часы нашей вселенной

— Арсений! — Егор с небольшим отставанием выбегает из кабинета вслед за убежавшим другом, невольно громко хлопая дверью — в тишине, стоящей в учебном заведении во время урока, этот звук кажется чужеродным и неуместным. Булаткин бежит по коридорам, минует лестничный пролёт и догоняет Попова только на выходе из школы. — Арс, стой! Куда ты собрался?

Арсений, весь раскрасневшийся и шумно пыхтящий, сразу же как-то неуловимо теряется от этого вопроса, но так же быстро находится с ответом:

— Я, блять, не появлюсь сегодня на уроках! Не знаю, к Эду пойду, — его глаза не останавливаются на одной точке, что-то ища на полу, а сам Арсений только жмёт плечами, и то у него получается как-то дёргано. 

— Хорошо, я предупрежу, — кого именно, Егор не уточняет, да Арсению это и не важно, он быстро благодарит и спешит покинуть здание школы. 

Булаткин достаёт телефон и набирает номер Выграновского — тот отвечает спустя пять гудков и сразу же обеспокоенно интересуется:

— Булка? У вас разве не урок?

— Да… — неловко тянет Егор, невольно приподнимая брови, а после вздыхает тяжело, будто готовится нырнуть. — Ты прости, что с пары выдернул, но Арсений…

— Что Арсений? — хрипит динамик голосом Эда, в котором чувствуется нарастающее беспокойство. Его можно понять, потому что Попов и Выграновский знают друг друга практически с самого детства и давно стали друг другу как братья; Эд, как самый старший, всё время переживает за сохранность такой импульсивной и неуёмной жопы в лице Арсения. Их взаимоотношения всегда умиляют Егора, и он слегка улыбается.

— Всё хорошо с ним, — он слышит облегчённый выдох на том конце телефонной трубки. — Просто вспылил чутка и из школы сбежал. К тебе пошёл сейчас.

Эд хмыкает и хрипло смеётся:

— А чё случилось-то?

— Да там такое дело…

×××

Арсений пулей вылетает из ворот школы и заворачивает в первый же попавшийся переулок, чтобы заменить повседневную одежду суперкостюмом; переодевшись, зло запихивает в рюкзак снятые вещи и надевает его. Здание, у которого он всё это проворачивал, не особо высокое, так что Арс принимает решение залезть на крышу, бросив сумку там, и отправиться уже оттуда на своеобразное проветривание мозгов в виде патруля города.

В момент, когда он готовится спрыгнуть с крыши, цепляясь паутиной за объект на верхушке соседнего здания повыше, ему звонит Эд, и Арс, не раздумывая, принимает вызов.

— Ну шо, танцор, — Эд совершенно по-скотски — на скромный арсеньевский взгляд — ржёт, — на паутинках болтаться попиздовал?

Выграновский — единственный человек, который знает, что Арсений является паукообразным защитником города. Попов в тот день максимально тупо спалился, а Эд, подозревающий что-то уже тогда, выдал что-то типа «Я так, сука, и знал!» С тех пор — года два, если точнее, — он стал для Арсения чем-то вроде навигатора: тот днями и ночами мониторит новостные каналы и таскает с собой рацию с перехваченным сигналом, сразу же сообщая о происшествиях супергерою, из-за чего тот оказывается на вызовах многим раньше сотрудников полиции. Арсений доверяет Эду как самому себе и уверен, что тот даже под угрозой собственной жизни не выдаст личность супергероя. Возможно, когда-нибудь Арс раскроется перед Егором, потому что тот был единственным человеком в классе, с которым он общался, а с недавнего времени вообще начал встречаться с Выграновским, так что они стали часто зависать втроём в свободное время.

— Ты позвонил, чтобы поиздеваться? — Арсений скалится и на эмоциях тянется к наушнику, чтобы сбросить вызов, но Эд, будто почувствовав, тормозит его:

— Так, стопэ, не отключаться, — произносит он уже серьёзнее, и Попов лишь гневно пыхтит, усаживаясь на бортик крыши. — Хочешь, я к вам в шарагу пригоню, всем взбучку устрою, шоб от тебя все отъебались?

В его голосе слышится неподдельное желание позаботиться, и Арс не сомневается, что если он ответит на его вопрос положительно, то Эд, особо не размениваясь, так и поступит. Арсений умилённо улыбается такому рвению, но сразу же скисает, понимая, что это бесполезно.

— Сомневаюсь, что это поможет, Эд…

— Тогда не ссы в трусы, прорвёшься.

— Прорвусь, — не так уверенно на грани слышимости выдыхает Арс.

Они ещё с минуту болтают о чём-то, после чего прощаются, и Попов наконец-то выпускает паутину из браслета на запястье и прыгает вниз. Погружённый в свои мысли, он просто летает на паутине, даже особо не смотря на город под собой в поисках опасности: паучье чутьё молчит, а значит, всё в порядке.

Сегодня на перемене после третьего урока его попросили подойти в кабинет классного руководителя, и, идя туда, Арс чувствовал, что это ничем хорошим для него не закончится. Егор, последовавший за ним без лишних вопросов, дёргает на себя ручку двери и дарит ему успокаивающую улыбку, шепча «я рядом». Они заходят, Арс напряжённо скользит взглядом по их классному руководителю Сергею Вячеславовичу, стоящему рядом с директором и его женой — Павлом Алексеевичем и Ляйсан Альбертовной.

— Арсений, здравствуй, — натягивая улыбку, произносит Сергей Вячеславович. — Мы хотели сообщить тебе одну новость…

И вот тогда-то Арс и понял, что ему не отвертеться.

Блять, серьёзно? Участие в талант-шоу в середине ебаного июня от всей школы с каким-то нелепым танцем, который ему должна была поставить Ляйсан Альбертовна? Ему что, заняться нечем? Да ещё и пообещали в качестве приза поставить пятёрку по физ-ре, которую и вела Ляйсан. Нет, вот вы серьёзно? По физ-ре, с которой у Арсения и так всё хорошо!

У Арсения дел по горло: спасать город, учиться хорошо, делать домашку, проводить время с друзьями, да у него вообще куча интересов, какого хуя он должен тратить своё время на подготовку к ссаному шоу талантов!

Понятное дело, он вспылил, но на его твёрдое «нет» последовало упрямое «да» и уверения в том, что он чуть ли не лучший ученик в школе, поэтому он должен радоваться, что эта честь выпала ему. Арсений нихуя не радуется, понимая, что ему действительно придётся в этом участвовать.

Ну вот, он снова бесится.

Внезапно просыпается его паучье чутьё, дёргая посмотреть куда-то вниз, где Арс как в замедленной съёмке видит парня, переходящего дорогу, и несущуюся ему навстречу фуру.

Арсений чертыхается и резко меняет траекторию своего полёта. 

Ему удаётся чуть ли не в последний момент выдернуть эту каланчу из-под колёс сигналящего во всю автомобиля. 

Всё происходит меньше чем за десять секунд, а Попову кажется, что прошло не меньше минуты.

Резко подхваченный на руки парень совсем не мелодично орёт ему на ухо, крепко вцепляясь в него обеими руками:

— Божечки-ёжички!

Если бы не вся серьёзность ситуации, Арсений бы заржал. 

Серьёзно? Сколько лет этому парню? 

Он смотрит на него оценивающим взглядом, отмечая волнистые русые волосы, крепко зажмуренные глаза и милую родинку на кончике носа; скользит взглядом к красивым оттопыренным ушам, что по форме чем-то напоминают эльфийские, и понимает, что тот, блять, в наушниках. 

Не прямо сейчас, потому что оба проводка из-за активных действий в последние секунды покоятся у парня на куртке в районе груди, но всё равно! 

Ну как он мог додуматься переходить дорогу в ебаных наушниках, даже не смотря по сторонам! 

Арсений просто не может не выразить бушующее в нём негодование:

— Ты совсем ненормальный в наушниках дорогу переходить?! Если бы не я, тебя бы сбили!

Парень закатывает глаза и еле слышно бухтит, но Арсений со своим улучшенным слухом всё же слышит:

— Повалялся бы и дальше пошёл, чё бубнить-то, — Попов хмурится, думая, как это возможно. Типа этот парень про реинкарнацию, или он уверен, что выживет после такого столкновения? Впрочем, Арсений решает не уточнять.

Тем временем они долетают до какого-то переулка, и Арс решает зарулить туда. Он аккуратно отлепляет от себя парня, с удивлением отмечая то, что русая макушка выше его. Попов впервые за года два видит человека, который выше него, ведь метр девяносто — не так уж и мало.

— Благодарности ждёшь? — незнакомец вскидывает бровь и смотрит с какой-то насмешкой, а Арсений в этот момент как никогда благодарен за то, что он в маске — под ней он почему-то краснеет и застывает в ступоре, пялясь на спасённого парня; если бы 

Попов сейчас не был в суперкостюме, он бы набрался смелости и подкатил.

— Ну, было бы неплохо, — смущённо выдыхает Арсений.

— Может, ещё и поклон отвесить? — с сарказмом интересуется тот и в шутку кланяется. — Слушай, парниш, тащи свою сладкую супергеройскую жопку бабулек через дорогу переводить, мне некогда тут серенады в твою честь распевать.

В противовес этим едким словам Арсений очарован: какая бука ему попалась, да ещё и комплименты его заднице отвешивает, ну что за прелесть. 

Незнакомец, не получив никакой реакции на свои слова, напоследок растягивает губы в улыбке, становясь похожим на кота, — Арсений еле-еле сдерживает умилённый писк — и обходит стоящего истуканом супергероя, растворяясь в темноте переулка. 

Попов разворачивается на сто восемьдесят градусов и видит, как парень снова вставляет наушники, натягивает капюшон куртки, похожей на огромный чёрный мусорный мешок, и мурлычет (спасибо острому паучьему слуху) себе под нос слова играющей в наушниках песни: «Just call me angel of the morning…»

— Angel, — шепчет он с парнем в унисон и расплывается в глупой улыбке. 

Если бы Арсений был романтиком, он бы сказал, что это любовь с первого взгляда; Арсений романтик — он так и говорит. 

Ангел, значит, думается ему, и он снова уходит в себя, так и не сдвинувшись с места.

Из задумчивого состояния Арса выдёргивает наушник, подающий сигналы жизни. Он отталкивается от земли, лезет по стене на крышу ближайшего здания и там, особо не раздумывая, принимает входящий вызов, думая, что на том конце провода будет Эд, но каково же было его удивление, когда в наушнике раздался голос Павла Алексеевича:

— Здравствуй, Арсений, не отвлекаю? — Попов вздрагивает и на всякий случай оглядывается в поисках случайного свидетеля их разговора, но, ожидаемо, никого не находит. — Ау-у, Арсений? — вот тут-то ему и настала крышка. Глупо было полагать, что за конфликт с учителями на повышенных тонах, прогул уроков и побег из школы ему не вставят по первое число. Но ладно бы, если бы это сделал классный руководитель, но директор…

Попов прокашливается и, звуча максимально жалостно, скороговоркой произносит:

— Павел Алексеевич, извините, пожалуйста, что сбежал, я больше в жизни никогда так не…

— Да ладно, малой, успокойся. Я не отчитывать тебя буду, с этим тебя успеет задолбать ещё Лазарев, — Арсений так выпадает в осадок, что лишь растерянно открывает рот и хлопает глазами — в очередной раз спасибо маске, что скрывает его эмоции, — но директор, видимо, не придаёт его молчанию особого значения и продолжает: — Слушай, я вот что звоню: предложение есть. Насколько я понял, тебе удовольствия мало плясать на этом мероприятии? — Арсений хочет было согласно промычать, но Павел его опережает: — Вот и мне тоже не в кайф вести всё это нудное шоу, поэтому предлагаю объединиться.

У Арсения в голове сотни мыслей — и ни одной цензурной. 

Арсений теряется в догадках. 

Арсений заинтригован.

— Боюсь даже предположить как, Павел Алексеевич, — неуверенно тянет он, принимаясь наворачивать круги по крыше; горло щекочет нервный смех.

— Я считаю, что их скучную шоу-программу нужно разбавить чем-нибудь дерзким и запоминающимся. В общем, смотри, план действий такой, — энтузиазм в голосе директора хлещет через край.

В конечном итоге было решено, что Арсений будет учить две хореографии: одну — официальную, которую ему поставит Ляйсан Альбертовна, и другую — ту, которую он будет танцевать на шоу. Её Арсу поставит приятель Павла Алексеевича, Тимур, контакты которого уже находятся в чате Попова с директором. 

Арсений никогда бы не подумал, что такое вообще когда-либо может произойти, но какая-то ебанина в первый день весны всё же происходит, заставляя его знатно охуевать.

— Ну же, Арсений, тебе из школы выпускаться в следующем году, а ты так ничего запоминающегося и не сделал. Соглашайся, поржём хоть. Обещаю, в случае чего я всем скажу, что это была моя идея и вообще я тебя пытал страшными пытками, заставляя это всё плясать, — Арсений, до этого прикусывающий губу, будучи в глубоких сомнениях насчёт этой авантюры, куда его пытается втянуть сам директор(!), смеётся себе под нос и качает головой.

— Павел Алексеевич, а как же Ляйсан Альбертовна? Весь её труд насмарку будет, — в голосе слышатся смешинки, и Павел Алексеевич на том конце провода удовлетворённо улыбается.

— А это уже не твоя забота, малой. Она у меня понимающая, а Тимур тебе такую хореографию забабахает, что Ляся и слова против не скажет, будь уверен.

Больше всего Арсению не хотелось обижать его любимую учительницу, но раз её муж утверждает, что всё будет хорошо, то может стоит хоть раз поддаться желанию творить хуйню? К тому же это ему предлагает сам директор! Когда ещё выпадет такой шанс?

Арс набирает полную грудь воздуха и наконец выдыхает заветное «да» — Павел Алексеевич на том конце телефонной трубки несказанно рад.

×××

Когда ноги с нихуя вдруг отрываются от земли и кто-то куда-то начинает его тащить, Антон закономерно обсирается. В переносном смысле — и на том спасибо. А ещё он, к своему стыду, начинает орать. Ну а что ему ещё оставалось делать? Он запаниковал!

Ещё и за наушники его отчитали, супер. Подумаешь, всего лишь машина бы сбила, он уже тыщу раз под них попадал, и ничего — живее всех живых.

Зато внутренний голос, пребывающий в восторге от этой заботы, вздыхает умилённо:

«Он о нас заботится!»

Да Антону ни горячо, ни холодно от этой заботы, но шуточный поклон супергерою он всё же отвешивает. Паучок — милашка, конечно, но ему пора дела делать.

Мало того, что его нахуя-то спасли, так ещё и отнесли многим дальше от места, куда ему надо. 

Шастун страдальчески вздыхает и начинает свой путь почти что заново.

×××

Антон вваливается в бар и единственное, что ему хочется — это сдохнуть. Ну и выпить, возможно: выпивка может скрасить его страдания в виде получасовой ходьбы быстрым шагом через три пизды и семь залуп, но не в гороховый суп, а… ну, в бар. Скрасит, конечно, но ненадолго, потому что регенерация не дремлет и не пройдёт и пятнадцати минут, как он снова будет трезвым, так что есть ли смысл тратиться на отвёртку? Тем более, что Стас, владелец бара и по совместительству его приятель, довольно меркантилен и всё время повышает цену на алкоголь, оправдываясь инфляцией.

— Апельсиновый сок! — громко и радостно выпаливает Антон, прижимая задницу к высокому барному стулу, чем обращает на себя внимание доброй половины посетителей.

— В край ёбнулся, Антош? — наигранно обеспокоенно интересуется Стас, отвлекаясь от натирания бокала.

Шастун бросает на него усталый взгляд, безмолвно спрашивая, мол, ты чё, совсем тупой? До того, видимо, допирает, и сок в скором времени в небольшом бокале оказывается перед ним — он с улыбкой его осушает.

— Жалко мне смотреть на тебя, Антон, — как бы невзначай сообщает Шеминов, и Шастун хмурится, утыкаясь вопрошающим взглядом в Стаса, который вдруг решил пофилософствовать. — Вот как давно у тебя было с кем провести ночь? Долго с недотрахом ходить будешь?

Антон недовольно цокает и ухмыляется:

— А я на него и не жалуюсь. Мы с единорожкой потрясающе проводим вечера.

— Единорожка — это твоё ублюдское прозвище или…

— Или. Это буквально мягкая игрушка, и нет, — вскидывает он палец, опережая не вырвавшийся вопрос Шеминова, — я её не насилую, она просто рядом лежит, пока я в кулачок и на бочок. Стас, хуль ты приебался вообще?

— Антош, ну ты посмотри, каждая тёлка…

— Женщина, — буркает Шаст, но Стас продолжает, не удостаивая вниманием эту реплику:

— …в этом баре — твоя, а ты выбираешь, как ты выразился, всяких единорожек. Ты адекватный вообще?

— Знаешь же, что нет, Стас, — Антон натягивает невинную улыбку, пока Шеминов закатывает глаза и отводит взгляд в сторону, цепляясь им за кого-то. Кивает головой Антону за спину и продолжает гнуть свою никому не всравшуюся линию:

— Посмотри вон хоть на Ирку! Уже месяц ходит тебя взглядом пожирает, пока ты не видишь, — вообще-то Антон видит все эти заискивающие взгляды и как бы завлекающе приподнятую обтягивающую ткань мини-юбки. Выглядит скорее смешно, чем возбуждающе. В общем и целом, Ира в глазах Антона не более чем сотрудница заведения, но Стас отчего-то имеет острое желание его с ней свести, — подошёл бы познакомился. Сколько можно одному быть?

Всё. Сил Антоновых уже нет всё это терпеть.

— А на себя посмотреть не хочешь, хер лысеющий? — сквозь зубы цедит он. — Вон как стремительно волосы выпадают, но я же не лезу к тебе с советами кастрироваться! Тебя вообще не должно волновать, с кем и когда я трахаюсь, ясно? — под конец своей пламенной речи Антон сдувается будто жаба, которую надули через жопку и после проткнули натянутое брюхо. — Просто отъебись от моей личной жизни, ок?

Стас не находится с ответом, будто пристыженно утыкается взглядом в барную стойку и намертво вцепляется в грязный антоновский бокал, агрессивно орудуя влажной тряпкой. Антон выдыхает и трёт пальцами переносицу, закрывая лицо руками.

— Ладно, — бубнит Антон в сложенные ладони, — что там по заказам?

Шеминов поднимает потерянный взгляд и ныряет под барную стойку, доставая оттуда золотую карточку с именем. Антон вчитывается в витиеватую гравировку и хмыкает: очередная важная шишка. Сложно быть не должно. Выполнит этот заказ, как закончит с текущим.

Где-то около недели назад Шеминов точно так же лез под барную стойку, шутя что-то про стол заказов (не смешно, как всегда, но Антон через силу давит лыбу, чтобы не расстраивать приятеля), после чего достал идентичную карточку, которую от этой отличали только другие инициалы. Этого типа Шастун пас в течение всей этой недели, изучая расписание и выгадывая лучший момент для убийства оного. 

Так уж получилось, что такой день именно сегодня.

×××

Спустя ещё около десяти минут бесед ни о чём со Стасом и два выпитых стакана апельсинового сока Антон, уже переодетый в костюм, энергично шагает к месту, образно обозначенным красным крестом. 

Он не боится, что его кто-либо заметит (да и когда он этого боялся? любой, кто на него сунется — заранее труп), потому что, покинув бар, он добирается окольными путями через тёмные улочки неблагоприятного района. 

