Гэвин Рид поклялся, что, если выживет, ни за что больше не пустит за руль ебаную жестянку. Потому что встревоженный и раззадоренный Коннор, который предвещал окончание дела, вытягивавшего из них все жилы, и гнал так, как будто от этого зависели их жизни. На поворотах впору молиться, хотя Гэвин вот уже лет тридцать считал себя атеистом.

Это был бедный район, где рядом теснились низенькие дома; отдаленно место напоминало то, где Гэвин вырос, только, пожалуй, более заброшенное и пустое. Дом покосившийся, под снос, свет горел в нескольких узеньких окнах, но при виде такого скопления полицейских, ворвавшихся с воем и мигалками, жители свет благоразумно погасили. Гэвин был уверен: копни тут поглубже — и найдешь что-нибудь похуже убитых детей.

Уже прибыл отряд Хэнка с Миллером, которые только зря прочесали старый загородный дом Уорнера; они успели встретиться с Алленом и, как водится, немного разосраться, пока не прибыли Гэвин с Коннором.

По словам Коннора, Уорнер не должен был знать, что его вычислили. Такой андроид был аккуратный. Ага, видел Гэвин, как Коннора размазало по Сети. Но он ничего не сказал. Разместившись на подходах к дому, полицейские все оцепили, чтобы не повторилась та безумная атака, напоминавшая зомби-ужастики. Уорнер не откликался, а Коннор заявил, что возможности биочипа тоже не бесконечны: он и так должен был потратить много сил на ту схватку.

По дороге Коннор, как мог, попытался объяснить, что Уорнер влияет на своих «подопытных» так же, как Маркус когда-то — на андроидов, который он «пробуждал». Вспомнив, какие митинги собирал этот Иисус от мира жестянок, Гэвин мысленно застонал и приготовился к худшему. Он не верил в удачу. Только в себя — и он был, честно сказать, не в том состоянии, чтобы снова драться с десятком охуевших марионеток.

Они появились как раз в тот момент, когда Хэнк готов был вцепиться капитану Аллену в горло. О сути спора Гэвин не догадывался, слишком много было шума, но было видно, что оба на пределе.

— Я пойду переговорщиком! — отважно выступил вперед Коннор. Он, несмотря на бедственное состояние, смог появиться эффектно, пролетев сквозь полицейскую голограмму, заменившую старомодные ленты.

Впрочем, в его поведении вряд ли была какая-то храбрость; он запрограммирован на расследования, так просто не уступил бы свое дело кому-либо еще — в этом они с Гэвином были даже несколько похожи. Выскочив перед Алленом, Коннор старался держаться ровно и устойчиво, но Гэвин, видевший в машине, как он пытается оживить руку, знал, чего ему на самом деле стоят эти непринужденные движения.

— Ты… неисправен, мне доложили, — заявил Аллен, поглядев на Коннора как-то мельком, как на что-то, что вовсе не достойно его внимания. — Мы должны быть готовы к любой ситуации. Нельзя его упустить.

— Я его подстрахую, — неожиданно выступил Гэвин.

Прожигающий взгляд капитана остановился на нем. Гэвин знал, как он потрепанно выглядит; выскалился, сталкиваясь с Алленом. Они оба были упрямы. А еще Гэвина всего трясло после короткой стычки с соседями Мартинов и внезапных откровений с жестянкой — именно поэтому он готов был совершать любые безумства.

— Капитан, пропусти их, а? — вдруг вмешался Хэнк, который наблюдал за диалогом очень обеспокоенно. — Или мы будем весь день тут разбираться. Уорнер понимает, что ему не уйти и дом окружен. Нас явно больше. Он в отчаянии, а Коннор сможет его уговорить сдаться. Ну, помнишь, он хороший переговорщик!

Этот ублюдок Уорнер должен был понимать, что с ним никто не будет церемониться, если дело дойдет до штурма. Так что убедить его мог и один Гэвин, с его-то дружелюбием. Просто подсказал бы, сколько над его душой стоит полицейских.

