Юнги испытывает раздражение, которое растёт в геометрической прогрессии до бешенства.
Хосок поднял его в раннюю рань, потому что, видите ли, в расписании стоит шоу талантов, на котором он и представляет новые песни, и является судьёй. За такое отвалят неплохую сумму, плюс пиар, плюс он вырастет на много баллов в глазах фанатов и других артистов. Сплошные бонусы, только Юнги это, откровенно, не всралось. Не в пять утра. Он нашаривает под собой подушку и швыряет что есть силы в Хосока, со стоном валясь в свой диван.
— Мимо! — звонкий хохот отлетает от стен, врезаясь в Юнги иглами. Не менеджер, а сплошное мучение. Обещал же не трясти, пока рассвет расстаётся с горизонтом, пока птицы не перестанут петь и мир не рухнул.
Юнги получает своей же подушкой по голове и громкое, почти визгливое:
— Считаю до трёх. После считаю до десяти. После твой айфон конфискуется, а вместе с ним и твои горе-свиданки-потрахушки.
Юнги терпит и не душит лишь потому, что больше никто не шарит в его расписании, как это может Хосок. А еще сверхспособностью точно и вовремя поить его кофе и напоминать о сне. Музыка сама себя не напишет, но в состоянии зомби писать её сложнее. Юнги понимает, но не понимает почему будить так рано.
— Напомни мне сломать твои ключи или поставить сигнализацию от проникновения в мою жизнь.
***
Юнги выкуривает сигарету, пока Хосок рядом болтает по телефону с его кофе в руках. Типичное утро. Дым приводит мысли в трезвость быстрее кофе. Он чуть не роняет сигарету из губ, когда менеджер резко пихает в руки кофе и уходит вовнутрь, болтая громче обычного. Юнги закатывает глаза, затягиваясь и выдыхая в прохладный воздух облачко дыма. Чертовски хотелось спать, но ему торчать в студии еще часов шесть минимум. Мимо ползут работники телестудии, кивая. Юнги кивает в ответ, ловко пряча сигарету в сторону. В их стране такое не терпится, да и не хочется скандала с утра пораньше, когда мозги плывут.
Юнги щурится, когда лучи солнца касаются стеклянных поверхностей здания напротив, заставляя те ярко засверкать. Из прохода раздается звучное хосоковское «Шуга!».
Названый чуть морщится, отрывается от стенки, потягиваясь до хруста костей. А после косится на свои бледные запястья. Придумали же они ему имечко. Определённо, к следующему возвращению на сцену он переименуется во что-нибудь стоящее и значимое лично для него.
Он тушит остатки о мусорку и на ходу начинает хлебать своё коричневое пойло, морщась от столь горького привкуса. Подстать ему. Стаканчик не отрывается от губ, даже когда Юнги сталкивается в холле с одним из продюсеров. Мин так и кланяется с ним, хлюпнув горячей жидкостью. Он сворачивает в длинный коридор, но тормозит с запрокинутой головой, чтобы допить кофейную нефть на дне стаканчика. Облизав губы и порадовавшись, что на них пока нет никакого липкого блеска, Юнги ловко швыряет стаканчик в мусорку. Но утро явно не задается, потому что тот летит мимо. Чертыхнувшись, он собрался уже убрать, как его жестом тормозит уборщица. Снова неловкий поклон, и Мин сбегает вглубь коридоров-лабиринтов.
Ноги ведут по коридорам всё дальше и дальше. Юнги без интереса цепляет взглядом на стенах портреты известных исполнителей, групп, ведущих, актёров. С каждым коридором становится всё темнее и темнее, пока он по сообщениям Хосока бредёт в нужную сторону. Чон машет ему у лифта, который довозит их за пару секунд до самых верхних этажей.