В этих местах Антона знает каждая собака и кошка (он их подкармливает) и каждый человек. Именно поэтому последние либо стараются подружиться, впрочем, до тех пор, пока Шастун, заебавшись от их излишнего внимания, в лучшем случае, не припугнёт ножом, если не пырнёт сразу им же, либо сохраняют мирный нейтралитет, в тайне мечтая собственноручно его прикончить, оставив отрубленную голову себе в качестве трофея; есть ещё те, кто пугливо разбегаются, как только завидят маячащий вдалеке красно-чёрный костюм. На таких Антон обычно не обращал внимания — грязь под ногами и только, их и так уже жизнь наказала. В общем, район, мягко говоря, небезопасный, и неосведомлённому здесь действительно лучше не оказываться.

Когда Антон приходит к нужному месту, он задирает ткань костюма у запястья, оголяя часы с изображением Ледибаг — в цвет костюма, а остальное его рубиново не ебёт — и понимает, что пришёл сильно раньше запланированного.

Ничего не придумывает лучше того, чтобы доебаться до своего друга, который любезно согласился помочь ему в сегодняшней операции — разумеется, за краба; хотя надо уже сворачивать эту лавочку, пареньку ведь тоже жить на что-то надо… Так уж и быть, после убийства можно заехать с ним в ближайший KFC за Антонов счёт — тот как раз, по Шастовым расчётам, ещё не пересёкся с так называемой мишенью.

Телефон не удобно таскать вместе с костюмом, поэтому Антон хранит его в детском портфеле всё с той же героиней диснеевских мультиков и её напарником (да, он фанючит по этому мультику, и что вы ему сделаете?), в котором также валяются различные стволы (даже фаллоимитатор один завалялся) и херова туча патронов. 

Снимает рюкзак, в самом маленьком отсеке находит телефон и сразу же набирает нужный номер. Через несколько секунд протяжные гудки сменятся радостным:

— Да, мистер Пуль? — Антона всегда забавляло такое произношение его супер(не)геройского имени.

— Мой бубличек сладенький, как там всё продвигается? Как тебе машинка, кстати? Клёвая? — засыпает его вопросами Шастун и, что-то для себя решая, выворачивает из тёмного переулка, направляясь к знакомому ларьку с обожаемыми им чимичангами.

Про машину, кстати, целая отдельная история, но вам для понимания смысла следует знать, что Антон два дня парился, изучая систему охраны, чтобы угнать именно ту тачку, на которой обычно возят его мишень; избавился от водителей, обеспечивая себе спокойствие на несколько дней, ведь машину бы обязательно начали искать, и подогнал тачку к маленько охуевшему Рептилоиду. 

Вы наверняка спросите: зачем же так париться, ведь Шаст мог просто присесть на крыше какого-нибудь здания напротив офиса той шишки и пристрелить его из снайперки, а Антон только пожмёт плечами и легкомысленно бросит: «Так же совсем неинтересно!»

Именно поэтому его дражайший друг-помощник Рустам сейчас сидит за рулём огромной чёрной машины с полностью затонированными стёклами, больше похожей на танк. Его задача — доставить мишень до Антона.

— Всё очень здорово, мистер Пуль, — как всегда, радостно, отзывается он, и Шаст только фыркает — ещё бы. 

— Одну чимичангу, пожалуйста, — с милой улыбкой, которую не видно под маской, просит Антон владельцв ларька, и тот приветливо улыбается в ответ, кивая.

— Мистер Пуль, извините, но я не успею заехать за чимичангой… — неуверенно выдавливает из себя Рустам, но Шастун его тут же перебивает:

— Да я не с тобой, Рустамчик, — он машет рукой, прекрасно понимая, что тот его не видит. — Ты лучше скажи, где ты сейчас?

— Уже подъезжаю к его офису.

— Ты ж моя умница! — с искренним восторгом хвалит его Антон. — Будет рыпаться — пистолет в бардачке я тебе оставил. Вези спокойно, но если что, педаль в пол. Надеюсь, обойдётся без приключений, — заканчивает он и принимает из рук мужчины свой горячий перекус, расплатившись с ним. — Всё понял?

— Да, я…

— Вот и ладушки. Пока-пока! — сбрасывает вызов, убирает телефон в рюкзак и приподнимает маску до носа, чтобы не мешала наслаждаться пищей. 

У ног будто из ниоткуда возникает знакомый кот и начинает агрессивно тереться об обтянутые плотной тканью икры, но даже сквозь неё Антон ощущает тепло шерстяного бока.

Кот издаёт голодный мявк.

— Приве-ет, — умилённо тянет он, опускаясь на корточки, и ласково чешет животное за ушком — от незатейливой ласки кот начинает мурчать. Антон привычным движением разделяет свою еду напополам и часть кладёт на влажный асфальт; кот быстро принюхивается, после чего ставит передние лапы на шастуновское колено и тыкается розовым носом куда-то в щёку Антона. Тот почти не чувствует прикосновения из-за плотности ткани, но всё равно чешет пушистую холку. — Да-да, ты очень благодарен, ешь уже, жопа пушистая, — напоследок гладит по голове и снова спешит уйти к назначенному переулку, агрессивно пережёвывая еду.

Когда он уже на месте и дожёвывает последние куски, Антон вновь чувствует трение о его правую голень и, опуская голову, видит того же кота.

— Как ты так быстро… Ай, ладно, на, — он делит последний кусок на двоих и засовывает свою часть в рот.

Не успевает он прожевать, как слышит тихий звук мотора, который постепенно становится всё громче.

— Фука, — бубнит он с набитым ртом и, вытирая рот перчаткой во избежание жирных пятен на внутренней стороне ткани, натягивает маску; похлопывает кота по боку: — Братан, самое время свалить. Щас тут будет шумно и грязно, тебе это ни к чему.

Животное невозмутимо трётся о подставленную ладонь, но после небольшого толчка под зад всё же скрывается за ближайшим поворотом.

Машина тем временем подъезжает к переулку через дорогу, выпуская из салона сегодняшнюю мишень.

Глупый.

Антон, наблюдая за ним несколько дней, прекрасно заметил, что тот, словно зомбированный, не отрывается от своего телефона ни во время пешей прогулки куда-либо, ни во время поездки на автомобиле. Как удобно, ведь это играет наёмнику на руку.

Именно поэтому Антон с удовольствием подмечает нарастающую панику в глазах, когда, во-первых, машина с Рустамом за рулём газует, а во-вторых, бизнесмен замечает и узнаёт красный костюм в переулке напротив.

Мужчина несколько мгновений пятится назад, после срываясь на бег. Антон чуть ли не вприпрыжку расслабленно следует за ним и, особо не целясь, простреливает ему ногу.

Тот сразу же падает и словно ребёнок хнычет, держась за покалеченную конечность. Антон даже с такого расстояния видит, насколько быстро классические серые брюки пропитываются тёмной кровью. Видимо, только сейчас до бизнесмена доходит, что у него — вот так сюрприз! — есть пистолет для самообороны. Тот выхватывает его из кобуры и трясущимися окровавленными руками направляет на играючи приближающегося наёмника.

Выстрел.

×××

Тонкое паучье чутьё выхватывает до боли знакомый ему звук выстрела из приятного шума вечернего города. 

Арсений тут же вскидывает голову, после отталкиваясь от парапета крыши и спеша завершить разговор:

— Эд, чутьё, я побежал.

— Ок, будь осторожен, — даёт привычное наставление Эд и в который раз напоминает: — Не опаздывай только!

— Да-да, я быстро, не волнуйся, — выпуская левой рукой паутину, Арсений правой тянется отключить наушник. 

Чутьё подсказывает, что нужное ему действо развернулось в нескольких кварталах от того места, где он был.

Раздаётся второй выстрел, который заставляет его бежать по крышам на пределе своих возможностей.

Когда Арсений понимает, что следует за внутренним ощущением в неблагоприятный район, который он всегда, по возможности, обходит стороной, он осознаёт, что дело дрянь и за десять минут он может не управиться. Убеждается он в этом, когда, бесшумно приземляясь за мусорным баком и выглядывая из-за него, замечает высокий красный костюм с чёрными вставками и крестообразно сложенными за спиной катанами.

Ох, как же он не хотел пересекаться с этим человеком. 

Ему банально страшно, но выбора у него особо нет — на асфальте полулёжа ползёт от Дэдпула какой-то человек, и его надо спасти. Сейчас не до страхов Арсения.

Он ещё раз осматривается, и в его голове максимально быстро возникает дальнейший план действий.

С момента приземления проходит не больше пяти секунд, за которые наёмник всё так же неторопливо приближается к жертве, напевая под нос какую-то мелодию, которую Арсений точно слышал, но из-за стрессового состояния не может ни различить песню, ни вспомнить, где же он её сегодня слышал.

Арсений, действуя максимально быстро и бесшумно, отрывается от земли и ползёт по стене. 

Отталкивается и ногой чуть ли не со всей силы толкает Дэдпула в стену — тот тут же переводит пистолет в сторону нападающего и наугад выстреливает несколько раз, но ни одна пуля не попадает — даже не задевает — Попова. 

Как только супергерой чувствует землю под ногами он стреляет из шутеров по рукам наёмника, которые тот поднял в попытке расчехлить убийственные лезвия катан.

Сердце бешено колотится, по ощущениям, где-то в горле, гоняя адреналин в крови. 

Арсений для надёжности фиксирует ещё и ноги убийцы и сразу же опускается на колени рядом с перепуганным мужчиной, аккуратно задирая насквозь пропитанную кровью штанину и плавно выпуская в рану паутину, — это поможет остановить кровь; то же самое он проделывает и с рукой, которую Дэдпул прострелил, когда выбивал оружие жертвы: то валяется недалеко, и Арсений может сопоставить продырявленную ладонь и окровавленную рукоятку пистолета. 

Мужчине, которого Арс с небольшой задержкой всё же узнаёт, помогать не то чтобы прям хочется, ведь тот своей деятельностью отравляет жизни многих людей, но он делает это, потому что связан долгом перед городом и всеми людьми, которые в нём живут.

На задворках сознания мечется мысль «успел», и Арс чувствует, как метафорические тиски, сковывающие его грудь до этого, опадают, позволяя ему дышать нормально.

— Опять ты? У тебя прикол такой планы мне по пизде пускать? — подаёт голос наёмник, и Арсений вздрагивает, старательно не обращая на него внимания. 

Дэдпул агрессивно дёргается, и Попову становится по-настоящему страшно, но тот быстро себя успокаивает заверениями о том, что его паутина крепкая и продержится не меньше двух часов.

Входящий вызов. Арс жмёт на кнопку на наушнике, принимая его, сразу же слыша Эдово недовольное:

— Арс, где тебя носит? Мы все заждались уже! У тебя там всё в порядке?

— Да, чёрт, прости. Уже иду! — Арсений поспешно прощается и, вызывая скорую и полицию на этот адрес, спешит ретироваться.

Антон со злым отчаяньем гипнотизирует спину супергероя, когда тот ползёт по стене, невольно скользя взглядом по упругой заднице. 

Слышит шорох и болезненное кряхтение на земле и переводит взгляд, обнаруживая, что его мишень тянется к своему пистолету. Кое-как берёт его в здоровую, но охваченную тремором руку и направляет дуло в Антоново лицо.

— Твою ж паучью задницу… — тянет он, осознавая, что опять придётся стирать и зашивать маску, прежде чем раздаётся оглушительный выстрел, после которого Антон безжизненно обмякает, повисая на паутинах.

Убегающий с того проклятого переулка Арсений старательно убеждает себя, что третий выстрел ему послышался.

×××

Погода, конечно, мерзотная сегодня: после дождя, который длился всю ночь, стуча частыми каплями по окнам арсеньевской комнаты, делая сны того более безмятежными, улицы пестрят лужами различной ширины и глубины, заставляя прохожих зигзагообразно передвигаться по тротуарам. Спасибо хотя бы за то, что солнце хоть немного греет воздух и на улице не так зябко, как могло было быть— Попову вот в своей излюбленной розовой худи с надписью «lover» даже немного жарковато. 

Хотя от мысли, что ему в такую погоду нужно будет плескаться на свежем воздухе в не то чтобы тёплой воде, его передёргивает — а сейчас ведь только середина июня!

Арсений улыбается чему-то своему и легко перепрыгивает через лужу посреди дороги, еле удерживаясь от того, чтобы не прыгнуть в самую её середину: промокшие ноги ему сейчас ни к чему.

— Да чё ты скачешь как сайгак заправский, чё те неймётся? — ворчит нагруженный вещами Эд, плетясь сзади, и нехотя ускоряется, чтобы нагнать ушедшего вперёд друга. Арсений оборачивается назад, слепя его широкой улыбкой во все тридцать два.

— А ты курить бросай, глядишь, и здоровье получше будет, — Арс морщится, когда Выграновский специально выдыхает сигаретный дым ему в лицо.

— Ой, завали, Арс, — тот, впрочем-то, беззлобно закатывает глаза; будь у него свободны руки, он бы непременно продемонстрировал ему средний палец. — Меня Булка с этим заёбывает, ещё тебя не хватало. — Эд сворачивает к ближайшей урне, тушит сигарету о металл и выбрасывает окурок. Хмуро плетётся обратно, но как только он замечает спешащего к ним навстречу Егора, его лицо сразу же светлеет, а Арсений не удерживается и тыкает ему локтем в рёбра — друг недовольно шикает на него, не сводя глаз со своего ненаглядного и расставляя руки для объятий с ним же.

Егор слепит своей белозубой улыбкой, прижимаясь к своему парню, и радостно что-то щебечет ему на ухо. Арсений не видит лица Эда, но уверен, что тот лыбится как кот, объевшийся сметаны. Попова всегда это умиляло: то, что Выграновский становится таким только рядом с Булаткиным и ему блестяще похуй на то, кто и что ему скажет. Постоять за себя и Егора он в состоянии, а остальное и не важно.

Наобнимавшись с Эдом, тот подходит к Арсению:

— Привет, — Егор привычно мягко, но довольно крепко обнимает его. — Волнуешься?

— Да нет, с чего бы, — отстранившись от него, Арсений пожимает плечами и растягивает кривую улыбку.

— Да пиздит он, не видишь, что ль, — Эд, оказываясь сзади Арса, ощутимо хлопает его по плечу. На его языке это жест поддержки, видимо.

— Может, тогда станцуешь то, что должно было быть изначально? — наивно уточняет Егор, но, видя нахохлившегося сразу же Арсения, понимает, что вряд ли его кто-то послушает.

— Нет, — в один голос возражают Эд и Арс, после чего переглядываются, даря друг другу быстрые улыбки. Выграновский продолжает: — Да чё ты, так даже веселее будет. Тем более Арс с Тимуром так задрачивались с этим номером, так что не ссы теперь, Поповский, — и снова хлопает его по спине.

— Да я и не ссу, — слабо протестует он и ведёт плечом, чтобы сбросить чужую руку.

Итак, Арсению семнадцать, и в этом возрасте ещё бушует юношеский максимализм, ему хочется бунтовать и бросать вызовы обществу. Именно поэтому он и согласился тогда на предложение Павла Алексеевича и не отказался от него до сих пор, хотя у него было больше трёх месяцев на обдумывание этой затеи. Более того, образ, в котором он будет выступать — полностью его инициатива.

Три месяца, чтобы Арсений сейчас рядом с Эдом и Егором, идущими под ручку, вышагивал к одной из самых больших площадей города, где будет разворачиваться шоу талантов; ладошки позорно потеют от вида толпы людей на входе в нужную зону и внутри неё самой.

Трое занимают место в очереди, и Эд со вздохом облегчения наконец опускает не то чтобы тяжёлую сумку, в которой находятся все нужные Арсению для танца вещи: официальный костюм и тот, в котором Попов будет выступать на самом деле.

И если первый — обычный классический костюм с чёрными штанами, пиджаком, галстуком и белоснежной рубашкой, которую нужно будет обязательно отпарить в гримёрке за сценой, то со вторым дело обстояло намного интереснее: обтягивающий всё, что только можно, и почти ничего не скрывающий прикид и чёрные колготки в крупную сеточку. Зонтик он тащит самостоятельно, но это только потому, что он в сумку не поместился. Не думайте, что он так нагло эксплуатирует Эда — тот сам вызвался.

Не проходит и пяти минут, как очередь значительно сокращается, пропуская троицу прямо к ограждениям и небольшому проходу между ними — ну неужели нельзя было поставить нормально, так бы и очереди, глядишь, не было бы! 

Эд, ведя бессмысленный разговор с Егором и приобнимая того за талию, скользит беглым взглядом по толпе, но в одно мгновение его взгляд с безразличного меняется на другой, не понятный Арсению, — тот внимательно наблюдал за другом.

Эд начинает нервничать — Арсений чувствует это чисто на интуитивном уровне — и носком ботинка агрессивно стучит по земле, заламывает пальцы свободной руки и слишком часто облизывает губы, непрерывно смотря в сторону толпы, из которой явно вычленил кого-то одного. 

— Так, Булка, дуйте с Арсением за кулисы, вещи киньте там, ок? Встретимся перед сценой, — последнее он говорит, обращаясь к Егору, и это обидно, потому что Попов тоже там будет вообще-то, клюёт его в щёку, а Арсению бросает обеспокоенный взгляд и спешит раствориться в толпе, настойчиво куда-то пробираясь.

Булаткин, отойдя от лёгкого шока, тянет Арса в противоположную сторону — к сцене. Попов же всё не теряет надежды высмотреть, куда же так быстро ускакал Эд, и когда он уже у самой сцены, ему это удаётся.

Выграновский о чём-то разговаривает с тем парнем, которого Арсений спас от машины около трёх месяцев назад. Понять, о чём беседа, у него никак не получится, как бы он ни хотел (а желание сильно): толпа шумит будь здоров, но это не мешает робкой улыбке всё же расцвести на лице подростка. 

Ему всё же не привиделось запомнившееся ему лицо в толпе.

Когда он понял, что образ спасённого парня совсем не желает выветриваться из головы, Арс условился сам с собой, что если это судьба, то они встретятся ещё раз обязательно. Он подросток, что вы ещё от него хотите? Он верит в судьбу и это пресловутое «с первого взгляда».

Нужно будет обязательно попросить Эда познакомить его с этим очаровательным парнем.

×××

Пробираясь через плотную толпу — и что они здесь все забыли вообще? — Эд неоднократно слышит нелестные слова в свой адрес и получает тычки во все части тела, но чаще — в рёбра, оно и не удивительно.

Когда он почти у самой ограды на той стороне, толпа редеет, и Выграновский на несколько секунд останавливается, чтобы перевести дыхание, а после снова выхватывает взглядом человека, ради которого прошёл через этот ад.

Стоит, улыбается, ну какая красота, думается Эду, и он, наконец, преодолевает эти несчастные два метра, разделяющие их.

— Что ты тут делаешь? — вы можете подумать, что Эд не рад его видеть, и будете неправы. Но эта радость, к сожалению, быстро заглушается тревогой, причём не безосновательной.

Антон недоумённо оборачивается на источник звука, с удивлением обнаруживая там давнего друга с крайне хмурым выражением лица, но тот этого то ли не замечает, то ли намеренно игнорирует того, и растягивает губы в самой дружелюбной улыбке из всех, что у него есть в арсенале.

— И тебе привет! — Шастун машет рукой с зажатой в ней сигаретой. Эд провожает взглядом падающий пепел. — Бля, мы так давно не виделись, я соскучиться успел! — восклицает он и смотрит на Выграновского восторженным щенком. 

