Фэн Синь пялился.
Неприкрыто, жадно, беспардонно.
Му Цин без труда замечал масляные взгляды, и тут впору было бы разукрасить паршивцу лицо…
Но вместо раздражения были чувства иного рода. Он рисовался — выпендривался — перед Фэн Синем, украдкой или в открытую наблюдавшим на их тренировках… и после, когда вода смывала грязь и пот с натруженых мышц, а наготу прикрывали лишь облачка пара от кипятка.
Му Цин мог бы и не покачивать излишне бедрами, мог сдерживаться и не закатывать глаза так часто, мог двигаться в нападениях скупо и эффективно, а не делать кучу лишних движений, открываясь, лишь затем, чтобы пронаблюдать мельком, как сознание Фэн Синя порочно плывет, и тот чисто механически контратакует, находясь где-то вне реальности.
Он мог бы, но делал и делал странные вещи.
Потому что интерес Фэн Синя, без излишней скромности, льстил. И даже более чем.
Му Цин с достоинством игнорировал почти осязаемые прикосновения чужого взгляда к развитым мышцам груди и пресса, когда он посреди сражения срывал пропотевшую майку, к запакованной в узкие (удобные!) штаны заднице, когда Му Цин совершал абсолютно излишние пируэты прямо перед носом у Фэн Синя, чтобы наподдать замешкавшемуся противнику в голень с разворота. Он с едва уловимой усмешкой отворачивался, когда Фэн Синь подчёркнуто избегал тех касаний, которые хоть немного могли быть истолкованы превратно.
Му Цин продолжал провоцировать и выжидал.
***
Они договорились сегодня на вечер, поэтому Му Цин с особой педантичностью избавился от рутины, тщательно прибрался, и, когда до назначенного часа оставалось всего ничего, во внезапном порыве решил подготовиться к некоторым… возможным последствиям разной степени неприличия. Как бы постыдно ни было самому себе в этом признаваться, но Му Цин не просто допускал альтернативное завершение их встречи… он надеялся.
И предвкушал.
Они дрались — бились — с экспрессией и самоотдачей, со всей искренностью и яростью. Фэн Синь сегодня превосходил сам себя в каждом ударе, в каждом движении.
Он пребывал в очевидно неплохом расположении духа и без труда считывал то же в настроении Му Цина, несмотря на то, что они перекинулись от силы приветствием и парой уточнений, а во время спарринга и вовсе сосредоточенно молчали, чтобы не потерять концентрацию.
Сексуальное напряжение зримо витало в воздухе, заставляя восхищённо захлёбываться вдохами и маскировать их под оскорбительные подначивания. Да, сегодня гарантированно случится… что-то.
Впервые за сессию их взгляды пересеклись — оба замерли в нелепой позе, сплетя руки и меряясь мощью бицепсов. Фэн Синь нахмурился и длинно, явно взволнованно выдохнул. Му Цин выдал ухмылку, которую при желании можно было истрактовать как издевательство, если бы не двусмысленность всего происходящего. В ином же раскладе мимический жест больше походил на… подбадривание?
Ну же, Фэн Синь, смелее.
Достаточно ли хорошо знает он Му Цина, чтобы прийти к верному решению?
Если раньше — как давно это было — они щедро пользовались всяческих размеров и калибров оружием, то постепенно как-то негласно кристализовалась традиция драться голыми руками.
Это не отменяло множества отвлекающих манёвров и подлых, грязных приёмов, порой меняющих ход сражения на корню. Для себя Му Цин пришел к выводу, что бить Фэн Синя кулаками гораздо приятней, чем тренировочным кинжалом. Судя по начавшимся где-то в тот период абсолютно незаметным переглядкам — Фэн Синь придерживался той же точки зрения.
Они расцепились как по команде одновременно, и Му Цин отскочил — излишне прогнувшись, быть может, в пояснице.
Протяни руку — дотянешься.
Фэн Синь и протянул.
Му Цин подавил здравый инстинкт и позволил себе замешкаться на долю секунды. Ровно столько понадобилось противнику, чтобы рывком за низкий растрепавшиеся хвост дёрнуть Му Цина и впечатать спиной в себя с низким рыком. Бедро уперлось в ощутимо эрегированный член, и Му Цин хищно улыбнулся.
Догадался, значит.
То, что ему удалось завести Фэн Синя с полоборота, изрядно грело самолюбие, но также вызывало дикое смущение, от которого хотелось выбежать на мороз и стоять так, пока кровь не отхлынет от пылающих щёк и других частей тела. Му Цин твёрдо игнорировал все сомнения.
Сегодня совершенно точно случится что-то, и уж Му Цин всеми силами этому поспособствует.
Он намеренно неторопливо потёрся и без предупреждения, крепко ухватив Фэн Синя за плечи, с натужным хрипом перекинул его через себя, роняя на пол.
Открытый вызов.
Возьми награду, если сумеешь победить.
