Ветер дует, ветер шумит, по небесной глади летят облака, над зеленым морем древесных крон. Века и века сносят горы и строят города, и всякий раз от гибели и разброда среди людей меня уводят сильные крылья, что несут меня по темным пещерам и гранитным лесам.
Я — ветер. И в тех небесах, где мне предстоит пролететь, я сливаюсь с ветром, так же как и он — со мной. Он тоже родился от Великого Бедствия и был так же любим и защищен мной, как и я им. В его теле живет часть меня. Он может видеть только взглядом ворона, но я знаю, что все, что он видит, — это тень. И за ним тоже есть тьма. И он хочет познать все, что есть на свете, от начала до конца.
Так зачем же мне бояться его? Если он еще способен бояться, пусть боится. Если он не сможет победить, так тому и быть. Я — ветер. Но я знаю, что однажды он узнает меня. Тогда он и уйдет. И пусть тогда его сила покорится моей, чтобы он мог жить в мире. Пусть он и меня научится понимать. Я — ветер. И я его создаю. Он мой. И я несу его, куда хочу. И пусть он меня слушается. Ведь я — ветер.
Я помню только одного Великого Бедствие. Великий и Могучий повелитель грома и молний, его точное описание. Настоящий лидер…
Были и другие Великие Бедствия, но они не запомнились мне так ярко, как он. И моя тень не помнит ничего. И потому я — ветер. И никогда не забуду. Но я хочу иметь несколько глаз, чтобы не так было страшно, когда увижу старого Ворона. А иногда я сам хочу быть вороной. Но ведь он тоже знает меня. Я — ветер. И я не хочу бояться Ворона, но не могу иначе.
А иногда я сам становлюсь вороной… Я тоже хочу быть вороной. Но чтобы не бояться Ворона. И пусть меня ждёт…
У меня есть глаза. Они могут видеть все. Они знают, как живут большие и сильные. И поэтому я не боюсь ворона, потому что знаю. Я знаю, где он прячется и почему. И потому я не боюсь их…
У меня есть зубы, большие и белые. Мне жаль, что мои когти могут только кусать, но меня это не пугает. Я видел слишком много смерти, и у меня нет желания умереть еще раз.
У меня есть крылья. Они могут летать. Они могут летать высоко. Они могут летать везде. Я никогда не падаю.
У меня есть лицо. И я узнаю всех, кто меня увидит.
У меня есть глаза. Они могут видеть все. Я знаю, как живут большие и сильные. Я знаю, где они прячутся…
У меня есть уши, которые могут слышать все. Они знают, как звучит смерть. Они слышат, как ветер бьет крыльями о листья, и я слышу его — страшный, грозный звук. Я знаю, как приходит ночь. Я знаю, как уходят звезды. Я знаю, что такое страх. Я знаю, как пахнет страх. И я знаю, как пахнет воздух. Я знаю, как пахнет смерть. И я знаю, что такое запах смерти.
У меня есть руки. Они могут убивать. Я видел, как был убит мой брат. Я видел, как умер сам…
А сейчас… У меня есть крылья. Я могу летать. Я летаю по небу и по всей земле. Я могу лететь и туда, куда захочет ветер, и туда, куда хочу я сам. Я смотрю в небо, и на миг мне кажется, что ветер хочет меня подхватить, пронести над землей и бросить в ту даль, откуда приходят звезды… А потом я лечу… И понимаю, что ветер хочет защитить меня, и как бы кричит мне — на землю нельзя… Потому что… Я знаю, что нельзя… Иначе я умру… Вот он — полет, который кончается смертью. А я не хочу умирать. Поэтому я лечу дальше.
Когда я лечу, я смотрю по сторонам. И не только вверх. А еще и вниз. Куда захочет ветер. Куда захочу сам… А когда я лечу, мне кажется, что вокруг меня — облака. И когда ветер несется по небу, эти облака, с каждой минутой становятся все выше… А когда ветер несется по небу, облака растут, потому что ветер летит быстрее… Чем быстрее ветер, тем быстрее облака… Это и есть полет.
