Глаза у Вэй Ина были бешеные, полные какого-то первобытного ужаса. За всю свою жизнь Цзян Чэн лишь единожды видел на лице Вэй Ина такое выражение, а потому не сразу сориентировался — застыл, когда Вэй Ин подлетел к нему и судорожно вцепился в плечи. Он ничего не говорил и просто смотрел. Аховая ситуация.
Вэй Ин издал странный жалкий звук, встряхнул Цзян Чэна, пытаясь, кажется, что-то сказать. Но не смог. И снова встряхнул.
Цзян Чэн наконец собрался с мыслями.
— Так! — рявкнул он и отцепил от себя дрожащие руки Вэй Ина. Тот словно резко потерял опору и шлепнулся на пол, продолжая все так же удивлённо смотреть перед собой.
— Вэй Усянь, — строго сказал Цзян Чэн. — Какого черта?
Тот покачал головой и поднес указательный палец к губам, призывая хранить молчание, потому что уже полчаса как настал комендантский час в Гусу, и все они должны были спать. Цзян Чэн же своим ором мог привлечь внимание патрульных и снискать на их головы какое-нибудь неприятное наказание. Вэй Ин отвел палец от своих губ, посмотрел на него и вдруг ужасно покраснел.
Из его как будто бы склеенного горла вырвалось всего два слова, но Цзян Чэн совершенно не удивился, услышав их:
— Лань Чжань.
Более того, все резко встало на свои места. И можно было уже не спрашивать, что там такое с Лань Чжанем, а пойти, например, спать, потому что Лань Чжань, он же Лань Ванцзи, он же благородный второй нефрит ордена Гусу Лань, — это не тот человек, которого можно было бы обсудить с Вэй Ином и сохранить при этом здравый рассудок. Но реакция… Какая все же поразительная реакция!.. Цзян Чэн на пробу решил побыть терпеливым.
— Что с Лань Чжанем?
И тут же пожалел.
— Мы целовались, — выпалил Вэй Ин. Резьба сорвалась, и его понесло.
— О боги… — простонал Цзян Чэн.
— То есть сначала просто я предложил научиться! — затараторил Вэй Ин. — Потому что он такой неприступный и нелюдимый для остальных! И я подумал, такими темпами он не найдет себе невесту, потому что надо улыбаться! А он сказал, что ему не надо никого искать! И я такой: ага!..
— Вэй Усянь… — пробормотал Цзян Чэн с такой мукой в голосе, словно у него сильно разболелась голова.
— Погоди! — выпалил Вэй Ин. У него лихорадочно блестели глаза. — Я подумал, что если ему не надо, то уже нашел, но все равно надо делать нормальное лицо! Потому что это не поможет покорить сердце возлюбленной!.. А он такой: а тебе не нравится мое лицо!
— Вэй Усянь!
— А я ему: очень нравится, но я же не могу быть возлюбленной!
— Вэй Усянь, закрой свой рот!
— Цзян Чэн, дослушай!
— Я не хочу! — он резко поднялся на ноги и демонстративно подошёл к своей кровати, расстилая ее и игнорируя Вэй Ина. Вообще они договорились вместе сегодня посидеть до полуночи, попить вина, которое Вэй Ин держал у себя в комнате, и поговорить о том о сем. Но вина при Вэй Ине не было, а говорить с ним сейчас было себе дороже. Цзян Чэн собирался лечь спать.
Вэй Ин, осоловело глядя перед собой, все так же продолжал сидеть. Все лицо его было красным, и Цзян Чэн не мог игнорировать назойливое раздражение от мысли, что Вэй Ина хотя бы пару дней теперь следовало избегать.
С другой стороны, чего он ожидал? В прошлый раз, когда Вэй Ин с таким же взглядом влетел в Цзян Чэна, не способный ничего сказать, случился, когда Вэй Ин и его тот-самый-Лань-Чжань-из-Гусу-я-говорил-о-нем-Цзян-Чэн-помнишь встретились после трехлетней разлуки, и Вэй Ин вдруг понял, что Лань Чжань стал ещё красивее, чем раньше.
Угх.
Сон был отличной идеей.
***
Вэй Ин часто себя недооценивал, и его заявление о том, что он не мог быть возлюбленной, являлось наглядным примером. Вэй Ин мог и был. И скорее всего будет и дальше.
Лань Ванцзи, привыкший, что ровно в девять вечера он засыпал, что бы у него ни происходило на душе, на этот раз лежал в постели с закрытыми глазами и мучился, потому что сон не шел. Потому что вместо сна шли мысли о Вэй Ине.
