wasser löst Kreide auf

Альбедо погиб 25 марта. Утопился. После этого в жизни и Кэйи, и Кли изменилось действительно многое. Как минимум, по утрам по квартире больше не маячила светлая макушка, панически оглядываясь вокруг в поисках собственного костюма и школьного платьица Кли, пока девочка, заливисто смеясь, висла на шее у только-только проснувшегося Кэйи. Тогда Крайдепринц расплывался в такой счастливой улыбке, однако тут же сводил тонкие брови к переносице и ворчал, чтобы Альберих помог ему собрать ребёнка в школу, а не потерявшимся щенком наворачивал круги по комнате.

В спальне больше не витал едва уловимый аромат хлопка, старых книг и мёда. Не получалось почувствовать хоть малейший намёк на запах Альбедо, будто он просто читает на балконе. Пушистые волосы больше не щекотали нос по ночам, заставляя несколько раз просыпаться. Не было больше тяжести тонких рук, которые приятным теплом оседали на холодной коже шеи. Никто больше по ночам не приносил Кли из детской в их спальню, когда она плакала из-за кошмаров, не рассказывал мурлычащим голосом сказки о несуществующих путешествиях, городах, драконах и рыцарях. Со смертью Альбедо в квартире стало невыносимо холодно.

Они с Кли больше не ужинали вместе. Она вообще Кэйю сторонилась, считала виноватым в смерти старшего брата. Оно и понятно, если честно. Человек ведь просто так не утопится. Девочка, на самом деле, в себе закрылась сильно: смириться со смертью близкого человека в одиночку, будучи ребёнком очень тяжело. Альберих до сих пор с дрожью вспоминает шестилетнюю девчушку в чёрном, совершенно необычном для неё, кружевном платьице, пустым взглядом наблюдающую за тем, как гроб с её старшим братом засыпают землёй. Примерно тогда Кэйа потерял и Кли.

Он правда пытался поговорить, объяснить, не раскрывая всех причин самоубийства, но Кли кричала в ответ и убегала. Время шло, а отношения не улучшились, встали где-то на уровне «сожителей» или «опекуна».

Без Альбедо было тяжело.

Альберих и сам достаточно болезненно перенёс потерю. В блондинистых волосах, глубине бирюзовых глаз и мягкой улыбке он когда-то нашёл своё утешение и дом. Именно тогда, когда от него отвернулись все Альбедо успокаивающе прижал к сердцу, целуя кончик носа и веко ослепшего глаза, шептал, что всё будет хорошо. Кэйа обрёл этот лучик света в жизни слишком поздно и слишком рано потерял. Волком готов был выть, когда Сахароза с известиями печальными позвонила.

***

Альбедо не появлялся дома уже сутки. Ни в лаборатории, ни дома у кого-то из близких знакомых, ни в больнице его не было. Кэйа был готов на потолок лезть от сжирающего беспокойства вместе с поникнувшей Кли, которую всеми силами, кстати, старался развеселить. Один звонок изменил всё.

— Есть какие-то новости по поводу Альбедо? — Голос мужчины тогда звучал с такой надеждой, да и девочка на диване заметно оживилась, навострившись.

— Вообще есть, но… — Сахароза говорила на удивление уверенно, без привычных заиканий, однако она была какой-то подавленной и тихой? Не то, чтобы она до этого была громкой, нет, но эта тишина была другой. Глубокий вдох. — Альбедо… Решился. Его нашли около побережья.

Дальше Кэйа и не слушал. Телефон выпал из руки с характерным треском, сам он осел на пол, медленно сползая по стене. Слёзы не шли, так же как и какой-либо звук издать не получалось: в глотке будто ком встал, будто сердце вот-вот выплюнет.

— Что с братиком Альбедо? — Кли прибегает быстро, её голосок слышен будто из-под толщи воды, она сама трясёт маленькими ручками за плечи. — Кэйа!

— Кли… — Мужчина поднимает пустой взгляд, ищет в детских глазах хоть долю поддержки. Смысла скрывать этого нет, Алиса ведь всё равно расскажет. — Альбедо больше нет.

