— Нас могут увидеть.

— Здесь мало людей, и они пришли фильм смотреть, а не на нас с тобой.

Хонджун тяжело выдыхает, зажмуривает глаза и кусает губы, когда Сонхва начинает расстёгивать его джинсы. Никаких протестов и криков: они специально купили билеты на какую-то посредственную комедию, потому что целью был вовсе не просмотр фильма. Просто вечно ищущий острых ощущений Сонхва предложил заняться сексом в кинотеатре, а Хонджун, дав себе на осознание и принятие пару недель срока, наконец согласился на это безумство.

С этим мужчиной не получается быть нормальным: рядом с ним слетают тормоза, и сам себя поехавшим ощущаешь. Вот только Джун всё ещё строит крепости, хотя большинство из них после сам же и разбивает.

Сердце бешено колотится, ладони вспотели, и вряд ли кому известно, сколько нужно выдержки, чтобы не сорваться и не сбежать, скрывая за ладонями покрасневшее лицо.

Чтобы успокоить себя, юноша тянется за поцелуем — робко касается чужих губ своими, пальцами цепляясь за предплечье и крепко сжимая.

Сонхва не напирает — наоборот, поощряет инициативу, давая возможность делать всё, что тот посчитает нужным. Потому что знает, насколько Джуну приходится ломать себя, чтобы в конце концов ответить: «Да», а после ещё и остаться.

Поцелуй — сначала лёгкий, постепенно становится всё более откровенным и жарким. Хонджун кусает губы, пытаясь тем самым удержаться и не дать себе отступить, хотя ему пиздец как страшно. Потому что перед ними сидят люди, и стоит им только повернуться…

Он терзает рот Сонхва, не давая возможности дышать ни себе, ни ему. Чувствует, как начинает кружиться голова, но не может остановиться. Словно попробуй прерви — и все заметят разврат на предпоследнем ряду, шалость раскроется, и останется лишь порицание, потому что так не то что нельзя — невозможно.

И всё же прерваться приходится, когда его тянут к себе на колени, обдают пламенным дыханием кожу шеи — до мурашек, отчего мысли в голове путаются, а тело перестаёт подчиняться, становясь как будто желейным.

Хонджун тяжело дышит — ртом глотает воздух, прикрывая глаза, пока на фоне с экрана смеются, а ему задирают свитер, чтобы облизать уже затвердевшие соски, прикусить ребро, тем самым заставляя кусать собственный кулак, чтобы не выдать себя.

Пальцы партнёра лезут под ткань джинс, поглаживая через бельё уже возбуждённый член, и вновь очередная недостроенная крепость рушится — обращается пылью.

Хонджуну хочется быть любимым — без претензий на идеальность. Хонджун хочет любить — и любит, разрешая этому человеку гораздо больше, чем мог представить себе раньше. Он приподнимается, позволяя Сонхва творить всё, что только тому взбредёт в голову.

— Мы можем уйти, — слышит шёпот, а после кожу под рёбрами жадно засасывают, отчего желание только возрастает.

— Возьми меня здесь… — Хонджуну кажется, будто это говорит вовсе не он.

Поцелуи прерываются, мужчина поднимает взгляд — в полумраке радужку словно заливают чернила. Облизывается, и невозможно не смотреть на эти припухшие губы.

— Можно? — так трогательно и нежно, что кричать хочется.

Внутри как будто сжимается всё, и ответом — на выдохе, с очередной порцией смеха из-за спины:

— Можно.