Автомобиль несется по гладкой зеркальной от дождя трассе. Менеджер наблюдает за притихшими ребятами. Не впервые команду везут на выступление в этот зал на острове Чеджу. Не впервые за окном проносятся плотными застройками пейзажи, плавно перетекая в ласкающее глаз туриста соседство небоскребов с терпким воздухом пляжей. Все не впервые, но почему-то именно сегодня менеджеру лезут в голову воспоминания о том, как оно было-то, когда было впервые.

   И автомобиль сейчас другой, чем был тогда, несколько лет назад, и парни сейчас совсем другие. Только здание стадиона в Чеджу, кажется, совершенно не изменилось — так нависает обтекаемым инопланетным монолитом, словно скрывая за своей бетонной броней огрехи и нелицеприятные секреты.

   Бантанята тогда стояли на головах почти всю дорогу — устали от самой поездки, от волнения перед первым по-настоящему ответственным выступлением, друг от друга, от самой их шумной компании, замкнутой в тесном пространстве.

   Тэхён и Чимин, которые всю дорогу возились и хихикали, в конце концов притихли, и Тэхён только вяло подрыгивал одной ногой, словно периодически сбрасывая накопленную энергию в никуда, просто, чтобы от нее избавиться. Хосок спал на заднем сидении, вытянув ноги под креслами, и когда шумные мемберы то и дело пихали его кроссовки, Намджун ревниво фыркал на них, напуская на себя строгий вид лидера. Те отшучивались, эгьешничали, так что он все равно в итоге расплывался ямочками своей потрясающей, всегда чуть виноватой улыбки.

Юнги очень показательно страдал, убеждая Джина, что с такими придурками, как их группа, риса путевого не сваришь. Джин поддакивал, что вот именно поэтому он никого на кухню и не пускает. Чонгук вдохновенно пожирал глазами какой-то очередной постапокалиптический фильмец, пытаясь сопоставить суть происходящего со своим собственным видением спасения человечества. Пару идей он даже озвучил Юнги, но хён поржал только, что, мол, давай, базуку тебе в помощь, но лично он сам никуда ни с кем сражаться не пойдет.

— Потому что Юнги — слишком опасное оружие массового поражения, — пояснял ему Джин. — Как только он возьмет базуку в руки, половина населения планеты сдохнет на хрен сразу. От смеха.

   И Чонгук сначала хлопал глазами, потом хихикал, а потом снова нырял с головой в кинодействие на экране планшета.

   С минуту-другую все молчали, а потом Тэхёну приходила в голову очередная идея разбавить скуку — и они с Чимином вновь заходились в хохоте, норовя разбудить уютно устроившегося на намджуньем плече Хосока.

   Тогда Тэхён еще был нескладушкой совсем — только-только пошел в рост, только-только начал басить, срываясь на фальцеты… Тогда еще стилисты не научились подводить его глаза так, чтобы оттенять их красоту, а не гротесцировать.

   Менеджер тряхнул головой, будто сбрасывая с себя пепел флешбэка. Сегодняшний Намджун, изменившийся за эти годы так, будто его отцифровали с пленки VHS в Ultra HD, приобнимает на заднем сидении Тэхёна, спокойного и немного задумчивого, которому его серебристый цвет волос придает угрюмую, но очаровательную взрослость.

— Все-таки выйти на сцену и впервые спеть песню собственного сочинения — это огромный шаг, да, Тэхённи? — с гордостью треплет его по голове Рэпмон.

— И, что делает ему честь, — в тон ему продолжает Шуга, — не все в зале умерли после этого… Хотя ох, как могли бы… — получая подзатыльник от Джина, поясняет он.

— Ты посмотри-ка, все потные и уставшие, а Шуге — хоть бы хны… — по-доброму язвит Намджун.

— Одноклеточные организмы лучше переносят нагрузки, об этом тебе любой биолог скажет, — не остается в долгу Тэхён.

— Помнишь зомбака из того фильма, что мы недавно смотрели? — разворачивается всем корпусом к Тэхёну Юнги, — Ну так вот он бы с тобой дружить не стал!

— Не то, чтобы я сейчас расстроился, но все-таки спрошу… Почему это, интересно?

— А смысл? Ну вот проголодался чувак, вскрыл тебе черепушку по-дружески… и все… с голоду подох… Мозгов нет, даже перекусить нечем… хорошему человеку… бывшему человеку… или кто он там…

   Чимин хохочет, уткнувшись в коленки.