— Антон, ты зачем… — Выграновский мнётся, не зная, как правильно задать вопрос, и шумно выдыхает. — Здесь опасно будет? Мне уводить моих? — обеспокоенно. 

— Тих, тих, тих, ты чего разогнался, братан? — Антон обеспокоенно заглядывает другу в глаза, кладя руку ему на ключицу. — Я тоже живу в этом городе, не забывай. Я почти четыре месяца дома тух, дай мне отпраздновать моё возвращение на волю! — Шаст улыбается широко и выглядит искренне обрадованным, но практически сразу же неуловимо серьёзнеет, уверяя Эда: — Клянусь, я здесь исключительно как мирный житель. Даже без оружия. Слово пионера, — он шуточно прислоняет прямую ладонь ко лбу. — Расслабься и наслаждайся праздником с друзьями, — хлопает его по плечу несильно и подмигивает. — Тот светленький — твой парень, верно?

Уголки Эдовых губ непроизвольно дёргаются в улыбке: он не может по-другому реагировать на любое упоминание Егора; он кивает, и Антон хитро щурится:

— А тёмненький? Он занят? Пиздатый такой, не могу, — Шастун затягивается, безуспешно пытаясь высмотреть в толпе этого самого «пиздатого тёмненького», а Эд медленно выпадает в осадок, пытаясь понять, какого вообще хуя происходит и серьёзно ли это Антон — хуй этого легкомысленного шутника знает. 

Немая пауза длится несколько секунд, после чего Выграновский наконец приходит в себя, одёргивая его:

— Антон, даже не думай, блять! Ему семнадцать стукнуло недавно! — Эд серьёзнеет и просит уже вовсе не с шуточными интонациями: — Антон, пожалуйста, не втягивай его в эту свою хуйню. Я тебя лично грохну, если с ним что-то случится.

Антон мрачнеет и тягуче затягивается, смотря на Выграновского неотрывно потемневшими, словно небо перед грозом, глазами — от этого взгляда хочется спрятаться, но Шаст сам прерывает этот взгляд глаза в глаза: шмыгает носом и тушит сигарету, после чего выбрасывает её в близстоящую урну. 

Эд, наблюдая за этим всем, чувствует себя некомфортно, но он не может по-другому: он, разумеется, искренне желает Антону счастья, но Арсений ему в тысячу раз дороже и он не допустит, чтобы тот пострадал из-за Шастуна. 

Антон, вновь переводя на него взгляд, усмехается без тени веселья:

— Знаешь же, что не получится, — ведёт плечом и, видя, что Эд открывает рот, чтобы что-то сказать, добавляет: — Я понял, не волнуйся. — Даже губы в дружелюбной улыбке растягивает. 

— Антон, я не хочу потерять друга из-за твоего, так сказать, рода деятельности, — делая акцент на последних словах. — Пожалуйста.

— Да-да, вали уже обратно, тебя там заждались наверняка. — Он улыбается, но на привычные лучики морщинок в уголках глаз не видно и намёка, и Выграновскому искренне жаль, что их диалог пошёл по пизде. 

Пробует хоть как-нибудь сгладить повисшее между ними напряжение и спрашивает с полуулыбкой:

— Выберемся куда-нибудь потом вдвоём? — Начинает не спеша отходить от Антона. 

— Любой каприз за ваши деньги! — Антон, теперь уже точно искренне улыбаясь, отвешивает ему шуточный реверанс, а Выграновский смеётся себе под нос, сливаясь с толпой.

Жаль только, что пионером Антон не был никогда.

×××

Пережив во второй раз все прелести плотной толпы и прокляв в тысячный раз день города, Эд выдыхает с облегчением и идёт к Арсению с Егором, стоящим у сцены. Им и ещё десятку активистов и выступающих поручают расставить стулья в несколько рядов. Арсений мученически стонет, но берёт два стула подмышку и, крича толпе отойти назад, принимается за работу.

Через полчаса, когда до начала мероприятия остаётся каких-то десять минут, все желающие посмотреть за действом на сцене рассажены, а сами участники сидят почти что в первых рядах.

С того момента, как Арсений уселся, он вертится на стуле будто в жопу ужаленный, и в один момент Эд, и без того на него подозрительно косящийся, просто не выдерживает, задавая наконец интересующий его вопрос:

— Ты чего? 

Арсений мгновенно реагирует, поворачивая к нему голову — взгляд у него лучистый, восторженный.

— Высматриваю того парня, с кем ты общался, но не вижу что-то. Куда он делся? — Арсений хмурится мельком, принимая ещё одну безуспешную попытку сканирования взглядом толпы, а после, вновь возвращая глаза на Эда, с излишним энтузиазмом заявляет: — Кстати, представляешь, это тот самый чел, которого я спас в начале весны! Кто он? Почему ты не сказал, что ты с ним общаешься? — сразу же нападает с вопросами, всё выше приподнимая брови, пока Выграновский конкретно так выпадает в ахуй. 

Твою же мать. 

Эд в который раз за утро замирает с почти видимым значком загрузки на лице, задаваясь вопросом, где он в прошлой жизни так налажал и за что ему такой стресс в этой, и ощутимо теряется, судорожно придумывая правдоподобный — да хоть какой-нибудь, блять! — ответ.

— А как я должен был по описанию «красивый, высокий, мой идеал» понять, что это он! — лучшая защита — это нападение, вот и Эд решает не изъёбываться особо. 

— Ты познакомишь нас? — звучит с восторгом, и Арс утыкается в него жалобным просящим взглядом — ещё бы у него были прижатые к голове уши, и вышел бы вылитый щеночек, клянчащий вкусняшку. 

— Арс, нет, — сквозь зубы и чуть ли не по буквам выдавливает из себя Выграновский, хмуря брови, и, повернувшись к нему профилем, смотрит на сцену, где начали подготавливать технику: выступление начнётся совсем скоро.

— Почему нет? — расстроенно-недовольно хмурится Арсений: явно не ожидал отказа на такую простую, казалось бы, просьбу.

— Потому что, — огрызается Эд, впрочем, испытывая за это определённую долю вины. Он желает обоим парням счастья, но между арсеньевским желанием влезть в отношения с тем, о ком он не знает абсолютно, блять, ничего, и его же безопасностью он, не задумываясь, выберет последнее. — На хуй он тебе всрался вообще?

Арсений хмурится недоверчиво — ответ Эда его более чем не устраивает, но сдаваться он не собирается: верит почти отчаянно в то, что тот парень — его судьба.

— Окей, тогда я сам, — пожимает плечами и подрывается с места, из-за чего Егор, сидящий по левую руку от Арса и не вникающий до этого в диалог, смотрит на него обеспокоенно. 

Эд хватает Попова за предплечье и тянет с силой вниз, чтобы тот снова прижал задницу к стулу.

— Арс, послушай меня, пожалуйста, — обращая всё внимание Попова на себя, Эд глядит на него доверительным взглядом. — Ты ни хуя о нём не знаешь, и он действительно не такой, как ты себе наверняка надумал. Он по всем параметрам... кроме внешности, окей, — спешно добавляет он после того, как видит, что Попов набирает полную грудь воздуха в желании выразить своё несогласие, — тебе не подходит. Он нехороший человек, Арсений, поверь мне, пожалуйста.

— Чего ж тогда ты сам с ним общаешься, раз он такой плохой? — едко комментирует Попов, отворачиваясь от Выграновского и скрещивая руки на груди. Выглядит как маленький капризный ребёнок, но ему откровенно насрать. В данный конкретный момент он вселенски обижен.

— Дружба и отношения — разные вещи. Никто не знает, что я с ним общаюсь, а если ты начнёшь с ним мутки мутить и про тебя узнают, то ты будешь в постоянной опасности. И даже твои способности не смогут помочь. Я не хочу этого для тебя, Арс, поэтому, пожалуйста, пообещай мне, что не будешь к нему подходить сегодня и вообще.

Арсений медленно поворачивает голову; брови сдвинуты, а глаза недоверчиво прищурены.

— Ты прикалываешься? Чё за бред? Какая опасность? Кто он? — сыпет вопросами он, и Эд отводит глаза.

— Арс…

— Кто он, Эд?

— Просто, блять, пообещай!

Арсений раздражённо сверлит взглядом серо-голубые глаза друга, который с той же эмоцией пялит в ответ. Прерывает эту своеобразную борьбу взглядов (на жизнь) взявшийся словно из ниоткуда, но очень вовремя, Павел Алексеевич:

— Арсений! Еле нашёл тебя, — директор стоит у самого края второго ряда, где и сидит Попов с Эдом и Егором. — Ты чего здесь сидишь?

Арсений стопорится, растягивая гласную «а», и выглядит сейчас как котёнок из мема «как какать».

— А где я должен сидеть? — неуверенно.

— Ты за кулисами должен быть, мальчик мой, — по-доброму усмехаясь, отвечает мужчина. — Вставай давай, пойдём.

— Но, Павел Алексеевич… — Арс бросает быстрый взгляд на Выграновского, намекая, что им нужно закончить разговор.

— Так, всё, ничего не знаю, сказали всем выступающим тусить в гримёрке.

— Но там же такая толпа будет! — возмущается он. — Я чуть позже приду, Павел Алексеевич, честное слово. Дайте две минутки.

— Всё, всё, всё, ничего не слышу, жопу в руки и за мной, — директор, погрозив пальцем, разворачивается и неспешным шагом направляется в здание, находящееся чуть позади сцены. Арсений снова смотрит на Эда взволнованно, но вздрагивает и встаёт с места, как только слышит оклик Добровольского: — За мной, Арсений!

Он чертыхается, но всё же уходит вслед за директором, а Егор пересаживается на его место. Эд устало утыкается лицом ему в шею, и Булаткин его приобнимает, почёсывая колючий затылок.

— Вы о том парне разговаривали? — в ответ утвердительное мычание. — Что с ним не так? Расскажешь?

Внезапная музыка заставляет обоих парней вздрогнуть. На сцену летящей походкой выплывает Павел Алексеевич в качестве ведущего этого мероприятия. Он разогревает толпу, после чего приглашает на сцену череду влиятельных людей города, которые толкают скучные никому не всравшиеся речи.

Завершает эту вереницу тот самый человек, которого Арсений спас от очередного безжалостного убийства Дэдпула.

Хромает.

Попов, наблюдающий за его выходом из-за шторки в закулисье, вздрагивает, вспоминая события того дня, когда впервые столкнулся с наёмником. Он жмурится, прогоняя подступающий страх, и успокаивает себя тем, что Дэдпул мёртв.

И здесь возникает справедливый вопрос: как же так Дэдпул мёртв, если он вполне живой находится вместе с Арсением на одном мероприятии? Ох, Попов далеко не один раз убедится в том, что наёмник жив, но это позже, а пока что он не знает.

Дело в том, что супергерой бегло просматривал всю информацию, находящуюся в интернете, о Дэдпуле. Опрометчиво, но Арсений отчаянно надеялся, что их пути никогда не пересекутся. Арсений не знал о том, что наёмник являлся мутантом. Думал, что это действительно профессионал своего дела, который вылезет из любой дыры, куда бы его ни загнали, чудом оставаясь в живых. С его навыками он мог бы стать защитником города, а не неким подобием злодея — Арс часто грустил по этому поводу.

Совесть мучала. Арсений корит себя до сих пор, правда, уже не с той силой, как тогда, за то, что сбежал. Он мог отложить встречу с Эдом и Егором, пусть они и долго это планировали, но это не стоило человеческой жизни, пусть тот и наёмник, его бы просто посадили на пожизненное, и боли бизнесмена, пусть тот и заслужил, но Арс старается подобные мысли держать подальше, он же супергерой в конце концов. Он жалеет о своём решении, ведь он мог хотя бы доставить пострадавшего до ближайшего медпункта и вызвать полицию на место, чтобы Дэдпула повязали.

Чтобы не впасть снова в состояние, когда хочется только крыть себя хуями, Арсений решает уйти и действительно потусить в гримёрке.

Он агрессивно идёт по коридорам этого дома культуры в поисках автомата с шоколадками на очередном повороте он совершенно случайно влетает в кого-то. Арсений чувствует, как его худи пропитывается горячим напитком — почему мгновенная реакция не сработала?! — и когда он поднимает голову он видит… блять, да ладно! Попов так охуевает, что забывает отстранить от себя мокрую ткань.

У того самого парня мультяшно округляются глаза и рот, и он в панике смотрит на расползающееся на розовом худи неприглядное коричневое пятно.

Немая пауза, длящаяся несколько секунд.

— Блять, прости, прости, прости! — брови мужчины жалобно изгибаются, а вид такой виноватый, что Арсений готов простить ему всё на свете. Даже испачканную кофе — он по запаху определяет напиток — любимую вещь. Пф, подумаешь.

— Всё норм, не переживай, — отвечает он будто на автомате, всё ещё пребывая в странном трансе. Спасибо, что он додумался не надевать сразу сценический (е) костюм (ы).

Арсений стягивает худи, прижимая его к себе сухой стороной.

— Надо замочить, а то потом не отстираешь, — всё ещё испытывая чувство вины, бормочет мужчина. — Бля, это будто сцена в каком-нибудь фанфике с рейтингом, — шутит он и неловко трёт затылок, Арсений сканирует его смешливым взглядом пару секунд, усмехаясь. Прости, Эд, Арсений не виноват, что он нищенка.

— Это что, подкат? — он выгибает бровь и облокачивается на угол, у которого они всё ещё стоят.

— А ты хочешь, чтобы это был подкат? — он очаровательно улыбается, слегка закусывая губу, и тоже опирается на стену, прислоняясь к ней лбом так, чтобы находиться неприлично близко к Арсению. Тот сглатывает, когда смотрит в травянистые глаза напротив, сердце стучит где-то в горле, он выдыхает:

— Допустим, хочу.

— Значит, подкат, — он снова растягивает губы в безмятежной улыбке, но вдруг будто что-то вспоминает и резко заглядывает Арсению за спину, аккуратно приобнимая его. Арс замирает. Это касание длится буквально несколько секунд, но за них Попов чувствует себя настолько крошечным рядом с ним, несмотря на свои сто девяносто сантиметров; возникает и не хочет исчезать странное чувство защищённости, которое Арсений не испытывал даже с Эдом. И это даже ведь не полноценные объятия! Он возвращается в прежнее положение, быстро уточняя: — Арсений, правильно?

— Да, а как ты узнал? Тебе Эд сказал?

— Да не важно, — он махает рукой. — Как ты удачно про Эда заговорил! Скажи, он здесь? Рядом где-то ходит?

— Нет, не рядом… — «Почему он так волнуется, спрашивая об этом? Ему Эд тоже, что ли, сказал ко мне не подходить?» — проносится в голове, и Арс внутренне усмехается этой мысли. — Он на улице перед сценой сидит со своим парнем.

Плечи мужчины ощутимо расслабились, и он снова улыбнулся до лучиков морщинок в уголках глаз, выдыхая.

— Ой, как здорово! А ты сам чего здесь? — мужчина делает пару шагов назад, кивая Попову, чтобы шёл за ним.

— Я здесь в качестве участника шоу талантов, — Арс пожимает плечами и отводит в сторону взгляд, скользя им по многочисленным картинам на стенах дома культуры. — А ты?

— Вау, клёво, я обязательно посмотрю твоё выступление, — он оборачивается к Арсению, улыбаясь ему. Боже, какой же он солнечный. — А я сегодня что-то типа мальчика на побегушках для Белого, — да что ж такое, Попов ушёл оттуда, чтобы не слышать о нём там, и снова натолкнулся на упоминание жертвы Дэдпула. — Ему же из-за простреленной ноги ходить тяжеловато, бедный, — мужчина произносит это со странной злостью, смешанной с сарказмом, кривя своё красивое лицо, но Арс не сосредотачивает на этом внимание, мало ли. — Короче, вот так. Я Антон, кстати, — поздновато представляется он, но лучше поздно, чем никогда.

— Очень рад знакомству, Антон, — Арсений чуть краснеет, даря кроткую улыбку мужчине.

Они подошли к кофейному аппарату, и Антон снова расплачивается, выбирая тот же напиток, что сейчас сохнет на худи Арсения, всё ещё прижатой к торсу вышеупомянутого.

— Ты хочешь что-нибудь отсюда? Я угощаю, — Арс умилённо улыбается, но это внешне, внутри он орёт. Он очарован до невозможности. И о какой опасности говорил Эд, если он рядом с Антоном чувствует всепоглощающий комфорт?

В итоге Арс тыкает в понравившуюся шоколадку, и Антон покупает ему её. И ещё несколько. Они неспешно идут обратно, ведя бессмысленную беседу. Доходят до разветвления коридора, и Шастун останавливается:

— Мне нужно этому хе… — Антон прокашливается, — Белому кофе отнести. До встречи, Арсений.

Попов с грустью улыбается — не хочется расставаться с Антоном вообще, но тот же обещал, что посмотрит выступление, так что можно будет встретиться позже. Приободрённый этой мыслью, он тоже прощается и бодрячком шагает в гримёрку.

Шастун смотрит ему вслед, убеждаясь, что тот точно ушёл и возвращаться не планирует, и тогда достаёт из кармана небольшой пакетик — спасибо его интуиции за то, что он взял несколько штук, чтоб наверняка, очень выручило, — разрывает и высыпает в напиток, размешивая пальцем. Отряхивает и облизывает палец: ему с его регенерацией ничего не будет, а вот с бизнесменом придётся попрощаться. Ах, как жаль. Антон изображает наигранно плаксивую мордашку, после чего тихо смеётся себе под нос.

Он ждал этого момента три блядских месяца. Три месяца, чтобы закончить начатое.

Немного успокаивает жаждущую мести часть себя, прежде чем зайти в кабинет, где временно находилась его мишень. Как же приятно снова так его называть в своей голове.

Обычно Антон не имеет ничего личного к людям, которых у него заказывают, но этого человека он уже хочет убить из личного интереса отомстить, потому что проблем тот ему доставил знатно. Именно поэтому Шастун раздобыл такой яд, чтобы тот не сразу умер, а помучился хорошенько. Несколько часов. По его расчётам, он откинется часов в пять-шесть вечера.

Его не заподозрят, потому что у него, как всегда, всё схвачено. Схвачено было и тогда, но в тот вечер как гром средь ясного неба объявился защитничек несчастный, похеривший Антону его работу, но с ним будет отдельный разговор. Сейчас же Шастун, подёргав за некоторые ниточки своих связей, пробрался на данное мероприятие и, устранив одного человека, занял его место.

Не волнуйтесь, этот человек живой: у Антона нет цели и причин его убивать, поэтому тот, вырубленный и связанный, лежит в подвале. В качестве перестраховки всё же пришлось взять с собой нож и костюм. Последний он положил в рюкзак того парнишки, чтобы, если что, подумали на него. Сверху оставил записку небольшую:

«Если всё пройдёт удачно, сожги <3»

С костюмом расставаться, конечно, жаль, но убить этого уебана хочется сильнее, так что ничего страшного, сделает новый.

Он убирает с лица улыбку и стучится в дверь, после заходя внутрь:

— Руслан Викторович, ваш кофе.

×××

— Так что? — отсмотрев первый номер, снова спрашивает Егор у необычно задумчивого Эда.

Выграновский садится ближе к нему и начинает рассказывать в полголоса.

Это было в начале этого года, в середине февраля, если точнее.

В новогоднюю ночь, которую Эд встретил в компании Арсения и Егора, он познакомился с последним и ещё тогда начал на него слюни пускать, но не предпринимал никаких попыток подкатить, потому что стрёмно это было делать при Арсении, который и так подозрительно косился на друга, когда Эд отводил взгляд после очередного длительного залипания на Булаткина.

