Просто обычный день, который не предвещал ничегошеньки плохого. Рутинный солнечный денек, словно клон, напоминал предыдущие. Так будет и дальше продолжаться. Дальше и дальше. Дни будут сменять друг друга, медленно и скучно простираясь по времени. Диана к этому привыкла и её выбивало из равновесия, когда что-то шло не по плану. Конечно, острый ум всегда помогал найти решение, альтернативу, «обходной путь». Так что она не очень переживала, когда что-то шло не так.
Но Акко — сплошная неожиданность и человек спонтанных действий. Диана ожидала от неё всего. Кагари была не такой, неправильной, изредка опасной для общества и не менее опасной для самой себя. Своими попытками показать свою неподражаемость, она часто нарушала все правила Луна Новы, личные правила Дианы и подвергала жизнь других опасности. Кагари стала личным демоном для Кавендиш.
Однако презрение было не единственным чувством. Под вязкой паутиной крылась заинтересованность. Обычное человеческое любопытство: не хотелось ни сближаться, ни сотрудничать, лишь наблюдать со стороны. По крайней мере, ей так казалось. Диана просто не могла вмешиваться. Незачем показывать свои эмоции. И она их не показывала.
Однажды всё обернулось для неё плохой шуткой. Это даже не было шуткой, просто Кавендиш попалась под горячую руку. Акко странно себя вела. Не было того глупого выражения лица, свойственного ей обычно. Голос стал тише, намного тише, чем обычно. Взгляд стал более твердым, уверенным, равнодушным. И она смотрела на Диану сверху вниз, пусть и была ниже. Диане, правда, сейчас казалось, что это она — пустое место, ничтожество и неудачница. Будто они поменялись местами.
В темноватой каморке, забитой разными алхимическими ингредиентами, было сыро. Только сама атмосфера давила на голову, сжимая её стальным обручем. Такое поведение Акко не поддавалось смыслу — зачем ей затаскивать Диану сюда? В голубых глазах можно было легко прочитать недопонимание и легкий испуг. Это выглядело по-идиотски. Та, которая всегда «у руля», сейчас боялась ту, над которой большая часть академии смеется в открытую. Но перемена в поведении Акко настораживала.
— Кавендиш, почему ты смотришь на меня так, будто я вылезла из гроба? — усмехнулась Кагари, и усмешка вовсе не напоминала обычную улыбку Акко. Она была… насмешливой, и Диане показалось, что она стала ещё меньше в глазах одноклассницы.
— Акко, я… — Диана понимала, что напуганный тон только выдавал её эмоции, и она попыталась вернуть твердость голосу, задавая желанный вопрос: — Зачем ты привела меня сюда?
Акко задумчиво нахмурилась и оперлась спиной об дверь. Да, она закрывала собой единственный выход отсюда, и отчего-то светловолосой казалось, что она еще не скоро отсюда выйдет. Со стороны Акко выглядела как пофигистичный подросток, но она не напоминала ту же самую О’Нилл. Сейчас Кагари была мрачной и хмурой. И пусть она такой остается — от ухмылки только мурашки по коже.
— Я хочу показать, где твое место, — выпалила она с самым равнодушным тоном и видом. Диана опешила и замерла, кажется, даже перестав дышать. Акко не сдержалась от ухмылки. — Ты похожа на испуганного котёнка. Где твоя уверенность, Кавендиш?
— Что это за цирк, — недовольно прошипела Диана, отступив пару шагов назад, пока не наткнулась на какой-то ящик спиной.
— Цирк не цирк, но меня бесит твое высокомерие и аристократичность. Думаешь, раз родилась в богатой семье, это автоматически дает тебе право смотреть свысока на других?
— Я не смотрю свысока на других, — ответила Диана, но её голос явно дрожал, как и руки, и она не могла это скрыть. Она бы легко могла достать палочку и выбить дверь вместе с Акко, но все-таки — возможно, путем дипломатии она вырулит эту нелепую ситуацию.
— Пф, конечно, — Акко прыснула от смеха.
Диана не могла отрицать, что так Кагари шло даже больше. Уверенность и наглость ей к лицу, без сомнений. Но вот сама ситуация ужасно пугала, пусть и Диана легко могла выбраться из неё, применив магию. Но Акко пока ограничивалась словесными нападками, значит, все под контролем. Кажется, сейчас все чувства, которые Кавендиш так трепетно хранила внутри своего сердца, выльются наружу.
В последний момент нужно было взять силу в кулак и дать отпор, вот только у Дианы руки не поднимались схватиться за палочку и вынести дверь каким-то заклинанием. Разум был затуманен, в голову лезли двусмысленные мысли и неприличные ассоциации, которые в других случаях не появлялись. Это было не похоже на неё, но сравнения появлялись сами по себе, одна за одной, и насмешливая улыбка Кагари только подталкивала поток информации.
