Северин придирчиво осмотрел себя в зеркало. Шёлковая рубашка с кружевами и жемчужными пуговицами выглядела безупречно белой и отлично гармонировала с его, почти идеальной бледной кожей. Камзол и жюстокор из золотой парчи, расшитые серебряными нитками с крупными пуговицами, сильно приталенные показались ему слишком яркими. Узкие, тёмные кюлоты в сочетание с белыми шёлковыми чулками, подчёркивали стройность ног. Чёрные туфли из замши с золотыми пряжками на небольшом каблуке были точно по размеру и потому не казались громоздкими на ступнях. Фейтель только что закончил завивать его волосы в пышные локоны и щедро сбрызнул их цветочными духами и темного маленького флакона, на котором были выгравированы эльфийские руны.

— Это лишнее, — проворчал Северин.

— И вовсе нет! — абсолютно искренне возмутился Фейтель. — Защита от чужих чар вам никогда не помешает!

Кожу действительно начало покалывать. Северин прекрасно знал это чувство, оно возникало только когда он соприкасался с магией.

Фейтель повязал поверх парчового шнурка чёрный бархатный, уже хорошо знакомый Северину.

— Зачем мне шнурок Хэлфрида? — устало спросил он.

— Чтобы справиться с колдовством сводного братца хозяина, — терпеливо повторил Фейтель. — Теперь, когда вы владеете мечом прежнего Хранителя, вы в праве пользоваться и остальными его вещами.

— Вот ещё! — буркнул Северин себе под нос, но Фейтель, конечно, услышал.

— Не спешите брезгливо морщить нос, господин Северин, — сказал он серьёзно и строго, и так, как вовсе не подобает прислуге. — Эти вещи ещё не раз пригодятся вам. Возможно, даже спасут вашу, ещё столь недолгую жизнь.

— И что же мне делать с этим старым шнурком?! — спросил Северин.

— Если начнётся шторм, просто бросьте его в воду, господин Северин, — сказал Фейтель, и улыбнулся, продемонстрировав мелкие острые зубы. — Тогда хозяину не придётся тратить свои силы для борьбы с братцем.

— Ты готов, милый? — в дверном проеме появился Лотар.

И Северин так и замер с открытым ртом. Костюм Лотара по цветам и тканям походил на его собственный, но выглядел ещё роскошнее.

— Ты обворожителен, милый, — сказал он, — но боюсь, у тебя совсем не осталось времени, чтобы и дальше вертеться перед зеркалом.

От злости Северин покраснел и хотел бы сказать какую-нибудь ответную колкость, но ничего не приходило на ум. Он был уверен, что обязательно придумает достойный ответ, но не раньше, чем через час.

— Мы просто не можем опоздать! — продолжал Лотар.

Лотар замолчал и внимательно посмотрел на Северина.

— Доволен ли хозяин моей работой? — спросил Фейтель. — Возможно, хозяин хочет что-то изменить?

Северин молчал. Лотар заметил шнурок в его волосах и, наверняка, узнал его.

— Северин прекрасен, — сказал Лотар, — впрочем, он всегда прекрасен. Нет, не надо ничего менять, Фейтель. Ты славно потрудился, спасибо.

— Хозяин, вы желаете что-нибудь ещё? — спросил Фейтель.

— Нет, Фейтель, ты можешь идти, — сказал Лотар.

Фейтель помедлил, переступил с ноги на ногу.

— Хозяин, вы уверены? — спросил он.

— Да, абсолютно, — сказал Лотар. — Да, не ждите сегодня нас к ужину, — добавил он. — Ягодный пирог и имбирные печенья ваши.

— Все и без остатка? — переспросил радостный Фейтель.

— Да, все и без остатка, — сказал Лотар.

Довольный Фейтель исчез за дверью.

— Может, ты хотя бы скажешь, куда мы отправляемся?! — сердито спросил Северин.

