Процветающий округ Куйчжоу был знаменит своей природой, бойкой торговлей и жизнерадостностью жителей. Однако этому небольшому городку, видимо, это было не известно. Когда-то процветающий, он давно пришел в упадок, покрылся пылью, плесенью и зловонием человеческих пороков. Город обветшал, дома превратились в убогие лачуги с потрескавшимися стенами. Теперь даже на стенах когда-то богатых поместий свисали связки с кукурузными початками. Таким и запомнил его Сюэ Ян. Давно забытой небесами дырой.

Сбегая от нищеты и несправедливости, озлобившись на весь мир, он покинул это место много лет назад. Можно ли было сказать, что именно этот захудалый городишко стал причиной его всеобъемлющей ненависти? Возможно. Сюэ Ян и сам не знал, но так долго убегая от своих воспоминаний и прошлой жизни, он снова вернулся сюда. Однако теперь он не будет в одиночку сражаться со своими пороками. Теперь в его жизни появился человек, который его покорил и приручил к себе своими, как считал Сюэ Ян, лаской и заботой.

Лань Сичэнь медленно шел по улице, оглядываясь по сторонам, на полшага опережая Сюэ Яна, однако тот мог беспрепятственно рассматривать его профиль. Брови немного хмурились, уголки тонких губ опустились, его глаза темного золота полнились некоторой скорбью, будто он оплакивал былую хорошую жизнь этих людей, сожалел им.

— Почему это произошло? — тон его голоса был сочувствующий, хотя он не озвучил, что именно произошло, Сюэ Ян понял его без лишних слов.

— Пушнина перевелась, да и торговый путь, которым жил город, переместился на юг, — подул холодный ветер и Сюэ Ян просунул руки в рукава своих белых теплых одежд. — Война не дошла до сюда, но многие все-равно умерли. От голода или нищеты, это не важно.

Лань Сичэнь кивнул. Совсем недавно они прилетели в этот городок, чтобы разобраться с нечистью, а теперь, разобравшись со злым духом, терроризирующим жителей, спокойно прогуливались по узким улочкам. Не самые теплые воспоминания всплывали у Сюэ Яна перед глазами. Дни, когда он просил милостыню, когда он еще совсем маленький был покусан бродячими псами, когда его избивали торговцы за краденый ломоть хлеба. Ведь именно с тех дней его сердце очерствело, покрылось каменной коркой. Сюэ Ян бросил взгляд на своего спутника.

«Как ты сумел вытащить его из кокона обиды и ненависти?».

Они забрели в самый бедный район городка. Дома здесь были больше похожи на загоны для свиней. Покосившиеся дома, окна кое-где без стекол, двери, держащиеся на честном слове. Оказавшись здесь, Сюэ Ян ускорил шаг, и белая накидка соскользнула с его плеч. Обнимая себя за плечи, он подошел к полуразрушенному дому. Уголки глаз слегка покраснели. Он снова почувствовал тепло дома, хотя и домом то это назвать было сложно. Лань Сичэнь подошел ближе и вернул накидку на чужие плечи, прижимаясь грудью к чужой спине. Он взглянул на небо.

— Тучи собираются. Пойдем назад, — мужчина нежно прижался губами к чужим волосам.

— Подожди, — прошептал Сюэ Ян. Голос был такой же тихий, немного с надрывом, когда спустя несколько минут он продолжил. — Когда та повозка переехала мне руку, я потерял сознание, а очнулся здесь. Тут жила одинокая старуха, местная сумасшедшая, но она вылечила меня и вырастила. Она учила меня верить людям, не обижаться на них, но как видишь, что выросло, то выросло, — он несмело хохотнул, и чужие объятия сжались сильнее. — Знаешь, — он замялся, — у нас никогда не было денег, но дважды в год она готовила сладкие рисовые шарики…

— Дважды? — Сичэнь удивился.

— Неважно, — Сюэ Ян сбросил чужие руки со своих плеч и быстро пошел прочь, — нечего тут вспоминать.

Хозяйка встретила их радушной улыбкой и выделила комнату. Она явно не признала в молодом мужчине того мальчишку, которого часто избивала прямо перед гостями, стоило ему появиться около окон. Старость, а может блеск серебра закрыли ей глаза. Причину, по которой двое совершенствующихся берут одну комнату, она уточнять побоялась, но вот ее взгляд явно говорил о непотребностях.

«Гнилая женщина, как и весь город», на лице Сюэ Яна появилось отвращение.

Он пропустил Лань Сичэня вперед по лестнице и уже выверенным движением подхватил подол его одежд, чтобы не запачкались. Лицо его оставалось спокойным, и Сичэнь никак не отреагировал, привыкнув к данному ритуалу. А вот глаза хозяйки округлились, но еще раз глянув на мешочек серебра, она подумала, что у богатых свои причуды и прикусила язык.

Кровать была до ужаса скрипучей, стены тонкими и обшарпанными. Стекла в окне задрожали, когда над городком прозвучал гром. Дождь крупными каплями забарабанил по подоконнику. Лань Сичэнь помог Сюэ Яну снять накидку и заученным жестом поправил ему волосы, перекинув их на правое плечо.

— Подождешь меня? Я спущусь ненадолго.

— Да хоть вообще не приходи, — Сюэ Ян сел на кровать и отвернулся к окну.

Мужчина улыбнулся и вышел. Сюэ Яну совершенно не хотелось оставаться одному в этих давящих стенах. Пахло плесенью и сыростью, от этого мутило. В Гусу было иначе. Дом, в котором они с Лань Сичэнем жили, пах благовониями с ромашкой. Так просто, но тепло. Сколько Сюэ Ян помнит, Сичэнь всегда так пах, и он это любил. Подхватив чужую накидку и уткнувшись в нее носом, он лег на жесткий матрас и задремал.

Звук закрывающейся двери вытащил его из сна. Приоткрыв один глаз, он увидел край белых одежд и собрался снова уснуть, как теплая ладонь опустилась на его плечо.

— Встань, поешь.

Все еще с закрытыми глазами Сюэ Ян сел на кровати. Лань Сичэнь убрал свою накидку и заменил ее теплой тарелкой. Ложка противно звякнула, резанув по ушам. Ресницы дрогнули, и он посмотрел в тарелку. Сонливость мгновенно пропала.

Сладкие рисовые шарики.

Такие же аккуратные и белые, как когда-то их готовила та старушка.

— Здесь такое не готовят, — голос после сна был хриплый.

— Я знаю, - Сичэнь сел на край кровати, незаметно стряхивая остатки рисовой муки с рукава.

— Хуань, - Сюэ Ян оторвал глаза от тарелки.

— С днем рождения, А-Ян, — Сичэнь нежно погладил возлюбленного по щеке и улыбнулся, освещая своей улыбкой темный мир Сюэ Яна.