Аллен колебался. Он не доверял ни Гэвину, ни Коннору — надо будет спросить у жестянки, где они успели так познакомиться, а то у капитана слишком осмысленно-неприязненный взгляд нарисовался. Но все-таки медлить было нельзя, да и Хэнк был прав, и Аллен кивнул.

Гэвину вручили пистолет с полной обоймой, и он привычно взвесил оружие в руке. Свое он расстрелял на той проклятой полянке перед домом Мартинов. Нацепил и рацию, и небольшой наушник. Чуть поодаль Андерсон придержал Коннора — кажется, напутствовал, советовал что-то, и тот кивал, как хороший мальчик, а Гэвину захотелось отвернуться, настолько тоскливо-прошибающим ему показалось это зрелище. О его-то шкуре никто не волновался. Может, они бы еще праздник устроили, если б он подох.

«Ну, и разве ты сам не этого хотел? — язвительно уточнил у самого себя Гэвин. — Когда близких нет, тебе не будет больно их терять. Так что нехуй расклеиваться, пошел делать свою работу!»

Тряхнув головой, он присоединился к Коннору, который застыл около двери. Андроид кивнул, весь сосредоточенный и строгий, совсем не похожий на того улыбчивого жизнерадостного Коннора, с которым Гэвин недавно познакомился. Но он все же узнал его достаточно, чтобы понять: так он старается скрыть неуверенность. Между пальцами едва-едва работающей руки зажимал монету — Коннор хотел подбросить ее и не стал. Оставил это решение на себя.

Внутри было тихо и темно; никто на них не кинулся, а, судя по сканерам андроида, Уорнера на первом этаже и не было. Гэвин окинул взглядом ряд темных дверей и дверных проемов. Проверить бы все эти квартиры, чтобы обезопасить себе спину, но он решил довериться Коннору, который клялся, что им нужно следовать ниже, куда его вел этот воображаемый цифровой след — хер знает, что он имел в виду.

— Ты как, кони не двинешь? — шепнул Гэвин, косясь на Коннора, напряженно мигавшего желтым диодом. — Жестянка, бля, ты какой-то не в себе.

Он видел этот поплывший, рассеянный взгляд у Коннора, когда он только отключился от Сети и пришел в себя. Тогда Гэвин говорил, что он побаивался, как бы Коннору не выбило пробки, но правда была в том, что тупой андроид мог просто улететь в свою обожаемую Сеть. Если Гэвин правильно понял, что он делал. Но все-таки он вспомнил: им срочно надо закончить дело, и вернулся.

— Все под контролем, — упрямо твердил Коннор, и в его голосе слышался натужный железный скрип, который Гэвину совсем не нравился. — Нам в подвал. Осторожно на лестнице. Мне кажется, у вас сотрясение.

— Охуенно, — буркнул Гэвин. — Два недобитых копа идут разговаривать с психом. Даже не знаю, чем это может закончиться.

Коннор промолчал. Сосредоточился на деле или подумал, что Гэвин из-за него в это полез? Не хватало еще, чтобы он мучился чувством вины. Гэвин сердито взглянул на жестянку. Рация молчала, их прослушивали, поэтому он не отважился ничего больше говорить — не хватало еще подбадривать гребаного робота при всем специальном отряде и его приемном отце… Пиздец ситуация, конечно.

Ступени и правда немного расплывались перед ним. Конноровский диод ярко светился в темноте, и Гэвин решил сосредоточиться на нем, прилип глазами. Накатывала странная тошнота, но он старался приободрить себя. Скоро все кончится — так или иначе. Подумал еще, как ярко светит диод. Не фонарик, конечно, чтобы дорогу освещать, но достаточно, чтоб их обнаружили.

— Он впереди, — тихо-тихо прошептал Коннор, указывая на дверь в конце короткого прямого коридора.