— Нас позвали в гости мои добрые друзья, — сказал Лотар. — А ещё они пригласили Харольда Красноречивого и сегодня вечером мы будем иметь возможность насладиться его даром.

— Рассказчик, которого даже короли не стыдятся приглашать ко двору? — с сомнением спросил Северин. — Что же это за друзья, которые могут позволить себе оплатить его услуги?!

— Ну, во-первых, платят не они, а я, — сказал Лотар, — но это секрет, — поспешно добавил он и шутливо приложил палец к губам.

И Северин немедленно подумал о поцелуях… и не только о поцелуях… Идея остаться дома и избавиться от дурацких неудобных тряпок… и повалить Лотара на ковер, прямо здесь, у камина… Вовсе не казалась ему глупой или нелепой.

Лотар… опустил руку, на тонких изящных пальцах в свете пламени из камина, блеснули перстни.

— Северин, — притворно строго сказал он, — ты ведь прекрасно понимаешь, какую историю расскажет нам Харольд?

— Да, — тихо ответил Северин, — да, понимаю, — ещё тише повторил он.

— А значит, — Лотар мило улыбнулся, — никаких глупостей.

— Никаких глупостей, — эхом повторил Северин.

— Твой меч, — сказал Лотар, переводя разговор на более практичную тему, — слишком узнаваем и… старомоден.

— Да, ты прав, — согласился Северин. — Хочешь, чтобы я оставил его дома?

Дома. Он и сам не заметил, когда начал называть домом замок Лотара.

— Зачем же, — сказал Лотар и улыбнулся вполне счастливой улыбкой, — иллюзорная магия решит эту проблему.

Северин почувствовал, как от эльфийской магии начало покалывать кожу. Клинок вытянулся вместе с ножнами и стал тоньше и легче.

— Это… точно иллюзорная магия? — спросил Северин.

— Да, и не более того, — заверил его Лотар.

Они изменили обличия в замковом дворе.

«Для зимнего вечера погода просто замечательная», — беззвучно сказал Лотар, когда они уже поднялись высоко в небо.

«Так что же это за друзья?» — спросил Северин.

«Кловис и его милая женушка Элиза», — сказал Лотар после недолгого молчания, — «раньше они занимались контрабандой и некоторые дела… мы проворачивали вместе».

«Чем же они занимаются теперь?» — спросил Северин.

«Торговлей редкими артефактами», — ответил Лотар. — «Кловис купил титул барона, но подробности мне неизвестны. И мы по-прежнему проворачиваем вместе… некоторые дела».

Далеко внизу шумели морские волны. Порывами налетал холодный зимний ветер.

«Эта зима на редкость тёплая», — сказал Северин, — «в порту и в деревне я не видел снега».

«Фокусы моих родственников», — в голосе Лотара слышались досада и настороженность, — «нарушают равновесие в мире».

«Это плохо?» — осторожно спросил Северин.

 «Увидим», — ответил Лотар и полетел быстрее.

Северин, решивший не продолжать разговор, последовал за ним.

Он потерял счёт времени, когда сквозь облака и седой туман, разглядел острова впереди.

«Вот мы и добрались», — наигранно радостно сказал Лотар.

Остров, к которому они приблизились, был больше остальных. В центре его, на небольшой горе, располагался старый замок, обнесенный довольно высокой стеной.

«Вот и дом Кловиса», — сказал Лотар.

И они, следуя направлению ветра, начали быстро снижаться.

Замковый двор показался Северину намного меньше по сравнению с их собственным… Он вздрогнул и тряхнул головой. И с каких это пор… он считает замок Лотара… своим?

«Пора вернуться в прежнюю форму», — беззвучно сказал Лотар рядом с ним, едва их копыта коснулись камней, которыми был выложен замковый двор.

«И стать видимыми», — добавил он.

— Господин Лотар! — навстречу им вышли стражники, здоровенные и лохматые, судя по приплюснутым носам и торчащим изо ртов клыкам, определенно имеющие родство с орками.

