Кёка выдохнула и вытерла слёзы. Она не имеет права плакать. Не после всего, что произошло с её родителями, не после того, как она отблагодарила тётю и всю семью Озаки за все, что они для неё сделали, подобным образом.
В любом случае она чужая. И всегда будет. Но даже для неё это слишком. Она не может даже посмотреть Чуе в глаза после этого всего…
Девушка выдохнула и сжала ткань юбки пальцами, а после резко поднялась на ноги и пошла прочь. Сумка болталась в руках и мешала. Некстати пришла мысль, что старые детские рюкзаки были все же удобнее. Кто вообще решает, что в средней школе нужно носить такое?
Кёка не могла найти в себе силы вернуться домой, потому просто отправилась бродить по району. В Йокогаме обнаружить ее слишком просто, так что она направилась к метро. Уж немного на проезд нашлось. Немного времени, и вот, она уже в Синдзюку в Токио.
Она понятия не имела, что делать и как теперь выживать, но, наверное, она разберётся. Сейчас, когда уже время подбиралось к шести вечера, район кишел офисными работниками, спешащими с коллегами по барам и изакаям.
– Леди куда-то спешит?
Мужчина, с которым она едва ли не столкнулась, погрузившись в собственные мысли, отличался от других обитателей делового района, уже постепенно меняющего очертания – вечером Синдзюку становится настоящим прибежищем гуляк всех мастей. Так может он оттуда?
Высокий, белокурый с изящными чертами лица, он носил черную жилетку и свободные брюки.
Кёка прекрасно знала, что не стоит говорить с незнакомыми людьми. Родители прекрасно научили её мерам предосторожности, потому она попыталась его обойти. Он не препятствовал.
– Эспером быть нелегко, правда? Иногда так тяжело скрыть то, чем ты являешься.
От его фразы она буквально замёрзла на месте и обернулась. Мужчина смотрел на неё внимательно и сдержанно. Кёка выдохнула. Человек, который бросается подобным, явно не может быть обычным насильником или кем-то подобным.
– Что вам нужно?
– Поговорить. Ты ведь так и не смогла добиться начала расследования по поводу смерти твоих родителей? Даже твой дядя не смог тебе помочь. Все его влияние.
Кёка отшатнулась, чуть ли не врезавшись в проходившую мимо женщину. Та шарахнулась в сторону, пробормотав что-то, но девушка не слышала её.
– Откуда вы столько знаете…
Мужчина пожал плечами.
– Мы можем побеседовать где-нибудь. Скажем, в даке. У молодежи он популярен. Я даже угощу тебя.
Кёка сжала ручку портфеля сильнее и последовала за мужчиной, пока он не скрылся в толпе. Несмотря на внешнее спокойствие – после смерти родителей она стала внешне достаточно отстранена – внутри бушевал ураган.
Они зашли в Макдональдс. Девушка едва сдерживала желание закричать, стоя в очереди за ним. Светлая косичка покачивалась прямо перед ней.
Наконец, когда оба заказа оказались на столе, и девушка выдохнула.
– Я даже не знаю вашего имени.
– Пока просто Ви.
– И какие причины у меня вам верить?
– Никаких, но мы же разговариваем. Пей колу. Значит, Изуми Кёка, стала Озаки после того как ее взяла в свою семью двоюродная тётя, Озаки Коё. Обучалась в Асагири с начала средней школы, но твоя мать была против твоего поступления туда, – Ви взмахнул картофельной прежде чем отправить её в рот.
Кёка втянула воздух через стиснутые зубы, стараясь взять себя в руки. Ей очень хотелось плакать от бессилия. Она ненавидела случаи, когда ничего не могла поделать.
– Да. Не очень хотела...но если вы так много знаете, к чему все эти вопросы…
– Я знаю, кто убил твою семью. Все это связано с Правом Вето и тем, что случилось во время Великой Войны, – Ви безмятежно цедил пепси из стакана, с вот Кёке кусок в горло не лез.
– Правом Вето? – разумеется, Кёка, как эспер, даже в своем возрасте знала о том, что раскрытие правил чревато смертью. Она непроизвольно сжала висящий на шее телефон. Она и так едва контролирует Снежного Демона. Она действительно правильно поступила, что ушла. От неё всем в семье одни проблемы. – Но мои родители…
– Твой отец сотрудничал с теми, кто желал снять Право Вето, поэтому от него избавились.