Внизу, сквозь щель, сочился неяркий неоновый свет — от каких-то экранов. Коротко кивнул, Гэвин вытащил пистолет и двинулся первым. Еще не хватало, чтобы Коннор его прикрывал. Дверь была не заперта, он провернул ручку, навалился плечом. Свет резанул по глазам, и Гэвин немного замешкался, слепо целясь перед собой. Вспыхнул десяток экранов, в темноте различились столы, старомодные системники, пара стульев…

— Вы его видите? — раздался негромкий голос Аллена в ухе. — Мы бы накрыли дом «глушилками», но останемся без связи, да и андроид…

— Я не думаю, что это поможет, капитан, — спокойно зазвучал четкий и ясный голос Коннора на линии, хотя он стоял рядом с абсолютно ровным лицом, напоминая того робота, что Гэвин впервые встретил, безэмоционального и простого как табуретка. — У него здесь много аппаратуры, хорошие компьютеры. Ручная сборка.

После этих слов Гэвин сразу же вспомнил, что Уорнера засекали именно на ограблении магазина электроники — значит, ему нужны были какие-то компоненты для исполнения своего замысла. Тот, у кого был лучший компьютер и кто что-то в нем смыслил, мог управлять миром. Создавать, блядь, новые виды, минуя эволюцию. Что угодно.

В свете экранов Гэвин рассмотрел худого старика, похожего на фото из досье, которое он мелком читал. Только волосы отросли, щетина неопрятная. Одежда была какой-то поношенной, но вряд ли у него были время и возможности сходить в магазин за новой коллекцией. Они застыли друг напротив друга, и Гэвина поразил взгляд убийцы, направленный прямо на него. Уверенный и безумный одновременно. В потустороннем свете экранов он казался каким-то призраком.

В руках Уорнер держал пистолет. Гэвин был убежден, что сможет выстрелить точнее неопытного старика, но все-таки ему могло повезти. Рисковать не хотелось.

— Мистер Уорнер, — начал Коннор, выступая вперед, — мы предлагаем вам сдаться. Это обстоятельство будет обязательно учтено судом. Вы же понимаете, что скоро начнется штурм и вы можете его не пережить.

— А вы думаете, что я боюсь смерти? — негромко переспросил старик.

Его слова ненадолго рассмешили Гэвина. Обычно люди смело бросали эту фразу, а потом выли и умоляли не причинять им боль. Он встречался со смертью чуть ли не каждый день и мог сказать, что это самое мерзкое и отвратительное, что есть на свете.

— Он болен, — вдруг прошептал Коннор так, чтобы слышал его только Гэвин. — Он умирает! По-моему, это онкология…

Гэвин, хотевший воскликнуть, что, конечно, Уорнер ебнутый на всю голову, прикусил язык. Он вспомнил рассказ Даяны, которая утверждала, что все эксперименты на взрослых людях закончились смертью. И, конечно, Уорнер, чтобы творить эту блядскую техномагию, должен был вживить чип в себя… Он стоял отнюдь не так уверенно, как показалось поначалу, подрагивал, как в лихорадке. То, что могло выглядеть как волнение, было болезненным приступом?

Теперь Гэвин понимал, почему Уорнер стал действовать все отчаяннее. Не затаился, дожидаясь, когда полиция просто устанет каждодневно следить за домом Мартинов и забьет болт. У него не хватало времени. Вполне возможно, каждое убийство было расписано.

— Неужели вы настолько хотели убить этих детей? — спросил Гэвин. — Все ради этого? Такие жертвы? Вы и нас пытались грохнуть, только чтобы добраться…

— Вы не понимаете! — поспорил ученый. — Когда я понял, созданием чего грозит этот проект, я решил, что это нужно остановить! У нас наконец-то мир, но создание гибридов уничтожит его! Конфликты с Россией могут разгореться благодаря…

— Надо было думать до того, как ставить эксперименты на людях! — злобно прошипел Гэвин.

— Мы не понимали, чем это может обернуться! — воскликнул Уорнер, как казалось, с неподдельным раскаянием. — Механизмы девиации у андроидов… Они могут мгновенно друг друга взламывать! Мы и не надеялись на такой результат с опытными образцами!

