— Это всего на пару месяцев. — Олег повторил эти слова самому себе, глядя в зеркало в узкой прихожке своей квартиры. — Дурак, блядь…
В тот момент, когда он сказал эти слова Серёже, его лицо побелело. Серёжино, конечно. Олег относился к своей командировке в Сирию весьма спокойно и уверенно, словно гадалка ему нагадала, что умрёт он не во время военных действий, а дома в окружении десяти внуков со стаканом воды в руке. Не первое его задание, не последнее: сколько пуль пролетело возле уха, сколько взрывов прогремело в десяти шагах от него. Но Серёжа, конечно, этого не чувствовал.
«Ты ахуел в конец», — говорил Серёжа. «Совсем страх потерял. Ты знаешь, сколько людей в этой твоей Сирии погибло? Таких же самоуверенных солдафонов, как ты? И за что?! Это твоя война?!» И ещё огромное количество просьб, начиная от «хочешь, я тебе отсосу?», и заканчивая угрозой самоубийства.
Олег с надеждой посмотрел на входную дверь, на которой висела мишень для дротиков с фотографией одного небезызвестного политика. Может, вернётся? Прямо сейчас. И они снова сделают вид, что ничего не было, забудут об этом разговоре до самого отъезда Олега. Как делали до этого. Сходят поесть суши в японскую кафешку ниже по улице. Или нет, лучше закажут на дом. Серёжа по натуре был интровертом и предпочитал домашние посиделки шумным местам. Без него заказать? Что он там любит? Олег выдернул один дротик и отошёл на несколько шагов. Прицелился. Прямо в жирный нос. Калифорнию Серёжа любит. И что-нибудь с угрём. Но кое-что тревожило Олега на этот раз. Тревожило не так, как раньше, когда они ругались (хотя ругались они редко), а конкретно заставляло раз за разом проматывать эту сцену в голове. Наверное, потому что на этот раз Серёжа намного дольше и эмоциональнее спорил с ним, гнул свою линию, почти не слушая. Конечно, сейчас у его приложения появились новые инвесторы, им надо было предоставить проект грядущего обновления, а тут как назло один из разработчиков ушёл в бессрочный отпуск из-за смерти какого-то близкого родственника, это всё стресс, недосып, Серёжа просто на грани.
Следующий дротик попал в глаз.
Ладно, Серёжа успокоится, и они поговорят нормально.
— Придёт серенький волчок…
Слова колыбельной пробрались сквозь мрак ночи. Олег, не открывая глаз, повернул голову и тут же ощутил, как шеи коснулись чьи-то губы.
— И укусит за бочок…
Укус был слабый и забылся за горячим языком. Вот и вернулся. Сон начал растворяться, Олег лениво провёл ладонями по спине нависшего над ним Разумовского, зарылся пальцами в его волосы, сильнее прижимая к своей шее. В паху начало приятно тяжелеть.
— Тебе не обидно, что мама никогда не пела тебе колыбельных?
Олег вздохнул и открыл глаза. Серёжа хищно улыбался, глядя на него.
— Мы либо говорим о наших чувствах к родителям, — начал Олег и запнулся, когда Серёжа наклонил голову набок, отчего гладкие волосы соскользнули на одну сторону.
— Либо?.. — продолжил тот за него.
— Либо трахаемся, Серёж.
Серёжа хитро улыбнулся и вернулся к шее. Не в его стиле было оставлять засосы, но не в этот раз. У Олега пальцы на ногах поджимались от удовольствия, когда кожу начинало саднить от натяжения. Он только сильнее прижимал рыжую голову к себе, проклиная мысли о предстоящих ярких следах, которые придётся скрывать за высоким воротом. Когда Серёжа начал поднимать его футболку, Олег торопливо поднялся и стянул её сам, бросив в сторону пола. Положив руки на худую талию, он собирался подняться и уложить Серёжу под себя, но тот вдруг положил ладонь ему на грудь и с силой прижал обратно к постели. Олег нахмурился, голова упала обратно на мягкую подушку.
— Что? — недоумевающе спросил он.
— Наслаждайся, Олеж.
— Ну, ладно, — тело немного расслабилось, хотя привычнее было быть сверху.
Не то чтобы Разумовский был бревном в постели, но Олег предпочитал проявлять инициативу. Ему это нравилось: нравилось смотреть, как Серёжа блаженно лежит под ним, нравилось целовать каждый сантиметр его молочной кожи, поглаживать руками его бока и рёбра, слышать в ответ сбившееся дыхание и горячие вздохи. Секс у них был часто, и редко они что-то в нём меняли. Сначала пробовали разные позы, узнавали, что кому нравится, у кого какие чувствительные зоны, выбрали для себя самое лучшее и удобное и на том остановились. Олег закрыл глаза.