   Тэхён тоже прыскает в рукав, но тут же возвращает своему лицу невозмутимое выражение и в долгу снова не остается:

— Ну тебе-то что переживать, хён? Тебя бы он вообще не заметил бы… Его глаз всё, что ниже метра от земли, вообще не воспринимает. Даже если это метр с кепкой.

— Возьмитесь за руки, друзья, — Намджун хватает ладони Тэ и Шуги и вкладывает их друг в друга. — И заткнитесь уже.

   Автомобиль въезжает на подземную парковку и останавливается. И менеджер думает, что, возможно, ребята и не вспомнят сейчас про тот свой первый раз — слишком много было залов за это время, слишком много воды утекло.

— А тут ничего и не изменилось, — выйдя из машины, констатирует Хосок.

   И ребята серьезнеют. Помнят.

   Тогда их не встретили по приезде, и менеджеру пришлось долго с кем-то созваниваться, кого-то искать, чтобы их, наконец, провели за кулисы и показали предназначенную им гримерку. Явилась женщина весьма недовольного вида, словно ее оторвали от важного неотложного дела, и, судя по блестящим губам и резкому запаху специй изо рта, дело было действительно важным.

— Так, это что, тоже артисты? — грубовато уточнила она, оглядывая пренебрежительным взглядом кланявшихся почтительно ребят. — А вы уверены, что вам сюда? У нас тут только звезды выступают. Не всякая там… молодежь…

— Это тоже звезды, — пояснил менеджер, — восходящие. Покажите нам гримерку.

   Женщина долго вела их по мрачным коридорам мимо открытых в светлые комфортные и уютные гримерки дверей и, наконец, остановилась перед незаметной маленькой дверью серого цвета.

— Вот.

   В тесной комнатушке не было кресел и стульев, не было зеркал, не было умывальника с водой и была всего одна электророзетка. В комнате даже окна не было. Ребят нерешительно озирались.

— Вы уверены, что это наша гримерка? — уточнил менеджер.

— Ваша, ваша… — женщина пнула ногой валяющуюся на полу коробку. — У нас сегодня ажиотаж, все гримерки заняты, так что вам уж что досталось. Здесь звезды и покрупнее вашего переодевались.

   Тэхён схватил Чонгука за локоть и потащил на поиски туалетов.

— И что, больше нет никаких свободных помещений? — уточнил расстроенно менеджер.

— Есть еще на верхнем этаже, но я вас туда не пущу, — категорично заявила женщина. — Вы там понасорите, черт-те что понаделаете, а мне потом прибираться. Знаю я эту вашу молодежь!

   Она развернулась и вышла из помещения, оставив ребят наедине с парой вешалок и маленькой сломанной банкеткой.

— Как здесь пыльно… — констатировал Джин.

   Рэпмон похлопал его по плечу.

   Менеджер встретился взглядом с потемневшими глазами Хосока. В этих глазах дрожало негодование, но он умело его сдерживал. Остальные, кажется, и не переживали совсем: Шуга разгреб себе место в углу среди коробок, нашел тюк с каким-то реквизитом, уселся на него и уставился в телефон. Чимин подсел рядышком, вынул из шугиного уха наушник и вставил его себе. Джин с Рэпмоном начали со вздохом развешивать костюмы, куда придется.

   Вскоре вернулись Тэхён с Чонгуком.

— Там еще куча пустых гримерок! — провозгласил Чонгук, указывая рукой куда-то в сторону лифтов.

— Ой, да ладно! — остановил его Тэхён. — Мне и здесь нравится. А сидеть и на полу можно. Давайте рамена перекусим, пока еще время есть. Мы ведь сильно раньше приехали, да?

   Чонгук зашуршал пакетами с едой.

   Менеджер сглотнул тяжелое чувство в груди и вышел, чтобы поговорить по телефону.

   Когда он вернулся, обстановка в комнате была гораздо более оживленной. Тэхён с Чимином суетились у противоположной двери, отодвигая широкий шкаф.

— Что вы делаете? — менеджер собирался уже было отругать ребят за самоуправство на чужой территории, но блестящие глаза Тэ заставили его остановиться.

— Тут дверь, хён! — воскликнул Чонгук. –Интересно, куда она ведет?

   Ребята столпились перед непонятной дверью, разглядывая ее. Они обсуждали возможное ее предназначение.

— Вход в Нарнию, стопудово! — заверил Тэхён.

— Или в твою голову. Там уж замануха почище Нарнии, я отвечаю! — заржал Шуга.

— В мою голову вход через рот! — ляпнул Тэ, и все заржали.

— Надеюсь, ты понимаешь, насколько это сейчас двусмысленно прозвучало, — практически проистерил в сложенные ладошки Шуга.