С наступлением февраля, когда прошёл месяц с того злосчастного дня, Выграновский понял, что, как говорится, день прошёл, число сменилось, нихуя не изменилось — он влюблён в Егора до жути трепетно и сильно. Он был таким счастливым и окрылённым после встреч втроём по выходным в течение всего января, на которые его звал Арсений. Было ли это арсеньевское желание их свести или он не догадывался об Эдовой симпатии — он не знал; лишь по-тихому наслаждался возможностью проводить время с человеком, который ему нравится, и его лучшим другом.

И всё же продолжал бездействовать.

В некоторые моменты Выграновский понимал, что ему, ну… не светит. И в такие моменты было грустно до скребущего чувства внутри. Эд понимал, что Егору нужен кто-то абсолютно другой, не похожий на грубого, неотёсанного Эда, что он не сможет дать Егору что-то особенное, чего он достоин.

К середине февраля эти мысли достигли своего апогея. Игнорировать и отмахиваться от них уже не получалось. Он решает попробовать если не забыть, то хотя бы переключиться. План объективно та ещё хуйня, но Выграновскому с его (не)обоснованными пиздостраданиями кажется, что это выход.

Только это не выход совсем — это вход в большую жопу, куда он так радостно шагает. В метафорическом смысле, конечно, потому что в прямом он шагает в клуб, чтобы познакомиться там с кем-нибудь.

И самое интересное, что действительно познакомился. Подвыпивший, он болтается на танцполе с такой же алкогольной массой людей. На очередном резком движении он наталкивается на высоченного парня, который расплывается в котячьей улыбке.

— Привет, — громко говорит тот, чтобы перекричать долбящую по ушным перепонкам музыку и потенциальный собеседник его услышал.

Ещё и трётся пахом об Эдову задницу. Заебись. Твою мать, что же он творит. Так ладно, он же этого и хотел, так в чём проблема. «Соберись, блять».

— Привет, — выдавливает он из себя, и уголок губ дёргается в нервной улыбке. Парень, удовлетворённый тем, что его не проигнорировали, прикусывает губу.

Замершие на талии руки мужчины будто оживают и плавно двигаются вперёд, обхватывая торс. Сам он наклоняется к самому уху Выграновского, опаляя то жарким дыханием, прикусывает слегка, пуская мурашки по телу. Мурчит хрипло с соблазнительными нотками:

— Меня зовут Антон, но ты можешь звать меня потрахаться, — что ж, вот и оно. Эд кивает и видит хищную улыбку в ответ. — К тебе или ко мне?

— К тебе, — что ж, понеслась пизда по кочкам.

×××

Вваливаясь в квартиру Антона, они жадно целуются, неоднократно стукаясь зубами. Воображение настойчиво рисует под веками образ Егора, и Выграновский уже устал от него отмахиваться.

Наощупь стягивает с Антона и себя куртки, прижимаясь к тому сильнее.

— Бля, пошли в спальню, — отрываясь, громким шёпотом произносит Антон и хватает его за руку, ведя по коридору в вышеупомянутую комнату.

Свет не включает. Эд наблюдает, как Антон стягивает с себя джинсы, оставаясь в трусах и безразмерном худи — зима ведь, холодно.

Он ложится на кровать и разводит ноги в стороны, согнутые в коленях.

Луна заглядывает в окно, совсем слегка освещая комнату, и Эду чудится, будто на кровати лежит вовсе не его новый знакомый, а — Егор. Он жмурится, прогоняя алкогольное видение, и падает сверху на Антона, располагаясь меж его раздвинутых ног. Сжимает Антонов член через трусы и снова подаётся вперёд, чтобы поцеловать.

Чтобы не видеть, что под ним лежит не он.

Антон с охотой отвечает, забираясь руками под эдовскую футболку, чуть царапая рёбра.

— Разденься, — звучит с выдохом, и Эд послушно отстраняется, снимая спортивки и футболку. Антон в это время самостоятельно стягивает с себя трусы и проводит кулаком по уже стоящему члену, размазывая по головке предэякулят.

Кажется, что Шастун вообще не испытывает стеснения, в отличие от Эда, который слишком молчалив и нерешителен сейчас. Чувствует себя неправильно и ничего не может с этим поделать.

— Ну, чего замер-то? Растягивать меня сегодня будешь или нет? — Антон ещё в клубе сообщил Эду о том, что хочет сегодня быть выебанным, поэтому с распределением ролей было всё понятно ещё тогда.

И в этом, собственно, вся проблема.

У Эда не стоит. Вот вообще. Как бы он ни старался проводить кулаком по члену, даже когда Антон предложил ему отсосать, ничего не произошло. Было лишь мерзко от себя, потому что какого хуя он творит?

Антон, который поначалу серьёзно поставил себе цель возбудить Эда, ещё в процессе начал обшучивать эту ситуацию, а под конец вообще разошёлся до того, что задвинул чуть ли не целый стендап на эту тему, с которого Выграновский ржал как не в себя. Так и началась их дружба.

В общем, с сексом у них не получилось, но они не разошлись, потому что Шастун предложил Эду остаться у него, ведь поздно уже, да и район не самый лучший.

Вместе они приготовили на скорую руку бутеры с колбасой и, попивая чаёк, разговаривали до поздней ночи.

Именно тогда Эд и признался впервые другому человеку, что влюблён в одного парня и пытался связью на одну ночь с Шастуном выбить из головы все мысли о Егоре.

Антон слушал всё это, скептически приподняв бровь, после чего долго трындел Эду, что если кто-то нравится, надо этого человека добиваться, и «в смысле ты даже не пытался, потому что думаешь, что это не твой уровень, ты чё, еблан? Пиши ему быстро!»

И под грозным взглядом Шастуна он открывает мессенджер, находя контакт Егора и набирая смс с признанием, которое ему диктует Антон. Романтик хуев.

Но Эд ему благодарен.

На утро, правда, жалеть будет, но сейчас он слегка пьяный, и ему море по колено.

Укладывает Антон Эда на диване, сам уходя в спальню. Шастун предлагал ему спать вместе с ним на кровати — никакого интима! — но парень отказался, и хозяин квартиры выдал ему комплект постельного белья, чтобы тот с комфортом улёгся спать.

Засыпает Эд быстро, и сон его ничего не нарушает до определённого момента.

Просыпается от странного копошения в углу комнаты и, когда Выграновский приподнимает голову над подушкой и разлепляет слипающиеся ото сна глаза, щурясь от яркого света, он приходит в себя почти мгновенно. В углу комнаты, прямо через окно на третий этаж влез не пойми откуда взявшийся человек, который выглядит отнюдь не доброжелательно. Эд замечает зажатый в руке пистолет.

Сердце на мгновение перестаёт биться в груди, чтобы тут же застучать с бешенной скоростью где-то в висках. Страх парализует всё тело, и Эд может лишь одними губами шептать имя Антона. Он не понимает, что происходит. Ему чертовски страшно за свою жизнь и жизнь Антона.

Эд слышит сзади топот шагов, и в следующее мгновение раздаётся выстрел.

Кровь из простреленной головы брызгает в стороны, пачкая край Эдового постельного белья и светлые обои позади. Тело влезшего в чужую квартиру мужчины обмякает, с грохотом падая на пол.

Эд поверить не может в происходящее.

Он медленно с чёткой эмоцией ужаса на лице поворачивается к Антону, который выглядит заспанным и помятым: кудрявые волосы растрёпаны на манер вороньего гнезда, а сам мужчина трёт правый глаз рукой, в которой зажат пистолет. Почему Шастун выглядит так спокойно, будто подобное с ним происходит каждый день?

— Ой, ты проснулся, — Антон тепло ему улыбается. — Доброе утро! Что на завтрак будешь?

Эд перестал понимать происходящее ещё на моменте своего пробуждения, но сейчас, видимо, оно достигло своего пика, потому что ему неиронично хочется верить, что это всё глупый, страшный сон.

Но мурчащий какую-то мелодию себе под нос и хозяйничающий на кухне Антон вполне реален, и… труп реален тоже.

— Ты не обращай на него внимания, я вынесу его, как только ты уйдёшь, — говорит так обыденно, будто мусорный пакет вынести планирует. Эда тошнит. — Или ты остаться хочешь? Я, в принципе, не против, только есть у меня особо нечего. Можем в магаз потом сгонять.

— Антон, что происходит?

Шастун тяжело вздыхает, облокачиваясь на столешницу спиной к Эду. Крылья лопаток оттягивают ткань футболки с дурацким принтом. Он что, серьёзно думал, что Выграновский проигнорирует стоящий в помещении запах железа и вприпрыжку пойдёт есть приготовленную Антоном яичницу?

— Я наёмник. Дэдпул. Если знаешь такого, — Шастун поворачивается к нему лицом и пристально смотрит через чуть прищуренные глаза. Только совсем тупой не поймёт, что он считывает реакцию, чтобы, если Эд как-либо рыпнется, взять пистолет, лежащий сейчас на столешнице рядом с разбитыми скорлупами яиц, и выстрелить. Выграновский сглатывает, потому что про Дэдпула знает прекрасно — шерстили вместе с Арсом список потенциальных врагов. Этот человек был чуть ли не на первом месте, но никогда ещё не попадался Арсу в сражениях. Зато попался Эду сейчас, блять. Он сглатывает. — А этот мужик явно берега попутал. Надеялся меня убить, — он усмехается, — какой же еблан, я ж неубиваемый. Я надеюсь, ты же не побежишь сейчас обзванивать все полицейские участки? Мне не хочется тебя убивать, Эд, ты мне нравишься.

Зато он может радоваться, что ему ничего не угрожает. Сомнительный, но плюс.

— Хорошо, я… я понял. Не буду.

— Вот и ладненько! — на лице Антона снова появляется улыбка. — Ты расслабься, а то у тебя видок сейчас, конечно, так себе.

— Ты при мне человека убил, понятное дело, я в ахере! — Эд не хочет снова оборачиваться на тот угол, но взгляд будто магнитится туда. Он ещё раз разглядывает труп, лежащий в неестественной позе. Безжизненные глаза смотрят перед собой, кажется, будто прямо на Эда, а из продырявленного лба всё ещё вытекает кровь, образовывая рядом с головой мужчины липкую, вязкую кровавую лужу.

Эд вздрагивает и отворачивается, натыкаясь на любопытный взгляд Антона. Тот смотрит, слегка наклонив голову, с интересом учёного, наблюдающего за испуганной в ходе эксперимента зверушкой, следит за Эдом, изучает.

— Прости, что ты увидел это. Я не хотел травмировать твою нежную детскую психику.

— Мне восемнадцать.

— Ох, какие мы большие. Я всё равно на шесть лет старше, — Антон пожимает плечами. — У тебя, кстати, новое сообщение, — он кивает на телефон, лежащий на барной стойке, выполняющей роль стола. Если не обращать внимания на труп, квартира Шастуна вполне уютная, особенно сейчас, когда залита солнечными лучами. — Я не смотрел, если что, но мне жуть как интересно, так что вставай давай и смотри скорей.

Эдово сердце второй раз за утро ухает куда-то вниз, но не так сильно, как в первый, конечно. Твою мать, он же вчера написал Егору!

Парень подрывается с дивана, даже не натягивая джинсы, в трусах и футболке и в несколько шагов оказывается у стойки, беря телефон охваченными тремором руками.

Антон в это время открывает окно на форточку, потому что концентрированный железный запах крови, царящий в квартире, начал уже надоедать. Морозный воздух проникает в помещение, заставляя обоих парней поёжиться.

Шастун заглядывает через плечо замершему Эду, находя под вчерашним длиннющим сообщением-признанием коротенькое, но такое важное: «ты мне тоже нравишься» и вдогонку предложение встретиться сегодня в час дня.

— Ну и чего завис? Время уже полдвенадцатого. Завтракай и дуй уже к своему ненаглядному, — с толикой заботы улыбается Шастун, похлопывая его по плечу, и видит смущённую улыбку в ответ.

В тот же день Эд с Егором, встретившись и поговорив, вступили в отношения.

— Наёмник он, короче, Булка, — подытоживает свой рассказ Выграновский. Он промаргивается, потому что всё время своего рассказа безэмоциональным взглядом пялил в пространство, почти не моргая. — Я не хочу, чтобы Арсений пострадал по его вине. Рядом с ним не безопасно, понимаешь?

— Пиздец, — глубокомысленно изрекает Егор. С начала рассказа он смеялся, потому что «как вообще ты мог подумать, что ты мне не нравишься», Эд Булаткина зацепил с первой встречи. Всю середину истории Егор хмурился, хоть и понимал, что Выграновский что тогда, что сейчас любит только его. А под конец сидел с широко распахнутыми глазами, проходя в рекордно короткие сроки все пять стадий принятия. — Пиздец, — произносит ещё раз он, укладывая в голове — пытаясь, по крайней мере, — полученную только что информацию.

— Только никому не распространяйся, ладно? Антон хороший, правда.

— Я ему благодарен хотя бы потому, что он тебя подтолкнул, а то сколько бы ты ещё тупил — неизвестно. Но эта вся история… Ты точно не прикалываешься сейчас? — Эд отрицательно мотает головой. — Окей, ладно… А ты Арсу об этом планируешь рассказать вообще?

— Не знаю. Буду надеяться, что они не пересекутся здесь. К тому же, они оба мне пообещали.

×××

— Знаешь, который час?

Антон появляется в дверях гримёрки неожиданно, но, бесспорно, приятно. Арсений, до этого спокойно приглаживающий волосы и расправляющий складки на костюме, смотрясь в большое зеркало во всю стену, вздрагивает. И как он умудрился не заметить Антона? Что ж происходит с его чутьём сегодня?

В гримёрке Арсений один, потому что выступает в самом конце, и другие выступающие уже разошлись кто куда. До его танца ещё два номера, и Попов воспользовался тем, что два человека перед ним уже покинули комнату, и натянул латексный чёрный костюм, а сверху — официальный. Из-под штанин виднеются колготы в крупную сетку, и, как бы Арсений ни одёргивал штаны, они всё равно были на сантиметров десять выше щиколотки.

Арсений, смотря в зеркало, наблюдает, как Антон красиво улыбается, облокачиваясь на входной проём.

— Время устроить вечеринку? — брякает первое, что пришло в голову, Арс, и видит, как Шастун смеётся фальцетом, демонстрируя ровный ряд кошачьих маленьких зубов, превращая этим Попова в булькающую влюблённую жижу. На скромный взгляд Арсения, фраза не смешная совершенно, но он рад, что смог заставить его улыбаться — на это хочется смотреть ближайшую вечность.

Отсмеявшись, Антон подходит к Арсу, показывая ему часы с изображением Ледибаг, короткая стрелка на которых почти дошла до трёх часов.

Арсений влюбляется в него ещё сильнее. Он такой искренний, настоящий и открытый, носит эти дурацкие детские часы с героиней мультика и не боится косых взглядов. Арсению до такого ещё переть и переть.

— Нет же, Арс, — он чуть тянет букву «р», и Арсений сейчас заскулит, серьёзно. Как его вывозить такого, блять! — Самое время зажечь на сцене, — Антон тянет котячью улыбку и подставляет согнутую в локте руку: — Позвольте вас проводить, Арсений…

— Сергеевич, — слегка краснея, произносит он и кладёт ладонь на предплечье Антона.

— Пройдёмте со мной, Арсений Сергеевич, — Шастун выводит его из гримёрки, и Попов на выходе хватает нужный ему для выступления зонтик.

По коридорам они идут в уютном молчании и покидают здание, чтобы пройти на сцену.

На улице прохладно, и Арс зябко ведёт плечами.

У Арсения, подавляющего в себе страх целый день, начинают дрожать колени. Он накручивает себя, думая, что может, действительно, лучше станцевать то, что они готовили с Ляйсан Альбертовной, а не с Тимуром, ведь неизвестно, как публика отреагирует на его вызывающий образ и сам танец. Всё же это не совсем то для подобного мероприятия.

Он так задумывается, что неосознанно начинает комкать рукав антоновского худи, чуть пачкая его потной ладонью.

— Хе-ей, — сколько ж нежности в этом слове. Антон берёт его руку в свои, слегка сжимая в попытке приободрить. — Нервничаешь? — Арсений слабо кивает пару раз и, забрав руку из хватки Шастуна, закрывает ими лицо. — Арс, ну ты чего? — он бережно берётся за его плечи и притягивает к себе, обнимая. — Я более чем уверен, что у тебя самый крутой номер и все в зале будут сражены наповал. Веришь мне, м, Арс?

Попов откровенно плавится в этих объятиях и почти забывает, из-за чего переживал. С Антоном спокойно. И от этого островка спокойствия совершенно не хочется отлипать, поэтому Арсений прилипает только сильнее, обвивая руки вокруг шеи мужчины и нервно выдыхая ему в шею. Для этого ему приходится слегка приподняться на носочки, и с этой уютной разницы в росте Попова размазывает — снова — будто муху по стене мухобойкой.

— Верю, — потому что Антону хочется верить.

Внутри внезапно просыпается чутьё, и Арсений спешно отстраняется, смотря в сторону, где через каких-то пару секунд из-за угла показывается Егор, который, замирая, хмурится, осматривая взглядом этих двоих.

Вот же блять.

— Только не говори Эду, — в один голос и одновременно произносят они, выглядя при этом как раскаивающаяся собака, пойманная на том, что гадит в любимые цветы хозяйки, — оба. Вот здесь укол совести чувствует и Антон — максимально редкое явление, если честно, — он же обещал Эду, что не будет приближаться к Арсу, а сам пошёл на поводу у своей симпатии к пацанёнку.

Егор смотрит на Антона со странной эмоцией, и тот спешит скорее ретироваться, пожелав удачи Арсению, она ему, вероятно, очень пригодится, потому что он не сомневается, что сейчас получит пиздов от Булаткина. Попов Шастуна провожает нищенским взглядом и со страхом поворачивает голову к Егору, медленно подходящему к нему. Действительно, ему же так мало поводов поволноваться, но он же не море, хуё-моё.

— Арс, — выдыхает Егор максимально неодобрительно. Лишь у него одного получается всего в трёх буквах уместить всё осуждение мира. — Он не…

— Да господи! Можно я сам разберусь? — Попов закатывает глаза, потому что эти попытки в нравоучения его достали. Тем более, всё сказанное Эдом вообще не соответствует с тем, что он видел! Ещё и чутьё рядом с Антоном ни разу не сработало, и это уже о чём-то говорит.

— Арсений, ты не…

— Я смогу постоять за себя в случае чего! — он утыкается гневным взглядом в мнущегося Егора, и тот принимает своё поражение в этом диалоге.

— Ладно. Действуй, как знаешь, — занудным тоном и слегка в нос говорит он. — Эд попросил тебе помочь. Давай помаду. Проверил все застёжки? Легко снимешь?

— Да, всё нормально, — сердце снова ускоряет свой темп, стоит Арсу взглянуть на сцену, с которой к ним за кулисы идёт Павел Алексеевич, объявив предпоследнюю участницу, следующий — Арсений.

Директор, заметно утомившийся, находит силы для приободряющей улыбки Попову.

— Ну что, готов? Не передумал?

— А Ляйсан Альбертовна точно не обидится?

— Ты опять, малой? — Павел Алексеевич тихо смеётся, притягивая боком Арсения к себе. — Я же тебе говорил, что она в Тимуре и в тебе души не чает, да и он крутую — действительно крутую, я сам видел, — хореографию тебе поставил. Может, посердится на нас немного, но в итоге похвалит, будь уверен.