И именно тогда, у множества камер, Юнги замечает чересчур яркий розовый пиджак. Он невольно морщится, но тянет мгновенно на лицо улыбку, когда доносится голос одного из сонбэ. Как новичок, пусть и набравший популярность быстро, обязан следовать этим корейским традициям: беспрекословно кланяться и улыбаться.
Розовый пиджак сменяется. Юнги это замечает краем глаза, пока его знакомят с другими судьми. Три мужчины — актер, рэпер и певец — и три женщины — хореограф, рэпер и певица. Знает каждого, по-своему уважает и держит язык за зубами, когда ему в лицо прилетают старческие шуточки. Он самый младший, что по возрасту, что по стажу, но видит в чужих глазах — заинтересовал. А его заинтересовал белый блестящий пиджак. Он щурится, пытаясь понять, что за лицо, и… до него доходит.
Ким Сокджин — известный ведущий развлекательных шоу. С недавних пор стал ведущим нового шоу талантов «K-music: Super Song». Но Юнги видел его по другим передачам, когда листал иногда вечерами телеканалы от скуки, и потому что Хосок клялся его придушить, если он не отдохнет.
Зависая на этом парне, Юнги упускает момент, когда Сокджин подходит совсем близко к ним и приглашает устроиться на местах. Им нужно быстро прогнать часть сценария, так как скоро прибудут зрители и остальные из операторской команды. Юнги конкретно подвисает, чувствуя приятный аромат от молодого мужчины-ведущего, когда тот встает рядом. Сокджин улыбается сдержанно, но приветливо. Не касается дам, пожимает каждому из мужчин руку и шутит шутки, которые старшие оценивают.
В голове Юнги досадно бьёт одно напоминание, почему люди часто не воспринимают его всерьез. Его рост едва переваливает за сто семьдесят. Сокджин чуть ли не тычется ему губами в макушку, указывая Юн Хи, куда лучше сесть.
— Вы… всегда такой безупречный? — срывается невольно с языка Мина. Ким вежливо улыбается и указывает его место.
Как символично.
***
Юнги закусывает средний палец, подтягивает одно колено к груди, устраиваясь удобнее, когда Сокджин раскланивается перед зрителями и приветствует. Он ни черта не понимает, почему взгляд точится о высокую фигуру ведущего.
— Сегодня у нас палитра судей, на вкус и цвет, прямо как мороженое, — улыбается широко Сокджин и представляет каждого. Приходится вставать под визг девушек, делать фирменный жест двумя пальцами от виска. Юнги раздумывает, что этот жест после нового камбэка пойдет нахер.
Мин понимает, почему шоу пользуется популярностью. Во-первых, шоу талантов переполнено не только различными песнями, постановками и музыкой, но и душевными разговорами, поддержкой и советами. Во-вторых, зрители искренне реагируют на выступающих, а судьи оценивают честно, с комментариями. Юнги не комментирует ни одно выступление, не советует, лишь ободряюще поднимая большие пальцы на зашедших в душу ребят.
Юнги смотрит, когда Сокджин сверкает на сцене в своем блестящем белом пиджаке, когда Сокджин шутит странные шутки, когда Сокджин говорит, когда Сокджин просто в пределах видимости.
Юнги комментирует не участников, а ведущего.
— Мистер ведущий, будь это шоу ведущих, Вы бы тут затмили всех, — усмехается Юнги спустя минут десять после начала эпизода.
— Ким Сокджин! Ким Сокджин! Дайте Ким Сокджину выступить! — искренне негодует Юнги, когда ведущий напевает мотив из известной песни «Tears».
— Нужно томнее и ниже на последней строке, у Вас ведь такой приятный баритон, — возмущается Юнги, когда Сокджину предлагают зачитать строки из одной песни, а тот незамедлительно делает это.
— А это пиджак сияет, или Сокджин заставляет его сиять? Я ослеп, он прямо на меня светит, — шутит Юнги, обращаясь к сидящему рядом Джису, пока фанатки воют за спиной.