Тогда он увидел, как в янтарных глазках погасли искорки озорства и надежды, уступая место отрицанию и печали. Давящую тишину прервал громкий плач, переходящий в рёв.

***

Как бы то ни было, прошло уже четыре года. К новой жизни нужно привыкать, как бы не хотелось отвергать её и желать вернуться к старой. В тёмной и шелковистой шевелюре Кэйи появились несколько заметных седых прядок. На работе он только лишь отшучивался. О его горе знали единицы. Кли погасла окончательно: улыбалась редко, голос, как говорили учителя в школе, подавала только при необходимости. Не то поведение для десятилетней девочки. Её можно было зажечь, вот только к себе никого не подпускала.

— Кли, — Окликает он и, на удивление, девчушка не игнорирует, поворачивается к нему лицом, но глядит с… Презрением? — Как дела в школе? Джинн сказала, что у тебя проблемы с одноклассниками и…

— Не нужна мне помощь, — Детский голос звучит слишком серьёзно, осознанно для таких слов. Она направляется к своей комнате быстрым шагом. — Не нужна мне помощь от его убийцы.

Дверь захлопывается. Кэйа уже почти и не расстраивается, он её понимает. Кли хотела уехать к Алисе, однако та сказала с Альберихом оставаться. Женщина поняла его и не винила. Она знала мотивы Альбедо.

Он пошёл на смерть не от горя и не от обиды, нет. Он пошёл на это от болезни, которая в организме развивалась стремительно. Рак. Его принц не хотел, чтобы родные смотрели на то, как он быстро и мучительно увядает. Он хотел остаться в их памяти таким, каким был до того, как болезнь успела бы подействовать на него.

***

— Я не хочу начинать лечение. — Альбедо тихо вздыхает, тонкими пальцами зарывается в мягкость чужих волос, гладит, массирует кожу головы.

— В каком смысле? — Альберих поднимает голову, садится напротив возлюбленного и берёт хрупкие ладони в свои. — В каком смысле ты, блять, не хочешь, Альбедо?

— При всём желании и современной медицине, я не выживу. Так говорят все врачи, к которым мы ходили. Они могут только немного продлить мою жизнь, буквально на пару месяцев и то, я буду помирать и гнить изнутри, понимаешь? — Блондин срывается на крик, но затихает, жмётся ближе к мужчине, глубоко вдыхая родной запах, переходит на более тихий говор. — Я не хочу, чтобы ты и Кли видели то, как я умираю. Я хочу, чтобы вы помнили меня таким. Чтобы ты вспоминал с улыбкой, чтобы Кли помнила как братика, а не оболочку от него.

— Я не хочу, чтобы ты покидал нас так рано. — Кэйа шепчет, обнимает тонкое тело, наслаждается мягкостью фарфоровой кожи.

— Я тоже не хочу уходить от вас, если бы только мог провести всю жизнь рядом, увидеть как Кли растёт, как ты становишься ещё более старым ворчливым. — Крайдепринц тихо смеётся. В уголках его огромных глаз скапливаются слёзы. — Но я буду любить вас всегда, всегда буду рядом, честно. — Он щекой жмётся к чужой груди, прислушивается к сердцебиению. — Будешь смотреть на море вместе с Кли, рядом буду и я. Буду наблюдать прямо из-за волн.

Они оба молчат некоторое время, наслаждаются родной, но в тоже время печальной тишиной.

— Если я всё же решусь… Передашь письмо Кли от меня, оно будет в моей тумбочке под «Парфюмером». Отдашь его тогда, когда посчитаешь нужным, хорошо? Я объясню там абсолютно всё для неё.

***

Кэйа наблюдает за бьющими о каменный берег волнами, которые разбиваются на редких скалах на глубине, уходят в океанскую синеву белой пеной. Прибрежный ветер мягко ласкает смуглую кожу, будто приветственно треплет волосы, завязанные в низкий хвост. Он не был тут ни разу за четыре года. Ни разу после смерти Альбедо. Мужчина присаживается на мелкие камни на берегу, достает из кармана пальто фотографию. Альбедо на ней и правда, словно принц: пушистые волосы хоть и торчат во все стороны, но выглядят так красиво и правильно, длинные светлые ресницы прикрывают пронзительный взгляд, тонкие губы растянуты в мягкой улыбке, а лицо его переполнено нежностью. Кэйа гладит большим пальцем лицо юноши на фотографии и усмехается печально.