— С прибытием, господин Лотар! Хозяин с хозяйкой уж дано вас в гости заждались!

Громкие, грубые голоса не понравились Северину, но он постарался ничем не выдать своих эмоций.

Стражники проводили их до огромных, широко распахнутых замковых дверей, из которых струился яркий свет.

У дверей стояла прекрасная девушка в темно красном платье.

— Приветствую, господин Лотар, вас и вашего подмастерья, — сказала она и присела в довольно неуклюжем реверансе.

— Здравствуй, Эйя, — сказал Лотар.

— Эээ, здравствуйте, — промямлил, покраснев Северин.

Эйя улыбнулась и достала из сумки, висевшей у нее на плече розовые лепестки. Она осыпала ими Лотара и Северина. Северин услышал хрустальный звон, кожу снова начало знакомо покалывать.

И только тогда разглядел Северин среди золотых локонов маленькие, едва заметные рожки.

«Дальняя родственница Элис», — беззвучно пояснил ему Лотар, — «она здесь в обучении и услужении».

И Северин не успел спросить, чему именно учится родственница Элис, и про лепестки роз он тоже не спросил.

Они вошли. Северин никогда не видел так много свечей. Всё вокруг казалось нереально ярким и прекрасным в их золотом свете.

Пажи, так же как и стражники, лишь отдаленно похожие на людей, препроводили их к широкой балюстрадной лестнице.

Северин едва не споткнулся на мраморных ступеньках и Лотар на несколько мгновений довольно сильно сжал его руку.

Они поднялись. И проследовали в зал.

Вокруг слышались голоса. Люди и не совсем люди беседовали, смеялись, двигались или стояли на месте. У Северина зарябило в глазах от ярких нарядов, блеска драгоценностей и свечей в до блеска натертых канделябрах.

— Как мило, что ты и твой подмастерье смогли, наконец, почтить нас своим присутствием!

Северин увидел мужчину, которому явно было хорошо за тридцать, лицо его с преждевременными морщинами и обветренной кожей, что безошибочно указывало на длительное пребывание в море, обрамляли завитые согласно последней моде крупные локоны, и в них были отчетливо заметны седые пряди. Худощавый, но не болезненно. Да, Северин и раньше видел таких людей. Отец говорил, что в их жизни… был голодный период, долгий голодный период. На мужчине был тёмный кафтан, расшитый золотыми нитями. По мнению Северина, кафтан был чересчур свободным, но мнения Северина никто не спрашивал.

— Кловис, дружище, и я рад тебя видеть! — Лотар беззлобно засмеялся и заключил хозяина дома в крепкие дружеские объятья, а затем сильно хлопнул по плечу.

— Лотар! Да не один!

Рядом с ними появилась, Северин действительно не заметил, как она подошла, высокая рыжеволосая женщина в тёмно-бардовом бархатном платье. Волосы женщины не были уложены в соответствующую этикету прическу и блестяще-огненными волнами струились плечам.

— Элис, ты стала ещё прекрасней, чем прежде, — сказал Лотар и улыбнулся.

— Эй, полегче, а то я начну ревновать! — не в меру громко воскликнул Кловис.

А Северин подумал, что новоявленному барону определенно не помешал бы учитель хорошего тона, кто-нибудь из разорившихся дворян.

Но вслух он ничего не сказал, только продолжал улыбаться.

Элис засмеялась. И Северину послышалось что-то хищное в её смехе. И только тогда он заметил небольшие рожки.

Демоница! Друг Лотара… женат на самой настоящей демонице!!!

Но Северин постарался не таращиться.

— О, твой… подмастерье, похоже, понял! — весело сказала Элис и снова засмеялась.

Проклятье! А ведь надеялся, что мастерски скрывает эмоции!

— Простите… мой нескромный взгляд, госпожа

 … Элис, — промямлил Северин и покраснел.

— Как же замечательно, что ты догадался освободить из рабства моего дражайшего кузена! — воскликнула Элис. — Я и сама уже собиралась, но теперь не придется никого убивать!