— Мне интересно, если бы тебе предложили встречаться, допустим, парень, допустим звезда мирового масштаба, ты бы согласился? А то жаль отдавать такого парня какой-то девушке, которая вряд ли оценит красоту по достоинству, — задумчиво произносит в микрофон Юнги, явно наглея в обращениях, когда зашел разговор про отношения, который, к слову, не он начал. Молодой вокалист посвятил написанную и спетую песню своей паре. Сокджин, как интересующийся ведущий, решил разговорить больше и дать парнишке шанс заявить о чувствах на весь мир.
Юнги не может не подметить, как старается сдержанно улыбаться на комментарии Сокджин, отшучиваясь или посмеиваясь булькающим смехом в микрофон. А еще он замечает, как нервно дергается глаз у Кима.
В углу Хосок бьёт себя по лбу.
Юнги знает, что он ни разу не палится.
***
— Повтори… те?! — вытаращив глаза, Сокджин давится водой и поверить не может своим ушам.
Юнги невозмутимо смотрит на него, запрокинув немного голову назад из-за разницы в росте. Сокджина передёргивает от этого проницательного взгляда. Сокджина в принципе передёргивает от этого парня на протяжении всего шоу. Юнги проводит языком по губам, сверкая пирсингом.
— У тебя смех будто стеклоочиститель. Мне нравится, — спокойно повторяет Юнги в ответ, вскидывая голову выше, чтобы лучше видеть в чужих глазах полный ужас.
Глаза Сокджина закатываются назад, кажется, даже до самого мозга. Юнги несдержанно хмыкает и закусывает губу.
— Если Вы думаете, что это смешно, то раз-
— Можно на «ты», красавчик. Мы уже, как часа два, знакомы. Можно подниматься повыше в наших отношениях.
Сокджин давится воздухом и возмущенно смотрит в ответ. Он готов буквально пригвоздить взглядом наглого карлика, но тактично затыкает сам себя, шумно выдыхает и склоняется к самому уху Юнги.
— Как уже сказал, я разочарую. На наглых, популярных засранцев, диссящих всё на свете, у меня не встаёт, — вкрадчивым, толковым шёпотом разжёвывает своё отношение к этому всему Сокджин. Отстранившись, он одёргивает пиджак, поправляет наушник и возвращается к чтению сценария, махнув для образа ладонью в сторону. Жест так и шипит «отвали от меня».
Юнги не думает отваливаться. Сокджин понимает это через минут десять, когда в ответ на его нытье о больных плечах на плечи опускают жилистые пальцы, заставляя опуститься на стул. Он тихо ойкает, запрокидывает голову и… стонет. Стонет, потому что от мнущих его плечи пальцев становится неприлично хорошо.
— Вот… вот тут. Да~а, — чуть ли не мурлычет Сокджин, вытягивая свои длинные ноги вперёд и решая дать шанс на реабилитацию в своих глазах. Юнги не рискует произносить вслух, как Ким быстро продался ему за массаж, но доволен тем, что ведущий больше не возмущается. Сидит, листает сценарий и не гонит, когда Юнги присаживается напротив на корточки.
— Я на свидания со знаменитостями не хожу, — подает голос Сокджин, отрывая взгляд от текста, когда чувствует внимательный на своем лице взгляд. Юнги морщит лицо и склоняет голову набок, подпирая щеку рукой.
— Кто сказал, что я дрочу… выступаю, — исправляется Мин, видя, как дёргается снова глаз у Кима, — двадцать четыре на семь. Я больше торчу в студии, сочиняя музыку и текста. Причем не только для себя. Хосок говорит, что мне нужно фотосинтезироваться на солнце, иначе я буду и дальше бледной поганкой. Чем не повод выбираться на божий свет, даже если бога нет, если у меня будет причина выбираться наружу, чтобы сделать мир краше?