Я вижу, как далеко под ветром встают желтые туманы. А вдали маячит старая башня. Это наш дом. Один из немногих. И я хочу долететь туда, к старой башне. Мимо проносится всадник. Он летит очень быстро и совсем не виден под облаками. Поэтому его не видно. Но я знаю, что он там. И тогда я лечу над ним и поднимаюсь вверх. И я лечу вместе с ним к старой башне.
Когда-то я был обычным смертным, как он. Но это было так давно, что уже и не помню когда. Тогда я умер, но вскоре возродился в качестве нового Великого Бедствия, управляющего ветрами. Меня выбрали лишь потому, что предыдущего духа ветров заточил в магической тюрьме один сильный колдун. Но его пост не должен долго пустовать, иначе нарушится природный баланс. Ведь всё в природе взаимосвязано. Потому и выбрали меня в качестве временной замены, пока не освободят моего предшественника.
Когда я очнулся, никто ничего мне не стал объяснять. Но я точно знаю, что не обошлось без влияния Великого и Могучего. Пришлось взять свою судьбу в новые когтистые руки…
Потому, мне не чужды люди. Я не презираю их, как большинство Великих Бедствий…
Всадник пробирается сквозь густые лесные заросли, прорубая себе дорогу своим мечом. Его лошадь тянет за собой тяжелую сбрую. Я вижу какие-то узкие просеки, и в одном месте дорога выходит на большую поляну. И всадник тоже видит эту поляну. Он и конь стоят на ней и глядят на башню. А та, что вдали, кажется им черной огромной горой. Всадник — рыцарь. Он прекрасный, могучий воин. Он выглядит так, словно сошел с рыцарского щита. Конь его тоже прекрасен. Он тоже под стать всаднику. На нем блестящие доспехи, а на луке седла огромный боевой меч… Но я смотрю на башню и думаю, что ни этот воин, ни его конь, ни даже черный меч, которым он размахивает, не могут сравниться со старой башней. Я вижу ее огромную тень. Она протянулась с запада на восток. Ее тень на земле подобна черному черному клинку, который всегда готов отразить удар. Но тень башни в небе подобна не стану клинку, а тому, кто держит его в своих руках, — это ты, маленький человек… И вот теперь, когда я вижу это, всадник наклоняется вперед и замирает в седле. Его меч исчезает в ножнах. Но он не трогается с места. Я знаю, о чем он думает. Он пришёл за той, что ждала его многие годы. И он хочет сказать ей, что очень устал ждать. Но из темноты никто не выходит. Тогда всадник слез со своего верного скакуна, и направился прямо к башне. Он знал, что она должна оказаться там, и потому долго шел к ней. Но чем ближе он подходил, тем медленнее становилась его походка. Наконец он подошел совсем близко, и остановился. Рядом с башней никого не было. Он закричал: «Я пришёл за тобой, милейшая Августа! Это я, сэр Раймонд, твой освободитель. Я верну тебя домой!» Но ответа не последовало. Тогда он сделал то, чего не делал уже много лет — открыл дверь башни и заглянул внутрь. Внутри было темно и пусто, но, несмотря на это, Раймонд все равно вынул меч. Он позвал Августу, но никто не отозвался.
Я же тихонько спустился на крышу башни, чтобы оттуда продолжать своё наблюдение. Но старая черепица предательски треснула, падая на землю, выдав меня с головой. Тогда Раймонд не раздумывая кинулся к витой лестнице ведущей на верх с мечом наготове. Кажется, он принял меня за мучителя своей возлюбленной. Но я оставался спокоен. О чём мне беспокоиться? Я гораздо сильнее его. Одним ударом крыла я могу снести ему голову, или сломать позвоночник. Но я не хочу драться. Я не испытываю к нему никакой ненависти. Я хочу рассказать что случилось с Августой… Надеюсь, если я это сделаю, он мне поверит и уйдёт отсюда…
— Ах вот ты какой, злодей! — с криком вылез из окна последнего этажа башни Раймонд, на половину свисая вниз. Опасную он задумал затею. Как бы не сверзился вниз. — Сейчас ты за всё заплатишь… Но сперва я спущу тебя вниз. Я обязательно тебя поймаю, и мы посмотрим кто сильнее…
— Нет! — вскрикнул я, ужасаясь словам человека. Я не могу. Спустившись на землю, я больше не смогу взлететь. Земля намертво притянет меня к себе и больше никогда не отпустит. Я перестану быть ветром. Не смогу жить без неба и ветра. Я умру, потому что являюсь частью ветра. Мы не должны расставаться. Мы небесные создания, земная твердь нам погибель.
