personal santa

когда будильник* лично мне так легче следить за временем. я постоянно использую это, когда должно что-то произойти на телефоне чонгука звонит третий раз за вечер, то он понимает, что прошло три часа с момента, когда хёнсу, его парень, написал ему, что уже едет, чтобы вместе встретить новый год.

первый раз за три года их отношений.

и всё вроде бы было хорошо: с самого утра он сходил в магазин, где по пять минут рассматривал каждый товар, тщательно выбирал ёлку и игрушки, потому что хотел, чтобы всё было идеально.

и всё, по его мнению, было идеально. пока ему не пришло сообщение со смайликом и коротким «прости, я в этот раз с пацанами» от хёнсу.

он не отвечает, отбрасывая телефон подальше. не то чтобы он этого не ожидал — где-то в глубине души он догадывался, что хёнсу и в этот раз не станет оставлять друзей одних, чтобы побыть с чонгуком. но надежда на то, что тот всё же придет посмотреть вместе с ним хотя бы новогоднее поздравление, не покидала его ровно до этого момента.

нешуточная обида тут же превращается в комок в горле, из-за которого не получается даже нормально вдохнуть, но он никогда не разрешал себе плакать из-за таких <i>мелочей</i>, поэтому старается успокоиться. чон считает до десяти, слегка надувая щеки — это всегда помогало избавиться от слёз. а потом смотрит на стол, заставленный едой, и с грустью понимает, что большую часть придется выбросить, потому что сам он столько съесть не сможет никогда, даже если бы сильно хотел.

как бы чон не старался уйти от этого чувства, но в груди всё же неприятно тянет от факта, что третий год подряд он остаётся один. и если первый раз он воспринял это нормально, потому что тогда они с чхве ещё не были официальной парой, второй раз просто молча согласился, всё ещё думая о том, что, возможно, нарушит какие-то границы, то сейчас чонгук чувствует себя действительно брошенным и не нужным.

все мечты чона об уютном времяпровождении и ласке рассыпались, не оставляя после себя ничего.

чонгук закидывает в рот кусок ананаса, вытягивает ноги, тем самым хоть как-то разминая. они болят от напряжения, поэтому он, наплевав на всё, закидывает их на подлокотник дивана.

расслабиться совсем не получается.

на телефон одни за другими приходят сообщения с поздравлениями от друзей и фотки в общий чат с подписью «отчёт». чонгук впервые отвечает сухим «классно» и, как обычно, фоткой на фоне ёлки, чувствуя необъяснимую тоску и подавленность.

не из-за хёнсу и его выходок, а из-за того, что, наверное, тоже хотел бы проводить время в тесном и уютном кругу семьи, обмениваясь милыми подарками со всеми. но он здесь, сидит один в квартире, слушая новогоднюю программу только одним ухом, потому что всё ещё надеется услышать хлопок входной двери.

но вместо хлопка слышит звонок.

и когда он открывает дверь, думая, что это может быть хёнсу, которого сейчас видеть хотелось меньше всего, то застывает, замечая небольшую коробку конфет, лежащую недалеко от порога.

он наклоняется, чтобы поднять её и на его голову тут же кто-то надевает цветной ободок с ушками кролика. получается немного криво.

чон теряется и тут же неосознанно тянется снять вещь, которую на него нацепили. он думает, что выглядит слишком нелепо, но его останавливают, быстро говоря:

— нет, нет, нет, не снимай, тебе очень идёт! — и если бы не искусственная белая борода, то чонгук бы точно смог увидеть, как порозовели щеки мужчины. — ты милый с ними, это маленький подарок тебе.

глаза чонгука округляются настолько что, кажется, сейчас просто выпадут, когда он осознает, кто это и что тут делает.

перед ним стоит его сосед ким тэхён в костюме санты.

чонгук из-за неожиданности просто застыл, смотря на него настолько настороженным взглядом, что тот аж немного потерял свой запал. черт, чон ведь даже не знает, что нужно говорить в таких ситуациях. к тому, что тэхён шумный и вечно куда-то встревает (по рассказам других соседей) он привык за время проживания в этом доме, но никогда раньше тот не приходил к нему в красном костюме, сверкая глазами.

— с новым годом! — добавляет ким всё так же громко и радостно, накидывая на чужую шею пушистую гирлянду, но на деле эта идея уже не кажется ему такой хорошей и веселой. реакция чонгука оказалась абсолютно не такой, какую он выдумал в своей голове перед тем, как нажать на звонок.

