — хриплый голос фамильяра звучит странно обеспокоено. — Ты ведь сейчас жуть какой хрупкий, да тебя же любой сквозняк убьет. Я это к тому, что бегство не порок. Совсем даже не порок, особенно если тебя прижали! — «птица» навернула над ним круг.

А он испытал желание достать книгу и зачитать первое попавшееся стихотворение, но кое-что он помнил и без книги.

— «Тот, кто желает, но не действует, плодит чуму»,(3) — он невольно кривит губы в насмешке, получается остро и резко. — У нас еще остались дела.

— Ясно, Шекспир, напомню опять... мы оба любим существовать. Так что разберись с этим поскорее.

Что на это можно было ответить?

— Все и так закончится очень скоро, — он дернул дверцу фургона Нико.

Никого. Немного неожиданно, но не странно, и хотя Нико оружейник, а не охотник на демонов, она тоже не обязана сидеть в фургоне 24 на 7. Он прислонил трость к столу и отложил книгу, отойдя на минуту, чтобы умыться. В зеркале отражалось бледное лицо, бледнее, чем обычно. Он снова хмыкнул, улыбка вышла кривой. Сложно было представить на своем лице что-то другое, он тряхнул головой и провел ладонями по волосам, жест был привычным и знакомым, хотя цвет волос казался чужим. Ви отвел взгляд от зеркала и вышел.

И первое, что бросилось ему в глаза, это непривычно сосредоточенный Неро держащий его книгу и разглядывающий ее страницы. Это чувствовалось так, будто Неро вломился к нему в душ. Даже еще хуже, в душ и в душу одновременно.

— Какого черта?! — удивительно, но резкий вопрос озвучил не Неро, а Ви.

Сам Неро едва заметно дрогнул и небрежно захлопнул книгу, вызвав приступ боли у Ви.

— Да ладно, просто хотел посмотреть, что за хрень ты все время читаешь.

— Посмотрел? — прозвучало довольно холодно.

— Как и думал, какое-то старье, это вообще английский? Перси? (4) такое слово существует? — он бросил книгу на столик, хлопок прозвучал оглушительно, физически ударяя Ви по сердцу.

С таким же болезненным ударом в руке у Ви оказывается трость, острый кончик которой он тут же направил на Неро.

— Будет не больно, — звучит почти ласково. Неро в ответ недобро скалится и встает. В тесноте фургончика они почти одного роста — Ви приходится чуть наклонятся.

Ну и конечно же Ви соврал, снова. Было больно. Казалось, будто Неро совсем не сдерживался, но это было не так, Неро мог убивать демонов голыми руками, не сдерживайся он, от фургончика ничего бы не осталось, так что оставалось радоваться, что ребра просто немного болят. И что пацан не бил в лицо, иначе он мог бы остаться без зубов. Раздаётся грохот, когда ящик с инструментами Нико падает на пол, они едва успевают отскочить в стороны, чтобы тяжелые предметы не упали им на ноги, в сумерках тесного пространства Неро криво улыбается разбитым ртом, и его глаза, кажется, слегка даже светятся, совсем как у кошки.

— Какого черта?! — резкий окрик заставил вздрогнуть. В этот раз это снова был не Неро, но и не Ви, на них гневно взирала Нико, не смотря на ее низкий рост, оба они ощутили холодок. — Пошли вон, ублюдки! — она разъяренно вскинула разводной газовый ключ, и они, как по волшебству, оказались за дверями ее фургончика.

Ви успел лишь моргнуть, как шины коротко взвизгнули и унесли машину со всем ее содержимым прочь.

— Стой! — Неро нервно дернулся, вскинув руки. — Там же осталось все мое оружие!

Вот как тут удержать смешок? Ви хлопнул его по плечу и тут же поморщился, рука болела жутко, бить Неро — все равно что бить стену.

— Ничего, малыш, у меня осталась моя трость и фамильяры, так и быть я тебя защищу.

— Малыш? Думаю, ты покраснеешь, когда я надеру тебе задницу. Ай, прости, уже надрал! — Неро расплылся в широкой, чуть высокомерной улыбке. Это скинуло ему... лет десять, да.

Ви едва сдержал желание закатить глаза.

— «Коль ты незрелым мигом овладел, Раскаянье да будет твой удел». (5)

— Чего? Ты лучше скажи, где нам теперь спать! — он бросил на него возмущенный взгляд. — Моя кровать укатила в неизвестность!