— Вы… о Мельхисе, госпожа Элис? — изумлённо спросил Северин.

— Конечно, о нём! — воскликнула демоница.

— Но… — начал было Северин и замолчал, не зная, что сказать.

— Да, он никогда не упоминал, что у него есть родственники! — продолжила Элис.

— Теперь мы поставляем ему артефакты для кухонной магии и иногда проводим в его славном ресторане субботний вечер, — Кловис заговорщически подмигнул, чем смутил Северина ещё больше.

— Сегодня ждем на чай и его тоже! — радостно сообщила Элис.

И, будто в подтверждение её слов, пламя в камине ярко вспыхнуло и затрещали горящие дрова. А вздохом позже из камина вывалился и сам Мельхис, а ещё и наряженный в тёмно-синий кафтан, сильно приталенный, согласно последней столичной моде. И в тон кафтану чёрные жилетка и кюлоты. Вот только ни чулки, ни туфли на лохматые когтистые лапы демон надеть не смог, а потому явился… босиком.

Никто его появлению сильно не удивился, из чего Северин заключил, что подобные трюки — не редкость в этом доме.

Мельхис подпрыгнул и очень быстро перекувыркнулся в воздухе. Он заметил хозяев дома и быстро направился в ним. Остальные гости, мирно беседовавшие небольшими компаниями, предпочитали не мешкать и быстро уступить ему дорогу.

— Кузина Элис! — Мельхис церемонно поклонился. — Барон! — Кловиса Мельхис приветствовал полупоклоном. — Господин Северин! — Северин удостоился такого же полупоклона. — И… злое зло! — ещё один полупоклон.

— Да, родственничек! — все с тем же весельем сказала Элис. — Давно не виделись!

— Очень давно, дорогая кузина! — и Мельхис улыбнулся во всю клыкастую пасть. — Господин Северин, — сказал он, по-прежнему улыбаясь. — Вы и… злое зло по-прежнему желанные гости в моем заведении.

Смущённый Северин покраснел ещё больше.

— Спасибо, Мельхис, — только и смог выдавить он из себя.

— Мы непременно воспользуемся твоим приглашением, — заверил Лотар, как показалось Северину, с привычным ехидством.

В этот момент дверь в стене, наполовину скрытая портьерой, распахнулась и к гостям вышел худой, невысокий, скромно одетый человек. На этой пёстрой, сверкающей вечеринке он казался абсолютно чужим. Человек решительно пошёл к креслу, которое шустрые слуги принесли к камину. Не забыли они и о вышитой золотыми нитками бархатной подушке для ног. А на маленький столик рядом с креслом поставили большой бокал с дымящимся глинтвейном. Человек кивал знакомым, улыбался, приветствовал, но продолжал двигаться к креслу.

— Харольд готов начать рассказ, — сказала Элис. — А нам пора занимать места.

Шустрые слуги расставляли в зале обтянутые бархатом кресла, и гости присаживались на них. Пять кресел расположили недалеко от места самого рассказчика.

— Не будем же заставлять Харольда ждать, — сказал Лотар.

И направился к креслам, Северин, а так же Кловис, Элис и Мельхис последовали за ним.

Харольд приветствовал их небрежным кивком головы, но никто не оскорбился.

Слуги разносили по залу бокалы с глинтвейном, элем и грогом, но не забывали подавать и чай в тонкостенных фарфоровых чашках, немного позже они принесли подносы с закусками и аккуратно нарезанными пирогами.

— Дамы и господа, — громко сказал Харольд и приглушённо кашлянул.

Разговоры быстро смолкли, люди поспешно рассаживались по местам, вскоре в зале воцарилась тишина сдержанного ожидания.

— Сегодня я поведаю вам историю о Тибальде Удачливом, — начал Харольд. — Возможно, многие из вас слышали о нём, благородном господине, изгнанном из своих земель вероломными родственниками и ставшем пиратом.