Кёка неловко взмахнула рукой и сильнее сжала пластиковый стаканчик, дернула его, слыша, как там перестраиваются кусочки льда. Также как у нее внутри.
– От него избавились? Мой отец хотел нарушить закон?
– Все немного сложнее. В таких вещах все сложно. Там было две фракции, – Ви выложил кусочки льда из своего напитка на стол. – Одна хотела его пытать, чтобы узнать, что он знает, вторая же решила просто избавиться. Правду ты знаешь.
Кёка нервно сглотнула. Ей снова показалось, что она вот-вот расплачется, словно маленькая девочка. Она раз за разом вспоминала тот момент, когда оборачивается и видит их смерть. Она помнила, каких трудов стоило Коё-сан замять всю эту историю. Учитывая, все это Право Вето. Единственное, ведь пострадал тоже необычный человек.
– Но откуда мне знать...что вы не врёте?
– Видишь ли, незадолго до смерти, твой отец прислал нам письмо. Если леди Изуми предпочла доверить тебя семье Озаки, то он…
Кёка выдохнула.
– Вы – те, с кем он сотрудничал, верно?
– Ты сообразительна. Нам правда пришлось ждать. В «Асагири» очень хорошая система защиты, а вне школы ты в основном с семьёй, но вот сейчас выдался нужный момент. Ну так что, Кёка-кун, как насчёт того, чтобы пойти со мной? Я помогу тебе найти тех, кто убил твою семью.
Кёка смотрела на так и не распечатанный бургер перед собой пустыми глазами. Мир разбился второй раз. Как тогда, когда убили её семью почти на ее глазах. Мир расплывался и становился нечётким, туманным. Как же сильно ей хотелось плакать, но она только посмотрела на него.
– Как вас зовут? Я не могу верить человеку, чьего имени даже не знаю.
Мужчина вздохнул и улыбнулся.
– Поль Верлен. Довольна? Если этого хватит, то я очень удивлюсь.
Кёка всматривалась в его лицо. Естественно, он не был похож на человека, которому можно верить. Но сейчас для неё всего было слишком.
– Откуда я знаю, что вы не врёте? – повторила она недавно заданный вопрос.
– Если тебе недостаточно недавно сказанного, – мужчина порылся в карманах своей жилетки и протянул ей распечатанный конверт, в котором лежало письмо. Девушка сжала его пальцами крепче, чем стоило. Но почерк отца она узнала. Неровные строчки, где он просит позаботиться о дочери, если с ним и его семьёй что-то случится. – Не исключаю, мы заинтересованы и в твоей способности, но я здесь и по собственной инициативе. Мы с твоим отцом общались, были хорошими знакомыми.
– Хорошо, – глухо отзывалась Кёка и протянула ему письмо, но мужчина только покачал головой.
– Можешь оставить себе, если хочешь.
Кёка бережно сложила письмо и убрала его в сумку. Наверное, она ей уже не понадобится. Ведь если она уйдёт, то никого из своих друзей больше не увидит.
– Пойдёмте. Куда там обычно идут...на злодейскую базу.
Верлен тихо рассмеялся.
– Ты смотришь слишком много аниме. Мы пойдем пока в квартиру, где живу я, там свяжусь с парой человек, а там уже договоримся.
Кёка кивнула, хотя её, конечно, ситуация выбивала из колеи. И она чувствовала себя ужасно виноватой. Перед Озаки-сан, Перед Рандо-саном, перед Чуей. От этого хотелось злиться, но они не смогли ей помочь, а этот человек может.
Кёка все же развернула свой бургер. Нужно поесть. Тем более, её угощают.
Нужно. Множество нужно.
Но почему в её голове так много сомнений, если она уже приняла решение?
– Мне страшно, Верлен-сан.
– Не бойся. Мы никого не обижаем.
Да и убивать приходится достаточно редко и с маскировкой. Сама понимаешь.
Кёка промолчала, не зная, стоит ли вообще верить его словам.
Из кафе они вышли через четверть часа. Она прижимала к себе сумку и следовала за мужчиной, спускаясь по ступенькам в метро. Кёка не знала, к чему приведёт принятое решение.
Только надеялась, что ей не придётся о нем пожалеть.