Приятно, что Павел Алексеевич не сваливает всю ответственность на Арсения. Он говорит это «нас», и Попов чувствует, что директор в случае чего будет отстаивать его до последнего. Осознание этого горит в груди тёплым огнём, согревая, и помогает Арсению наконец успокоиться.

Егор, стоящий рядом, также тепло ему улыбается.

Номер заканчивается, и музыка стихает. Павел Алексеевич ободряюще сжимает плечо Арсения и, сказав не ссыковать, удаляется на сцену.

— Друзья, давайте поаплодируем, это была Оля Бузова с её фантастической песней собственного сочинения! — зал слабо хлопает, видимо, не очень их впечатлило «фантастическое» пение, хотя сама девчонка запоминающаяся личность. Арсению с ней удалось мило побеседовать в гримёрке после того, как он разошёлся с Антоном.

Арсений жмурится, запрокидывая голову назад. На небе от прежних редких облаков не осталось и следа: теперь там нависают тяжёлые свинцовые тучи. Вот она, погода в середине июня, во всей своей красе.

— К сожалению или к счастью, я не знаю, решайте сами, наше мероприятие подходит к концу, и сейчас будет последний участник, — Арсений возвращает голову в прежнее положение, смотря прямо перед собой. У противоположного края кулис он видит Антона, широко улыбающегося и показывающего большие пальцы. По губам Попов читает «иди и порви их» и улыбается ему, морща по-лисьи нос. Вот сейчас он точно перестал волноваться. — Встречайте, великолепный Арсений Попов с его хореографией!

Директор спешит уйти со сцены, по пути отключая микрофон и спрашивая у Арса:

— Танцуешь?

— Танцую.

Павел Алексеевич улыбается и подаёт знак звуковику, чтобы врубал аудиозапись с соединёнными треками.

Арсений кивает Егору, чтобы стоял наготове, и, зажимая зонтик подмышкой, выбегает на сцену. Громче всех на его появление реагирует, конечно, Эд, агрессивно хлопая и свистя.

Замер в точке. Музыка. Поехали.

Сперва совсем немного идёт поставленная Ляйсан Альбертовной хореография, которую он и танцует отведённые двадцать секунд, после чего влетает за кулисы, с космической скоростью срывая штаны — накануне выступления все интернет-магазины облазил, чтобы найти приличные штаны как у стриптизёров, но замаскированные под официальные — и стягивая пиджак, ещё и стараясь держать голову ровно, ведь Егору надо аккуратно намазать ярко-красную помаду.

Он снова появляется на сцене, и зал закономерно охуевает — как и Антон, реакцию которого Арсений увидел мельком, — но купает его в бурных овациях. Спасибо Иисусу и Христосу, что мероприятие в основном для подростков, поэтому его встречают так тепло и восхищённо даже в какой-то степени.

Арс дарит улыбку зрителям во время выполнения очередного элемента. Он танцует, теряясь во времени, подпевает Рианне и искренне наслаждается отдачей зала.

И всё бы хорошо, но где-то на середине выступления начинает идти дождь.

Арсений же смотрел прогноз сегодня не должно было быть дождя вообще, так какого хуя! Его зонтик задумывался в этом номере явно не для того, чтобы применять его по назначению.

И ладно бы это был моросящий дождик, но это ебучий ливень! Арсений чертыхается, но номер не останавливает — идёт в заднюю часть сцены, где установлено специальное пространство с тёплой — и на том спасибо — водой.

Трюки. Его любимая часть, потому что выёбываться своими способностями Арсений любит.

Смотрится эпично, конечно. Странно признавать, что этот дождь реально в тему.

Песня заканчивается, и Арсений, выдохшись, плюхается в уже прохладную воду и подставляет лицо дождю.

Он сделал это. Арсений гордо улыбается.

— Арс, бляха муха! — громким шёпотом дозывается его Антон. — Вставай давай, ты что, простудиться хочешь?

Арсений хочет не простудиться, а орать во весь голос, спрашивая у Вселенной, почему Антон такой хороший и так заботится об Арсении, если они знакомы всего один день.

Павел Алексеевич снова выходит на сцену под зонтиком, незаметно пиная Арса по щиколотке, чтобы живо поднимался.

Когда Арс встаёт, он замечает, что зал заметно поредел, ведь мало кайфа сидеть под дождём, даже если Арсов номер один из немногих запоминающихся. Эд, весь вымокший, стоя аплодирует, кажется громче всех оставшихся вместе взятых, и Попов так благодарен ему за поддержку, что словами не описать.

Павел Алексеевич отпускает шуточки о внезапном дожде и почти опустевшем зале и ещё раз — с гордостью папаши — представляет Арсения.

Как только они оба оказываются за кулисами, их вылавливает Ляйсан, и Арсений сжимается весь в ожидании пиздюлей, но гимнастка ласково треплет подростка по макушке, ероша мокрые волосы, и спрашивает:

— Тимур ставил? Очень здорово станцевал, Арс, ты молодец. Мой голос однозначно за тебя, — Попов только сейчас вспоминает, что у этого шоу вообще-то есть судьи, и, получается Утяшева была одной из них? А кто же остальные два? Он хочет задать этот вопрос, но Ляйсан отправляет его в гримёрку сушиться.

Егор ещё после помощи Арсу ушёл к Эду, чтобы посмотреть выступление из импровизированного зала, поэтому парень сразу же направляется в гримёрку, захватив сброшенный во время выступления костюм; дождь всё ещё стучит по голове и плечам, пока он бежит в дом культуры.

Первым делом смывает мицеляркой помаду и выбрасывает ватный диск.

Он стягивает с себя мокрые насквозь колготы и костюм, сразу же натягивая джинсы, и как только берётся за худи, он вспоминает, что на нём всё ещё непривлекательные следы кофе. Ничего другого у него наверх надеть нет, кроме вымокшего пиджака.

Он уже хочет звонить Эду, как слышит немного хриплое:

— Ты будто весь в созвездиях, — когда-нибудь он перестанет пугаться неожиданного появления Антона, и Вселенная, нахуй, схлопнется. Почему чутьё, раньше всегда предупреждающее о неожиданностях, рядом с Шастуном отказывается работать напрочь? — Красиво.

Арсений заливается краской, осознавая смысл сказанных слов.

— Снова подкатываешь, — чтобы заполнить тишину, брякает Арсений и тут же жалеет об этом. Ну что же он несёт! Но Антон тихо смеётся себе под нос и двигается к Попову, присаживаясь рядом с его худи и смотря на него снизу вверх светящимися глазами, в которых слишком явно читается восхищение.

— Твой номер восхитителен, великолепный Арсений Попов, — припоминает он то, как представил его Добровольский, и хихикает. — Нет, правда, я ошеломлён!

— Спасибо, — смущённо благодарит Арс, желая уже одеться, потому что стояние перед Антоном голым навевает явно не те ассоциации и желания. Он тянет руки вверх и скрещивает их, чуть прикрывая нижнюю часть живота.

Антон следит за этим, откровенно залипая на подтянутом торсе и топорщащихся от холода сосках, но изо всех сил старается сохранять нормы приличия, спрашивая:

— У тебя, конечно, очень красивое тело, и мне нравится на него смотреть, но тебе же явно холодно, почему ты не одеваешься?

Арсений краснеет ещё сильнее в противовес словам Антона, потому что его лицо горит. Он кивает на сложенную худи, и до Шастуна доходит. Он с сожалением смотрит на него, а в глазах плещется вина. Антон, кажется, совсем не думает перед тем, как стянуть с себя свою жёлтую худи и протянуть его Попову. Тот на автомате берёт и после спрашивает:

— Ты уверен? — он перебирает пальцами мягкую ткань вещи. — Сам не простудишься без него?

— Не, у меня иммунитет охуенный, — усмехаясь, отвечает он и с удовлетворением наблюдает, как Арсений натягивает худи. А лучше бы его. Или наоборот. Антон в этом вопросе полностью универсален, знаете ли. — Да и я же испортил твою вещь, так что вот моя в качестве компенсации. Можешь себе оставить, — он мило улыбается, одёргивая полы своей футболки, и Попов отмечает, как же Антону идёт белый цвет.

Арсений утопает в этом худи почти буквально. Рукава полностью закрывают ладони, а в длину оно достаёт почти до середины бедра. Ну вот, Арс опять чувствует себя крошечным рядом с таким большим Антоном.

Телефон вибрирует в кармане джинсов, оповещая о новом уведомлении. Арс достаёт и видит сообщение от Егора:

Егорка-помидорка

Мы с Эдом идём к тебе в гримёрку,

и если там Антон, ему лучше уйти

В это же мгновение Арсения затапливает огромной волной благодарности Егору, который прикрывает его жопу перед своим же парнем. Попов обязательно извинится перед Эдом.

— Егор и Эд скоро придут.

— А, понял, — Антон поднимается с дивана, подходя к Арсу почти вплотную и заглядывая в глаза. — Пока, Арсений, — с грустной улыбкой, которую зеркалит и Попов.

— Мы увидимся ещё? — он боится услышать ответ на этот вопрос. Такое вряд ли возможно, но вдруг Антон не захочет его больше видеть, потому что тот ему надоел за сегодня?

— Я буду надеяться, — по-доброму улыбается он и, сжимая напоследок плечо Арсения, спешит покинуть гримёрку.

И оба почему-то совершенно не приняли во внимание тот факт, что Эд уже общался с Антоном и видел это худи на нём.

Заходя, Выграновский скользит по его одежде взглядом, после чего долго смотрит на Арсения, но ничего не говорит — лишь неодобрительно качает головой.

Победителем талант-шоу становится Арсений.

×××

Втроём они празднуют его победу в маке, после чего расходятся: Арс в одну сторону, а Егор с Эдом, как два неразлучника, — в другую.

Спустя пару часов сидения дома Попов решает выбраться на ежедневный патруль города, спасибо хоть, что дождь закончился.

Снаружи всё ещё пасмурно, а крыши мокрые, из-за чего он пару раз чуть не подворачивает ногу и раз пять поскальзывается.

Опасности никакой нет, поэтому Арсений, отчитавшись об этом Эду, бежит на свою любимую крышу. Там он достаёт из своего тайничка поджопник и плюхается на него, смотря вдаль и болтая ногами.

Прокручивает события сегодняшнего дня перед глазами, кажется, в тысячный раз.

Только сейчас вспоминается фраза Антона, сказанная с Арсением одновременно. «Только Эду не говори».

Интересно получается, однако. Не может же Арсений быть опасен для Антона, ведь так? Тогда получается, Эд просил не лезть его к Арсению, но по какой причине? Кто он на самом деле?

Вопрос, вертевшийся на языке с того разговора с Эдом, снова всплывает в его голове, и он думает так долго, что голова пухнет.

Арсений всецело доверяет своему чутью. Чутьё на Антона вообще будто не срабатывает, значит тот даже в теории не способен принести вред ему. Так в чём дело тогда?

Чутьё срабатывает на всех без исключения, и то, что оно замолкает в присутствие Антона заставляет невольно пропитываться доверием к нему на подсознательном уровне. Арсений в первый месяц дружбы с Эдом так ему не доверял, как доверяет Шастуну, будучи знакомым с ним от силы часа три.

Арсений так задумывается, что не слышит окружающих звуков, пребывая глубоко внутри себя.

Внезапно к горлу прислоняется что-то холодное и острое, и у него сердце в пятки падает, когда он понимает, что это ничто иное, как лезвие.

Чутьё не сработало.

— Ну привет, крошка Паучок, — произносит некто сзади, заставляя Арсения вздрогнуть. Голос слишком похож на голос Антона, но это же не он, верно? Это не может быть он, он бы никогда…

Лезвие с шеи пропадает в тот же момент, когда Арсений на периферии зрения замечает красный костюм. Он не понимает, какое чувство сильнее: облегчение от того, что абсурдная мысль оказалась неправдой, или страх от того, что в метре от него вальяжно присаживается блядский Дэдпул. В следующее мгновение до Арсения доходит, что наёмника убили ещё в тот вечер! Но как…

Даже если он и предполагал, что Дэдпул чудом выжил, странно было думать, что наёмник забудет о том, что Арсений помешал ему прикончить одну из жертв. Но он так долго не появлялся, что Попов действительно думал, что он мёртв и Арс его не увидит ближайшую вечность.

Он неосознанно касается пальцами места, где несколько секунд назад было острое лезвие катаны, думая, почему тот не прикончил его сразу, и матеря на чём свет стоит внезапно отключившееся чутьё. Сидит бездвижно, боясь шелохнуться, ведь убить его Дэдпул может буквально за любое неверное движение.

— Три месяца и шестнадцать дней ждал этого дня, чтобы, во-первых, закончить начатое, а во-вторых, встретиться с тобой, — в голосе слышится искренняя улыбка. — По-моему, в диалоге должны участвовать двое. Ты чего молчишь? Боишься, что ли? Ой, какой ты очаровашка, Паучок! Не волнуйся, я тебя не трону.

Господи, этот Дэдпул конченный. Неужели непонятно, что Арсений не хочет с ним общаться, но видимо придётся, а то кто знает, что придёт на ум этому человеку. Первый вопрос срывается с его уст:

— Но как… Как ты выжил? Я же слышал выстрел…

— Ты серьёзно? — наёмник смеётся, и этот смех сильно напоминает антоновский. Арсений агрессивно отмахивается от этой мысли, ведь бредовее быть не может. — Весьма опрометчиво бросаться в драку с теми, о ком знаешь ничтожно мало, Паучок. Я неубиваемый, — растягивая гласные, шепчет он, наклоняясь слишком близко к бездвижному лицу Арсения, сидящего к нему в профиль. По спине пробегается табун мурашек. — Так что пулю мне действительно всадили в лоб, а потом уползли, оставляя за собой кровавый след. А дальше этот хер, в отличие от тебя, знающий о моих способностях и о том, что я мутант, сделал пару звонков, и вот на меня началась охота, — он рассказывает это, беззаботно болтая ногами над пропастью в несколько сотен метров, а в голосе слышатся нотки злости. — Мне пришлось сменить документы, переехать в другой район со своей, между прочим, любимой квартиры. И пока я сидел взаперти, ведь, если я высунусь из дома и меня запалят, сразу нацепят ошейник, глушащий силу, и отправят в тюрьму для мутантов умирать от рака, — Арс, слыша упоминание заболевания, поворачивает голову к наёмнику, пристально на него смотря. Получается, у него ускоренная регенерация, и раковые клетки просто не успевают образовываться… Попов не должен испытывать жалость к этому уёбку, ведь презирает его методы всей душой, но против воли ему сочувствует, — я придумывал план убийства Белого. Знаешь, изначально, вообще, я подумывал и тебя заодно грохнуть, ведь этого всего могло бы и не быть, не помешай ты мне. Но потом я подумал, как же город будет без своего героя, — это он произносит наигранными плаксивыми интонациями, прикладывая обе ладони к сердцу, — и просто начал следить за тобой. Ты не подумай, что я тебе угрожаю, хотя я именно это и делаю, но мне не стоило бы большого труда узнать твою личность. Но я этого не сделал, — как благородно, но он же не думает, что Арсений ему сейчас в ноги бросится с благодарностью? — Понимаешь, к чему я веду? Для меня важна моя работа, — он указывает на себя, после чего переводит руки, указывая на Арса, — для тебя важна тайна твоей личности. Короче говоря, в случае чего я с лёгкостью узнаю, кто ты такой, и убью тебя со слезами на глазах, потому что мне этого делать не хочется. Я же теперь твой фанат номер один! У меня над кроватью висит огромный плакат с тобой — выиграл журнал в неравном бою, прикинь, последний был. Я даже почти влюбился в твою паучью суперзадницу, стоящую на страже справедливости, — в голосе проявляются флиртующие нотки, и он придвигается к Арсу так, чтобы их бёдра соприкасались.

Блять. Подкаты от смертельно опасного наёмника он ещё не получал, конечно. Мерзко.

— Ты убил Белого? — равнодушно спрашивает он, стремясь сохранить дистанцию и отодвигаясь.

— Какой ты догадливый, Паучок! — восторженно восклицает Дэдпул, а Арс думает, как он, блять, мог это пропустить. Он же бóльшую часть времени провёл в одном здании с бизнесменом, и чутьё ни разу не среагировало! Хотя может и реагировало, но Арсений списал это на стресс перед выступлением. Твою же мать, какой же из него герой, если он это допустил!

— Как, — с тщательно скрытым отчаянием и без вопросительных интонаций.

Арсений почти слышит, как Дэдпул удовлетворённо улыбается и расправляет плечи.

— Громко действовать было нельзя, поэтому я сразу исключил любые виды холодного оружия, поэтому надо было брать что-то другое. И тогда меня осенило — яд. Раздобыл такой, чтобы его убило не сразу, а чтобы помучился. Подсыпал в кофе.

Арсений замирает, сердце сейчас, кажется, пробьёт грудную клетку.

Нет, нет, нет, нет, это не может быть правдой.

— По моим расчётам, он с минуты на минуту должен умереть, — продолжает наёмник, не замечая ступора Арсения. Чёрт последнего дёргает повернуть голову к Дэдпулу.

Лучше бы он этого не делал никогда.

На оголённом запястье, куда смотрит убийца, те дурацкие часы с Ледибаг.

Арсений почти слышит тот оглушительный грохот внутри него, с которым рушатся его нежные чувства к Антону.

Он закрывает глаза и слушает голос наёмника, болтающего что-то про Белого, понимая, что он не просто фантастически похож на Антонов, это его голос, блять, и есть. Теперь понятно, почему чутьё не сработало. Хотя нет, Арсению нихуя не понятно.

Это буквально опаснейший преступник, который стрелял в него в их первую встречу, наёмник, которому Арсений похерил заказ, безжалостный убийца, жаждущий мести, а чутьё говорит, что вот этот человек ни при каких условиях не причинит ему вреда?

Образы отчаянно не желают совпадать.

Арсений просто поверить не может, что очаровательный парень, которому он готов был подарить своё сердце, не требуя ничего взамен, который покупал ему шоколадки и заразительно сыпался с его шуток, который обнимал и поддерживал его в нужный момент, является тем самым опасным и безжалостным наёмником. Дэдпулом, об очередных убийствах которого Арс регулярно слышит от Эда.

Твою мать, Эд!..

— Мне пора, — бросает Арсений, отталкиваясь ногой от крыши здания и цепляясь паутиной за вышку на соседнем.

— До встречи! — радостно кричит ему вслед Дэдпул. Антон. Антон, который Дэдпул. Арсений отчаянно убеждает себя в обратном, но факты налицо.

Попов влетает в квартиру Эда через открытое окно: тот всегда открывает, когда Арсений на патрулях, чтобы тот, если его ранили, мог завалиться сюда и получить помощь от друга. Это не совсем удобно, особенно летом, потому что залетает куча насекомых, и в конце осени-зимой, когда от холода сдохнуть хочется и в комнате приходится сидеть в куртке, но чего только ни сделаешь ради любимого друга.

Выграновский пугается неожиданного появления другого человека в своей комнате, громко матерясь и подскакивая на месте.

Арсений стягивает маску, указывая этой рукой на окно, и кричит:

— Какого хуя ты мне не сказал, что он Дэдпул?!

Выграновский пару секунд непонятливо на него смотрит, а потом — осознав — нервно переводит взгляд на закрытую дверь.

— Арс, у меня здесь…

Попов перебивает, даже не дослушав:

— Да мне поебать, что у тебя здесь! Ты знал и обязан был мне сказать, чтобы я смог его нейтрализовать и он не навредил никому! Ты можешь себе вообразить, какую опасность он представляет?!

