В ту ночь Джисон плохо спал. Он метался и вертелся, видя во снах множество безымянных лиц, скрытых в тени. Парень, убегающий посреди ночи от Акул и никогда не оглядывающийся назад, несмотря на то, что его ноги уже дрожали от усталости. Во сне Джисон видел лицо этого паренька, но каждый раз, когда он начинал просыпаться, лицо расплывалось, и Хан сомневался, что когда-либо вообще имел четкое зрение, пока видел сон. Чувство было больше похоже на то, как будто он знает кто это был, но не может понять… Этот кто-то из его прошлого.

Когда он проснулся, было около шести утра, а солнце едва вставало из-за горизонта. Хан пролежал в постели еще полчаса, прежде чем окончательно проснуться и решил отказаться от теплой постельки в пользу еды. Стараясь не разбудить никого из спящих, Джисон легко спустился по лестнице, избегая третьей ступеньки, которая, как он знал, по обыкновению скрипела.

Дом был залит оранжевым светом, и Джисон нашел утешение в теплом свете. Он не часто рано просыпался, но спокойствие приходит именно тогда, когда бодрствует на солнце. Налив себе молока в хлопья, он сел за стол. Долгое время Хан даже не решался взять в рот ложку, глядя на неё так, словно она могла дать ему ответы.

Хлопья разбухли еще до того, как Сон съел хотя бы половину тарелки, и он вылил остатки в раковину, мысленно готовясь к разговору с Чаном, а тот обязательно отругает его за трату еды в ближайшем будущем.

Несмотря на свое отношение к Акулам, он поймал себя на том, что думает об этом самом сбежавшем члене. Если Акулы пытались найти его, Стреям грозила определенная опасность — особенно когда они зашли настолько далеко, что решили избить Джисона. Он задавался вопросом, есть ли что-то особенное в этом человеке, было ли в нем что-то, что Стреи знали и что Акулы не хотели терять, или это была обычная процедура для тех, кто пытался покинуть банду.

Больше всего его интересовало, почему этот человек сбежал. И втайне Джисон надеялся, что он в безопасности, где бы он ни находился. Ему почти хотелось, чтобы этот человек был со Стреями. Вероятно, это была бы лучшая его надежда на защиту, особенно когда Акулы шли по его следу, как ищейки.

Он собирался вернуться в свою комнату и одеться, когда в дверь постучали, громко и настойчиво. Джисон моргнул, проверяя время. Было чуть больше семи, и почти никто, находившийся в доме, не вставал так рано. В голове бегло возникла мысля, что это был Чан, но он не стучал, если не случилось чего-то серьезного.

Хан осторожно подошел к двери, глядя через глазок на фигуру снаружи. Его плечи облегченно опустились, когда он понял, что это всего лишь Ёнхён, и открыл дверь, приветствуя друга.

Ёнхён не дождался, пока дверь полностью откроется, и поспешил протиснуться мимо Джисона. Он шел с чувством уверенности, и Джисон мог сказать по его сжатым челюстям, что он зол. Хан вздохнул. Для злобных друзей было еще слишком рано.

— Привет, Ёнхён, — сказал Хан, следуя за ним обратно на кухню и садясь за стол, пока Ёнхён осматривался.

Взгляд Ёнхёна остановился на Джисоне, как будто он только что заметил его присутствие. Он выглядел рассеянным, его взгляд метался взад и вперед по кухне.

— Где Чан? — спросил тот требовательным тоном.

Ошеломленный Джисон приподнял бровь.

— Я в порядке, спасибо что спросил. А ты, Ёнхён? Ужасно рано пришел, агась, и солнце ещё не до конца встало-…

— Джисон, — перебил его Ёнхён строгим голосом. — Мне нужно поговорить с Чаном.

Улыбка и шутки сползли со рта Джисона, и он серьезно откинулся на спинку стула. Он заметил помятый вид Ёнхёна. Шея другого парня блестела от пота, и он расхаживал по кухне, как будто что-то могло появиться из ниоткуда прямо сейчас, или как будто он что-то искал.