— Давайте откроем, а? — предложил Чимин, даже чуток подпрыгивающий на месте от разгорающегося интереса.

— А вдруг нам за это влетит? — осторожничал Чонгук.

— Нас бить нельзя, нам еще на сцену выходить! — резонно заметил Тэхён и обернулся на менеджера. Менеджер, казалось, и сам бы хотел узнать, что за этой дверью, но статус наставника не позволял действовать. Поэтому он напустил на себя страшно занятой вид и вышел, притворив дверь. Когда он вернулся, бантанята уже возились с огромной щеколдой.

— Там свет, хён! — скакал вокруг Джина Тэхён, а рядом с ним подпрыгивал на одной ноге Чима.

— Не могу сдвинуть. То ли заело, то ли заржавело, — отряхнул руки Рэпмон.

— Пустите-ка профессионала! — важно растолкал ребят Джин. — Если что сдвинуть… или двинуть… — это он уже специально для лезшего под руку Тэхёна пояснил, — То это ко мне.

   Щеколда немного поупрямилась и все-таки поддалась.

— Ебааааааать! — констатировал Шуга, когда в распахнутую дверь в комнату ворвалось свежее морское солнце.

   Дверь вела на плоскую крышу соседнего крыла здания. Устланная нагретым за день железом, она показалась настолько уютной и манящей, что шумная толпа ребят высыпала туда, пробираясь буквально по головам друг друга.

— Божечки, как же тут круто, а! — вдохнул воздух Тэхён.

— О! Божечку вспомнил! — проворчал Шуга, аккуратно подходя к краю крыши, ограниченному бетонным бордюром. — А как хёновы бритвенные принадлежности втихаря тягать, а потом на место не класть — так тут на тебя ни Бога, ни черта не дозовешься.

— Шуга сегодня прям в ударе! — хихикнул Джин.

   Менеджер взглянул на Хосока. Джей-Хоуп, кажется, очень нехотя участвовал во всем этом веселье: его все еще изнутри глодала обида на администратора за то, как она встретила группу и как с ней обошлась.

   Менеджер положил ему руку на плечо. И тихонько сжал его. Хоуп поднял глаза и кивнул. Его огромное сердце разрывалось от обиды за ребят, но в такие минуты в нем просыпалась здоровая злость, которая потом выливалась во что-то очень значительное и творческое.

— Нужно устроить здесь фотосессию! — заявил он бодро и понесся за фотоаппаратом.

— И пикник! — добавил Джин.

   Ребята завизжали от восторга.

— Не подходите близко к краю! Чимин, куда тебя понесло? Ноги переломаешь! — разрывался менеджер, стягивая Тэхёна с пожарной лестницы. И пока он стягивал, Чонгук уже успел взгромоздиться на соседнюю. — Эй, лидер, сними эту макаку со ступенек!

   Рэпмон заржал, стаскивая малого.

— Ой, не представляешь, сколько у меня сейчас шуток на тему макак пронеслось в голове, — сдавленным от смеха голосом прохрипел Шуга.

   Пока фотографировались, менеджер заказал пиццу на всех до отвала. Ему хотелось порадовать ребят, сделать им какой-то приятный подарок. Бантаны встретили пиццу восторженным улюлюканьем, а Тэхён с набитым ртом попытался выразить еще и слова искренней глубокой благодарности, в результате чего подавился так, что еле откачали.

   Крышу покидали с неохотой. До выхода на сцену оставался час, и нужно было приводить себя в порядок.

— Здорово, да? — булькал, извиваясь в руках стилиста, Тэхён. — Ваще круто! Когда у меня будет свой дом, я обязательно устрою тусовку на крыше. Вас всех приглашу! Кроме Шуги.

— Я к тебе еще и не приду! — ткнул его пальцем в живот Юнги.

— Чего это? — возмутился Тэ.

— Ну ты ж меня не пригласишь…

— Ну приглашу, ладно, куда тебя девать…

   Менеджер, в который раз за сегодня, выныривает из флешбэка и выглядывает в окно. Их автомобиль держат на въезде в парковку уже добрых полчаса, пока служба безопасности расчищает площадь от фанатов. Бантаны стали настоящими звездами. Приехать куда-то незаметно, не привлекая внимания, им больше не удается. Везде, где бы они ни появлялись, за ними следуют толпы орущей на грани адекватности молодежи. Ребятам это нравится: нравится быть любимыми, узнаваемыми. Об обратной стороне такой славы они стараются не думать.