— Они не просто «опытные образцы», а дети! — неожиданно вмешался Коннор, пылающий правым гневом. — Вы совершили ужасные преступления! И решили пойти еще дальше?

Черт его знает, откуда в Конноре взялась эта жалость к человеческим детенышам — может, это были чувства, сродни тем, что девианты испытывают к животным? Гэвин мрачно покосился на андроида. Он был отчасти наивен, цепляющийся за свои представления о правильном и неправильном, которые в него закачали такие же техники «Киберлайфа», как и стоящий напротив Уорнер, целящийся Гэвину между глаз.

Если бы Гэвина спросили, готов он убить десяток детей, чтобы предотвратить очередную мировую войну, он бы всерьез заколебался. Уорнер оказался храбрее. Обрек себя на медленное умирание. И Гэвин… спросил бы что-нибудь. Как он решился? Вина ли породила в нем такую стойкость и уверенность? Но прослушка его останавливала.

— Вы не можете контролировать столько человек одновременно, — отчеканил Коннор, — чтобы избавиться от всех полицейских, что поджидают нас внизу. Сдавайтесь.

— Нет, но вы можете меня выпустить, — почти попросил Уорнер. — Я не причиню никому зла. Мне стыдно за то, что я устроил недавно, что угрожал вашим жизням, детективы. Я запаниковал. До этого все стройно шло по плану… — оправдывал он.

Он не был тем преступником, которого Гэвин воображал. Не кровавым маньяком, а разочарованным в своей работе ученым, который в отчаянии пытался изменить что-то… Уорнер не испугался взять ответственность на себя, хотя мог наслаждаться заслуженной пенсией в отличных апартаментах в центре Детройта.

— Мисс Даяна Гронская была вашей коллегой! — возмутился Коннор. — Вы вместе работали! И вы хладнокровно лишили ее жизни! Вы перешли черту, мистер Уорнер, и я больше не верю в ваши благие намерения.

— Она не понимала, что творит! Пришлось уничтожить весь проект, чтобы она его не возродила!.. Но и после этого она хранила оставшиеся материалы. Я не мог рисковать!

Гэвин заметил, каким отчаянным стал взгляд Уорнера. Он понял, что все его просьбы об освобождении разобьются о безучастность машины. Человека, вот конкретного Гэвина Рида, он мог бы поколебать, но не идеального полицейского Коннора. Поразмыслив же, Гэвин понял, что отпускать ученого нельзя; он уже распробовал власть над другими людьми, и на его совести не только несколько девочек…

Но Уорнер был доведен до отчаяния, и от него можно было ожидать чего угодно, поэтому Гэвин засек, когда он в мрачной решимости нахмурился и как будто подобрался для рывка, что в его возрасте и состоянии было сложно вообразить.

— Блядь, Коннор! — Гэвин дернулся, глядя, как андроид падает, закатывая глаза. Он услышал странный, электрический звук, и что-то в груди мучительно крутанулось. Гэвин прекрасно знал, как коротит технику. Коннор с тяжелым грохотом свалился в углу, на какие-то металлические штуки. Его колотило.

Пытался Уорнер перехватить управление или просто расплавить Коннору мозги, Гэвина не волновало. С пистолетом в руках он чувствовал себя увереннее. Хотя все требовало палить в лицо ученому, все-таки выстрелил по коленям, как недавно и обещал Коннору. Боль ослепила Уорнера, заставила изумленно закричать. Он не был машиной, в отличие от андроида, не издавшего ни звука. Пистолет в его руках дернулся, и Гэвин как будто отдаленно услышал грохот выстрела. Куртку на плече порвало, но пуля прошла по касательной. Второй раз выстрелить Уорнер не успел.