Лань Ванцзи чувствовал себя бодрым как никогда раньше.
И губы — губы горели.
С Вэй Ином было очень сложно, и порой причины его поступков лежали либо за гранью приличия, либо за гранью фантазии, на которую Лань Ванцзи не мог пожаловаться, каким бы скучным он ни казался другим.
Вэй Ин сказал тогда:
— Я не могу быть возлюбленной.
И он сидел очень близко к Лань Ванцзи, и они давно уже забыли, что пришли в Цзинши заниматься. А ещё он сказал:
— Если ты не научишься улыбаться, то никто не узнает, какие мягкие у тебя губы.
Он улыбнулся и сел ещё ближе, и Лань Ванцзи мог рассмотреть его ресницы. И вопрос, возникший в голове, Лань Ванцзи озвучил раньше, чем осознал:
— Откуда ты знаешь?
— Что знаю? — фыркнул Вэй Ин.
— Что губы мягкие.
— Я вижу, что они мягкие, но могу и проверить.
Он улыбнулся снова, но совершенно по-другому — у Лань Ванцзи от этой улыбки свело в груди и задрожали руки. Он закрыл глаза, когда ему на губы лег указательный палец, облизнулся, задев мягкую подушечку языком, и услышал судорожный вдох.
Вэй Ин бормотал что-то ещё. Что научит. Что у Лань Чжаня очень красивые губы. Самые красивые. И что лицо его Вэй Ину очень нравится, и его улыбки Вэй Ин умеет видеть и так.
У Лань Ванцзи кружилась голова, но он нашел в себе силы попросить:
— Научи.
…В окно Цзинши тихо постучали. Лань Ванцзи резко сел на постели, и тогда же прозвучало грустное:
— Лань Чжань, впусти.
Лань Ванцзи подскочил к окну, подождал пару секунд, собираясь с мыслями, а потом распахнул ставни.
Вэй Ин мгновенно забрался внутрь и только после этого поднял на Лань Ванцзи глаза.
— Ого, — выдохнул он.
— Что? — напряжённо спросил Лань Ванцзи.
Вэй Ин опустил взгляд вниз и покраснел так, что практически засиял в темноте. Почти сразу же его губы, красивые и очень мягкие, тронула улыбка.
— Ты думал обо мне, Лань Чжань?
Проверять, что там Вэй Ин увидел, не было смысла. Отпираться тоже.
— Да, — честно сказал Лань Ванцзи. — Ты должен уже спать.
Вэй Ин просиял.
— Ты тоже!
Он развязал пояс, сбросил верхние одежды, и Лань Ванцзи накрыла волна паники.
— Ты…
— Я пришел спать, — сказал Вэй Ин, а Лань Ванцзи только что и хотел повторять: в своей комнате! Ты должен спать в своей комнате, Вэй Ин! Но Вэй Ин уже лежал в кровати Лань Ванцзи, хотя целью его была, собственно, не сама кровать. Он похлопал рукой рядом с собой.
— Лань Чжань, — сказал он тепло. Лань Ванцзи осторожно лег рядом, но так, чтобы не соприкасаться никакими частями тела. Не то чтобы Вэй Ин как-то заботился о его намерениях. Хоть меч между ними клади. Вэй Ин вжался в него, обнял руками и ногами и вздохнул.
В голове билась истерично мысль о том, что штаны и нижняя сорочка — вот и все, что было на Вэй Ине. Как и на Лань Ванцзи.
Оба лежали и практически тряслись от волнения. И мысли в головах были идентичные.
— Лань Чжань…
— Спи.
— Лань Чжань, ты очень красивый, когда улыбаешься.
Лань Ванцзи закрыл глаза, и под рукой Вэй Ина, лежавшей у него на груди, сильнее забилось сердце.
— Ты тоже.
Вэй Ин тихо рассмеялся и придвинулся ещё ближе.
— А губы у меня мягкие? — прошептал он Лань Ванцзи в ухо.
— Очень.
— И у тебя, Лань Чжань, — Вэй Ин, кажется, вжался в него ещё сильнее. — Хочу целовать тебя ещё.
— Завтра.
Вэй Ин покорно кивнул и дальше лежал уже спокойно, но его взгляд, пристальный, изучающий, нельзя было не ощутить.
— Вэй Ин.
— Что такое, Лань Чжань?
— Я буду ждать, — сказал Лань Ванцзи, а ещё подумал: я очень рад, что ты видишь мою улыбку.