— Чан все еще не вернулся, — медленно сказал он, наблюдая за реакцией Ёнхёна. — Вчера вечером мы ходили в подземку, ​​он остался, как обычно, вероятно, собирая все, что может, с точки зрения информации или вербовки.

Взгляд Ёнхёна потемнел.

— Что ж, он проделал чертовски хорошую работу, не так ли? — прорычал парень.

Джисон сузил глаза.

— Чего?

Ёнхён покачал головой.

— Ничего. Когда Чан вернется?

Джисон сделал вид, что рассматривает стол, пытаясь вести себя беспечно.

— Инфа о пропавшем человеке из Акул? — небрежно спросил он.

Ёнхён резко повернул голову к Джисону.

— Откуда ты знаешь?

Джисон горько рассмеялся, махнув рукой.

— А как ты думаешь, откуда? — он спросил. — Они отчаянно пытаются найти этого человека и думают, что он у нас есть. Вот почему мне нужно поговорить с Чаном, — сказал Ёнхён, наконец садясь напротив Джисона за столом. — Мне нужно… кое-что с ним обсудить.

— Кое-что это что? — спросил Джисон, с интересом наклонившись вперед.

Ёнхён колебался, прежде чем просто покачал головой.

— Нет. Сначала я должен поговорить с Чаном, — сказал он, и в его голосе была та самая нотка, означающая, что Хану следовало бы закрыть тему. Джисон решил не сопротивляться и пожал плечами.

Разочарованный, Джи откинулся на спинку стула.

— Окей, тогда… Как у тебя дела, хен? Ты не часто тут бываешь. Даже Сынмин заметил твое отсутствие, хотя обычно не замечает всего того, что творится за пределами его ноутбука.

Ёнхён улыбнулся, наконец расслабившись, и посмотрел на Джисона.

— Мне очень жаль, Джисон-а. Я был немного занят на другом конце города. Там большая проблема с наркотиками, а ещё у многих подростков есть некоторые проблемы с отцами. — Джисон рассмеялся над грубоватым выбором слов Ёнхёна, пока тот продолжал. — И Чан ещё послал меня найти людей, которые станут новыми членами Стреев или хотя бы союзников.

— Нарики? Союзники? — неуверенно сказал Джисон.

— Не совсем так. На данный момент это игра с числами. Они могут быть Стреями, не имея возможности связаться с нами, верно? Мы больше хотим рассказать о себе, и тем самым мы боремся с огромнейшим ростом Акул. Чем больше людей называют себя Стреями, тем меньше они захотят присоединятся к Акулам. Но на самом деле они ничего не будут знать.

— Разве это не подозрительно? Разве мы не должны помочь этим ребятам бросить наркотики или что-то в этом роде? — спросил Джисон, приподняв бровь.

Ёнхён пожал плечами.

— Это их жизнь. Наркотики — это плохо, но разве они будут нас слушать? Если они действительно хотят быть действительной частью нашей банды, они будут искать нас, но пока наша приоритетная задача — быть на шаг впереди Акул.

— А что насчет торговцев из Акул? Разве те наркоманы все равно не узнают их в лицо или же не захотят вступить с ними в союз?

Ёнхён усмехнулся.

— Это лучшая часть. Да, «Акулы» там продают, но многим из них не хватает честности в работе, иногда они собирают деньги за меньшее количество наркотиков или же опаздывают с дозой. Если бы они вербовали там, они бы это уже сделали. Чан думает, что они попытаются приблизиться к городу.

Джисон с сомнением взглянул на парня.

— И что? Мы получаем целую кучу нариков в банде, а они будут искать трезвых горожан?

— Никто никогда ничего не говорил о том, что они получат только трезвых. И я не думаю, что они там найдут что-нибудь, потому что Стреи будут быстрее.