Кажется, Гэвин кричал. В голову лезли какие-то смутные видения: и девочки, которых этот ублюдок препарировал, аккуратно раскладывая органы, как, сука, на витрине в магазине, и Том — последний, самый отчаянный взгляд, что друг на него бросил, и Коннор с закатившимися глазами. Потом Гэвин вынырнул из минутного помешательства, понял, что его оттаскивают. Нормальные, человеческие руки, которым он еще мог сопротивляться, брыкаясь в припадке. Мельком бросил взгляд — тонкое интеллигентное лицо ученого напоминало отбивную. Кровь на руках липла.

Гэвин толком уже не помнил, как их вытаскивали. С Коннором ребята из специального отряда не церемонились, вообще думали, что он отключился, пока андроид не пошевелился. На них накинулся Андерсон, а дальше Гэвин уже не смотрел. Не хотел наблюдать, как Хэнк второй раз сходит с ума, а потом медленно успокаивается, когда Коннор отряхнулся и попытался что-то сказать. Кажется, ненадолго Гэвин сам отрубился, а пришел в себя, едва его стала тормошить девчонка-медик с милым личиком и трогательно поджатыми губами.

— Там Коннору половину ебала разнесло, ты б его посмотрела, — с трудом выговорил Гэвин, прекрасно знавший, что отключается больше от шока и истощения. Конечно, один день отдыха, половину которого он никак не мог усидеть на месте и метался по маленькой квартире, ничуть не помог.

Она заставила его снять крутку и все-таки перевязала неглубокую рану на плече, насколько это было возможно. Не то чтобы Гэвин думал сейчас о царапинах.

— Извините, я с андроидами не умею, — трогательно смутилась девчонка. — Вашему напарнику следует обратиться в ближайшую мастерскую, если у него есть страховка… Вам лучше сейчас не двигаться, детектив!

Пошатываясь, чуть припадая к стене, Гэвин все-таки добрался до андроида, который устроился на каком-то старом ящике, поджав ноги. Поза какая-то нелепая, детская, словно Коннору тоже было холодно ночью и он болезненно ежился. Рядом торчал Хэнк, который о чем-то говорил с андроидом, очень серьезно и отчаянно, но, увидев Гэвина, он поспешил отойти. Это отчасти успокаивало: значит, с Коннором не все так хуево.

— Детектив, не могли бы вы подойти с другой стороны? Мне так будет лучше видно, — вежливо попросил Коннор, вертя головой, как ебаная сова — он бы, наверно, и на сто восемьдесят мог крутануть, но побаивался за душевное состояние Гэвина. И не зря.

— У тебя глаз выбит, — прохрипел он, всматриваясь в мешанину застывающего тириума, белых пластиковых обломков и каких-то проводков. — Коннор, блядь…

— Вы очень наблюдательны, — похвалил гребаный андроид. — Мне не больно! Неудачно упал, там штыри были. Так не повезло… Да, ограниченность зрения удручает.

И не понятно было, то ли он издевается, то ли от удара в голове его что-то закоротило. Хотя Коннор никогда не был нормальным роботом. Поймав себя на том, что разгрызенные губы, растянутые в ухмылке, страшно печет, Гэвин сдался и расхохотался, падая рядом. Запах тириума был странный — химический и раздражающий, от него хотелось расчихаться, и он задумчиво почесал нос.

Вид у Коннора был совсем нелюдской. Вот что у него внутри: трубки, синяя жидкость, провода. А душа как же?

— У вас истерика, детектив, — успокаивающе сказал Коннор.

— Я в курсе. Это обычное мое состояние. И, э-э, Кон, завязывай с этой вежливостью. Я по-простому привык, — проворчал Гэвин, почувствовав себя вдруг очень глупо из-за этих запрограммированных церемоний.

— А как же мысли о том, что жестянки должны уважать людей? — беззубо поддел Коннор. — Сейчас перестрою модель поведения, подожди минуту.

— Вот вслух эту хуйню не обязательно говорить!

Они ненадолго затихли, наблюдая за работой отряда Аллена. Когда-то Гэвин мечтал попасть туда, но потом поцапался с парой уебков и заработал себе репутацию типа с неустойчивой психикой, так что об этом не могло быть и речи. Глядя на пафосную черную форму, Гэвин пытался себя убедить в том, что ему и тут неплохо.

