Что-то пошло не так

Часы отсчитывали время.

Мерное тиканье разносилось посреди тихой лаборатории, среди кучи хлама над столом сгорбился силуэт Дотторе, активно записывающего что-то. На его бледном лице сияла улыбка, напоминающая скорее оскал, острые зубы выглядели угрожающе даже в такой спокойной обстановке. Он был сосредоточен на этом клочке бумаги, он строчил быстро, неровным и хаотичным почерком — в некоторых местах от чересчур резких движений перьевой ручки оставались брызги, кляксы, настолько он торопился записать свои мысли. Словно если он остановится хоть на секунду, то вся его работа превратится в пепел. Дотторе всегда был таким: жадным до знаний, неспособным отвлечься от новых исследований ни на секунду. Он будет работать, пока у него не закончатся силы или интерес.

Дотторе поднял прикрытое маской лицо и посмотрел в сторону подключённого к странному и сложному устройству.

Вряд ли его интерес закончится скоро. Не с таким подопытным.

Грубое прикосновение к плечам заставило Дотторе вздрогнуть, крепко схватить ручку и выставить её вперёд, остановив руку только перед самой шеей… второго Дотторе. Это клон. Доктор заметно расслабился и выдохнул, убирая от «своей» шеи смехотворное оружие. Клон среагировал на эту сцену широкой насмешливой улыбкой, а его широко распахнутые глаза внимательно следили за тем, как оригинал осторожно положил ручку на стол. Если бы это был кто-то другой — ручка определённо оказалась бы в его шее.

— Никогда не отвлекай меня от работы, — тихо прошипел Дотторе и поднялся.

Клон беззаботно пожал плечами и последовал за ним:

— Ты сам отвлёкся.

Дотторе лишь цыкнул на столь нахальное поведение. Он часто называл своего клона «мерзким», «жалким»… Точно такие же прозвища шли и в его сторону. Собственный клон единственный, кому такое позволено. Они — один человек, если Дотторе и позволит кому-то доминировать… так это себе. Он медленно шел вперед, прямо к выглядящему неживым Скарамучче. Бледная хрупкая кукла безвольно висела, к её спине тянулся пучок проводов, некоторые из них были спутаны (неудавшийся бог сопротивлялся, поэтому приходилось действовать грубо, наспех). Если снять одежду, на железном теле Скарамуччи можно было бы увидеть даже вмятины. Жаль было портить божественное творение, но Дотторе не славился терпением. Особенно к глупцам, считающим себя главными… И именно поэтому вид беспомощного Скарамуччи доставлял Дотторе особое удовольствие — он даже не мог сдержать очередной улыбки. Уже подходя, он мечтательно думал о том, как будет проводить осмотр и настраивать сознание куклы — заставить будущего божка целыми днями думать о самых травмирующих событиях своей жалкой жизни, разве не гениальная идея? Академики чуть было не упустили золото в лице Дотторе.

Им повезло, что он к ним вернулся с новым богом на тарелке.

Не церемонясь, Дотторе вышел вперёд и протянул руки к Скарамучче, чтобы снять с него одежду и осмотреть. Тонкие бледные руки куклы неожиданно вздрогнули и начали медленно подниматься. Дотторе замер — неужели даже в таком состоянии Скарамучча способен что-то делать? Интересно. Он улыбнулся, наблюдая за движениями Скарамуччи — любопытство взяло верх, ему было слишком интересно, что попытается сделать кукла с затуманенным взглядом. Ударить? Вполне вероятно. Ладони поднялись к лицу Дотторе… и взялись за его щёки. Тёплые — искусственная кожа практически не отличалась от человеческой, максимум была несколько нежнее. Дотторе замер от удивления, даже улыбка на его лице дрогнула. Если бы с него сняли маску — вы бы увидели его замешательство. Скарамучча смотрел словно сквозь него и мягко мял ему щёки пальцами, аккуратно и неуверенно… Надо же. Не тот результат, который Дотторе ожидал от едва-едва работающего разума. Дотторе медленно взял Скарамуччу за запястья, собираясь убрать руки со своего лица — он никогда не позволял безнаказанно заходить настолько далеко, но… тут же опустил их. Всё под контролем, несчастная кукла сама себя не контролирует, вся власть над ним сейчас у Дотторе. Об этом говорили замутнённый взгляд и потерянное выражение лица со слегка приоткрытым ртом.

Почему бы не совместить осмотр с небольшой забавой? Дотторе крайне интересно, на что способен Скарамучча в таком состоянии.