— Кругом полно пустых домов, — Ви решительно двинулся к одному, чьи двери точно были открыты. Тут волноваться о демонах не стоило, они зачистили все в округе, а даже если кто и доберется, в такой компании опасаться стоило лишь саму компанию. — Ты зачем идешь за мной?

— Конечно же, чтобы присматривать за тобой! — в голосе Неро скользнуло странное веселье. — А ты ворчишь как старик! Так и знал, что ты старикашка! Сандалии эти дурацкие, и стихи, которым тыща лет уже!

Хотелось сказать, что нет такого слова как «тыща», но Неро уже впал в долгие рассуждения о «стремности» его обуви и «древности» его вкусов. Он несколько раз повторил «старикашка», по детски радуясь найденному ругательству, совершенно не обращая внимания на то, что Ви на это плевать. Будто он думал, что если повторить это слово раз сто, на сто первый точно сработает.

Дом, выбранный Ви, оказался давно брошенным, первый этаж бы в мусоре и пыли, а спальня, довольно большая с широкой кроватью, имела дыру в стене с видом на шевелящиеся в высоте корни Клипота. Забавно, но это даже успокаивало, можно было следить за движением вдалеке. Ви устало опустился на край, чувствуя растекающуюся боль по всему телу. И лишь половина ее была результатом драки.

— Подвинься! — Неро рухнул рядом, и конечно же ему было нужно занять именно центр кровати. Под тяжестью его тела матрас слегка качнуло. — О-о-о, мягонькая!

Снова захотелось ему врезать. Но вместо этого Ви вновь принялся его разглядывать, пытаясь понять, как Это может их всех спасти.

Сложно было воспринимать его как сына... сына Вергилия, Неро казался равным, юным и придурковатым, но равным в коробке осколков. Может это потому, что он демон лишь на четверть, а Вергилий вообще не считал человеческое стоящим внимания. Что возвращало к вопросу кто его мать, и как Это получилось? Но именно это и нравилось в нем больше всего. Умение никогда не сдаваться. По правде, он больше был похож на сына Данте, вокруг того всегда увивалась толпа непонятных женщин, так что ребенок не стал бы чем-то удивительным.

«Скорее всего, — подумал Ви, — мне просто проще считать Неро его сыном. Чем чьим? Чем...»

Он даже мысленно не решился это озвучить. Озвучить это, означало дать ему место в дурацком калейдоскопе, разделить их понятиями, установить иерархию. Это было совершенно бессмысленно. Неро и иерархия? Очень смешно.

Знакомые черты вызывали странные чувства, хуже, чем смотреться в зеркало. Волосы, глаза, улыбка, взгляд, его будто оторвали от него. Оторвали по кусочку от каждого из них и собрали в единое. Снова возникло ноющее чувство потери, от которого хотелось кричать.

Уризен и Ви, Ви и Вергилий, Вергилий и Данте, Ви и Неро...

Он наклонился и...

— Ты сдурел? — Неро глянул на него с ошеломлением. Смесь эмоций на его лице было не описать.

— «Тот, кто миг удачи пьет, Вечным солнцем рассветет», (6) — прозвучало чуть пафоснее, чем хотелось, но эта строчка вертится в голове, не переставая.

— Чего?!

— Перси это грудь, — он насмешливо изогнул губы. Зря. Или, возможно, «умопомрачительная» цитата была лишней.

— Пошел ты! — возможно лишним было его целовать, Неро ударяет его в грудь, но как-то неловко, будто просто выставляет между ними руку, будто обороняется или хочет закрыть рукой лицо. Его губы кривятся, словно он собирается заплакать.

Похоже, в их семье без хорошего мордобоя ничего не происходит. У Ви вырвался смешок.

— Падла! — высказывание не то что бы неуместное, но вполне в духе Неро. — Иди ты на...

Он заткнул его известным уже методом, кусая губу. Волосы у Неро короткие, их не получится сжать, а вот у него самого их длинны достаточно, пальцы Неро сжимают пряди на затылке, но не дергают, его не отталкивают. Горячий язык яростно толкается в губы, раздвигая их, ударяет по зубам, заставляя разжаться. Неро никогда не отступает, движется только вперед, когда не знает, что делать. Вот и сейчас он наступает, перехватывая инициативу. Пытается доказать, что он не ребенок, что он не боится, что он может...

