— Ах ты, лидерская морда! — несется из телефонной трубки с таким напором, что лидер засовывает свое «Алло!» обратно в речевой аппарат за ненадобностью. — Ты что, заболел?
— Могу задать тебе тот же самый вопрос… — мычит Намджун, с настороженностью вслушиваясь в гундосый голос старшего хёна. — Как себя чувствуешь?
— А как ты, блять, думаешь, я себе чувствую? Только с карантина и снова на карантин?!
— Ну, знаешь, не я голосил: «Да что мы, не встретимся-не прибухнём за возвращение Шуги как взрослые мужики, штоль?». Я вообще предлагал отсидеться по домам…
— Неубедительно предлагал! — фыркает Сокджин. — Они вон теперь фанфики строчат: «Намджины заболели, значит, виделись, значит…».
Намджун вздыхает, давая старшему хёну выкричать всё свое возмущение в трубку. Встречаться после возвращения Шуги он сразу посчитал плохой идеей, но разве ж этих придурошных переубедишь?
— Ладно, — выдыхается Сокджин и громко сморкается где-то по ту сторону телефонной связи, — мы-то с Шугой — ладно, а вот ты как отмазываться будешь? Ты должен был дома сидеть в полной изоляции, где ты, по-твоему, эту байду подхватил?
— Хм… От доставщика пиццы? — предлагает первый показавшийся логичным вариант лидер.
— Тебе объяснить значение слова «карантин» или сам погуглишь? — суровеет гундосый голос Джина.
Намджун умолкает на минутку, отхлебывая имбирного чая.
— А нельзя все списать на то, что первый раз тест ошибся? — уточняет он осторожно.
— Это официальная версия, — вздыхает Джин. — Ну вот кто в наше время верит официальным версиям, вот скажи? Осталось только выяснить, кто из нас кого заразил…
— Да ясно же кто, — возмущается лидер — Юнги же…
— Хм — как-то уж слишком притихает старший хён.
— …или что? — осторожно, стараясь лишний раз не дышать, уточняет Намджун. — С кем ты еще виделся?
— Ну… — кажется, даже по голосу старшехёнову слышно, как тот краснеет, — ясно же, с кем…
— Так…
У Намджуна пока слов для комментариев нет, у него просто небольшой ком в горле и совсем слегка влажнеют с перепугу глаза.
— И что… YG буду делать заявление?
Джин помалкивает. Тянет, зараза, время.
— Постараются договориться, чтобы не делать… — вздыхает он наконец. — Но там у них сейчас такая чехарда, сам знаешь…
— Ой, да ну ладно, — лидеру вдруг становится смешно, — Никому и в голову не придет связывать до кучи твой вирус и джидишный…
— То ли дело намджинов до кучи связать, да, Намджун-и? — доносится от двери до боли знакомый хрипловатый голос.
Хосок развязывает шарф и втаскивает пакеты с продуктами на кухонный стол.
— Температуру мерил? — уточняет он, приветливо кивая Джину в экран телефона. — Привет, Сокджинни-хён. Как самочуха?
— Мерил, нету, — отмахивается Намджун и выуживает из пакета пачку сока. — О, апельсиновенький. Хотел как раз.
— А у меня есть, если там кому-то интересно… — доносится из телефона. — Ты, кстати, Хосок-и, не заболел?
— Нет пока, — машет головой Хосок. — И с мелкими все пока тихо.
— Ох, — качает головой Намджун, — хоть бы с ними пронесло, а то я уж и не знаю, как будем отмазываться…
— Да ладно, — раздается ворчание в районе лифта, — Будто кто-то на этой планете реально поверил, что наша шарварка сможет высидеть по норам и не стрелкануться, собравшись в полный комплект.
И в комнату вплывает Шуга с двумя бутылками виски в руках.
— Такое ощущение, что, пока Намджун по музеям шастал, ты по тюрьмам и зонам США экскурсировал, — ржет Джин всё в ту же телефонную трубку. — Что за слэнг у тебя воровской?
— Пока не отмотаю карантинный срок, — Юнги стягивает шапку и закидывает ее куда-то на верхнюю полку гардероба, — зовите меня Шуга-сиплый. Ты в общагу едешь или нет?
— Я пока не могу, — вздыхает старший хён, — меня мать через каждые два часа контролирует. Но вечером она обещала вроде съездить домой, так что я…
Двери лифта со стуком разъезжаются, впуская в общагу пресвятую троицу младшеньких.
— А я говорю, не мог лидер-хён заразу из музеев притащить, — бубнит Чонгук, наступая носками на пятки и варварски стаскивая с ног кроссовки, — Музеи — практически стерильное место. Кто там бывает вообще?
— Чё это! — возмущается Тэхен. — Да там такие толпы народу ходят, того и гляди…
— Никогда не видел толпу в музее, — хихикает Чимин. — Ты бы еще на библиотеки грешил, вот уж где любой вирус с голоду сдохнет…
— Привет, заразные! — Чонгук машет рукой сразу всем и с готовностью ныряет в ближайший пакет с продуктами. — Как оно?
— Всё еще умеем бить младших по званию быстро, сильно и не оставляя синяков, — многообещающе складывает руки на груди Шуга.
— Я бы все-таки проверил, где он в Америке успел побывать, — откашлявшись, осторожно теребит лидера по телефону старший хён. — Что-то с нашим Шугой очень не то…
— С ним просто в самолете рядом летел русский мужик, любитель шансона… Есть, короче, в России такие песни… — поясняет Чимин, что-то выискивая в плеере телефона. — О. Послушайте…
Общага заполняется своеобразной отрывистой мелодией, сочно сдобренной неаккуратными гитарными аккордами.
— И о чем оно там поёт? — испуганно уточняет Хосок, наблюдая, как хулиганская улыбка растекается по шугиной физиономии.
— Тебе это на самом деле важно? — смеется Намджун.
Хосок улыбается и заливает кипятком традиционный рамен.
— Хоть бы мелкие не заболели.
— Зараза к заразе не прилипает, — хихикает Чимин, иллюстрируя собственной слизеринской физиономией справедливость данного утверждения. — А где у нас бухлишко?
— Не бухлишко! — подносит старший хён к камере телефона свой кривоватый палец, — Не бухлишко! А антисептик! Внутренний. Для внутреннего применения!
— Ну да, ну да, — кивает Чонгук. — Плесни-ка мне, Чимин-щщи! Немного обеззаражусь для аппетита.
— Так, стопэ! — орет телефон нечеловеческим старшехёнским голосом, — Без меня санацию не начинать! Мама уже домой уехала, так что я сейчас в машину прыгну и к вам!
«Интересно, неужели кто-то реально поверил, что семеро покемонов не соберутся вместе, как только окажутся в одной корзине?» — думает Намджун, улыбаясь привычной общажной суете.
Карантинные мероприятия в бантанообщаге вступают в свою кульминационную фазу.