Северин хотел было взять за руку Лотара, но вовремя остановился — даже в подобном обществе полусвета такое поведение сочли бы верхом неприличия. И Северин положил руки на колени. Он чувствовал себя немного неловко и вряд ли смог бы объяснить даже самому себе, почему.

— Родители Тибальда долгое время не могли иметь детей и лекари, и волшебники были бессильны. Но когда они уже были не молоды, боги смилостивились и послали им сына.

Северин смотрел на пламя в камине и слушал. Он словно погружался в историю, голос рассказчика уводил его всё дальше из реального мира, из яркой, блестящей, освещенной множеством свечей гостиной.

Люди, мебель, пламя в камине, всё это превращалось в одно сплошное, размытое пятно, пока не исчезло вовсе. И осталась история, теперь Северин не только слышал её… но и видел, он был в ней.

Северин увидел бал. Людей в роскошных, хоть и вышедших из моды нарядах, танцевавших очень красиво, но… иначе, чем теперь.

Он увидел прекрасного Тибальда, светловолосого и сероглазого, одетого в тёмно-бардовое. И прекрасную девушку рядом с ним, в золотом платье, с великолепными золотыми локонами. Они танцевали лучше всех и во время танца касались друг друга, будто случайно, кончиками пальцев, и, вопреки этикету, не сводили друг с друга глаз.

Танец закончился, смолкла музыка и танцующие замерли в поклонах и реверансах.

Седой мужчина, лицо которого покрывали морщины, но костюм великолепием мог соперничать с королевским, громко хлопнул в ладоши.

— Почтенные господа и прекрасные дамы, — громко произнес он. — Хочу объявить о помолвке моего сына Тибальда ап Фиаллана с прекрасной и добродетельной Ясвеной фон Меейр из Ледяной Земли.

Эта новость была встречена радостными криками, пожеланиями счастья. Тибальд и Ясвена улыбались, даже не пытаясь скрыть своего счастья.

Бальный зал исчез и Северин оказался в мрачном кабинете с громоздкой мебелью из красного дерева, инкрустированной драгоценными камнями.

Граф Ринфрих ап Фиаллан сидел за столом. В его руке было письмо, на котором Северин четко разглядел королевскую печать.

Тибальд вошёл в кабинет и дверь с шумом захлопнулась за его спиной.

— Ты звал меня отец?

— Звал и вот почему, — сказал Ринфрих и показал письмо.

Тибальд быстро прочитал аккуратные строки, безукоризненно выведенные придворным писцом.

— Король призывает своих вассалов, — сказал Ринфрих.

— Ты… не можешь отправиться в поход! — возмутился Тибальд.

— Король призывает вассалов, — повторил Ринфрих.

— Я отправлюсь вместо тебя, — сказал Тибальд.

И кабинет исчез.

А затем Северин увидел горящие руины замка Тибальда, трупы защитников и нападавших, трупы лошадей. Он увидел человека, уже не молодого, но ещё и не дряхлого старика. Человек склонился на трупом Ринфриха ап Фиаллана и сорвал с него золотую графскую цепь.

И Северин знал, что вероломный дядя Тибальда, Гэррих ап Фиаллан-Харльшир, захватил владения своего брата и убил его вместе с женой. Тибальд, а с ним и лучшие воины, всё ещё были в походе.

Всё погрузилось во тьму.

И когда тьма рассеялась, взору Северина предстало запорошенное снегом горное ущелье.

На дне его он увидел окровавленного Тибальда и рядом с ним дракона, чешуйчатую шкуру которого покрывали ужасные раны. И дракон, и воин обессиленные и едва живые лежали на обледенелых камнях.

— Тебе не победить меня, человек, — прорычал дракон.

— Но и тебе не справиться со мной, — ответил Тибальд.

— Мы можем оба умереть здесь, — сказал дракон неожиданно тихо, — или же каждый продолжит свой путь и навсегда забудет об этом бое.

— Что ж, чудище, придётся поверить тебе, — огласился Тибальд.