Ви уступает.

И оказывается на спине, Неро не может быть снизу, он же «альфа-самец» как никак. Он и правда довольно тяжелый, но это даже приятно. На миг поцелуй прерывается, губа Неро вновь кровоточит, а взгляд немного болезненный.

«Ах, да, — вспоминает Ви, — где-то там есть Кирие...» — на губах привкус соли и железа.

Он открывает рот для подходящей цитаты.

— Заткнись! — теперь уже Неро затыкает его. Поцелуй не то злой, не то страстный. Вергилий должен был кого-то целовать, но Ви ничего не может вспомнить, оттого все кажется неловким. И да, это его первый раз. Движения языка яростные и властные, кажется, будто они пронзают, не дают вдохнуть, и от них немеют кончики пальцев, скользящие по пыльной куртке. Зябнущее фарфоровое тело начинает заполнять тепло.

Удивительно.

Ви вздрогнул, когда ладонь коснулась его ноющего бока.

— Ты сам напросился, - звучит с укором. По совпадению это его правая, металлическая рука. Та, которую Нико пафосно зовет «Плен чувств», — я не хотел ее повредить, — ее это книгу, понял Ви, теперь он, кажется, извиняется.

Удивительно.

Хочется сказать «это ты напросился», но вышло «меньше слов». Что ж, так даже лучше. Неро насмешливо фыркнул. Пальцы его ведущей руки коснулись его груди, как раз над шнуровкой жилета, и медленно заскользили вверх. Жест выглядит уверенным, давление настоящим, но в самых кончиках угадывается легкая дрожь, и это внезапно кажется... невероятно возбуждающим. Сама мысль, что он может заставить этого нахального, самоуверенного пацана дрожать... пальцы достигли горла, и он невольно сглотнул, содрогаясь под ломким касанием. Видимо, что-то отразилось на его лице, потому в следующий миг его губы снова обожгло, а горячая ладонь с подрагивающими пальцами слегка сжала его горло.

«Черт возьми! — хочет сказать Ви. — Черт возьми!» — но в голове ни единой мысли, думать тяжело, он бы не смог сейчас вспомнить даже любимую цитату. Тяжелое тело вдавливает его в кровать, прижимается плотнее, раздвигает его колени и бедра. На миг кажется, что между ними нет одежды. Но нет. Он сам подсовывает ладони под рубашку Неро. Тот вздрагивает, горячая кожа буквально жжет ладонь, делая только хуже. Кричащая, ноющая пустота внутри него тонет в этом жаре. Поцелуй снова прерывается, давая Ви вдохнуть.

Взгляд Неро теперь лихорадочный, и если там и есть какая-то тень, то это больше не тень женщины. Ладонь скользит обратно, пальцы проходят по горлу, пересекают ключицы, соскальзывают по бьющемуся в груди сердцу. Он не касается ничего особо чувствительного, но все равно, каждое движение пальцев заставляет вздрагивать, вынуждает заново почувствовать свое тело, будто он родился всего мгновение назад.

— Шнуровка? Серьезно? — звучит слегка недовольно и сильно с укором. — Ты вообще слышал о пуговицах?

«Сейчас? Серьезно?» — хочется сказать в ответ, но он лишь вздыхает, с трудом проталкивая в легкие воздух.

— Уместность, — звучит на длинном выдохе.

— Чего? — грубо, но за этой грубостью заметно смущение. И это позволяет Ви вспомнить насколько он старше. Достаточно старше, чтобы...

Ви снова невольно издаёт приглушенный смешок, отбрасывая упавшие на лоб пряди, и Неро, проследив за этим жестом, с рычанием впивается в его губы. Под его напором нет никакой возможности что-то сделать, остается только сдаться. Поцелуи Неро превращают в дрожащее желе, они пугают своей властью, сверхспособностью лишать сопротивления.

Вечность спустя Неро вновь прерывается, оставляя задыхающегося Ви дрожать, его пальцы ложатся на шнуровку вшитого в плащ жилета. Перебирают перекрестия, щекочут в просветах живот, ища кончик шнурка. И дергают. «Повезло» — это когда он вырывает только треть петель, а не все сразу. Будет интересно пытаться объяснить эти повреждения Нико:

«Это был демон», — думает Ви и едва заметно улыбается.

