– Я тоже совсем недавно был разыскиваемым преступником, но потом все встало на свои места. Главное запастись терпением и не ставить на своей жизни крест раньше времени!
Говоря это, Казуха обустраивал соломенную лежанку на холодном полу пещеры и время от времени бросал короткие нежные взгляды на человека, который лежал рядом с ним. Хотя сейчас этот человек больше напоминал поломанную куклу.
Сбежав с сердцем бога, Куникудзуши смог скрыться и от других предвестников фатуи, и от сёгуната, причем сделал это у всех на виду — в павильоне под Татарасуной, там, где когда-то проснулся от «вечного» сна, в который был погружен. Затем он планировал отправиться на континент и затеряться где-нибудь в Мондштадте, подальше от той слишком уж умной Моны Мегистус. Но не успел.
Он научился обходиться почти без сна, его искуственному телу это не требовалось, но когда он обрел сердце бога, сон стал единственным способом справиться с непрерывным сильным потоком чувств и эмоций. Мечтая иметь возможность испытывать то, что испытывают обычные люди, он не думал, что это будет так тяжело и больно. Каждое воспоминание о дорогих ему людях отзывалось острой болью в сердце и неприятным пощипыванием в глазах, в радостные моменты щеки словно сводило судорогой от непривычно широкой счастливой улыбки, а от мыслей о молодом потомке Кацураги что-то в груди болело так сильно, что хотелось свернуться комочком и обнять себя руками, словно это могло помочь унять боль. Куникудзуши не знал, что происходит с его телом, но быстро почувствовал, что все эти переживания его изматывают, а после сна становилось легче.
Но однажды, когда он спал, в павильон по воле судьбы попал дезертир из фатуи. Увидев спящего разыскиваемого Предвестника, он подумал, что если убьет его и заберет сердце бога, то ему простят проступок, из-за которого ему и пришлось бежать. Вот только несмотря на усталость, сон Куникудзуши был чутким и напасть незаметно убийце не удалось. Начался бесчестный бой. Куникудзуши пропустил лишь один удар, который пришелся в живот, но нападавший все равно пал от его клинка. Понимая, что оставаться в павильоне больше нельзя, Куникудзуши вышел на поверхность, но глупое тело вновь его подвело: мир перед его глазами померк и он потерял сознание.
Таким, едва живым из-за кровопотери, его обнаружил Каэдэхара Казуха. До этого они встречались лично лишь раз: Казуха тогда сказал ему, что не держит на него зла за то, что произошло с его кланом, а Куникудзуши заверил его, что больше никогда не вернется к подобным делам. Он обрел то, что хотел, и никакие интриги больше не имели смысла. На этом они разошлись уже не врагами, но и не друзьями. Только оба потом не могли выбросить друг друга из головы.
И вот, они снова встретились. Казуха перенес его в более безопасное место, в какую-то крошечную теплую пещеру прямо у моря, и постепенно выхаживал. На вопросы, зачем он это делает и рискует собой ради бывшего Предвестника, Казуха только пожимал плечами и шутил, что, наверное, просто влюбился и совсем потерял голову. А может, и не шутил вовсе.
Обустроив, наконец, свою лежанку, Казуха разместился под боком у Куникудзуши, мягко прижимаясь щекой к его плечу. От этого почему-то пылало лицо и как будто бы сердце. Или это просто был жар?
–Казуха, — негромко позвал Куникудзуши. Его уже очень долго интересовал вопрос, ответ на который он все никак не мог отыскать. Сформулировать его правильно оказалось сложнее, чем он думал, но в итоге, когда пауза уже начала затягиваться, он смог это сделать. — Почему ты выглядишь как Нива, хотя фамилия у тебя Каэдэхара? Почему так сложилось?
Казуха ненадолго задумался.
– Насколько мне известно, — начал он, — кланы Нива и Каэдэхара были долгие годы очень близки. Когда-то наследники этих родов вместе обучились искусству кузнечества у одного из мастеров Фуцу, а затем основали свою школу Иссин. А потом… отец моего прадеда из клана Нива исчез и его взяли на воспитание в клан Каэдэхара. Потом он стал наследником, и таким образом вместо рода Каэдэхара прервался род Нива. Точнее, не род… тут сложно судить. Один слуга, который помнит еще моего прадеда, всегда говорил мне, что я очень на него похож.
– Он прав, — губы Куникудзуши тронула улыбка и он позволил себе уткнуться носом в макушку Казухи. — Нива, Каэдэхара… Кем бы ты ни был — мое сердце радуется, когда ты рядом со мной.