— С рифмой ты не на «ты», — хохочет вдруг Сокджин, расслабляясь, что чуть не роняет с колен свой сценарий. Юнги лениво улыбается. — Но-о-о ты все равно знаменитость. У тебя есть фанаты. За тобой следят СМИ, сасэны, миллионы людей. Я слишком ранимый для дерьма, которое может литься на моего любимого человека. Поэтому прекращай свой неловкий флирт. Это неловко звучит.
Юнги почти уверен, что ему послышалось ругательство, но визг какой-то особы со стороны двери развеивает это. Сокджин тяжело вздыхает и одними губами говорит: «блять», разворачиваясь с улыбкой к девушке.
Мин узнает в ней ведущую с новостного канала. Хван Ханна, кажется. Он даже не удивляется, почему её взяли в новости, потому что слов она говорит в минуту больше, чем он, Юнги, зачитывая свои трэки. Сокджин пытается спрятаться за сценарием, отвечает однотипно и тушуется, когда Ханна вдруг предлагает выпить тет-а-тет.
— Он со мной сегодня пьёт тет-а-тет, cорри нот сорри, — тянет самоуверенно Юнги и обвивает шею Сокджина, опуская голову на свои руки.
Теперь время этой Ханны быть в ступоре, что на руку ему. Он нагло прижимается к теплой кимовской щеке своей и пытается сказать взглядом, что здесь тебе не место, дамочка.
Сокджин не то всхлипывает, не хрюкает на подобный жест. Косится на Юнги, косится на Ханну. Юнги клянется, что видит в глазах Сокджина бегущую строку капсом «гейская паника». Но Ким удивляет. Накрывает одну ладонь Юнги своей, с причудливыми пальцами. Внутри у Мина все странно дёргается.
— Это действительно так. Это сугубо мужская, личная компания, — выразительно поясняет Сокджин, наблюдая вместе с Юнги за тем, как краснеет Ханна. Причина не ясна, но выдыхают облегчённо оба, когда громко хлопает дверь, и эхом по коридору, удаляясь, несутся каблуки.
Юнги мгновенно отцепляется от Сокджина. Не хватает буквально минуты, чтобы высказать свой аргумент о пользе свидания между двумя знаменитостями — парнями. Хосок за рукав утаскивает за собой, а он готов выть от вселенской несправедливости, взглядом цепляясь за невероятно широкие плечи ведущего.
Вторую половину шоу Юнги молчит, когда говорит ведущий, но не перестает жрать тоскливым взглядом этот блестящий пиджак, эти сочные пухлые губы и прискорбно вздыхать, едва слышит шутку-минутку и тюлений смех. Обидно до колик, что упустил классную возможность и задницу. Досадно, что упускает Сокджина. Если не приложил всех усилий, Юнги, обычно, принимает поражение. Но правда обидно. Мало ли во что это выросло. Не было бы больше никаких жужжаний о профилактике ЗППП, о скандалах и отвратительных слухах, а был бы рядом теплый и широкий Ким.
— Мы же пьём сегодня тет-а-тет? — раздается над головой, когда в студии становится заметнее тише. Кажется, Юнги выпал на оставшиеся три часа из реальности, на автомате реагируя на участников. А еще, кажется, Юнги ощущает себя одновременно очень тупым и очень счастливым. Сокджин усмехается от чужой глупой улыбки.
— Считай, возвращаю должок. Она давно пытается со мной что-то сделать. Я уже подумываю податься в церковь, чтобы мне бесплатно доставалась святая вода. Но пьем мы менее травмо- и постельноопасное, окей?
— Предпочтения?
— Солено-карамельный латте, сэр!
— Это свидание? — щурится по-кошачьи Юнги, поднимаясь на ноги. Его пятая точка ноет от долго просиживания.
— Я не встречаюсь со знаменитостями, — повторяет Сокджин с важным видом, однако, в темных глазах прыгают игривые огоньки. — Но-о-о сделаю сейчас исключение из правил.
«Исключение из правил», именуемое Юнги, улыбается до самых дёсен.