«Помочь?» — хочет спросить он, но не успевает.

Остаток Неро старательно распутывает, демонстрируя удивительное терпение, и наконец плащ распахивается. Ничего нового там нет, но он все равно замирает. На миг Ви испытывает смутное беспокойство, но затем Неро шумно сглатывает и касается пальцами его живота, Неро никогда не сдается, не поворачивает на полпути, ладонь скользит ниже, к шнуровке штанов.

— Ты и правда...

— Заткнись.

Теперь очередь Неро смеяться. Через миг он скидывает куртку и поразительно легко стягивает рубашку через голову, так и не расстегивая ее.

«Пуговицы, да?» — Ви улыбается.

И вот теперь есть кое-что новое: они оба наполовину раздеты.

— У тебя везде эти тату? — задиристо интересуется Неро.

Прежде чем Ви успевает ответить, он уже тянет ткань вниз. Получается слегка неловко. Ви не готовился к такому, а Неро и вовсе не знает, что нужно делать. Это тоже похоже на него: все выходит пылко и по-юношески нелепо. Следующий шаг делает уже Ви. А Неро просто не умеет отступать. Даже когда не знает, что делать. Особенно, когда он не знает.

А еще он кусается. В самом деле, неловко и коротко, требовательно и зло, будто это единственный способ высказать мысли. Это больно, но в этом гораздо больше, чем просто боль. У него горячие руки. И они тоже требовательные, касания напористые, с обманчивой твердостью. Он обводит татуировки с таким видом, будто хочет спросить: «Если я прочту их, вызову ли я демона?». А взгляд... Бывает ли он нежным? Ви на миг пытается представить это, но тут же отмахивается. Сейчас это не то, что ему нужно. Кожа словно горит, и когда их тела соприкасаются, Ви не может сдержать хриплого стона. Это как будто... снова стать целым.

Неро вздрагивает, и на миг кажется, что его глаза вспыхивают, а затем он впивается в губы, лихорадочно ведя ладонями по коже. Горячей и холодной, мягкой и твердой. Ви словно теряет контроль над телом, он будто в плену у демона, вроде были такие... такие разные пальцы касаются его ребер, спускаются ниже, задевают тазовые косточки и накрывают бедра. Сжимают чуть крепче, на левом бедре точно останутся синяки. Неро резко отодвигается, нависает над ним, и просто смотрит, тяжелым, темным взглядом. Он никогда не стесняется говорить «член», так что и посмотреть на него для Неро не проблема. А затем игриво и по-семейному криво улыбается.

— А еще можно делать так! — металлическая рука скользнула по животу Ви, надавила, вызывая вздох, видеть на себе протез очень странно, пусть этот и выглядит более безобидным, чем остальные. Пальцы двинулись еще ниже, медленно-медленно, заставляя даже терпеливого Ви желать поерзать, плавно раздвинулись и... коснулись его плоти. Внезапно прохлада заставила вздрогнуть, а затем они чуть сжались, и рука щелкнула. Резкая вибрация двинулась через металлические пальцы, вырывая беспомощный вскрик, заставляя выгнуться в неожиданном взрыве. Будто пружина внутри распрямилась, жар затопил каждую клеточку тела. Закололо не только кончики пальцев. В голове звенит так, как может звенеть лишь в абсолютной тишине.

— Ух ты... — Неро смотрит с изумлением. У Неро на лице «почему я не подумал об этом раньше?».

— Потому что Нико вместо техосмотра запихала бы ее тебе в горло, — слова звучат невнятно и без должной интонации, хотя он вроде как сейчас прочел его мысли. Так что Неро смеется и небрежно вытирает протез об одеяло, у Ви нет сил одернуть его, тело в очередной раз желе. Но когда он тянется вытереть его живот, Ви все же его останавливает.

— Не трать впустую, - и раздвигает бедра чуть шире.

Пару мгновений Неро смотрит с непониманием, а затем выдает глубокомысленное «О...». Кажется, у него могут краснеть кончики ушей. Это открытие настолько зачаровывает, что Ви приходит в себя, лишь на полном сомнений и странной трагедии вопросе:

— Эм... а это вообще получится?

— Желаешь урок анатомии?

— Обойдусь!

— Печально слышать, — губы сами изгибаются в улыбке.