Брюнетка медленно шагала ближе, все ближе и ближе, растягивая и без того мучительно протекавшее время. Диана в тот же час встрепенулась и отбросила в бездну неподобающие мысли, расчехлив палочку, открывая рот, чтобы выкрикнуть заклинание и к чертям собачьим смести со своего пути Акко вместе с дверью.
Вот только ни тому, ни другому не судилось случиться.
Тонкое, почти костлявое запястье светловолосой было перехвачено рукой Акко, а сама Диана с силой прижата к тому деревянному ящику, который под напором двух тел скрипнул. От неожиданности девушка выронила палочку, почти вскрикнув, но этот крик был заглушен чужим языком, так бесцеремонно вторгнувшимся в её рот. Подозрения подтверждались. Девушка легко могла прикусить язык, оттолкнуть Акко от себя, но зачем-то ответила на поцелуй так же яростно и похотливо. Это не то, что ей было нужно. Но это то, чего она хотела.
— Диана, какая ты все-таки… — удивленно проговорила Кагари, всего лишь на мгновенье отстранившись от девушки, чтобы пропустить очередной неудачный похабный комментарий и залезть руками под её рубашку. Поняв, что это жутко неудобно, Акко аккуратно расстегнула жилет и скинула его на пол.
— Заткнись и отойди от меня, — Диана смотрела в сторону, сгорая от стыда, не желая более жить, существовать и встречаться взглядом с озорными, красными глазами.
— Отойти? — боковым зрением светловолосая увидела, как на лице Акко расплылась кровожадная и пугающая улыбка. — Тебе не нравится, что ли?
Кавендиш могла бы продолжать бороться с Ацуко словесно, и даже пытаться всячески сопротивляться, вот только нужная речь не формировалась в голове, а тело перестало слушаться. Возбуждалась Диана слишком легко, и сейчас это казалось просто ужасно. Нужно скрывать желание. Нужно, ибо это приведет к плохим последствиям. Она всегда так делала, но сейчас, отчего-то казалось, что если она закроет свое вожделение глубоко внутри, она навсегда и бесповоротно сорвется и её жизнь больше не будет такой, как раньше.
Акко пристала на носочки и провела губами по шее, там, где пульсировала вена, заставляя Диану только покорно дрожать. Дыхание приятно щекотало кожу, отчего девушка прикрыла глаза и почти всхлипнула от накатившегося новой волной возбуждения. Тяжело было сдержаться. Её кожа всегда была чувствительна, и только от одного легкого прикосновения оставался красный след. Диану волновало то, что их может кто-то услышать. Неслыханно такое, чтобы две ученицы… трахались в школьной кладовой.
Губы Акко захватили мочку уха, девушка встрепенулась и попыталась подскочить. По крайней мере, так показалось Кагари, поэтому та приложила побольше сил, чтобы впечатать светловолосую в ящик и не дать ей выбраться. Удовольствие и глухая боль, отдавшаяся в затылке от удара о дерево, смешались воедино. Чужой язык обводил раковину уха, и это было настолько ужасающе-приятно, что Кавендиш сдерживалась из последних сил, чтобы не застонать в голос.
Акко дразняще оттянула мочку уха зубами. Она выпустила запястья Дианы, одной рукой расстегивая пуговицы на её рубашке, второй — стягивая юбку. Каждое движение Кагари электризовало воздух, и Кавендиш становилось тяжелее дышать. Слишком жарко и душно от этой лихорадки, ломившей её тело. От возбуждения, липким узлом завязавшимся внизу её живота. Акко легко расстегнула бюстгальтер и помогла его снять. Так что, теперь, Диана оставалась в одной рубашке и нижнем белье.
— Акко, п-подожди, — Кавендиш положила ладонь на чужое предплечье, пытаясь собрать все мысли воедино и высказаться. Девушка, которая так умело (казалось бы, откуда у Акко опыт?) её ласкала, игнорировала все слова, легко прикусывая кожу на шее. — Пожалуйста, подожди.
— Я — Ацуко. И, Кавендиш, не упрямься. Я знаю свое дело, — Акко с силой сжала грудь, зажимая между пальцами сосок. Диана закусила губу. Нет, действительно позорно бы было такое обнаружить. Вся репутация «святой» в миг пойдет прахом. — Слушай, а мне всегда было интересно. Ты из-за недотраха такая нервная или просто?
— Акко! — Диану такое положение уже начинало раздражать.
— Неверно, — колено оказалось между бедер девушки и её глаза в тот же миг широко раскрылись. Громкий, несдержанный стон разнесся по небольшому помещению, явно преодолевая его границы. — Ска-а-а-жи, как правильно?
— …А-Ацуко, — сбивчиво произнесла девушка.