— Продолжай, — тихо, но твёрдо сказал доктор, глядя на Скарамуччу и пододвигаясь ближе.

Сзади раздалось тихое возмущённое шипение, кажется, в клоне сыграли собственнические чувства. Ну-ну.

Пальцы Скарамуччи плавно, едва касаясь кожи, опустились по шее к плечам доктора. Даже через несколько слоёв одежды Дотторе почувствовал, как Скарамучча сжал их. Дотторе оказался ещё ближе и поднял лицо куклы за подбородок, заставляя смотреть на себя. Тёплый. Дотторе обожал чувствовать на своём теле тепло рук, прикосновения Скарамуччи заставляли его вздрагивать — они с клоном хоть и баловались, но тот… действовал иначе. Более грубо, настойчиво, с ним Дотторе не всегда был доминирующим. Здесь же — наоборот, и ему нравилось ощущение власти и над телом, и над разумом Скарамуччи. Дотторе запустил одну руку в тёмные волосы, мягко погладив подопытного. Его взгляд все ещё ничего не выражал, но Дотторе мог отчётливо представить, какую ненависть Скарамучча испытал бы, если бы его сейчас же отключили от машины — и это заставляло улыбаться шире. Руки Скарамуччи то сжимали, то просто гладили плечи доктора. Неужели боится продолжить?

— Кукла, я сказал продолжать, — более чётко повторил Дотторе. — Ты сам это начал, будь добр закончить.

Скарамучча вздрогнул и опустил взгляд — кажется, он немного понимал, что происходит, даже сквозь навязчивые мысли и все остальное, что Дотторе сумел наворотить в его голове с помощью Акаши. Он слабо постарался пододвинуться к Дотторе, а его руки опустились от плеч прямо к груди доктора… Дотторе было недостаточно таких прикосновений. Одежда все портит. Он тихо вздохнул:

— Так дело не пойдёт, кукла, — он вновь потрепал Скарамуччу по голове, словно питомца. — Помоги мне раздеться.

Дотторе просто наблюдал за действиями Скарамуччи, который с трудом расстёгивал застежки на лабораторном халате. Изредка он вмешивался, помогая отстегнуть очередную застёжку, или передвинуть руки Скарамуччи к следующей. Когда приходилось их двигать, он с силой сжимал тонкие запястья, заставляя Скарамуччу тихо ныть. Отличный способ напомнить, кто тут главный. Дотторе распахнул халат и стянул с себя тёплую водолазку. Он мог поклясться, что чувствовал спиной возмущённый и ревнивый взгляд клона. Интересно, решится ли ревнивец всё-таки вмешаться или продолжит стоять и злиться?

Дотторе вновь взял руки Скарамуччи, возвращая их к своей груди. Он не отводил взгляда от лица куклы, на котором на мгновение промелькнула искра сознания, и Скарамучча попытался убрать руки. Реакция была мгновенной — Дотторе схватил руки, с силой возвращая их на место, не обращая никакого внимания на вялые попытки сопротивляться. Сейчас на сонливом и отстранённом лице Скарамуччи можно было отчетливо увидеть страх, который лишь усилился, когда свободную руку Дотторе положил ему на шею и слегка надавил, явно показывая, что не оценил попытку сопротивляться. Как только Скарамучча пытался освободить руки, Дотторе надавливал на шею сильнее, сжимая её. Тихие всхлипы и шипение жертвы его не волновали, даже наоборот — заставляли улыбаться шире.

— Так быстро сдаёшься? Теперь я понимаю, почему тебя сочли недостойным архонта.

На этом моменте кукла подчинилась.

И видеть, как взгляд Скарамуччи словно гаснет, и он подчиняется, было особым видом удовольствия. Ощущение власти и абсолютного контроля…

— Умница, — пальцы, сжимавшие шею, оказались на голове Скарамуччи и начали мягко трепать его волосы.

И как послушный мальчик, Скарамучча продолжил трогать доктора, который уже начинал ощущать холод — в лаборатории было, мягко говоря, прохладно, а Дотторе к тому же крайне легко замерзал… как бы иронично это не было. Пока холод начинал медленно щипать кожу, тёплые ладони Скарамуччи ощущались особенно приятно. Как и его слабые поглаживания, мягкое сжимание… Дотторе с силой надавил на затылок Скарамуччи, заставляя его податься вперёд и… прижаться лицом к его груди. Кукла тяжело вздохнула, прикрывая глаза — теплое дыхание на коже чувствовалось еще приятнее прикосновений. Ощущение чужого дыхания (Дотторе всегда было интересно, как и зачем Скарамучча дышит, благо недавние события дали ему возможность вскрыть куклу, не рискуя прогневать Царицу), лёгких прикосновений ресниц, волос… Еще и руки, сжимающие его грудь. Скарамучча выглядел беспомощным и это было потрясающе — Дотторе хотелось сделать ему больно, заставить подчиняться, сделать полностью своим.