— Но ничего же не произошло, — Эд прекрасно понимает, что за такой подход Арсений может смело послать его нахуй и будет абсолютно прав. Добавляет тихо, будто надеется, что это спасёт его от праведного арсеньевского гнева: — Он мне пообещал.

Рука с зажатой в ней маской опускается, и Арсений неверяще уставляется на него, с отчаянием спрашивая:

— И ты серьёзно поверил убийце? — последнее слово он прямо-таки выплёвывает презрительно. — Он Белого отравил. Поздравляю, мой ты доверчивый.

— А ты не прихуел на меня всю вину скидывать? Это же ты у нас не всраться какой супергерой с чуйкой этой своей, чего ж сам не понял? Носился с ним целый день, главное, но виноват, конечно, Эд, — психует Выграновский, тыкая ему пальцем в грудь. — Ну что, нравится он тебе всё ещё?

— Вы чего тут… — дверь открывается, и из-за неё показывается светлая макушка Егора, который в ступоре замирает, смотря на притихших друзей. Только сейчас Арсений вспоминает, что он всё ещё в костюме, и чертыхается. В принципе, не страшно, он давно хотел рассказать и Егору. Тот на автомате договаривает: — …шумите.

— Приятно познакомиться, ваш дружелюбный сосед Человек-Паук, — он подходит к Булаткину, беря его правую руку и встряхивая пару раз.

— Пиздец, — у Егора снова ступор, и Эд улыбается его забавному выражению лица. — Я, может, ещё чего-нибудь не знаю? — ищет поддержку в лице своего парня, но тот лишь пожимает плечами, мол, прости, что так вышло.

Выграновский снова переводит взгляд на Арсения:

— Арс, если ты не заметил, он убивает не по приколу и явно не от хорошей жизни, — Попов снова открывает рот, но Эд затыкает его поднятым вверх пальцем. Егор, пробормотав что-то, удаляется из комнаты. — Я не пытаюсь тебя переубедить, я просто говорю, что Антон — неплохой парень, но ты и сам в этом убедился. И если не принимать во внимание его род деятельности, то с ним…

— Убивать. Людей. Нельзя, — тремя отдельными предложениями, чтобы Эд чётко понял его позицию. — Он мне отвратителен. Если бы ты мне сказал сразу, я бы…

— Ты бы вызвал полицию, и он бы там всех их перестрелял и свалил спокойно. Арс, не дури и не недооценивай его.

— Он угрожал мне, что убьёт меня, если я сунусь в его дела ещё раз, — отрешённо произносит он, — так что можешь радоваться, я никуда не сдам твоего дружка, — едко выплёвывает он, и Эд закатывает глаза, но никак не комментирует.

— А потому что нужно изначально меня слушать было, чтобы не было такого большого разочарования, — ах, ну конечно, как без Эдового «я же говорил».

— Я просто до сих пор не понимаю, как такой потрясающий Антон оказался этим уёбком Дэдпулом! И чутьё ещё рядом с ним будто напрочь отрубается. Он мог перерезать мне горло!

— Но не перерезал же.

Действительно.

Арсений, хоть и бесится, но понимает, что чутьё его не подводило никогда, так что ситуации с Антоном никак не могут быть сбоем в отлаженной системе, и он… не причинит ему вреда? В это сложно поверить.

— Давай снова вернёмся во времена, когда этот убийца ещё не появился в моей жизни? — не столько спрашивает, сколько просит — умоляет — Арсений. — Ты с ним хоть в отрыв уйди, но никак не упоминай при мне, прошу. Я не хочу его знать, — Выграновский слушает его, наклонив голову в сторону, после чего смиренно кивает. — И Эд, — пауза, — не говори ему, что я знаю. У него возникнут вопросы, а я с ним больше пересекаться не планирую.

Эд задумчиво кивает.

— Ладно, я побежал. Удачно вам с Егором потрахаться! — Арсений натягивает маску и посылает ему воздушный поцелуйчик, спеша выпрыгнуть в окно, но Эд успевает дать ему поджопник. Как говорится, ъуъ сука.

Запыхавшийся Арсений бесшумно открывает окно своей комнаты снаружи и залезает в комнату, сразу же стягивая костюм и пряча его в шкаф под слои футболок.

Взгляд натыкается на ярко-жёлтое пятно на кровати — антоновское худи, и Арсений кривится будто от зубной боли, вспоминая, как жадно он вдыхал запах его владельца. Он зло подхватывает вещь, сминая её и, снова открывая шкаф, запихивает его на самую верхнюю полку, чтобы не мозолил глаза.

Ночью ему снится — предсказуемо — Антон, который с обворожительной улыбкой направляет на него дуло пистолета и выстреливает.

×××

Весь оставшийся конец июня и весь июль Арсений с Антоном действительно никак не пересекаются, и подростку кажется, что от былых чувств не осталось и следа. Сейчас всё это в его глазах выглядит нелепо: ну как можно влюбиться в человека за несколько часов! Глупость и временное помешательство, не более.

В августе, видимо, Антонову плотину прорывает, и он начинает снова появляться на любимой арсеньевской крыше. Он так и заявляет, что, мол, соскучился, извольте терпеть мою компанию. И поклонился.

Чутьё всё ещё молчит.

Арсений примерно в то же мгновение спрыгнул с крыши, страхуя себя выпущенной паутиной.

Найдёт себе другое место.

×××

— Паучок, стой на месте!

Арсений вздрагивает от неожиданности. Когда-нибудь чутьё среагирует на Антона, и Вселенная, нахуй, схлопнется.

— Что конкретно в словах «хватит меня преследовать» было тебе непонятно?

Попов, действительно, так сказал после того, как Дэдпул заявился на его крышу третий раз, но эффекта, как мы можем наблюдать, ноль. А сюда бы палочку…

— Ну что мне сделать, чтобы ты перестал сучиться? Я же подружиться хочу, — Арсений видит, как брови Антона под маской жалобно изгибаются. Воображение услужливо стирает красную ткань, демонстрируя ему красивое лицо мужчины. Попов соврёт, если скажет, что не хочет увидеть его ещё раз, но пока что тот продолжает самообманываться, пытаясь не пасть на тот же уровень, что и Шастун в его глазах.

Арсений психует, вставая с бортика и гневным шагом идя прямо к замершему Антону.

— Перестать убивать людей, — выплёвывает Попов, на каждом слове делая шаг. — И как ты сказал? Сучиться? Что-то я не видел, чтобы во всех словарях и википедии слово «нравственность» заменили на «сучиться».

— С одной стороны я рад, что ты начал со мной разговаривать словами через рот и даже целыми предложениями, — начинает он, как говорится, за здравие, — но с другой — здесь стало душно, не находишь? — и заканчивает за упокой. Арсеньевского терпения, видимо.

— Зачем же тогда себя обременять моим обществом, иди с крыши спрыгни, это куда веселее, вот увидишь, — Арсений так и плещется скопившимся в нём сарказмом и злобой на свою влюблённость свои прошедшие чувства к этому человеку.

— Но тогда я разобьюсь и умру насмерть, — маска очерчивает рельеф плаксиво надутых губ. Арсений невольно засматривается, но тут же прописывает себе мысленно леща.

— Смотри-ка, одни плюсы, — скрещивает руки и отводит глаза в сторону заката.

— Глупый паучок, ты опять повёлся на это. Когда ты уже запомнишь, что я бессмертный?

— Когда ты уже запомнишь, что я тебя видеть не хочу, — той же наигранно-смешливой интонацией возвращает ему Арсений. — Иди на хуй.

— На твой? — наёмник улыбается прозорливо. — Всё ждал, когда ты предложишь. Прямо тут, дорогой, или ко мне пойдём?

Воображение подсовывает картинки превышающие отметку восемнадцать плюс, и щёки Арса позорно краснеют, спасибо хоть, что маска скрывает.

Это становится последней каплей, и Арсений убегает — не столько от Антона, сколько от себя, но он, опять же, никогда в этом не признается.

Шастун тут же подаётся вперёд, ловя супергероя в кольцо своих рук и с силой, но аккуратно, как тогда за кулисами, прижимает к себе. Арсений реагирует на это как на триггер, и тут же бьёт ногой в Антоново колено, отчего тот охает и хватка слабеет.

Арсений выпутывается из кокона рук наёмника и сразу же впечатывается кулаком в скулу Антона. Костяшки болят от силы удара, но Попов сдерживает себя, чтобы не потереть их. Шастун касается пальцами маски, и Арс понимает, что разбил ему губу — бордовая ткань маски, окрашенная кровью, чуть меняет свой цвет. Арсению почти что жаль.

— Не смей, блять, меня трогать, — в голосе злость, смешанная со страхом. Страхом осознания того, что эти прикосновения всё ещё желанны.

Разбег и падение. Антон остаётся на крыше один, наблюдая за удаляющимся красно-синим костюмом.

Шастун стягивает маску, жадно глотая свежий воздух: в маске слишком душно. Он улыбается безумно, игнорируя боль в разбитой губе, — со стороны выглядит наверняка пугающе: кровь размазалась по подбородку и испачкала зубы, но на крыше и нет лишних наблюдателей.

Вам может показаться, что здесь радоваться нечему, ведь он остался, по факту, ни с чем, и вы ошибётесь, потому что сегодняшний вечер — его маленькая победа на пути к большой цели. Сегодня его Паучок не просто сбежал, как делал предыдущие попыток десять, а заговорил с ним, что не может не значить, что Антон ему небезразличен.

Да, пока что он вызывает у супергероя только злость, но он надеется, что это только пока что. Когда Шастун говорит, что ему нравится Человек-Паук, он буквально это и имеет в виду. Антон, вообще, всегда искренен в своих эмоциях.

Ему радостно от того, что Паучок наконец-то перестал его игнорировать. Некстати вспоминается Арсений, который тоже, вроде как, его зацепил, но с ним всё так непонятно, ещё и это обещание Эду…

Антон мотает головой, прогоняя эти мысли. Нечего сейчас об этом думать: с Арсом они уже больше месяца не виделись и ещё столько же (он сильно преуменьшает) не увидятся. Желание есть, поводов нет, в метках ангст и несчастливый финал.

Блять, у Антона какая-то гиперфиксация на фанфиках, но что поделать, если он нашёл на просторах интернета фангруппу по Человеку-Пауку и — подумать только! — Дэдпулу. Какие ж отбитые люди до этого додумались… Антон их обожает, читает фанфики, написанные по ним с Паучком, и нарадоваться не может. Какими его именами только не окрещивали — один раз даже в цель ткнули! — но это совсем не важно, ведь их личности никто не знает, кроме них самих.

Однажды Антону попался фанфик — тот самый, где попали в его настоящее имя, — но в этом же фанфике Паучка окрестили Арсением, и, наверное, не стоит описывать, как Шастун триггерился, читая это.

Господи, мужику двадцать пять лет, чем он занимается…

×××

Почти весь август Арсений после этого разговора и осознания, что его чувства к Антону никуда не делись, чувствует себя отвратительно. Он презирает себя за чувства к нему, к убийце.

Но как объяснить сердцу, что вот это — плохой мальчик, и любить его — нельзя ни за что на свете. Но этот бестолковый орган продолжает часто-часто биться во сне, когда подсознание подкидывает ему сны, в которых Антон в костюме Дэдпула, но без маски бережно прижимает его к себе.

Арсений запрещает себе чувствовать. Арсений запрещает себе говорить в присутствии Антона, чтобы тот не выводил его на эмоции.

Арсений думает, что лучше бы он ходил с залепленным скотчем ртом — чёрным таким, чтобы совпадал по цвету с его неправильными чувствами к наёмнику. Ведь если молчать, то кажется, будто никаких чувств и нет? Ведь так?

Арсений запутался в пучине ненависти к себе и к этим чувствам, которые он не может выжечь из себя.

К Антону хочется испытывать отвращение, но получается только мысленно стирать красный слой маски и желать увидеть его лицо снова.

К Антону хочется испытывать ненависть, но получается лишь отчаянно желать прикосновений, повторяя внутри как мантру "прикоснисьприкоснисьприкоснись", но если прикоснётся грубо оттолкнуть, ведь так будет правильно.

Антона нужно бояться, но чутьё всё ещё молчит рядом с ним, и Арсений никогда не признается в этом вслух, но он чувствует себя рядом с ним спокойно и комфортно.

Ему Антона любить нельзя, но сердцу плевать на это всё с высокой колокольни.

×××

Весь август Арсений живёт — старается жить — по принципу «с глаз долой — из сердца вон»: после патрулей сразу же домой, даже не смотря в сторону излюбленной крыши.

Пару раз случаются стычки с преступниками, и Дэдпул, отчаянно желающий встретиться ещё раз с Паучком, приходит на эти точки. Но приходит слишком поздно, когда вызванная заранее Арсением полиция уже приезжает на место, и супергерой, титаническими усилиями заставляя себя не смотреть в сторону наёмника, быстро исчезает.

Но в конце августа Дэдпул всё же успевает, и Арсений с молчаливой благодарностью принимает его помощь, потому что нарушителей закона слишком много для него одного.

Антон не использует ни один вид холодного оружия.

Борется кулаками наравне с ним, понимая, что его Паучок будет явно не в восторге, если Шастун устроит здесь кровавое месиво.

Они стоят спина к спине, прикрывая тылы друг друга и успешно отражая все атаки. Им не нужны слова, чтобы понимать друг друга. Они действуют будто единый организм.

Арсений впервые за долгое время позволяет себе улыбнуться при Антоне, спасибо хоть, что тот этого не видит за маской.

Во время драки так получилось, что оба разошлись по разным углам.

Когда, Арсений отразил все атаки со своей стороны, он чувствует тревожный звон чутья.

Попов даже не успевает развернуться, как слышит выстрел и падение обмякшего тела. Он неверяще замирает.

Он убил. При Арсении.

Антон тут же оказывается рядом, говоря, что не мог без этого, ведь был слишком далеко, а действовать надо было срочно, ведь преступник с ножом бежал прямо к дерущемуся Арсению.

Антон его спас, но он об этом не просил. Он смог бы увернуться и самостоятельно вырубить нарушителя, но ебучий Дэдпул снова возомнил себя Богом, что в праве решать, кому жить, а кто этого не достоин.

— Я не мог допустить, чтобы ты пострадал, ты это понять можешь?! Ну прости, что единственный раз за бой воспользовался оружием, чтобы спасти твою жизнь! — Арсений не хочет выяснять с ним отношения прямо посреди улицы, но видимо, придётся.

— Я смог бы…

— Да не смог бы ты, Паучок! Разуй глаза и пойми, что иногда это необходимая мера! Я старался этого избежать ради тебя, но здесь так уж получилось, прости, мне жаль! — звучит зло, и Арсений лишь сильнее убеждается в том, что ему нихуя не жаль. А зря, ведь Антон действительно испугался за жизнь супергероя и звучит сейчас так лишь от бушующих эмоций.

— Сюда скоро приедет полиция, и тебе лучше свалить. Я не хочу, чтобы нас видели вместе, — холодно и отстранённо произносит Арсений и отходит от Антона, стараясь не смотреть на безжизненное тело.

Антон смотрит пару секунд в спину Человеку-Пауку, но действительно уходит. Он с таким предвкушением ждал этой встречи, чтобы снова получить от ворот поворот. Но ничего. Сдаваться он не намерен.

×××

Арсению кажется, что он это уже где-то видел, когда перед ним стоит Антон с дружелюбной улыбкой.

Арсений знает, что произойдёт дальше.

Он видит, как мужчина направляет пистолет.

Не на него. Что? Почему?

Антон притягивает Арса к себе одной рукой, обнимая крепко, так что он чувствует себя защищённо и безопасно, а другой нажимает на спусковой крючок. Оборачиваясь, Арсений видит обмякающее тело человека, желающего его убить. Странно, но сейчас он не испытывает ни ужаса от действия Антона, ни злости на него же, а благодарность.

— Спасибо, — шепчет он и, приподнимаясь на носочках, прижимается своими губами к антоновским.

В то мгновение, когда Антон улыбается в поцелуй, начиная отвечать, Арсений просыпается.

Он подскакивает на кровати, осознавая, что ему приснилось. Твою же мать. Ему так противно от себя.

Он больше не может вариться в этом всём в одиночку, ему нужно срочно с кем-нибудь поговорить. Желательно, с Эдом. И поебать, что на часах три ночи.

Он надевает костюм, но, понимая, что на улице уже не тёплый август, а начало холодного сентября, решает сверху накинуть ещё и худи. Он роется в шкафу, но не находит ни одной тёплой вещи.

Он на пару секунд подвисает, после матерится себе под нос, но натягивает подаренное Антоном худи. Проводит пальцами по тёплой ткани и вдыхает приятный запах, который всё ещё не выветрился, но тут же одёргивает себя и лезет в окно.

На улице прохладно, но Арсений быстро согревается из-за пробежки по крышам. Окно Эдовой квартиры открыто на форточку, и Попов почти бесшумно его открывает, залезая внутрь.

— Арс?

Упс, Арсений не подумал, что здесь может быть Егор. Тот приподнимается на локте и выглядит заспанным, но старается удерживаться в сознании. Эд мирно сопит рядом, не пробуждённый ото сна.

— Что-то случилось? — снова шепчет Егор.

— Нет, всё в порядке, прости, что потревожил, я уже ухожу…

— Так, пойдём, — произносит одноклассник решительно и аккуратно переползает через Эда. Тот просыпается и что-то бурчит, Арсению удаётся расслышать сонное «ты куда?». — Водички попить, всё хорошо, спи, — чмокает в лоб и, беря друга за руку, тащит его из комнаты.

На кухне Егор действительно наливает стакан воды и выпивает. Только сейчас он замечает, во что одет Арсений.

— Я думал, ты его теперь ненавидишь, — про Антона он или про худи Арсений решает не уточнять.

— Я пытался, правда, и некоторое время у меня действительно получалось, но потом всё пошло по пизде, когда он до меня дотронулся, — Егор вопросительно наклоняет голову. Арсений, зажмурив глаза, собирается с мыслями, чтобы сказать: — Я чувствую себя неправильным из-за того, что хочу, чтобы он прикасался ко мне каждое мгновение.

— Он тебе всё ещё нравится?

Арс был готов к этому вопросу, но он всё равно бьёт под дых, вышибая весь воздух из лёгких. Дышать сложно, он словно разучился это делать.

— Да, — он впервые признаётся кому-то об этом вслух, и для него это не то чтобы легко.

— Проблема в том, что он наёмник, я правильно понял? — Арсений обречённо кивает, а Егор делает глубокий вздох, из-за чего Попов вдруг чувствует себя маленьким ребёнком, которому будут объяснять элементарные вещи. — Значит не так уж тебе это и важно, если ты его всё ещё любишь. Прости, конечно, но я не думаю, что ты бы продолжал сохнуть по нему, если бы это действительно шло вразрез с твоими принципами.

Действительно.

— Так что в этом случае тебе нужно не принять свои чувства к нему, хотя и это тоже важно, а то, что тебе нормально, если он будет убивать. Жёны военных же как-то живут, и ничего.

— Но это другое! Там цель… — начинает он, но Егор его перебивает, закатывая глаза.

— Нет, Арс, это абсолютно то же самое. Убийство есть убийство. У военных тоже заказ — устранить врага. У Антона заказчики с аналогичными просьбами. Если так подумать, то у него тоже благая цель.

Арсений хмурится, но задумывается над словами Егора. На кухне повисает напряжённая тишина, нарушаемая тихим дыханием парней. Попов даже может, если прислушается, уловить сопение Эда за дверью.