Диана всячески пыталась избежать взгляда Кагари, но та просто сверлила её. Она надавила на нижнюю челюсть, заставляя такую упрямую девушку взглянуть на неё. Взгляд Дианы был… нет, такого Ацуко никак не ожидала. Она хотела увидеть в её глазах надломленность, покорность и моральное опустошение. А видит похоть.
— Хорошая девочка, — хрипло выдавливает из себя брюнетка и вновь впивается в холодные губы.
Диана приоткрывает рот, позволяя Кагари захватить её и выпить до дна. Они обе не очень и против. Ацуко изначально пришла сюда с этой целью, а Диана, оказывается, не такой себе уж и ангелочек, раз хочет этого. Рука ласково проходит по животу, опускаясь ниже, но не доходя до конца. Кагари чувствует, как горит кожа, трещит по швам разум девушки, и кажется, что еще немного, и Кавендиш слетит с катушек. Возможно.
Это «возможно» и выводило Акко из себя. Она хочет увидеть то, как Диана будет её просить… нет, умолять. Сначала брюнетке хотелось просто извести эту неженку, чтобы ей было стыдно и позорно, а сейчас, когда увидела, что за желание кроется за «ликом чистоты», грех бросать такое дело. Когда еще Ацуко сможет увидеть такую сторону Дианы Кавендиш? Такую беззащитную и дрожащую, пытающуюся вернуть свою первоначальную уверенность и жесткость.
Акко без жалости сжимает хрупкие плечи, жадно сминая чужие губы своими. Пусть Диана и выше, но ощущение одно: она в руках Кагари. В её власти. Если бы от поцелуя можно было задохнуться, Кавендиш уже давно бы валялась без памяти на полу. Р
уки скользят по полуобнаженному телу, оминая изгибы, выступающие ребра, талию, бедра. Диане явно в новинку что-то подобное — при каждом прикосновении девушка вздрагивает и всхлипывает сквозь поцелуй. Ацуко прижимает колено между ног, довольно улыбается, когда её «мученица» разрывает поцелуй, чтобы простонать. Вот уж недотрога.
Плечи дрожат, Диана недовольно кривится в ответ на улыбку Кагари. Но та лишь смотрит, поглаживая талию, изредка надавливая коленом сильнее.
— Ацуко, — почти хнычет девушка, обнимая Кагари за шею. Несомненно, для Акко — одно удовольствие слышать свое полное имя. Особенно, когда его произносят в таком положении. Особенно, когда его произносит Диана.
— Вот, молодец, сразу запомнила, — голос Кагари такой хриплый, или это только так кажется. Впрочем, не важно.
Акко притягивает Диану ближе, их тела соприкасаются, губы надавливают против тонкой шеи. И снова стон. Палец теребит потвердевший сосок, вызывая только очередную волну возбуждения, заставляя девушку впиваться зубами в собственные, и без того искусанные, губы.
Брюнетка отстраняется, выпускает Диану из своих рук и так же быстро уходит от объятия. У светловолосой подгибаются колени, и она почти падает на пол под чужим пристальным взглядом. Теперь же Диана недоумевает, но тело все еще не может отойти от удовольствия. Их взгляды пересекаются, вязкий страх и желание окутывают всю материальную оболочку. Диана шумно выдыхает, словив себя на мысли, что, скорее всего, со стороны она выглядит крайне робко и нелепо.
— Что… не так? — осторожно задает вопрос девушка, и её голос звучит хрипло и грубо, несомненно слишком возбужденно. Диана хмурится от собственного тона. От взгляда Кагари мурашки по коже, и девушка начинает догадываться, чего именно хочет. И гордость смешивается с желанием, вступает в борьбу, Кавендиш разрывается от противоречий в своем теле. На щеках выступает легкий румянец.
Акко облизывается и Диана краснеет еще гуще. Язык так дразняще проходит между губ, отчего колени начинают вновь дрожать. Она уже не возьмет себя в руки. Слишком поздно.
Девушка выпрямляется, медленно преодолевает расстояние между ними, дрожащими пальцами хватаясь за воротник чужой рубашки, притягивая столь желанное тело к себе. Ухмылка Ацуко никак не пропадает, и Кавендиш скалится, почти рычит. У неё было время поднять палочку с пола и вышвырнуть из каморки Акко куда подальше, но нет. Она этого не сделала. Желание превзошло все ожидания.
— Сделай это, Ацуко, — шипит Кавендиш прямо в губы, шумно дышит и чувствует, как пот скатывается по виску. Ухмылка Кагари расширяется, демонстрируя ровные белые зубы.
— Сделать что? — почти смеется она, и Диане хочется к чертям оттолкнуть её. Но она этого не делает.
— Ты прекрасно знаешь и без меня, — яростно шепчет она и практически срывается на рычание. Между ног горит, ноет. Казалось, если Акко дотронется до неё, Диана кончит.