Кто-то коснулся его плеч. Знакомая ситуация.

— Обо мне совсем забыл, старый извращенец? — прошипели Дотторе на ухо и тут же вцепились зубами в шею.

Боль прожгла шею, но укус был не глубоким — имбецил явно сдерживался от того, чтобы сжать челюсти посильнее. Синяк точно останется, но крови не будет… Руки клона заметно отличались от рук Скарамуччи на ощупь. Они были в перчатках… а ещё холодные, как и руки самого Дотторе. От укуса Дотторе издал едва слышный стон, а руки клона в это время начали разминать ему плечи. Подушечки пальцев приятно надавливали и ослабляли давление, иногда они просто гладили кожу, но затем возвращались к своему подобию массажа. Видимо попытки расслабить клона с помощью массажа отложились у того в памяти… Дотторе расслабленно отклонился назад, прижимаясь к клону, хотелось просто растечься и позволить ему делать всё, что ему заблагорассудится. Но нет, сейчас здесь главный именно он, Дотторе. Клон — тоже Дотторе, поэтому ему позволено доминировать, но… не сегодня, не при Скарамучче. Клон отпустил шею и довольно облизнулся, тут же опускаясь обратно к ней. Шершавый теплый язык провёл по коже, оставляя мокрый след. В такой комнате холод заменяется теплом, чуть ли не жаром — слишком хорошо… Скарамучча не отставал от клона, его руки опустились вниз, к животу Дотторе.

Руки клона тем временем опустились к спине, к поглаживаниям прибавились лёгкие похлопывания. Ладони плавно двигались вдоль позвоночника, иногда он делал круговые движения, то увеличивая, то убавляя надавливание. Все это совмещалось с укусами и мерзкими слюнявыми поцелуями. Он прикусывал кожу и оттягивал, отпуская не сразу, иногда прокусывал и слизывал кровь, явно наслаждаясь процессом и словно «клеймя» Дотторе. Это случалось не в первый раз, все тело Дотторе было покрыто зажившими следами от укусов. Порой ему казалось, что клон собирается его съесть и встать на его место. К поглаживаниям клона добавился Скарамучча, медленно сжимающий складку живота и тоже начавший «рисовать» на нём символы, едва-едва ощутимо надавливая кончиком пальца.

От прикосновений Дотторе совсем разнежился, как же ему такого не хватало…

Он бросил короткий взгляд на часы.

…Скоро должна быть проверка от академского мусора. Дотторе недовольно оскалился, обнажая острые зубы, и мягко попытался оттолкнуть от себя обоих — и если Скарамучча сразу замер, то клон мгновенно вцепился в отталкивающую его руку. Больно, но приятно, Дотторе попросил бы сделать так еще раз, но…

— Хватит, — твердо сказал он, вновь оттолкнув от себя клона. — Нужно… работать.

Клон обиженно зарычал, но отступил — только бросил хмурый взгляд то ли на оригинал, то ли на Скарамуччу. Да, их одних оставлять не стоит… Скарамучча в таком состоянии не опасен, но клон…

В это время его начали одевать со спины и Дотторе отстраненно кивнул в качестве благодарности.

***

Одежда Скарамуччи лежала на столе, сейчас он висел смирно. Железное тело под одеждой было помятым, потёртым — кукла пережила многое, а на чистку уйдёт много времени. Но Дотторе справится. Это создание не слишком отличается от стража руин, все организмы в этом мире — механизмы. Просто этот — создан настоящим профессионалом, но нет ничего, что Дотторе не сможет познать. Правда, работать, пока в голове мысли о произошедшем пятью минутами ранее, крайне… тяжко.

Но как только он открыл грудную пластину робота, влиться в рутину стало легче. Механизмы завораживали, то, как сотни деталей связаны, то, как одна малейшая ошибка может нарушить всю систему… Великолепно. Люди — те же механизмы, просто сделанные из плоти и крови, а Скарамучча был неким подобием человека, но ненастоящим. Все его механизмы были основаны на человеческих органах — бьётся механическое сердце (с отсутствующим гнозисом), механические легкие сжимаются и расправляются, двигаются шестерёнки, по проводам идет ток.

Механизмы замечательная вещь, особенно, когда они полностью в твоей власти.