Продолжая целовать шею (в том самом месте — немного ниже уха, где особенно приятно), Серёжа провёл пальцами по плотной груди, по прессу, оттянул вниз штаны и обхватил его член. По коже пробежали мурашки. Серёжа уверенными движениями водил рукой вверх-вниз, пока его горячее дыхание грело кожу шеи. Олег закинул руку и вцепился в его волосы, чтобы направить этот вулканически горячий рот на собственные губы. И Серёжа укусил его за губу. Сильно. Олег недовольно замычал, но Серёжа не обратил на это никакого внимания. Словно ничего не было, он начал его целовать, проникая языком внутрь. Поцелуй казался агрессивным, но в сочетании с каменным членом в руке, это только сильнее возбуждало. Неожиданно приятная агрессия со стороны Разумовского побудила Олега действовать, потому что ещё несколько минут, и он потеряет контроль над своим телом.
И снова уверенным жестом Серёжа уложил его обратно.
— Ты издеваешься? Над голым беззащитным мужчиной? — огрызнулся Олег, теряя терпение. Но взять Серёжу силой, игнорируя его игры, ему не позволяла совесть. Он скорее сдохнет от возбуждения, чем сделает это.
— Беззащитный, — Серёжа как-то странно хихикнул и потянул обеими руками его штаны вниз. — Вот ты какой, Волче. Беззащитный. Как же тебя такого на войну отправлять? Тебе же…
Не договорив, Сергей бросил штаны в сторону, склонился над Олегом и приставил два пальца к его лбу. Сказать, что Олег уже начал охреневать — ничего не сказать.
— Пуф.
— Серый, кончай, — Олег зло ударил его по руке, и Серёжа рассмеялся.
— Только после тебя, мой дорогой, беззащитный мужчина.
— Сейчас со своими выходками пойдёшь на диван спать.
— Не сегодня, Олеж. Сегодня у меня для тебя приготовлена особая программа. Закрой свои милые глазки. Ну же. Давай-давай.
— Хуй с тобой, блядь, — выдохнул Олег и вновь закрыл глаза.
Раздалось шуршание одежды, шаги по комнате, шелест раскрываемого презерватива. Ну слава богу, дошли до этого, подумал Олег, и на его член полилась прохладная смазка.
— Серёж, с него так презик слетит, — обречённо вздохнул Олег.
— Мгм.
— Что «мгм»? Ты без хочешь? Зачем тогда…
Контрастно тёплые пальцы растёрли смазку по члену, спустились немного ниже, ещё ниже…
— Серёг!
Олег сел и уставился на Серёжу, который с невозмутимой улыбкой смотрел на него из-под растрёпанных волос. А его пальцы всё также оставались под мошонкой.
— Ну что ты такой нервный, Волче. Я же как лучше хочу.
— А меня спросить забыл?
— Уж поверь мне, я знаю, что делаю. Расслабься, ну.
Хрен там. Олег отодвинулся назад, возмущённый тем, что его не предупредили о таких резких переменах. Не то чтобы он так дорожил своей жопной девственностью, но лишаться её как-то тоже не хотелось. Его всё устраивало раньше. И ни разу Серёжа не заикнулся о том, чтобы поменяться ролями. Если бы они об этом поговорили, договорились заранее, он, может, и согласился бы. В конце концов, если Серёже нравится, то и ему может понравиться. Но это была какая-то вопиющая наглость. Нет, Олегова жопа останется при нём.
— Не хочешь попробовать? Правда? — сладким голосом продолжал Серёжа. — Не хочешь почувствовать, как изнутри тебя съедает сладкое пламя? Ох, мой хороший, это так приятно. Ты будешь стонать и молить о большем, поверь.
— Я не хочу, что тебе не понятно, — Олег уже развернулся и сбросил ноги с кровати, намереваясь уйти из комнаты, но в мгновение Серёжа оказался перед ним. Руки легли на плечи, не давая встать.
— Вот помрёшь ты в своей Сирии, и я так и не узнаю, каково это — трахнуть тебя?
— Ты пил?
— Трезвый, как стёклышко, Олеж. Давай же, — он наклонился и поцеловал закрытые губы. — Позволь мне.
Если немного подумать, то это ведь даже нечестно немного. Что он всегда сверху. Но и об обратном они не говорили. Но ему правда улетать в горячую точку, мало ли что там случится. Но и умирать он как бы не собирается. Слишком много «но» и слишком настойчивые поцелуи. Олег поддался Серёже, открыл рот, впустил его. И просто сдался. Не сказав ни слова, он медленно откинулся на спину, не разрывая поцелуй. Серёжа раздвинул его колени своим и вернул пальцы на прежнее место.
Это чертовски странно. И Олег бы никогда никому не позволил этого, кроме Серёжи. К лицу прилила кровь, он чувствовал такое смущение, какое ещё в жизни не испытывал. Пальцы Серёжи скользили в нём, растягивая, как это делал сам Олег много раз, но никогда с собой.