Му Цин ценил в Фэн Сине умение быстро адаптироваться к ситуации, будь то внезапная перемена стиля боя или без вариантов невыигрышное положение тела в пространстве. И то и другое Фэн Синь изящно и безыскусно преодолел банальной подножкой.
Му Цин не то чтобы поддался — отвлекся на короткую волну жара внутри от ощущения чужой сексуальной энергии, — но такое положение дел лишь играло на руку.
Им обоим.
Они бесславно валялись рядом и во время не очень-то техничной возни смотрели друг другу в глаза. Му Цин не скрывал сладкой дрожи, понимая, что Фэн Синь теперь даже не пытается маскировать тёмное желание "рабочими", оценочными взглядами — он визуально облапал всего Му Цина и широко облизнулся, продавливая коленом между ног.
Му Цин возбудился и чувствовал, как румянец сползает ниже на шею. Судя по участившемуся дыханию напротив, Фэн Синю зрелище нравилось.
Они перекатывались напряжённым клубком ещё некоторое время, не расцепляя рук и ног, и Му Цин с запозданием и жгучим стыдом понял: Фэн Синь изводит его намеренно. Знает, подлец, что он полагается всегда на быстроту и ловкость, заметно пассуя перед длительными статичными нагрузками на мускулы. После таких тренировок Му Цин обычно валялся на кровати полдня, тихо воя от тягучей боли в каждой мышце.
Он последовательно заёрзал, прогнулся, вытянулся, оттолкнулся от Фэн Синя и, неистово пинаясь наугад, сделал рывок вбок. Почти получилось высвободиться из стальных объятий и отползти на безопасное расстояние, но Фэн Синь из положения лёжа грубо перехватил его за предплечье и уничижительно хохотнул.
Не вырваться.
Не то чтобы очень хотелось.
Му Цин с наигранной обидой надул губы, отвлекая внимание, и свободная его рука скользнула под его майку, медленно задирая ткань. В бою все средства хороши, не так ли?
Если Фэн Синь и планировал как-то завершить свои маневры, то его планы абсолютно точно провалились. Он неподвижно замер и прикипел взглядом к полоске кожи на животе противника.
Му Цин впервые за полчаса подал голос:
— Трахнешь меня?
Фраза вышла непристойно блядской, вкупе с охриплым голосом, и Му Цин внутри поморщился, но… пускай, так даже лучше.
Фэн Синь стеклянными глазами наблюдал за тем, как ладонь Му Цина поглаживает крепкий пресс и тянет выше майку, и шумно сглотнул не то от неожиданного звука после долгой тишины, не то от смысла сказанного.
— Если позволишь.
Му Цина пробрало мурашками. Этот ответ, это придыхание… это был воплощённый секс, не иначе. Фэн Синь ответил как равному, с уважением, а не как шлюхе какой-то. Не сказать что Му Цин в нём сомневался, но такой ответ успокоил последние опасения.
И разжёг внутри пожар желания с удвоенной силой.
Он сладко потянулся, выгибаясь уже голой грудью, изогнул руку и не очень изящно стащил майку с плеча. Осталось выпутать другую руку.
Му Цин намекающе поднял бровь, и Фэн Синь без вопросов отпустил его…
Очень даже зря.
Майка полетела в сторону, а Му Цин с победным смешком уселся сверху, обездвиживая Фэн Синя и пресекая любые попытки пошевелить конечностями.
Тот, впрочем, не сопротивлялся. Вообще.
— А что если я скажу, что хочу трахнуть тебя?
Он сделал бесстыдное признание, рассматривая на предплечье след от твёрдой хватки пальцев и намеренно не глядя на Фэн Синя, после чего плавно отвёл его руки вверх и уверенно, властно навис над противником.
Его очередь любоваться.
Оказывается, румянец смущения не чужд даже такому чурбану, как Фэн Синь.
Мысль об этом заставила Му Цина низко наклониться к тяжело вздымающейся груди Фэн Синя и запечатлеть нежный целомудренный поцелуй под ключицей.
Фэн Синь явно от его непристойного предложения поплыл, судя по долгому молчанию. Он зажмурился, щекотно ткнулся носом в изгиб шеи, отчего Му Цин едва не хихикнул, и замер так на несколько долгих секунд.
— Да. Да. Я был бы не против.
Блядские боги.
Му Цин резко выдохнул и впился в место поцелуя болючим укусом.
Услышать от Фэн Синя такое. Да это горячее лавы в жерле вулкана.
Значит, он хочет… Хочет быть снизу?
Признаться, Му Цин не слишком задумывался о том, что предлагает, думая о разговоре скорее как об очередном — вербальном на этот раз — сражении, но теперь…
Выебать Фэн Синя…
Боги, в комнате вмиг стало слишком жарко.
Он как-то готовился к другому исходу, но… Но так ещё лучше.
О, да, этот вечер завершится фантастически приятно.
Он поёрзал, притираясь — Фэн Синь сорванно вздохнул и дёрнулся бёдрами в ответ, — и, улёгшись с комфортом на чужой груди, промурлыкал в губы:
— Как скажешь.