   С трудом протиснувшись сквозь толпу, ребята входят в ярко освещенный холл, где их встречает целая делегация из руководства стадиона чуть ли не в полном составе. Во главе с председателем-женщиной, в которой менеджер сразу узнает ту самую, что так неприветливо встретила их в прошлый раз. Их поклоны можно заносить в Книгу рекордов Гиннеса как самые подобострастные, и менеджер победно улыбается краешком рта, наблюдая за такой торжественной встречей.

— Добро пожаловать в наш гостеприимный зал! — провозглашает председатель и широким жестом приглашает ребят следовать за ней.

   Бантаны скромно шествуют мимо восхищенных работников стадиона, выстроившихся по бокам живым коридором. Посмотреть на звезд мирового уровня сбегается, кажется, даже техперсонал и коммунальная служба.

— Для вас — наши самые уютные и роскошные гримерки, пожалуйста, чувствуйте себя как дома, — расшибается в гостеприимную лепешку председатель.

— О! — вдруг восклицает Тэхён. — Это же тот зал, где, помните… Нарния…

   Ребята переглядываются.

— Извините, а можно нам самим выбрать для себя комнату? — вежливо интересуется Хосок.

   Менеджер подходит к нему и встает за спиной, кладет руку ему на плечо и легонько сжимает.

   Председатель непонимающе молчит и лихорадочно соображает, что ответить.

— Да, конечно, — наконец бормочет она растерянно. — Все, что пожелаете.

— Мы бы хотели остановиться в той гримерке, которую вы предоставляли нам в прошлый раз, когда мы здесь выступали, — угрожающе вежливо говорит Хосок.

   Рэпмонстр смотрит на него, слегка улыбается своими потрясающими ямочками и кивает.

— Да, — поддерживает он друга. — Нам там очень понравилось. Вы нас осчастливите, если позволите это.

   Женщина чуток подвисает, пытаясь вспомнить, когда это было и о какой комнате идет речь.

— Я помню дорогу! — подскакивает на одной ноге Чимин, хватает Тэхёна за руку и устремляется вдоль по длинному сверкающему зеркалами коридору.

   Председатель со свитой поспешно семенит следом.

   Когда бантаны останавливаются у той самой двери, на женщину уже жалко смотреть.

— Вы хотите остановиться здесь?! — в панике спрашивает она.

   Ребята радостно кивают.

— Но ведь это даже не гримерка… — подсказывает ей сотрудник. — Это подсобное помещение. Там и не готово ничего…

— Нас все устраивает! — заявляет твердо Шуга и берет из рук администратора ключи. — Спасибо. Можете больше о нас не беспокоиться.

   Когда перед изумленным и расстроенным лицом председателя и слегка ошарашенными лицами свиты закрывается дверь, бантаны переглядываются и начинают хохотать.

— Пиди-ним нас укокошит! — радостно пророчит Джин.

— Не то слово! — выдыхает счастливым голосом Чонгук.

— Ну блиииин… — доносится откуда-то из глубины помещения голос Тэхёна. — Они опять сюда шкаф поставили. Ну что за люди такие, а? Понапритаскивают мебели в гримерки — честным артистам развернуться негде!

— Хён, а пицца будет? — интересуется у менеджера Чонгук.

— Кому — что, а мелкому лишь бы пожрать! — хрипит Шуга, оттаскивая с Рэпмоном шкаф.

— О! Дверь! На месте! — голосит возбужденно Тэхён. — И щеколда на месте…

— Тэк-с, пустите-ка профессионала! — отодвигает его Джин.

— Нарния! — кричит Чимин, когда дверь поддается грубой силе и все-таки с оглушающим скрипом отворяется.

   Менеджер смотрит на Хосока. Его глаза светятся победным блеском. В нем — и гордость за ребят, и чувство восстановленной справедливости.

   Менеджер тихонько выходит за дверь. В коридоре все также толпится делегация во главе с председателем.

— Ну как же, а? Как же так? — заламывает она руки. — Мы ведь такую гримерную вам приготовили, самую лучшую, самую уютную… Что скажет дирекция фестиваля?...

— Тссс! — заговорщицки подмигивает ей менеджер. — Не мешайте им. Творческие люди, им что как взбредет в голову — бесполезно спорить. Они так видят! Не тревожьте их. У них сейчас как раз фотосессия для нескольких американских изданий. Скудная обстановка, обшарпанный интерьер, минимализм и налет старины - как раз необходимая им атмосфера. Завтра о вас и вашем здании узнает весь мир!

   И, похлопав женщину по плечу, менеджер, посвистывая, уходит вдоль по коридору. И ему кажется, что за спиной он слышит чей-то сдержанный всхлип.

   Показалось, наверное.