— Ты получишь больше, чем потерял, рыцарь, — прорычал дракон. — Моя кровь ядовита для двуногих, но не убила тебя, когда попала в раны. Моя кровь смешалась с твоей.

Сказав это, дракон взмахнул крыльями и взлетел.

— Стой! — крикнул Тибальд и поспешно вскочил, но поток воздуха от крыльев дракона сбил его с ног.

Горы и ущелье исчезли в серой дымке.

А затем Северин увидел Храм Солнечного Бога, огромный и древний. Увидел Ясвену в алом платье невесты у алтаря, но не Тибальд стоял рядом с ней. И Северин понял, что родитель Ясвены не стал дожидаться возвращения Тибальда, а нашёл дочери другого жениха. Глаза Ясвены под вуалью были опухшими от слёз.

Жрецы нараспев произносили слова обручального заклятия. Но их песнь оборвалась, когда жених Ясвены, пронзенный копьем упал замертво. Послышались крики и лязг оружия. Начался бой. Тибальд бросился к алтарю и схватил Ясвену за руку. И в этот момент один из королевских гвардейцев вонзил в него меч. В ужасе закричала Ясвена, но Тибальд, даже не остановившись, нанес ответный, смертельный удар гвардейцу, после чего освободился от его клинка. Рана мгновенно затянулась.

— Демон, — зашептали знатные гости, опасливо жавшиеся к стенам храма.

Они зашептали обережные заклятия.

Всё вокруг заволокло туманом.

И Северин увидел море, и пиратский корабль, преследовавший большое торговое судно, и заходивший на абордаж.

Он не удивился — у штурвала был Тибальд, а рядом с ним — беременная Ясвена.

И вновь всё скрыло туманом.

А когда белесо-серая дымка рассеялась перед Северином был пустынный морской берег, на который лениво набегали волны, оставляя после себя клочья пены и обрывки водорослей. Северин знал, что так бывает после бури.

Тибальд шёл по берегу. Вдалеке, среди волн, Северин разглядел его корабль, а ещё небольшую лодку с матросами, которые гребли чрезмерно поспешно, стараясь оказаться от острова как можно дальше, и как можно быстрее.

Туман на берегу сгущался все сильнее и вскоре сквозь дымку проступили очертания женской фигуры. А несколькими вздохами позже, прекрасная черноволосая дева, одетая лишь в рыбацкую сеть, вышла из него.

Тибальд приблизился.

— Здравствуй, прекрасная Тайя, — сказал он и улыбнулся. — Ты сдержала своё обещание, и вот я здесь.

— Здравствуй, Тибальд, — сказала дева и тоже улыбнулась.

У Северина побежали мурашки по спине, он понял, что видит одну из легендарных морских ведьм.

— Какую плату ты хочешь за свою услугу? — спросил Тибальд.

— Я уже называла свою цену, — сказала Тайя, — твоя любовь, другой платы мне не надобно.

— Это слишком высокая цена, — Тибальд обезоружено развел руками, — я не могу её заплатить.

Он развернулся и пошел прочь.

— Если ты согласишься и заплатишь названную мной цену, — сказала Тайя ему вслед, — твой корабль выйдет невредимым из любого шторма.

Тибальд остановился.

И вновь всё исчезло в серой мгле.

А когда она рассеялась, Северин оказался в просторной, богато обставленной спальне. На кровати, на смятом покрывале спал, громко храпя, растолстевший и состарившийся Тибальд. Он заснул прямо в одежде, в порванной, залитой вином рубашке, в чёрных, старомодных кюлотах и стоптанных ботфортах. В кресле, у камина, в сером домашнем платье, укрывшись старым, клетчатым пледом, сидела Ясвена. Она смотрела на мужа и в глазах её был укор. И Северин поразился, как сильно она постарела — от прежней красавицы осталась лишь тень. Обвисли и побледнели щёки, а лицо, из-за многочисленных морщин, напоминало высохшую сливу. Седые волосы были кое-как собраны в неаккуратную причёску. И Северин понял, не только время виновато в столь скоро пришедшей старости.