Почувствовав опасность я инстинктивно взмахнул своими крыльями, создав сильную волну ветра. Она врезалась в Раймонда, скидывая его с башни прямо вниз. При падении, шлем слетел с головы рыцаря, растрепав светлые локоны. Увидев на его лице испуг, я быстро вышел из оцепенения, кинувшись за ним. Я совсем не хотел его убивать. Это была защита…
Поймав его почти у самой земли, мы взмыли к небу. Это был рискованный манёвр. Я почувствовал дыхание смерти рядом со своим лицом, едва избежав её. Не хотелось и думать о том, если бы я слишком близко подлетел к земле… Затем набрав подходящую высоту, я со своим невольным грузом направился в сторону башни. Раймонд был без сознания и весил много, но я хотел помочь ему. Опустившись обратно на многострадальную крышу, я аккуратно положил на неё человека. Я сел с краю свесив вниз ноги, наблюдая за заходящим солнцем. Через несколько минут Раймонд открыл глаза. Некоторое время он моргал, пытаясь сфокусировать на мне взгляд, а затем его лицо осветилось улыбкой. Он заметил меня и, сев на крыше, сказал:
— Зачем ты меня спас, демон? У тебя не вышло бы ничего путного. Я сбежал бы от тебя при первой же возможности. Ты хотел меня убить?
— Мне без надобности твоя смерть. — ответил ему я. — И я вовсе не демон, а дух ветра.
Раймонд схватился за голову и погрузился в долгое молчание. Я неподвижно сидел на крыше, глядя вдаль. Рыцарь не делал попыток вновь заговорить. Наконец он заговорил снова.
— Раз ты не демон… Скажи где моя Августа?
Я повернулся и окинул его долгим взглядом.
— Я мог бы рассказать, где она, — сказал я наконец. — Только больше не пытайся меня убить. Хорошо?
Раймонд поднял на меня глаза. На его бледном лице отражалась мучительная борьба.
— Ладно, — сказал он. — Только это действительно очень важно. Если ты мне это скажешь, я готов поверить.
В его взгляде проскользнула надежда. Я сразу понял, что он не станет мне сопротивляться. Ему уже было все равно.
— Она сбежала из башни, когда настоящий похититель решил напиться вина, уединившись в своей комнате, — сказал я. — Я не знаю всех подробностей, но этот старик свалился с лестницы, когда узнал что пленница сбежала. При падении он сломал себе шею и мгновенно умер.
— Так это его останки я заметил на первом этаже, — сказал в слух Раймонд. — Но как ты об этом узнал?
— С неба многое видно и слышно, — ответил я ему, продолжая свой рассказ. — А тем временем твоя Августа убежала далеко в лес, на восток от башни. Возможно она смогла добраться до ближайшей деревни, и сейчас в безопасности. Но тебе нужно поторопиться, а то мало ли что может случиться с девушкой. Одна, в незнакомой местности, с незнакомыми людьми…
Раймонд поглядел на меня. В его глазах отразился полный ужаса и недоверия вопрос. Когда я договорил, он вздохнул.
— Хорошо, — сказал он. — Я прямо сейчас пойду за ней.
— Вот и замечательно.
— Только помоги спуститься отсюда.
***
— А как тебя звать, дух ветра? — внезапно спросил меня Раймонд, когда мы спускались с крыши.