Егор снова заговаривает, но уже спокойно:

— Ты не сможешь его изменить, Арс. Ты просто подумай, готов ли ты с этим смириться. Или реально сожги все мосты и забудь о нём. Если быть принципиальным, то до конца, — он пожимает плечами и зевает. Арсений чувствует укол совести за то, что поднял человека посреди ночи, чтобы тот расставил по полочкам его переживания. А завтра ведь обоим в школу к восьми.

Он благодарит и прощается, Егор треплет его по плечу и удаляется досыпать, сонно тря глаза.

Арсений выходит через дверь, как нормальные люди, а не как некоторые паукообразные супергерои. Домой идти не хочется, поэтому он решает устроить маленькую пробежку по городу: его это всегда расслабляло. Он бегает около десяти минут, после чего заруливает на свою излюбленную крышу, но резко меняет траекторию, видя сидящий там силуэт. По скрещённым за спиной катанами понимает, что это Антон.

Он прилепляется к стене здания и стягивает греющее его худи, создавая из паутины кокон и подвешивая его на выступ.

Холодно.

Арсений бесшумно ступает по крыше и присаживается рядом с Дэдпулом. Тот в то же мгновение поворачивает голову и улыбается — Попов понимает это по движению маски. Господи, как же он хочет снова увидеть его улыбку без всяких дурацких преград.

Супергерой опирается ладонями на прохладный выступ крыши по обеим сторонам от своих бёдер. Антон зеркалит это, но не предпринимает попыток накрыть его руку своей — не хочет нарушать личное пространство парня.

Арсений выдыхает и жмурится, принимая, наверное, одно из самых значимых решений в своей жизни:

— Я готов дать тебе шанс.

И медленно подбирается своей ладонью к антоновской, касаясь своим мизинцем — его.

— Правда? — будто не осознавая до конца, спрашивает Антон. — А шанс в каком плане? — Арсений видит, как Шастун щурится и маска повторяет его движения в точности. Она у него удивительно подвижная, почти такая же, как и мимика без неё. Но последнее, конечно, лучше.

— Во всех возможных, — слабо улыбаясь, выдыхает супергерой, и Антон только после этого позволяет себе взять его руку в свои. Так нежно и бережно, как за кулисами в тот день. — Но мне нужно время.

— Конечно, Паучок, сколько ты пожелаешь, — Антон охотно кивает несколько раз и снова отворачивается в профиль к парню, счастливо улыбаясь.

Ему ответили взаимностью.

×××

— Почему ты убиваешь?

Ближе к концу сентября пришло бабье лето. Так будет всего неделю, но это позволило Арсению поверить в то, что всё будет хорошо. Говорят, летом всё выглядит чуточку лучше, чем есть на самом деле, и вот Арсу кажется, что его любовь к убийце не так уж плоха и безнадёжно неправильна.

Арсений долго думал над словами Егора в ту ночь и тем разговором на крыше с Антоном и пришёл к выводу, что он может смириться с убийствами последнего. Тот действительно нравится ему до потеющих ладоней и краснеющих щёк.

— Ты сочтёшь меня меркантильным, но за это хорошо платят.

Парни снова сидят на своей крыше. Из-за учёбы у Арсения всё реже остаётся время для душевных посиделок с Антоном. Но он старается разгребать всё, чтобы как можно чаще оказываться рядом. Во время школьной недели он будто белка в колесе — бежит и бежит бесконечно с полыхающей задницей, а Шастун действует на него будто успокоительное своими объятиями и поцелуями сквозь два слоя маски. Всепоглощающий комфорт, на который Арсений подсел будто на наркотик.

— Вообще, история моего становления Дэдпулом весьма трагична, — Арс слышит усмешку, но весёлого в ней мало. — Когда у меня выявили рак, я пошёл в армию. Не смотри на меня так, я подделал документы, никто там не знал про моё заболевание. Я не хотел лечиться, потому что никогда не видел в жизни смысла, так что туда я осознанно шёл умирать. Я был готов лезть куда угодно, подставлялся всеми возможными способами, но пули будто меня избегали. Потом мной кто-то заинтересовался и предложил навсегда излечиться от рака каким-то мудрёным, рискованным способом. Я согласился, ведь терять мне было нечего, — Арсений придвигается ближе к нему, сплетая их пальцы рук. Антон благодарно сжимает его ладонь и укладывает голову на его плечо. У него уже давно отболело, но поддержка от небезразличного ему человека приятна. — Мне вкололи какое-то вещество, а дальше началась череда мучительных испытаний, чтобы мутация себя проявила. Человек, который не хотел жить, стал бессмертным, иронично, не находишь? — усмешка, и Арсений сильнее прижимается к нему. — А потом я познакомился со Стасом, который помог мне с карьерой киллера, ведь ещё в армии стало ясно, что убивать у меня получается хорошо. Особого удовольствия мне это не доставляет, но в наушниках ничего так. Ты же не будешь сейчас…

— Нет, — спешит ответить Арсений. Сердце волнительно бьётся, когда он решается задать вопрос: — Скажи, ты всё ещё не хочешь жить?

— Нет, конечно, пойду прям щас централам сдамся, чтоб они заковали меня в ошейник! Ты чего дуришь, Паучок? Как я могу не хотеть жить, если буквально с нашей самой первой встречи ты для меня стал одним из поводов отбывать свою вечность.

— Да прям уж с первой, — качая головой, сарказмирует Арс.

Арсений с улыбкой вспоминает тот раз, когда спас Антона в начале весны. Правда, если ему не изменяет память, Шастун его старания не оценил. Только сейчас вспоминается его фраза «повалялся бы и дальше пошёл, чё бубнить-то», и Арсений понимает её смысл.

— С первой, с первой. Ты не помнишь уже, наверное, да и не знаешь, кто конкретно из спасённых тобой я. Вторая встреча была в тот же день. Ну, та, после которой я тебя убить хотел.

— Как романтично, вот это история любви, — произносит Арсений, и Антон смеётся фальцетом, утыкаясь ему в ключицу, хватая плечо обеими руками. — И ты бы был осторожней в словах. Или ты не печёшься за тайну своей личности? — Арсений, кстати, актёр.

— Ой, как ты здорово вырулил на эту тему. Я могу хоть щас маску снять, но не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным открыться в ответ. Я не хочу на тебя давить, Паучок.

Антон в глазах Арсения реально восьмое чудо света. Мужчина привычно прижимает его к себе в объятиях, и Попов плавится, стискивая его в ответ.

Когда Арсений будет доверять ему настолько, что сможет раскрыть свой главный секрет, он обязательно признается, что Антон ему понравился сразу.

×××

Весь октябрь стал у них тем самым конфетно-букетным периодом. Без конфет и букетов, правда, зато с разговорами: долгими и желанными, за которыми они узнавали друг друга всё лучше.

Арсений в жизни себя таким любимым не ощущал, да и так сильно не любил никого. С каждым днём всё сильнее хочется быть рядом, потому что по будням получается видеться совсем мельком. Обычно они тогда безмолвно сидят, наслаждаясь и насыщаясь прикосновениями друг друга.

Без боёв, конечно, не обходилось, и Антон исправно приходил ему на помощь. В интернете появлялось всё больше фанатов их дуэта, и их, кажется, совсем не волновало то, что один из них супергерой, а другой — наёмный убийца. Видимо, они видят в сделанных очевидцами фотографиях что-то, что не способны заметить другие. Даже сами Арсений и Антон, ведь им кажется, что они никак не палятся. Но фанаты продолжают обсасывать каждое их взаимодействие.

Антон волнуется за Арсения, ведь это может отрицательно сказаться на его карьере героя, ведь сомнительно, что он вдруг объединился с самим Дэдпулом, поэтому путём совместных обсуждений они решили снизить по максимуму все взаимодействия на публике и видеться только на крыше в оговорённое время.

В начале ноября, прямо накануне дня рождения Эда, Арсений влез в очередную перепалку с вооружёнными бандитами.

Когда он был ранен одним из преступников вскользь по плечу правой руки, Арсений понял, что он не справляется. Он ненадолго исчезает из виду группировки, тыкая на наушник и звоня Антону — он дал ему этот номер на случай таких ситуаций.

Шастун обещает быть в ближайшие десять минут, и Арсению приходится разрабатывать план, как их задержать, если у каждого из семи человек по два автомата минимум.

Антон появляется довольно быстро, и Арс, успевший вырубить двоих человек, понимает, что без убийств тут не обойтись. Он тяжело вздыхает и кивает Антону.

Шастун расчехляет свои любимые катаны. Ой, сейчас полетят бошки. В буквальном смысле.

Арсений, прилепившийся к стене здания стреляет в бандитов паутиной, связывая им руки, если Антон их ещё не отрубил, конечно.

Металлический запах снова щекочет чуткое арсеньевское обоняние, отчего у него начинает кружится голова. Он опускается на землю, чтобы не наебнуться с высоты третьего этажа. Антон тут же оказывается рядом, загораживая своей спиной и, оборачиваясь, спрашивает:

— Ты чего?

— Голова, — Арсений жмурится и глубоко дышит, задирая голову вверх. Голова кружится ужасно.

Антон выбивает из рук двух ближайших бандитов оружие и командует Человеку-Пауку:

— Так, давай за угол и жди меня, я сам тут порешаю, — Шастун слегка похлопывает его по заднице, подгоняя, после чего снова двигается на врагов.

Арсения шатает. Он заворачивает за угол, когда чутьё дёргает его в сторону.

Пуля впивается в бок живота, не задевая органы, и, кажется, застревает. Арсений вскрикивает от боли и прижимает руки к кровоточащему боку, оседая на землю.

Преступник, выпустивший последний патрон, судорожно перезаряжает магазин, но бросает пистолет как есть, когда слышит череду быстрых выстрелов за углом. Бежит, поджав хвост, но его это не спасает: Антон, реагирующий на стон боли Арсения, появляется сзади и всаживает в тело бандита несколько пуль.

Опускается на колени рядом с Арсением, отстраняя его ладони от раны.

— Не трогай грязными руками, — он пару секунд всматривается в рану. — Блять, вот же гандон!

Арсений прижимается к плечу Антона и едва слышно скулит.

— Она застряла… Больно очень…

Антон матерится сквозь зубы, думая, что же делать. Решение приходит быстро. Он прижимается привычно через два слоя ткани губами ко лбу своего Паучка и говорит:

— Родной, я тебя сейчас на руки возьму, потерпи немного, ладно? — супергерой мычит, закусывая губу, и скулит, когда Антон его аккуратно поднимает и бережно, но крепко прижимает к себе, шепча на ухо, какой он у него молодец, самый лучший и что он со всем справится, а Антон ему поможет обязательно. Арсений уже думает ему сказать, кто он такой, лишь бы тот его доставил к Эду — он поможет, но мужчина предлагает совершенно иной план развития событий: — Мы сейчас пойдём ко мне. Держись крепче.

До квартиры Шастуна идти недолго. Весь путь он шепчет парню всякие глупости, чтобы отвлечь от боли, а тот обнимает его за шею, тихо поскуливая.

Поставить Паучка Антону всё же приходится, чтобы достать ключи от квартиры. Костюм супергероя чуть ли не до бедра пропитался кровью, и из раны всё льёт и льёт. Ноги его не держат, и Арсений почти что полностью виснет на Шастуне.

— Сейчас-сейчас, мой маленький, подожди, — Антон наконец открывает дверь и тащит Арсения на себе к дивану, укладывая его. — Всё-всё, сейчас я тебе помогу. У тебя костюм раздельный? Верх стянуть можно?

Арсений мычит согласно и тянет руки вниз, доставая нижнюю полу ткани. Антон помогает стащить через голову, придерживая его маску. Запоздало доходит, что он мог просто попросить приподнять, но что сделано, то сделано. Шастун отлучается за пинцетом на несколько секунд и бегом возвращается к своему Паучку.

В маске душно и видно плохо, поэтому Антон решает, что в такой ситуации уже похуй.

— Паучок, я маску сниму, я в ней не увижу пулю нормально. Тебе нужно будет её прикусить, ладно? Чтобы ты себе зубы не повредил и было, на что отвлечься.

— Быстрей уже давай, пожалуйста, — хнычет Арсений, сжимая обивку дивана.

Антон стягивает маску, и его кудрявые волосы забавно электризуются. Арсений сквозь боль улыбается, и его улыбку наконец видно, когда Шастун приподнимает его маску, оголяя кнопку носа, и размещает скрученную в жгут свою маску меж его зубов; Арс тут же её кусает, а сам взгляда оторвать от Антона не может: так скучал по его лицу, что жадно хватает все его эмоции — даже самые малейшие.

Антон нависает, заглядывая в рану и предупреждает Арсения:

— Сейчас доставать буду. Можешь сжать моё плечо, если тебе от этого станет легче.

Следующие полминуты становятся для Попова чуть ли не худшими в жизни. Антон крепко держит его, прижимая к дивану, чтобы тот не дёрнулся и не сделал ещё хуже, а Арсений мычит с его маской во рту и сжимает его руку до фиолетовых гематом. Но Шастун терпит, потому что его Паучку сейчас намного больнее.

Когда окровавленная пуля, зажатая пинцетом, оказывается перед лицом Арсения, тот выталкивает языком маску и со вздохом облегчения откидывает голову на подлокотник дивана. Спасибо хоть, что кровь идти перестала, но он и так прилично запачкал Антону диван. Он обязательно извинится за это.

— Спасибо, — выдыхает Арс, стараясь дышать поменьше, ведь боль в боку даёт знать о себе чуть ли не при каждом движении. У Попова, конечно, тоже ускоренная регенерация, но не такая, как у Антона, что зарастает максимум в течение получаса, на нём будет зарастать около дня.

— Мы ещё не закончили, но пожалуйста, — Антон очаровательно улыбается, с интересом скользя по открытому участку кожи на лице Арсения. — Меня Антон зовут, кстати.

Попов чуть не брякает «я знаю, спасибо, что сообщил», но вовремя себя одёргивает и многозначительно молчит.

— Так, ладно, откроешься, когда созреешь, сейчас нужно тебя перевязать.

Антон снова отходит от Арсения, а тот, матеря на чём свет стоит того преступника, принимает сидячее положение. Не лёжа же его бинтовать, в самом деле.

— А ты чего… А. Какой ты предусмотрительный, — Шастун появляется из-за спины и снова оказывается перед ним на коленях, дотрагиваясь до арсеньевских, намекая, чтобы тот их раздвинул. Арсений безбожно краснеет.

Антон всматривается в рану и замирает, невольно открывая рот от ахуя.

Ещё когда Паучок стянул верхнюю часть костюма, Шастун обратил внимание на то, что у него так же, как у Арсения, много родинок, но сейчас он, всмотревшись внимательней, видит те самые шесть родинок прямо на солнечном сплетении, которые он заметил ещё в день арсеньевского выступления много месяцев назад. Он запомнил их, потому что они напомнили ему созвездие Малой Медведицы.

Антон поднимает недоумевающий взгляд, вглядываясь в не скрытую маской часть лица, и наконец-то видит.

Видит знакомую кнопку носа, по которой хочется непременно бупнуть. Видит тонкие губы, из-за которых виднеется ровный ряд верхних зубов, а на правом центральном — небольшой скол, который Антон заметил, когда стоял неприлично близко к Арсению в момент, когда они столкнулись впервые. Видит четыре родинки на левой щеке, образующие неровный четырёхугольник.

И ещё кучу деталей видит и осознаёт.

Влюбиться в одного человека дважды? Да пожалуйста, Антону как нечего делать! На самом деле, Шастун влюблялся и продолжает влюбляться в Паучка — в Арсения, подумать только! — каждую секунду. Пиздец, он нищенка.

Антон отмирает после того, как Арс зовёт его по имени, и бездумно переводит взгляд на рану, смазывая заживляющей мазью сначала, а потом заматывает бинтом.

Пока он делает эти монотонные действия в голове вертится вопрос: что же делать теперь? Набрасываться с вопросами на Арсения сейчас точно не стоит, и из других адекватных вариантов остаётся терпеливо ждать, пока Попов сам созреет до признания, и ни в коем случае не подавать вида, что он знает. Чтоб по-комфорту было.

Антон заканчивает перевязку, проходя за эти три минуты все стадии принятия, и со счастливой — влюблённой — улыбкой уставляется на своего ненаглядного.

— Спасибо, — ещё раз благодарит Арсений, осматривая результат антоновских пыхтений.

— А поцеловать своего рыцаря? — Антон с удовольствием замечает, как парень тушуется так, что у него даже шея красными пятнами пошла. Он тихо смеётся себе под, решая сжалиться над ним: — Я пошутил, расслабь булки, ты не…

Арсений облизывает губы и, зарываясь ладонью в волосы на затылке Антона, притягивает его к себе — сам старается не шевелиться, ведь рана в боку не перестаёт пульсировать и щипать.

Шастун мычит удивлённо, но с охотой отвечает на поцелуй, бережно беря его лицо в обе руки. Арсеньевская маска мешает, но Антон готов и потерпеть, ведь этого момента ждал очень долго.

Перед тем, как отстраниться, Антон чмокает его ещё раз и плюхается на пол в позу лотоса.

— Мы встречаемся? — выпаливает Шастун давно волнующий его вопрос.

Арсений улыбается робко, но счастливо, когда положительно кивает.

Позже Антон переодевается в нормальную одежду и вызывается проводить Арсения. Тот сначала отнекивался, ведь ходить может самостоятельно, но быстро понял, что Антон отступать не намерен, поэтому просто кивнул, позволяя снова натянуть верхнюю часть костюма.

Арсений надеется, что сможет отстирать его от крови.

Антон оставляет его, когда до дома парня остаётся около двух кварталов. Он снова дал ему своё худи — на этот раз красное с надписью «чупа-чупс», — чтобы тот натянул капюшон и не видно было маску. Арсений благодарит и дальше ковыляет самостоятельно.

×××

Антон с небольшим букетом цветов и шампанским подмышкой заваливается в квартиру к Эду где-то за час до общего сбора, чтобы, во-первых, помочь с приготовлениями, а во-вторых, поговорить.

— С днём рождения, братан! — орёт он из коридора. Через десять секунд из кухни показывается виновник торжества в запачканном фартуке и с одной перчаткой-прихваткой на руке. Ну какова хозяюшка. — От сердца и почек, как грится, — Антон пихает ему в свободную руку букет.

— Хуле ты мне это пихаешь, в вазу ставь иди или Булке отдай, — с приветливой улыбкой бухтит Эд и снова удаляется на кухню.

— Помочь надо с чем-нибудь? — участливо интересуется он, увязавшись за Выграновским хвостиком.

— Да как обычно, Тох. Стаканы, бухло и закуски поноси в зал, — Эд кивает на привлекательно блестящие в свете ламп бутылки алкоголя и снеки рядом.

— А Егор где?

— Та в магаз упёрся, забыл докупить чё-то, — пожимает плечами Эд, нарезая лимоновые дольки.

— А, отлично, я как раз хотел с тобой поговорить, — Антон замечает, как Выграновский напряжённо сводит плечи, но старается не подавать виду. — Ты же знаешь, что Арсений — Человек-Паук, верно? — он щурится. — Ты не можешь не знать.

— Да блять, как же вы заебали оба! — Эд бросает нож и поворачивается лицом к Антону, скрещивая руки на груди. — Ну знал, и чё?

— Всё это время знал и ни разу мне не сказал, когда я тебе нылся! Жесть, вот это друг называется.

— Ты чё, охуел? Жесть, вот это друг называется, просишь его не лезть, но он делает всё в точности наоборот, — зеркалит он Антону его же фразу. Тот пристыженно утыкается взглядом в пол.