Из сумрака, угнездившегося в дальнем углу, вышла Тайя. Она не постарела и оставалась всё так же прекрасна.

— Здравствуй, — сказала ведьма Ясвене.

— Здравствуй, — ответила бывшая принцесса.

— Он так и не смог сделать выбор, — Тайя печально вздохнула.

— Не смог, — согласилась Ясвена.

— Он измучился сам и измучил нас обоих, — Тайя подошла ближе к Ясвене.

— Это так, — вновь согласилась бывшая принцесса.

— Возьми, — и Тайя протянула ей кинжал, самый обычный, рукоять его была лишена каких-либо украшений.

— Пусть заплатит за то, что сделал, — тихо сказала ведьма.

— Но кровь дракона, — прошептала Ясвена.

— Не поможет ему, если ты нанесешь удар, — сказала Тайя. — И ты отомстишь за все обиды и унижения, за ложь!

— Что же мешает тебе самой? — устало спросила Ясвена.

— Чары этого оружия имеют силу лишь в том случае, если оружие в руках любящего, — сказала ведьма. — А моя любовь уже давно мертва и только ненависть горит в моем сердце.

Сказав это, она исчезла.

Северин хотел бы закрыть глаза, не видеть, и не слышать, но волшебство истории не отпускало его. И он видел, как не дрогнувшей рукой Ясвена перерезала горло спящему мужу, а затем, не колеблясь ни мгновения, вонзила кинжал себе в грудь.

Из сумрака вновь вышла Тайя, она подошла к мёртвой Ясвене и забрала кинжал.

 Северин был искренне рад спасительному туману!

А когда туман рассеялся, Северин увидел Эрика, сына Тибальда и Ясвены, лежащим без сознания на морском берегу. Как же знаком был Северину этот берег! Эрик поднялся, и рука его привычно потянулась к поясу, там, где должен был быть в ножнах верный меч, но только пустоту схватили его пальцы. Издалека, невидимая для людей, наблюдала за ним Тайя.

Эрик встал на ноги, и, ведомый магией морской ведьмы, пошёл вперед.

Северин увидел родной дом. Ещё не такой старый, ещё не обветшавший. Сердце болезненно сжалось от воспоминаний.

Эрик поднялся на крыльцо и на пороге дома… нашёл рыболовную сеть.

Северин ещё успел подумать, что сделала Тайя с прежними владельцами дома.

Туман скрыл все от его глаз.

И когда туман рассеялся — перед Северином была знакомая рыбацкая деревня, только намного меньше, да и порт в гавани не выглядел таким прочным и надежным и лодки в нем были немногочисленны.

И Северин увидел ещё один знакомый дом, тот самый, в котором он совсем недавно навещал дядюшку Майлза. А на пороге дома стоял черноволосый, худощавый парень. Благодаря внешнему сходству нетрудно было догадаться, кто его мать.

Северин моргнул. Он по-прежнему сидел в удобном кресле, так же, как и остальные гости, молчаливые и неподвижные, с трепетом внимавшие каждому слову рассказчика.

И Северин услышал его голос, тихий, будто издалека:

— А заговоренный кинжал, которым был убит Тибальд, Тайя, испытывавшая муки раскаянья, выбросила в море. Только такие вещи просто так не исчезают, а потому волны вынесли его на берег, и его нашли люди. Где кинжал теперь — никому не ведомо.

Лотар без всякого стеснения, дотронулся до его руки и на мгновение сжал её. Это тёплое, знакомое прикосновение, окончательно вернуло Северина в реальный мир, волшебство истории было больше не властно над ним.

Лотар улыбнулся и в этот момент его белозубая улыбка показалась Северину особенно очаровательной.

— На этом позвольте мне закончить мой рассказ, — Харольд поклонился, немного неуклюже и картинно.

Слушатели в гостиной разразились бурей оваций.