— Если вы, ребята, думаете, что это лучший вариант, то я вам доверяю, — сказал Джисон.

Дверь открылась как раз в тот момент, когда Ёнхён собирался что-то сказать, и второй подскочил, оборачиваясь на шум. Когда он увидел, кто это был, Ёнхён напрягся, и прежний гнев, который он только что вылил на Хана, вернулся.

— Чан, — сказал он, глядя на парня.

Бан спокойно посмотрел на него, входя на кухню.

— Доброе утро, Ёнхён, Джисонни, — поздаровался Чан, идя прямо к холодильнику за бутылкой воды. — Ёнхён, давно не виделись. Куда пропал?

— Я был занят. Но недавно я услышал кое-что интересное, и я думаю, что нам следует поговорить. ‐ Ёнхён виновато взглянул на Джисона. — Один на один.

Чан уверенно посмотрел в глаза Ёнхёну, после чего Бан сделал большой глоток из бутылки, и затем кивнул.

— Конечно мы можем…

Джисон вздохнул и встал.

— Я пойду наверх. Попытайся сдерживать себя, потому что у Чанбина наверняка будет ужасная головная боль, когда он проснется.

Несмотря на голос здравого смысла, Джисон остановился на лестнице, прислушиваясь к происходящему внизу. Ёнхён шептал, но по тону было видно, что он все еще расстроен. Хан улавливал лишь отрывки из того, что парень говорил:

— Как ты мог не сказать нам, Чан? Это подвергает всех нас опасности! Я не могу поверить… — и снова его голос становился неслышимым шепотом.

Долгое время было тихо, прежде чем Чан разрушил эту тишину.

— Мне очень жаль, Ёнхён. Дело не только в тебе. Я просто… я просто пытаюсь во всем разобраться, обезопасить всех.

— Ты отлично справляешься, — выплюнул Ёнхён, его голос был полон сарказма. — Ты видел вообще лицо Джисона?

Джисон вздрогнул, прикоснувшись рукой к одной из своих щек.

— Я знаю, — грустно сказал Чан. — Это было последнее, чего я бы хотел, чтобы случилось. Но если бы мы могли просто…

Ёнхён громко фыркнул.

— Больше никаких «но», Чан. Это выходит из-под контроля. Тебе нужно разобраться в этой ситуации, прежде чем кто-то серьезно пострадает.

— Я знаю. Я думаю, что если мы сможем удержать Акул — привлечь на нашу сторону достаточно людей — то у нас будет шанс против них.

— И это причина, почему ты так стал одержим Ли Минхо? — внезапно сказал Ёнхён вызывающим тоном.

— Откуда ты вообще об этом узнал? — возмутился Чан.

Джисон услышал вздох Ёнхёна, а затем скрежет выдвигаемого на кухне стула. Молчание затянулось, прежде чем Ёнхён снова заговорил.

— У стен есть уши, Чан. Походив по улицам, будет не так уж и сложно понять, чего ты хочешь. Я думаю, ты слишком долго сидел здесь взаперти. Просто… постарайся держать нас в курсе, а?

— Я понял. Мне очень жаль, спасибо, Ёнхён, — сказал Чан.

— Теперь, когда мы с этим разобрались, что насчет Ли Минхо? — спросил Ёнхён.

Джисон напрягся при упоминании этого имени, сжав кулаки на коленках. Он бессознательно наклонился вперед, одновременно нетерпеливо и нервно, чтобы услышать, что ответит Ёнхёну Чан: правду или какую-то ее версию.

Джисон услышал вздох Бана.

— Честно? Я думаю, есть причина, по которой Акулы так отчаянно пытаются привлечь его на свою сторону. И эта причина выходит за рамки того факта, что он хороший боец.

Ёнхён рассмеялся, и снова раздался звук выдвигаемого стула, за которым последовали шаги, ведущие в глубь кухни.