— Тогда ты говорил, что будешь видеть нас на море, поэтому я надеюсь, что сейчас ты здесь. — Альберих вбирает побольше воздуха в лёгкие. Это намного тяжелее, чем казалось. — Прости, что не приходил раньше, принц.

Возможно ему показалось, но, Кэйа готов поклясться, он почувствовал мягкое касание тёплых рук к шее, рядом почудился родной аромат старых книг и чего-то сладкого. Он ждал его.

— Я очень скучаю. Без тебя всё так изменилось… Сахароза стала такой уверенной, представляешь? Мы с Дилюком помирились, но я думаю это он из жалости, ворчливый старик. — Он смеётся тихо и хрипло, но первый раз за долгое время искренне. — А Кли… Она винит меня, но я упросил её приехать сюда. Я хочу отдать ей твоё письмо здесь, чтобы ты видел. Она скоро будет. — Кэйа опускает взгляд на часы, через пару секунд закрыв лицо руками. — Я так скучаю, Альбедо. Без тебя всё не то, я так хочу, чтобы это оказалось глупым сном, а ты на самом деле спал рядом, снова пытался спихнуть меня с кровати. — Впервые за долгое время мужчина даёт волю слезам. Точнее, впервые за долгое время он наконец смог заплакать, будто действительно сом тычась в изгиб бледной шеи, пока любимый юноша по спине ласково гладил. Он чувствовал облегчение. — Надеюсь, тебе там и правда хорошо.

Через некоторое время приходит и Кли, волоча ножки по мелкой гальке. Девочка смотрит на Кэйю недоверчиво, побитым щенком, когда он протягивает ей письмо, кратко поясняя, что то было ещё давно адресовано ей самим Альбедо, но принимает листок, медленно разворачивает его маленькими ручками и на её глаза проступают слёзы, когда она узнаёт почерк. Это правда письмо от братика. Она дрожит, пока перечитывает строки по несколько раз, по бледным щекам катятся крупные капли, обжигают детскую нежную кожу, пока девочка не бросается на Альбериха с плачем, просит прощения много-много раз, сквозь всхлипы пытается объясниться. А Кэйа только мягко улыбается, присаживается на корточки, обнимает и гладит по спинке, даёт рыдать в плечо. Простила таки.

Они ещё некоторое время сидят на берегу. Кли успокаивается и увлечённо рассказывает и Кэйе, и Альбедо о том, что произошло за это время, активно жестикулирует, даже смеётся. Кэйа подмечает искорки в детских глазах. У него получилось зажечь её вновь.

— Мы ещё придём, братик Альбедо. — Девочка активно машет рукой, прикусывает губу, чтобы не расплакаться. Кэйа берет её на руки, когда она устремляет на него взгляд, полный надежды. — Придём ведь?

— Конечно придём. Будем приходить в принципе чаще, думаю, Альбедо будет рад. — Он улыбается сам сквозь слёзы, когда Кли, вновь заливаясь плачем, командует идти домой. — Я люблю тебя. — Шепчет Альберих одними губами, глядя на успокоившееся море.

Ему, наверное, вновь показалось, однако он слишком явно для иллюзии чувствует прикосновение родных губ к щеке, слышит тихий смех и ответное «я тебя тоже», которое сливается с шумом волн. Кли тоже поднимает голову, смотрит туда же. Они оба видят тонкий силуэт юноши, стоящего по щиколотку в воде. На мягком ветру явно развиваются рюши рубашки, волосы красиво вьются и прикрывают счастливое лицо.

Он тоже плачет?

Судя по взгляду и выражению лица девочки, увидел его не один Кэйа. Значит… Не показалось? Позднее было принято решение навещать Альбедо почаще, он тоже скучает по ним. И ведь сдержал обещание, низкий засранец. Всегда был и будет рядом.