Неро возмущенно рычит и придвигается ближе. Не сказать, что Ви имеет больше опыта, в некотором роде, он подозревает, что у Неро его больше, но сейчас он знает чуть больше, так что неспешно помогает им с удобной позой.

Первое движение вызывает у Ви сдержанный, болезненный вздох, и Неро резко, испуганно замирает. Подумать только, он умеет бояться! Глаза, как у вспугнутой кошки. И даже слегка побледнел. Ви закусывает губу, чтобы не рассмеяться, вот уж что было бы неуместно. Через пару глубоких вдохов боль проходит.

— Двигайся.

Кончики ушей снова пылают. Он нерешительно, осторожно придвигается ближе, и Ви раскрывает объятия, подманивая его ближе. Неро странно моргает, но послушно опускается в них. Это все еще больно, но уже не так чтобы сильно. Движение получается чуточку резким и слегка неприятным, и они оба замирают.

— Бля-а-а... — очередное красноречивое и глубокомысленное высказывание Неро обжигает шею. — Прости!.. Это так... Бля...

В самом деле. Это так. Жар вспыхивает внутри, странным зудом и дрожью отдается во всем теле, с каждым движением все больше. Ви царапает ему спину, потому что совершенно, непременно, жизненно необходимо держаться за что-то, но Неро лишь низко, хрипло рычит на это. В этом звуке столько удовольствия, что он отдается внутри новой вибрацией. Выключает все мысли, лишает контроля. Это так...

— Ух ты... — Чуть позже они лежат взмокшие на смятом одеяле в куче одежды. Неро ничуть не смущен. Он лежит рядом и... да, будто бы светится. В первые со дня их знакомства. Ви немного льстит себе, что причина в нем, а не в победе над долгим воздержанием.

Неро тянется поцеловать его, это уже кажется лишним, но Ви не мешает ему. Его снова оставляют задыхающимся, беззаботно устроившись рядом. Сейчас он ни на кого не похож. Никто из них не был таким, странный голос в голове Ви замечает: «Он будет лучше нас», и это вызывает странное чувство облегчения. Когда все до конца сломается, останется кто-то лучше. Сейчас ему совсем не хочется отводить Неро к Уризену, хочется спрятать его, пнуть бесполезную тушу Данте и заставить таки разобраться со всем...

Ви протянул руку и коснулся его коротких волос ладонью, впервые за это время проведя по ним с нежностью. Белые ресницы дрогнули и распахнулись шире, целое, растянутое на года, мгновение казалось, что он с изумлением спросит «чего?», но еще через миг Неро закрыл глаза и расслабился.

«Уместность!» — мелькнула мысль, и Ви ощутил немножко гордости, потому что глупые вопросы сейчас были совсем неуместны. А еще ему самому не хотелось думать над ответом.

Уризен и Ви, Ви и Вергилий, Вергилий и Данте, Ви и Неро. Было ли счастье?

Прямо в этот момент ответ очевиден. Короткие мягкие волосы щекочут его ладонь, колют стриженными концами, а мысли о конце не имеют значения. Прямо сейчас все его сколы идеально заполнены гранями другого осколка. Исчезать не страшно, ведь он не исчезнет без остатка.

— «Я был, как солнцем, освещен. И мой блаженный поцелуй был троекратно возвращен…»(7)

...Трость пронзает Уризена, и будто тысяча острых нитей пронзает его, впиваются в осколок души, тело становиться еще тяжелее и прозрачнее, мир размывается и исчезает... перед самым его концом, он снова думает об осколках. Вспоминает их с Неро. Ту единственную ночь, что случилась каким-то чудом. Но почему-то постепенно их лица сменяются на лица Данте и Вергилия. Наверное, это то, чего они бы хотели. То чего хотел бы Вергилий. Снова стать целым, вернуться к своему отражению...

...Маленькие Данте и Вергилий отправляются в лес, будто в поэме, Данте и Вергилий тренируются вместе, Данте и Вергилий улыбаются друг другу...

...драка...

...поцелуй...

...объятия...

...ближе...

"Джекпот!"

Яркий свет слепит глаза. Неро сжимает томик стихов в темном с золотом переплете.

«И тогда заглянул в Сад Любви

Посмотреть на цветы юных дней.

Но увидел могилы кругом

И надгробия вместо цветов —

И священники с пеньем моим наслажденьям

Из вервий терновых крепили оковы» (8)

— Вервии? серьезно? такое слово существует?..