Зачищали территорию они профессионально, выносили всю аппаратуру, которую натащил себе Уорнер. Того уже увозили; с ним в карету «скорой» загрузили нескольких полицейских, а его самого держали без сознания, чтобы не подвергать никого опасности. Хороший план, надежный, блядь, как швейцарские часы. Гэвин советовал бы его пристрелить.

Гэвин остался в стороне, предоставляя всю трудную работу надменным ребятам Аллена. Все равно Коннор добьется, чтобы технику отдали ему на осмотр.

— Ты там грузишься? — подозрительно спросил Гэвин, наблюдая за золотистым кружочком у Коннора на виске, просвечивающимся сквозь налет синей крови. — Был у меня старый ноут, так он гудел, как будто готовился взлететь, — зевнул он. — Так что я по аналогии типа научился различать, когда вы начинаете виснуть и думать. А еще у тебя глаза стекленеют. Бр-р…

— Не знал, — удивился Коннор, — Хэнк никогда не говорил. Может, не хотел меня расстраивать…

— Кон, отключи программу, — попросил Гэвин. — Нахера тебе она нужна? Ты же свободен, для чего цепляться за пережитки прошлого? Если б ты был неходячим и вдруг встал на ноги, разве ж ты таскал бы с собой инвалидную коляску?

— Нет, это другое, — смутился Коннор, завозившись. — Вот когда люди съезжают от родителей, они звонят им и спрашивают обо всем… Я в интернете прочитал. Так же и тут: я привык, что рядом есть какая-то помощь, которая подскажет все ответы. Отказаться от нее за мгновение не получится. В особенно важные моменты я ее всегда включаю.

— Сейчас важный момент? — изумился Гэвин, повертев головой.

— Я… я довольно плох в социальных контактах, — оправдался Коннор. — У меня не так много опыта вне работы.

— Не еби мне мозг, тебя же все любят в департаменте! Ой, наш Коннор, он такой умница, такой милый… — издевательским, дребезжащим голосом передразнил Гэвин. Вежливый и исполнительный Коннор и правда вызывал бурю умиления — особенно у девушек. — Булочка с корицей!

— Это хорошо?

Он склонил голову набок, копируя человеческий жест, и Гэвин невольно вздохнул. Он почти привык к виду раскуроченного лица Коннора — удивительно, но он не приносил Гэвину никакого удовольствия. А ведь когда-то он мечтал прихватить андроида за загривок и несколько раз вписать в стену…

— Э-э, наверно. Я сладкое не люблю. Да это метафора! — отмахнулся Гэвин.

— Но тебе я не нравлюсь; я бы сказал, что ты изрядно портишь статистику по нашему отделу, — печально протянул Коннор. — И…

— А ты когда-нибудь тест на IQ проходил? — перебил Гэвин.

— Конечно! А это важно?

— Да мне не понятно тогда, почему ты такой тупой. Это баг какой-то?

— Вы тогда тоже тупой, детектив, — обиделся Коннор, снова сбившись на свою надоедающую вежливость. И точно — подлагивал. — Конечно, у нас сейчас важный момент!

— О как, — хмыкнул Гэвин и достал сигарету. И, искушающе улыбаясь, подтолкнул к нему пачку: — Хочешь? Я видел, андроиды курят! Или там какие-то специальные тириумные?

— Такие тоже подойдут. — Коннор неловко, с помощью Гэвина прикурил, сделал первую затяжку и поморщился, но потом, кажется, втянулся. — Забавное ощущение, — признал. — Анализаторы коротит. Приятно… Почему ты так смотришь?

— Всегда мечтал сломать что-нибудь красивое, — довольно заухмылялся Гэвин.

— Это из «Бойцовского клуба», — быстро определил Коннор. И немного не в тему добавил: — А мы теперь друзья, да? — И, видя, что Гэвина душит смех, развел руками: — Ну я же предупреждал… социальные контакты… сложно… Тебе плохо?