— Урыл, — признаёт своё поражение он. — Но Арсений мне нравится. И я ему тоже нравлюсь, — Выграновский закатывает глаза так, что они грозятся не вернуться в прежнее положение. — Эд, я клянусь, я не допущу того, чтобы с ним что-то случилось. Я сам себе этого не прощу, понимаешь? — недавний случай тому пример. Антона так грызла совесть за то, что он не уследил, не смог защитить, отправил его одного непонятно куда, где его ранили. Он потом сто раз извинился за это перед Арсением, когда провожал его домой, чем заебал его, потому что тот столько же раз ответил, что Антон в этом не виноват, но тот продолжает чувствовать себя виноватым.

— Я снова не вовремя, да? — на пороге кухни появляется Егор, держащий в руках докторскую колбасу. — Привет, Антон, — здоровается он, приветливо махая рукой, тот дружелюбно улыбается в ответ.

— Не, всё ок, мы уже договорили, — отвечает ему Эд, принимая из его рук колбасу. — Я тебе доверяю, Тох. Не проеби, — именинник снова начинает нарезать лимон, а Егор, притворяясь великим слепым (и глухим), начинает таскать из кухни в гостиную бутылки и закуски.

К шести часам подсасывается основная масса гостей: в основном, одногруппники Эда, среди которых Антон никак не может выловить Арсения. Он видит его несколько раз в разных местах, но каждый раз, когда он хочет к нему подойти, тот будто сквозь землю проваливается.

Когда наступает время поднимать тост, и музыка, а вместе с ней и гости замирают, Антон видит замершего с бокалом в руке Арсения, лучистый взгляд которого направлен на Егора, произносящего праздничную речь на правах самого близкого человека для Эда. Антон слушает вполуха, пробираясь через толпу к своему парню.

И Антон совсем забывает, что Арсений не знает, что Антон знает, что он является Человеком-Пауком.

Егор договаривает, толпа гудит, и музыка продолжает долбить по ушным перепонкам с прежней громкостью.

— Привет, — шепчет он на ухо своему ненаглядному, когда наконец до него добирается. Тот вздрагивает от неожиданности и оборачивается, сталкиваясь с Антоном носами, тут же отшатываясь. И он непременно бы упал, если бы Шастун не поймал бы его, чудом не касаясь раненного правого бока и крепко прижимая к себе.

Вот она, хвалёная ловкость Человека-Паука.

Они стоят так с минуту, покачиваясь в темп песни, потому что каждый не хочет друг от друга отлипать.

— Мы можем поговорить? — снова шепчет на ухо Антон, и Арсений загнанно кивает.

Шастун цепляется своим мизинцем за арсеньевский и тянет его за собой на балкон. Тот утеплённый, но через приоткрытую форточку окна всё равно просачивается морозный ноябрьский воздух.

Арсений выжидающе смотрит на Антона.

— Ты меня избегаешь, — не вопрос, а утверждение. — Почему?

— Тебе показалось, — пожимает плечами Арсений и отводит взгляд. Не признаваться же ему, что тот словил приступ необоснованной ревности.

К скольким ещё людям, кроме него, Антон подкатывает? Вчера буквально начал встречаться с Человеком-Пауком, а сегодня — снова — гипнотизирует взглядом Арсения. И либо он такой везучий, либо Антон действительно не заморачивается о своих связях. Арсению не хочется быть использованным.

— Арс, я сделал что-то не так?

— Всё так, просто… — Попов набирает в грудь воздуха, явно желая что-то сказать, но сдувается, говоря лишь: — Забей. Я не избегаю тебя.

— Тогда ты будешь не против, если я буду находиться рядом с тобой?

— Всеми конечностями за, — с улыбкой.

— Даже пятой? — в глазах Антона пляшут любимые Арсением бесенята.

— Надеюсь, ты про голову, — он по-лисьи морщит нос и аккуратно выходит с балкона. Рана почти зажила, но всё ещё неприятно тянет.

Решает отпустить себя, ведь какая разница в костюме он или без, если он всё так же любит Антона. Да и к тому же, надо подготавливать мужчину к тому, что Арсений Попов и Человек-Паук — один и тот же человек.

Антон, который и без арсеньевского признания это знает, нагоняет его и утягивает за собой в зону танцев.

×××

Арсений приглашает Антона к себе праздновать новый год вдвоём ещё в тот вечер, когда они, как слипшиеся макаронины, пьяно шатались по квартире Выграновского. Точнее, пьяно шатался Попов, ведь из организма Антона алкоголь выветривается крайне быстро, но тот подыгрывал и всегда был рядом, чтобы подстраховать Арса, если тому понадобится.

Антон (не)много волнуется перед тем, как нажать на звонок, оповещая о своём приходе. Видимых поводов для волнения нет, но у Шастуна всё равно сильно бьётся сердце и потеют ладони. Он вытирает их о свои штаны.

Предчувствие предполагает, что Тот Самый Разговор (да, прям с заглавных букв) будет сегодня. В голове бегущей строкой: «Только бы не облажаться».

Дверь открывается, как только Антон всё же находит смелость нажать на звонок. Он шутит, мол, ты что, под дверью меня дожидался, но не признаваться же, что Арсений так и делал.

У самого Попова сердце колотится не меньше, но он прокашливается и беззаботным тоном приглашает Антона на кухню, где на столе стоит торт. Медовик. Любимый Антона.

— Бля, это самый лучший новогодний стол из всех, что я видел, — он очаровательно смеётся, показывая котячьи зубки. Арсений безбожно залипает, улыбаясь как дурак. — Сам готовил?

— Эд помогал, — неловко улыбается Арсений. — Он часть себе забрал.

— Я восхищён, — Шастун улыбается и подходит к Попову, обнимая.

На часах короткая стрелка уже перевалила за одиннадцать: Арсений специально позвал Антона к такому времени, чтобы оставить этот разговор в прошлом году.

— Антон, — Арсений подаёт голос, меняя положение головы: теперь он подбородком утыкается в ключицу мужчины. Шастун, всё так же его обнимая, легонько покачивается под музыку, доносящуюся откуда-то с верхних этажей.

Антон вопросительно мычит, и Арс слегка отстраняется. Тянет Шастуна за собой в гостиную, где ёлка, наряженная гирляндой, сияет поочерёдно всеми цветами радуги. Спасибо родителям, что согласились отдать квартиру на новогодние каникулы в распоряжение Арсения.

— Я хочу тебе кое-что сказать.

Антон удовлетворённо и предвкушающе улыбается, прижимаясь задницей к дивану, и тянет Арсения за руку на себя, заставляя его усесться на свои бёдра.

— Говори, — он улыбается и прижимается носом к его шее, пока что просто вдыхая любимый запах и не предпринимая никаких действий. Арсений вздрагивает и скребётся пальцами по затылку Антона.

— Ну, Антон! Сядь нормально, — Антон чмокает с сожалением шею напоследок и выпрямляется, заглядывая в расширенные зрачки своего любимого. — Я Человек-Паук.

— Я рад, что ты мне сказал, — Антон тепло улыбается и всё же скользит руками под арсеньевский новогодний свитер. — Теперь я могу вылизать твою шею?

Арсений краснеет, становясь похожим оттенком кожи на своём лице на свой же свитер.

— Я ожидал удивления, вообще-то, — Попов удерживает ладонью торс мужчины, не позволяя ему двигаться.

— Я понял, что ты Паучок, когда вытаскивал тебе пулю, — Арсений расширяет глаза. — У тебя вот здесь, — Антон перемещает руку под его одеждой, касаясь солнечного сплетения, — родинки напоминают Малую Медведицу.

— Пиздец, — выдыхает Арсений, облегчённо смеясь. — Я-то думал, хуле ты стал ко мне как к Арсению подкатывать, когда начал встречаться со мной как с Пауком.

Антон слегка царапает поясницу Арса, заставляя того, охнув, выгнуться и (не)случайно скользнуть пахом по его ширинке.

— Но ты спалился всё же эпичней, — Попов полностью ложиться на Шастуна, утыкаясь носом ему в шею, наслаждаясь чувством защищённости и своей собственной маленькости рядом с таким большим Антоном.

— Так ты знал? Как давно? — его руки под одеждой останавливаются, и Арсений недовольно двигает тазом, чтобы тот продолжал приятно гладить спину.

— С той встречи на нашей крыше. По часам понял. Я тогда охуел знатно, и у меня был период, когда я не считал правильными свои чувства к тебе, ведь ты убиваешь и так далее. А чувства у меня к тебе появились ещё с самой первой встречи. Ты мне понравился сразу, — Арсений нежно-влюблённо улыбается и чмокает любимую родинку на кончике антоновского носа.

— Ебать, — всё, что может сказать Антон. — Почему ты раньше не сказал?

— К тебе такой же вопрос. Я не хотел на тебя давить.

Антон, смеясь, откидывает голову назад.

— Такое же, Арс, — Антон прижимает его к себе крепче словно он самый драгоценный в этом мире. Для Антона без «словно». — Теперь жених может поцеловать невесту?

Арсений, улыбаясь, прислоняется своими губами к его, сразу же разводя их языком. Антон отвечает, посасывая нижнюю губу парня и руками беспорядочно блуждая по телу то гладя, то царапая.

Арс стонет в поцелуй и трётся топорщащим штаны членом о такой же бугорок на джинсах Антона.

— Ты хочешь? — меж их губ тянется ниточка слюны, и Антон собирает её большим пальцем, размазывая по нижней губе Арсения.

— А по мне не видно? — слегка раздражённо спрашивает он, красноречиво указывая взглядом на свой пах.

— Нет, ты прям словами через рот скажи. Ты точно готов? Уверен?

Арсений мученически вздыхает и нетерпеливо ёрзает. Антон сильными руками удерживает его на месте.

— Я достиг возраста согласия, Антон, и я согласен на то, чтобы ты меня выебал, — Арсений безбожно краснеет при этих словах. Он так долго об этом мечтал, а на новый год, как говорится, мечты должны сбываться, именно поэтому у него сейчас в гостях Антон Шастун.

— У тебя же первый раз? Может, сверху будешь? — Антон наконец отмирает и стягивает с Арсения свитер, аккуратно складывая его на подлокотник дивана.

— Нет, я… Я хочу чувствовать твой член в себе, — от этих слов уже смущается Антон и утыкается лицом в шею своему парню, вылизывая.

Арсений благодарно стонет и наклоняет голову, подставляясь под приятные ласки. Дыхание перехватывает, и Попов, чтобы отвлечься, тянет вверх футболку мужчины и прижимается наконец голым торсом к груди Антона.

Наверное, не стоит сидеть бревном, думается Арсению, и он тянет руки к Антоновым волосам, зарываясь пальцами в русые волны и разминая кожу головы. Попов несильно сжимает волосы, оттягивая Антона от своей шеи, тот со звучным — смущающим — чпоком отлипает и как слепой котёнок тыкается Арсению в губы своими.

Придерживает парня за поясницу, когда аккуратно укладывает его на спину, а сам располагается меж его раздвинутых ног, опираясь на локоть, поставленный рядом с арсеньевской головой.

Арсений отзывчивый невероятно: мычит удовлетворённо от действий Антона, стонет в поцелуи, выгибает спину навстречу Антону в неосознанном желании быть ближе — чтоб кожа к коже, скулит на грани слышимости, когда Антон играется с его сосками языком.

Антон бесконечно сильно влюблён.

— Господи, как же меня от тебя кроет, — шепчет на ухо. — Можно укушу? Очень надо, — и не дожидаясь разрешения, кусает хрящик.

— Какой-то вы странный ухожор, — серьёзным тоном произносит Арсений, и Антон сыпется с каламбура, утыкаясь лицом ему в ключицу.

— Ты прекрасен, знаешь?

Попов приподнимается на локтях и чмокает Антона в бровь.

— Знаю. А ещё я знаю, что если не кончу в ближайшее время, то откушу тебе нос.

— Ладно, ладно, не кипятись, — Антон примирительно вылизывает линию челюсти. У самого член сейчас взорвётся от напряжения, и разрядки хочется нестерпимо, но он не может оторваться от солоноватой кожи. — Смазка и презики где?

— Под ёлкой.

Шастун усмехается и слезает с Арсения, чтобы дойти до искусственного дерева. Слышит, как Попов, пыхтя, стягивает штаны с трусами и подкладывает подушку под поясницу. Только тогда с оттяжкой проводит по члену, и Антон реагирует на его всхлип.

Когда Шаст поворачивается, он готов кончить от одного только вида: Арсений лежит полностью обнажённый и открытый до невозможности. Держит себя рукой под коленкой правой ноги, а другую, выпрямленную, отводит в сторону в неком подобии шпагата. Выглядит уверенно и решительно, но пунцовое лицо и даже шея, покрывшаяся красными пятнами, выдают его волнение и смущение с головой. Огни ёлочных гирлянд блёкло отражаются на коже Арсения, придавая ему совершенно неземной вид.

Всё это в целом выглядит для Антона как самое прекрасное зрелище во всей Вселенной, и он хочет видеть это каждый раз, когда закрывает глаза.

Подумать только, этот парень — это совершенство — отвечает на его чувства взаимностью.

— Зачем резинки-то притащил? На меня никакая инфекция не садится, на тебя — тем более, — Шастун послушно бросает презервативы обратно. — Антон, умоляю, сделай уже что-нибудь, — хнычет Арсений и нетерпеливо ёрзает на подушке, отчего налитый кровью член покачивается, пачкая живот парня естественной смазкой.

Мужчина словно загипнотизированный подходит ближе, располагаясь меж разведённых ног его возлюбленного, и проводит широким мазком языка по члену от яиц до головки, обхватывая ту ртом и посасывая. Арсений с силой сжимает волосы Антона, и тот бросает на него покорный взгляд из-под ресниц, мол, делай, как нравится. Попов надавливает на затылок мужчины и тот послушно заглатывает глубже. Когда головка упирается в горло, Арс тянет его обратно:

— Блять, я так спущу быстро.

Антон смотрит на него с каменным ебалом, ведь его по такой ерунде отвлекли от любимого занятия.

— Ну так спускай, ты ж быстро восстановишься! — пыхтит Шастун, обхватывая одной рукой арсеньевский член и снова насаживаясь на него ртом. Руку, которую Арс убрал с его головы, находит на ощупь и возвращает на прежнее место, позволяя руководить процессом.

Арсений поначалу нерешительно, но после куда более уверенно пользует Антонов рот, насаживая его сильнее и подаваясь бёдрами навстречу. В момент, когда Шастун прижимается носом к гладковыбритому лобку Арсения, он чувствует стрельнувшую в горло горячую струю спермы и закашливается, выпуская член изо рта.

— Прости, прости, прости, — лепечет Арсений, поднимая корпус и вытирая с лица Антона размазанную по щекам и подбородку слюну.

— Всё норм, но предупреждай в следующий раз, лады? — Антон переводит дыхание и лезет целоваться, снова укладывая и нависая над парнем. Наощупь находит смазку и щедро выливает её на пальцы, растирая их между собой, чтобы нагреть.

— Не осторожничай, я не хрустальный и трахаю себя пальцами иногда, — закрываясь сгибом локтя выдавливает из себя Арсений.

— Я обязательно хочу на это посмотреть. Можно тебя вылизать? — спрашивает томным голосом Шастун словно какой-нибудь змей-искуситель. У него, кажется, появилось новое любимое занятие: смущать Арсения.

— Боже, какой же ты невыносимый! — Попов закрывает лицо обеими руками, и Антон улыбается, смотря на это. — Можно, — бубнит он в прижатые ладони.

— Можно что?

— Шастун, я тебя прокляну, если ты не прекратишь издеваться, — Антон кусает его во внутреннюю сторону бедра и тут же зализывает, напоминая, что ждёт ответа. — Засунь, пожалуйста, свой язык в мою задницу.

Мужчина хитро улыбается, упиваясь эмоциями Арсения, и наконец исполняет его просьбу: опаляет сначала горячим дыханием пульсирующую дырочку, после проводя по всей ложбинке широким мазком языка. Чтобы не держать испачканные смазкой руки на весу, он размазывает её по члену Арса, который снова начинает наливаться кровью.

Антон ввинчивает внутрь самый кончик языка, выбивая из Арсения неожиданно громкий стон. Достаёт обратно и, дразня, кружит вокруг входа.

— Антон, пожалуйста, — хнычет он, тыкаясь задницей ему в лицо, и Шастун решает сжалится. Засовывает язык на максимум и ласкает изнутри гладкие стенки, иногда вытаскивая его полностью и ввинчивая обратно.

Арсений прекрасен в своём удовольствии. Антон ласкает его всеми возможными способами, забывая о себе в этих стонах и скулеже на высоких нотах.

Шастун вылизывает его, пока у него не начинает болеть шея и затекать челюсть. Когда он вытаскивает язык, слышит разочарованный арсеньевский выдох, но тут же компенсирует пустоту внутри двумя пальцами, сразу раздвигая их.

Через минуту Антон уже свободно растягивает его тремя пальцами, а другой рукой надрачивает Арсению в такт толчкам. Соски блестят от слюны, отражая свет гирлянд, и Шастун залипает на бесчисленных родинках, под приливом чувств шепча Попову, что тот — его собственная Вселенная.

Мужчина размазывает оставшуюся смазку по — наконец-то! — своему члену и приставляет головку ко входу, нависая над разморённым в ласках Арсением. Тот скрещивает ноги за его поясницей и пяткой тычет в ягодицу, чтобы тот перестал тупить.

— А попросить? — Антон клянётся, стесняющийся произносить вслух свои желания Арсений — его самый любимый. Вообще, любой Арсений у него самый любимый, но этот по-особенному.

Тот набирает полную грудь воздуха:

— Я хочу, чтобы ты наконец вошёл в меня и выебал. Пожалуйста, Антон, я так хочу чувствовать твой горячий, твёрдый, пульсирующий член внутри меня, — тот с каждым словом краснеет всё сильнее, явно стараясь смутить самого Шастуна. Немного (много) всё же получается, но тот ему никогда в этом не признается. — Или чего ты хотел услышать, блять.

Антон наклоняется, целуя любимые губы и упругим толчком входит внутрь.

На улице пускают фейерверки и орут поздравления с новым годом. Упс, кто-то не уследил за временем. Как говорится, как год встретишь, так его и проведёшь. Что же, видимо Арсений проведёт его с членом Антона в жопе.

Тот теперь не тормозит, беря сразу быстрый темп, втрахивает парня в диван, кусая и зализывая его шею. Арсений подвывает на особо сильных толчках, которые задевают простату, и кончает, брызгая спермой себе на живот. Антон дотрахивает ещё несколько секунд, наслаждаясь ощущением потрясающий узкости, и брызгает спермой внутрь, за что потом обязательно получит по шапке от Арсения.

Но это — потом. Сейчас Антон выходит из разнеженного тела и падает сверху на Арсения, благодарно выцеловывая его линию челюсти, нос, брови, вспотевший лоб и, конечно, губы. Сейчас Антон сплетает свои пальцы с арсеньевскими и чувствует затапливающее его счастье.

Под новый год даже самые смелые мечты должны сбываться, но Антон о большем и не мечтает: сейчас у него есть самый дорогой ему человек, и этот человек так же сильно любит его в ответ.

— Я тебя очень сильно люблю, — произносит Антон с небольшими паузами после каждого слова, прижимая Арсения к себе сильнее, от чего тот кряхтит, но всё с такой же всепоглощающей любовью смотрит ему куда-то в нос в таком положении. — А теперь пошли в душ и есть медовик.