— И ты думаешь, что сможешь уговорить его присоединиться к Стреям? Чан, он здесь много лет справляется в одиночку, зачем ему и теперь понадобиться заключать союз с бандой?

Чан долго молчал, и Джисону не понравилось, как его сердце забилось быстрее, боясь ответа Бана.

— Я не знаю в чем дело, — сказал Чан нерешительным голосом, словно он тщательно подбирал слова. — Все, что я знаю, это то, что он неравнодушен к Джисону.

У Джисона перехватило дыхание в тот момент, когда что-то упало на кухне, и следующая минута затянулась. Долгая и неловкая.

Джисон дрожал, пытаясь понять слова Чана. В них не было никакого смысла. Минхо выглядел так, как будто его почти беспокоило Джисоново присутствие в подземке прошлой ночью, и он отчаянно хотел, чтобы Хан ушел. Минхо относился к нему в лучшем случае неоднозначно, и Джисон не совсем понимал, что он думает о бойце. Хо выглядел

бесконечно печальным, но Джисон был странно привязан к нему: хотел узнать мысли Ли, его историю.

— Джисон? — Это все, что сказал Ёнхён, и Джисон с трудом смог услышать свое имя.

— Ты должен был видеть его вчера вечером, — сказал Чан с ноткой смирения в голосе. — Он увидел Джисона в толпе и пошел прямо к нему после боя. Я никогда не видел, чтобы он проявлял такой интерес к кому-либо — или, по крайней мере, к кому-либо, имеющему отношение к бандам. Он даже не забрал свои деньги после ухода Джисона. Я не знаю, куда он пошел.

Это было новостью для Джисона. Он полагал, что старший пошел собирать заработки и провел еще пару боев, чтобы заработать немного больше. Ему было странно, что Минхо ушел так рано ночью — большинство людей, тусивших в метро, ​​оставались там до раннего утра.

 — Джисон не должен иметь ничего общего с Ли Минхо. Он опасен, и мне это не нравится, — сурово сказал Ёнхён.

Разочарование огромной волной нахлынуло на Джисона, и ему пришлось держать себя от раскрытия своего места. Почему все думают, что ему нужна какая-то защита? Если Чану понадобится склонить Минхо на их сторону, он сможет это сделать. Бан мог справиться с любой опасностью — он был членом Стреев дольше, чем кто-либо, за исключением Чанбина, — он знал все тропы и дороги, и знал, как справиться с суровыми реалиями их жизни.

— Я знаю, — сказал Чан. — Мне это тоже не нравится, поверь. И не думай, что Чанбин не приводил мне того же аргумента. Или Феликс, если на то пошло.

Джисон был одновременно удивлен и раздражен, узнав о беспокойстве других. Он не думал, что Феликс будет слишком беспокоиться о нем, все-таки этот парень все еще был новичком в их кругу, и они еще не были близки. Джисон был странно тронут этой заботой, но все же почувствовал вспышку гнева, особенно из-за Со. По сути, они выросли вместе, и если и был кто-нибудь, кто знал его от начала до конца, то это был Чанбин. Хан хотел, чтобы члены его банды больше верили в него и его способности защитить себя.

Ёнхён застонал, выдергивая Джисона из его мыслей.

— Тебе нужно выяснить, насколько глубоко это неравнодушие к Джисону. Меня не волнует, насколько милым считает его Минхо — нет ничего, что могло бы убедить меня, что рядом с ним Сонн-и будет в безопасности.

— Дело даже не в этом. У Минхо много врагов. Очень много людей, желающих быть его союзником. И они будут готовы на все, чтобы добиться желаемого.

Последовало еще одно долгое молчание, прежде чем Ёнхён пробормотал: «Как мы?» и разговор на этом закончился, оставив Джисона сидеть на лестнице и размышлять о многом.

Вздохнув, Ёнхён встал, схватил своё пальто и вышел из дома, не обращая внимания на мрачные взгляды, которые провожали его до того момента, пока не закрылись двери.