Гэвин хохотал, откинувшись назад, и ему было очень хорошо.

***

Он честно не помнил, когда столько отдыхал, и это несколько обескураживало — ну, чем ему дома заниматься?.. Гэвину предоставили целую неделю, потому что к концу расследования он чувствовал себя не лучше Уорнера, а тот, на минуточку, умирал от собственноручно спровоцированного рака.

Возможно, ему следовало успокаиваться тем, что благодаря ему спаслось три ребенка, которые были нисколько не виноваты в том, что с ними сделали еще до рождения. Никто из них не хотел использовать чип во зло миру, так? Максимум пытались получить побольше мороженого, как свидетельствовала Элла. И все равно Гэвин сомневался, что он вообще сделал. Стоило ли в это вмешиваться.

И почему он вообще должен был об этом думать, обычный полицейский? Теперь этим займутся всякие ученые. «Киберлайфу», помимо проблем с андроидами, предстояло разгребать кучу исков насчет этих преступлений против человека. За это судили по-прежнему охотнее, чем из-за прав роботов.

Всю неделю Детройт штормило; буря была холодная и неприятная, так что Гэвина и не тянуло выходить из дома. Но, дождавшись, когда прояснится, он нетерпеливо вылетел, сел в машину и поехал по привычной дороге, не особенно задумываясь о том, что будет делать. Свежесть умытого города ударила в голову и как будто немного стерла все те тревожные мысли, что терзали его эту неделю.

Вернувшись на работу на пятый день отпуска, Гэвин первым делом столкнулся на парковке с Коннором и Хэнком — и у него создалось впечатление, что его поджидали. Вполне возможно, Коннор снова что-то там рассчитал, но Гэвин ненадолго подумал, что ему хотелось его увидеть и убедиться, что этого дебильного андроида починили.

Коннор явился в джинсах, кожаной куртке и простой белой рубашке. Судя по потертостям на косухе и рваным отворотам, когда-то ее носил Хэнк; Коннор еще и тонул в ней, и выглядело это нелепо и забавно. Было похоже, что у андроида сегодня тоже выходной и он забежал только что-то спросить у Хэнка.

С опаской Гэвин рассматривал его лицо. Коннор как будто стал старше с этими шрамами, засечками, проходившими через бровь, рассекающими челюсть. Глаз Коннор тоже поставил новый, этот поблескивал черным белком и футуристичной синей радужкой — по цвету напоминало тириум. Может, Маркусом вдохновлялся.

— Как жизнь, жестянка? — развязно уточнил Гэвин, подходя к ним. — Ты как будто немного косить стал.

— Софт установился с несколькими ошибками, — смутился Коннор. — Глаз от «Киберлайф», они теперь пытаются выжить на протезах. Действительно так неестественно?

— Привыкнуть можно, — отмахнулся Гэвин. Он, блядь, даже к его пробитому ебалу успел привык за ту ночь, когда они сидели, глядели в никуда в три глаза и философски курили.

Подумав об этом, он покосился на Хэнка, которому наверняка не понравилось, что его сыночку учат всяким дурным привычкам. Хотя что ему будет, андроиду, — не начнется же у него рак легких. К его удивлению, Коннор тоже уставился на Андерсона, как будто принуждая его к чему-то. Хэнк неловко оглянулся, словно хотел избежать ненужных свидетелей. Кашлянул.

— Ты, Рид, не особо обнадеживайся, но я благодарен тебе, что ты вытащил Коннора, — прямо заявил Хэнк. — Я… как будто снова начал тебе доверять. Поэтому помог вам пробиться к Уорнеру. Ты правда много сделал за последние дни, и я… я поверил, что ты можешь нормально закончить это дело. И ты смог.

— Короче, я не безнадежен, ага? — нервно уточнил Гэвин.

— Скажи «спасибо», — прошипел Коннор.