— Не знаю. Я дурочка, — насмешливо произносит брюнетка, толкая девушку к ящику. И вот они снова в этом положении.
Диане уже хочется сорваться и сделать все самой, но сейчас она не уверена даже в том, как все это закончится. Её захлестывает страх незнания.
Она же прилежная, чистая девушка. Она выражается всегда вежливо, правильно, уверено. Знает, когда нужно замолчать, знает, когда нужно говорить. Точно понимает, что именно ей нужно. Отбрасывает все свои желания.
Но сейчас другой случай. Совсем другой. Ни капельки не похожий ни на что в её жизни.
Сейчас хочется быть грязной. И стоило бы подавить эту прихоть в себе. Стоило вспомнить о том, что нужно. Но Диане теперь хочется нечто другого. Ради этого можно и испортить мнение о себе. Перед одним человеком. Перед этим ужасным, неуклюжим человеком, который в данный момент извращает её.
— Трахни меня, — её голос надламывается, и она чувствует, как внутреннее «Я» опускается на колени. К черту все её правила. Это всего лишь на одно мгновение. Ацуко, наконец-то, недоуменно смотрит на неё, будто ей послышалось. Диана сглатывает подступившую слюну и рычит брюнетке на ухо: — Ты глухая? Я же внятно сказала: трахни меня, — Диана растягивает слова, краснеет, но говорит уверено и агрессивно.
Ацуко впивается в её губы одним кратким, жарким поцелуем. Её руки скользят по животу, оттягивают резинку трусов. Диана вздрагивает и рычит.
— Так бы сразу.
Кавендиш более нет никакого дела до слов Кагари. Она просто чертовски хочет успокоить свое тело и это блядское возбуждение. Хочет принадлежать Акко. Хочет, чтобы Акко принадлежала ей. По крайней мере, хотя бы так.
Девушка ахает, осознавая, какая влажная Диана. Хорошо поработала, значит. Ранее казалось, что возбудить эту недотрогу невозможно, но она слишком чувствительна. И в любом случае, эта грязная работка все еще не закончена.
Стоны раздаются по небольшой каморке. Акко, казалось, даже собственного дыхания не слышала, вслушиваясь в то, как может звучать голос неприступной ранее Кавендиш. А звучал он очень даже соблазнительно. Но то, как Диана прогибалась под руку Кагари было намного лучше.
Намного лучше.
Сейчас ими контролирует только похоть и взаимное влечение друг к другу. Ничего большего. Только желание познать чужие тела. И у них это очень эффективно выходило.
Диана громко рычит, и Акко прижимает свободную ладонь к её рту. Если их услышат, случится полная катастрофа, и сия «издевка» от Ацуко превратится в настоящий кошмар. Испортила она Диану Кавендиш и её безупречную репутацию. Черта с два. Кавендиш просто невинная, но похотливая дрянь. Как там было..? «В тихом омуте черти водятся»?
Кагари дразнит клитор, кривясь каждый раз, когда чужие зубы впиваются в её пальцы. Она нажимает, заставляя Диану в очередной раз вздрогнуть и приглушенно застонать и оставить след от зубов. Акко все равно. Акко хочет лишь одного: чтобы после этого бурного денька Диана почувствовала себя испорченной. Так просто.
Два пальца легко входят внутрь. Ацуко наблюдает, как взгляд Дианы всего лишь немного меняется, и она пытается не стонать. Она тянется к уху светловолосой и развязно шепчет:
— Дай угадаю: у тебя ни разу подобного не было? И ты даже не мастурбировала? — лицо Дианы горит так же, как её тело. Она лишь кусает Акко за палец вновь, пытаясь выразить свое недовольство.
Пальцы Кагари двигаются быстро и не сдержано. Мучить Кавендиш, конечно, весело, но ей слишком не терпится. Желает увидеть лицо Дианы после всего этого.
Диана сходит с ума. Диана держится за плечи Акко. Диана никогда не представляла, что она кого-то так захочет. Где же её принципы? Почему сейчас они кажутся такими неважными, что половину из них девушка уже позабыла?
Ацуко наблюдает, как тело Кавендиш слабеет и буквально валится на неё. Последние движения, и она отнимает руку от губ девушки, ласково целуя её, пытаясь угомонить все собственные эмоции. Диана закрывает глаза и мычит сквозь поцелуй, её тело дрожит, и сейчас все, что Кагари хочется, это успокоить её, приласкать.
Она отстраняется и гладит девушку по щеке. Светловолосая такая беззащитная, хрупкая и уязвимая. Акко начинает винить себя, внутри разрываясь на две части.
Диана открывает глаза, и взгляд её холоден, хотя и дрожать ещё не перестала. Она наклоняется над ухом Кагари и легко шепчет:
— В этом ты намного лучше, чем в магии.