— Приятно? — прошептал Серёжа совсем рядом, но Олег просто не мог заставить себя открыть глаза и посмотреть ему в лицо. — Расслабься, ты чего такой напряжённый. Давай. Вот так…
Никогда, ни-ког-да Серёжа не был таким болтливым во время секса. Олег хотел попросить его заткнуться, чтобы не смущаться ещё сильнее, но вместо этого собрал все свои мысли и заставил их замолчать. Это было необходимо, чтобы расслабиться. И тогда стало действительно приятно. Нахлынули новые ощущения, которые было сложно описать словами. Возбуждение приятными импульсами отзывалось в паху, дискомфорт от ситуации перешёл в наслаждение. Потому что это делает с ним человек, которого он чертовски любит. Но стоило Серёже ввести несколько пальцев на полную глубину, как Олег не выдержал и схватил его за руку. Он сам не заметил, как сбилось его дыхание, а лицо буквально пылало.
— Что такое? — приторным голосом спросил Серёжа, наклоняясь к его лицу.
В том-то и дело, что всё в порядке, в полном, но сказать это вслух не хватило смелости. Приведя дыхание в порядок, Олег лёг обратно и отпустил руку. Теперь движения стали немного грубее и резче, дыхание снова сбилось, мышцы на животе напряглись, а в груди зародился стон. Серёжа иногда стонет, в этом нет ничего зазорного, но для Олега это было в новинку. Никогда ему не было так хорошо, чтобы выпустить из себя нечто большее, чем громкий вздох. Стоило подумать о том, что может и стоит показать Серёже, что тот делает всё хорошо, как пальцы выскользнули полностью.
— Блядь, — вздохнул Олег.
— Будет немножко неприятно, — сказал ему на ухо Серёжа.
— Ага, — собравшись с силами, Олег приподнялся на локтях и посмотрел вниз: Серёжа размазывал смазку по своему члену. — Только… Серёг!
Олег вцепился ногтями в его предплечья и зашипел, гадёныш вошёл в него, как к себе домой — беспардонно и не задерживаясь. Всё «приятное» растворилось в боли и страхе.
— Ты ебанутый, — Олег ещё сильнее сжал пальцы, надеясь, что Серёже достаточно больно, но тот не обращал внимания.
— Я? А кто из нас в пекло боевых действий отправляется? — Серёжа засмеялся и резко двинулся в нём. — Это ты ебанутый, Волче мой. Ты.
— Серёж, пожалуйста…
— Серёжа то, Серёжа это… Забудь уже про Серёжу. Знаешь, сколько я хотел тебя вот так выебать, а?
— Что ты несёшь, ай, блядь! Блядь!
Олег откуда-то вытащил мысль, что больно только в начале, а потом всё будет как надо, так же хорошо, как бывает Серёже, и держал эту мысль крепко-крепко. Просто потерпеть. Если бы Серёжа ещё не гнал с такой скоростью, но тот и слушать его отказывался. Его слова казались бредовыми и никак не связанными с реальностью, а может у Олега просто не хватало сил понять их суть.
«Из-за тебя меня словно нет», — донеслось до слуха Олега, но он был не вполне уверен, что Серёжа сказал именно это. Олег отпустил его руки и прижал свои пальцы ко рту, чтобы, не дай боже, не закричать. Он почувствовал, как движения прекратились, как Серёжа наклонился к его лицу и прошептал в самые губы: «Но я люблю тебя», и его руку осторожно убрали. Вместо своих пальцев он почувствовал мягкий, настойчивый поцелуй. Получилось выровнять дыхание и расслабиться. Больше не было тех сильных толчков, от которых хотелось послать затею нахуй, только плавные движения, граничащие между страстью и заботой. Член снова налился кровью в руке Серёжи. Олег почувствовал себя бочкой с порохом, а Серёжины поцелуи были огнивом. Ещё чуть-чуть и вылетит та самая искра, от которой он взорвётся. Ещё немножко, совсем капельку… Он держался, как мог, цепляясь за остатки самообладания.
— Не терпи, — неожиданно ласково сказал Серёжа, отстраняясь от его губ. — Вижу ведь, что хочешь.
Серёжа словно знал, как какое движение отзывается в теле у Олега. Он умело манипулировал его ощущениями, доводя до пика. Олег зажмурился и сжал в ладонях перекошенное под ним одеяло, но в последний момент Серёжа положил свою ладонь поверх его, заставляя отпустить ткань, и переплёл их пальцы. Сознание на несколько секунд потухло, уступая физическим ощущениям, вдохнуть стало невозможно, его охватило незнакомое ранее ощущение. Вроде тот же оргазм, а вроде в несколько раз сильнее. Серёжа медленно двигался в нём, и каждое движение вызывало дрожь. Кажется, он всё-таки застонал, потому что уже не отдавал себе отчёта в действиях. Потом наступила звенящая тишина. На живот упали горячие капли чужой спермы, губы снова оказались накрыты поцелуем. Не было сил отвечать.
Прошло десять минут, а может и час, когда Олег пришёл в себя. Он лежал на кровати рядом с Серёжей, тот, кажется, спал. А Олег думал, что это был самый странный секс в его жизни. И что Серёжа был сегодня на вершине своих странностей. Его слова какими-то кусками всплывали в уходящем в сон подсознании. Когда уже всё забылось и погрузилось в темноту, Олег услышал:
— Ты только вернись.