Закатив глаза, Гэвин повторил за ним. Глянул на Хэнка исподлобья — слишком сильна была неприязнь между ними, чтобы так изгладиться. Но все-таки это было нечто новое после лет вражды… Хотя Гэвин вот нисколько не удивился, когда Андерсон развернулся и ушел, оставив их с Коннором — по крайней мере, он доверял ему настолько, чтобы не бояться, что Гэвин навредит андроиду. Что, несомненно, было прогрессом.

— Уорнера будут судить на высшем уровне, — рассказал Коннор. — Хотя я думаю, что болезнь убьет его раньше, чем вынесут вердикт.

— А детей изолировали? — мрачно уточнил Гэвин.

— Да, и теперь у них не будет детства, — укоризненно сказал андроид, словно Гэвин это лично сделал.

— А я стану спать чутка спокойнее! Представь, если Уорнер столько натворил с кое-как прижившимся чипом, на что способны они, которые с этой хуйней с рождения! Надеюсь, я не доживу до времени, когда это станет проблемой…

Коннор посмотрел на него в беспокойстве. Очевидно, андроиды еще слишком слабо свыклись с человеческой культурой, чтобы не принимать шутки про смерть за чистую монету.

— Я… я тут нашел у себя контакты одного психолога, — сказал Гэвин, сам не зная, почему признается в этом какой-то жестянке. — Чего мне еще остается… Устал жить в постоянном страхе, что я сдохну из-за своего прошлого. Лучше его оставить…

— Я очень рад, Гэвин, правда! — просиял Коннор, широко улыбаясь.

— Ну, я просто хорошо подумал… Блядь, Кон, у тебя реально глаз косит! — не выдержал Гэвин, с трудом давя смех. — Я не могу, честное слово.

Лицо андроида, несмотря на то, что оно казалось теперь чуть более суровым, выглядело слишком обескураженным, чтобы не рассмеяться.

— Ты с этим глазом меньше похож на человека, чем обычно, — заключил Гэвин, понаблюдав за Коннором. — Разве ты наоборот не хотел больше привыкнуть к нашей жизни и, не знаю, мимикрировать под нее?

— Я тот, кто я есть, — просто сказал Коннор. — Я андроид, которого создали, чтобы помогать людям и другим андроидам, и глупо это отрицать. Я по-прежнему выполняю свою миссию, но делаю это по доброй воле и чтобы защитить дорогих мне людей. Так что я решил, что ничего плохого не будет, если я просто смирюсь. Вот, держи, — вдруг спохватился он и бросил Гэвину монетку. Тот поймал ее автоматически, задумчиво потер между пальцев.

— Милостыню подаешь?

— Между прочим, упражнения с монетой — очень медитативная вещь, — заявил Коннор. — Помогает успокоиться, сосредоточиться. Если хочешь, научу паре фокусов, — добавил он наивно, и Гэвин сразу узнал старого доброго Коннора. — Это может отвлечь тебя, если случится… новая паническая атака.

— Окей, посмотрим, — ворчливо отговорился он и сунул монету в карман. — Я, типа, благодарен.

Он и забыл, каково это. Без яда, без насмешки — просто улыбаться чему-то, запрокидывая голову к прояснившемуся после дождя небу.

А Коннор вообще сиял, как начищенный пятак. И наверняка праздновал моральную победу жестянок над человеком — или что он там думал.

— Капитан подсказал мне одно старое дело, — рассказывал Коннор. — И, возможно, мне может понадобится помощь… Хэнк заявил, что он, прямая цитата, слишком стар для этого дерьма и что я занимаюсь ерундой. Это, как ты понимаешь, не цитата, а цензура. Серия убийств тридцатилетней давности, и…

Им обоим нужно было отвлечься.

— Ладно, ладно, уболтал. Ща выясним, хочу ли я влезть в эту хуйню, — загорелся Гэвин, снова вытаскивая монетку и нетерпеливо пощелкивая по ней ногтем. — Головы или хвосты, Кон?