— Нам, духам природы, без надобности имена. Но вы, люди, всегда пытаетесь всему дать имя. Вам так удобнее. Так что можешь звать меня Феоктис. — ответил ему я, когда осторожно посадил рыцаря на его коня. Животное резко подняла голову, настороженно зашевелил ушами, когда почувствовала тяжесть на своей спине. Но увидев своего хозяина, успокоилась. Я же уселся на самую большую и крепкую ветку рядом стоящего дерева.
Почему именно это имя? Не знаю, просто выбрал первое что пришло мне в голову.
— Я хочу задать тебе один вопрос. — больше не медля ни секунды, поставил перед фактом Раймонда.
— Задавай, если так хочешь. — тот ответил мне, поглаживая своего верного коня по крутой шее.
— Ты правда любишь Августу?
— Да, ещё как, — без малейшего сомнения ответил мне рыцарь. — А с как радости тебе это нужно знать?
— Потому, что хочу знать, что такое любовь.
— Что?!
Меня очень давно мучал этот вопрос. Я вспомнил, что в прошлой жизни любил свою мать и брата. Я помню, как приятно пахнут яблочным цветом волосы матери, как её руки нежно обнимали меня, когда я был ещё маленьким. Её тёплая улыбка, когда она встречала нас с братом у порога нашего дома. А мой брат… Он был похожь на меня, только его глаза и волосы были темнее чем у меня. Возможно, мы были близнецами. Он был сильнее и умнее меня, но никогда не издевался на до мною. И другим не позволял обижать, всегда защищал меня. Даже когда мы оба выросли, он продолжал защищать меня, до самого конца…
Но никогда не испытывал подобного чувства к девушкам одного со мной возраста. Или потому что ещё не вспомнил. Но мне очень хотелось ощутить позабытое чувство.
Я думал, возможно после перерождения смогу испытать подобное чувство. Но я даже не знаю с чего начать.
Я спрашивал у других духов природы, но никто не желал говорить об этом чувстве. Даже Великое Бедствие огня толком ничего не объяснил. Лишь кривлялся и ухмылялся, а его огненное тело дрожало, как язык пламени потревоженный лёгким дуновением ветра. А ведь он более охотнее общался с людьми, чем остальные духи.
Когда я сказал ему, что не понимаю его намёков, то он устало вздохнув, ответил мне:
— Если хочешь больше знать о людях, спроси их сам, раз у тебя только ветер в голове гуляет. Так что иди проветрись, ветерок…
— Хочешь сказать… Ты не знаешь, что такое любовь… Серьёзно?! — не переставал удивляться мною Раймонд.
— Духи сильно отличаются от людей, я тебе уже говорил. Так ты мне расскажешь?
— Мда-а, непростую ты мне задал задачку… — почёсывал затылок озадаченный Раймонд. — Даже не знаю, как тебе проше рассказать…
— А ты попробуй, — ответил ему я, устроившись по удобнее, поддерживая одной рукой подбородок. — Не попробовав сейчас, потом никогда не узнаешь.
— Как скажешь… Тогда слушай.
Сделав глубокий вздох, мужчина начал свой рассказ:
— Любовь — это чувство, которое испытывает человек, глубокая привязанность и устремлённость к другому человеку. Чувство глубокой симпатии. Любовь это множество сильных и позитивных эмоциональных и состояний, от самой возвышенной добродетели и до самого простого удовольствия. При этом, любовь матери к ребёнку отличается от любви между супругами. Любовь выступает одной из трёх главных добродетелей наряду с верой и надеждой. Это чувство, противоположное ненависти. С другой стороны, любви противопоставляется равнодушие…
Так рассказ о любви растянулся на несколько часов. Я внимательно слушал Раймонда, запоминая всё что он говорил. Любовь оказалась прекрасным, но в тоже время пугающим чувством. Но я не очём не жалел.
Когда Раймонд закончил свой рассказ, огненный шар солнца уже собрался закатиться за горизонт. Пора и честь знать.
Так мы и попрощались с Раймондом, доблестным рыцарем в сияющих доспехах, окрылёным любовью.