чон выглядит уставшим и грустным, в его глазах не видно даже намёка на желание веселиться вместе с тэхёном.

— а, эм… спасибо? — чон нервно смеётся, быстро разглядывая костюм мужчины. тот, наверное, немного мал ему, ведь на плечах и груди красная ткань слишком натянулась, да и по длине он не подходит, так что его полы не скрывают чёрных кроссовок кима. белые вставки на рукавах и шее слегка порозовели, а пуговицы, видимо, перешиты не один раз. но эти мелкие детали никак не портят образ, наоборот, мужчина выглядит очень даже забавно.

он вспоминает о конфетах, которые всё ещё держит в руках, поэтому тут же протягивает коробку тэхёну, начиная неуверенно:

— это…

— твоё, — тут же заканчивает тэхён, буквально впихивая все назад в руки чонгуку, а после достаёт откуда-то из-за спины мешок, подкидывая его в руках так, чтобы был слышен шелест фантиков, — у меня ещё есть. для тебя.

чон замечает, как карие глаза кима бегают из стороны в сторону — волнуется, наверное, всё-таки планировал это, хоть для чонгука половина его поступков непонятные и не имеют никакого смысла.

но, окей, это, оказывается, очень приятно, когда тебе дарят что-то без причины, пусть и так странно. чонгука, что удивительно, теперь совсем не напрягает эта ситуация, он даже немного расслабляется от мягкого тона мужчины.

— где такой прикид нашел?

ким смеётся. кажется, он точно ожидал такого вопроса.

— у меня сестра ещё учится в школе, там и нашёл.

— на прокат взял? — чонгук внезапно улыбается, и у тэхёна появляется на лице такая же широкая улыбка, хоть её и практически не видно за плотной тканью, от которой, кстати, чешется лицо.

— на прокат, — соглашается тот и ещё раз подкидывает в руках мешок с конфетами, как бы напоминая, что те всё ещё в его руках.

они всё ещё стоят на пороге, и это выглядит очень странно: один с гирляндой на шее и ушками кролика на голове, а второй в костюме санты — точно идиот.

— ну раз уж ты принёс это, то может… зайдешь? — чонгук отводит взгляд. — кофе или чаю выпить?

и тэхён тут же кивает на его предложения, услышав только слово «зайдешь», потому что это вторая цель, которой он добивался, первая — развеселить своего милого соседа. и по тому, что чонгук не прогоняет его, не смотрит так, будто он идиот, а смеется вместе с ним и, кажется, опять заряжается настроением праздника, он понимает, что всё же выполнил свой план. что ж, ему действительно повезло.

он рассматривает квартиру, подмечая, как аккуратно разложены вещи и что только некоторые бросаются в глаза, потому что просто валяются возле дивана. и среди этой чистоты они выглядят как гора мусора — явно лишние.

— это хёнсу, — быстро объясняет чон, замечая непонимающий взгляд кима, — если я убираю, то он говорит, что не может их найти среди всех моих тряпок.

тэхён мысленно фыркает, садясь на диван.

— хёнсу — это мой парень, но его сегодня не будет, — слышит он, когда остаётся в гостиной сам, — кстати, угощайся, на столе есть всё, что хочешь…

и правда, ким удивляется, как он всё ещё не треснул от многочисленных тарелок на нём. если этот хёнсу и правда оставил это без внимания, то он настоящий идиот, ведь как можно отказываться от еды, да и ещё в таком количестве? тэхён вот не отказывается, именно поэтому когда чонгук возвращается с двумя кружками горячего чая в руках, тот уже напихивает салат за обе щеки. бороду он так и не снял, хоть и есть с ней жутко неудобно — приходится каждый раз придерживать рукой, чтобы случайно не запихнуть вместе с салатом в рот через маленькое отверстие для рта. но он терпит, когда замечает улыбку на лице чона, вызванную этими действиями.

— сними её уже, — смеётся чонгук, не выдерживая страданий кима и того, что белая борода вокруг рта всё же стала грязной, потому что у кого-то, видимо, нет терпения и зверский аппетит.

— я не могу, — тут же отвечает тэхён, — сегодня я твой личный санта.

чонгук неожиданно для себя смущается, когда смотрит на довольного кима. его щеки краснеют, становясь почти такого же цвета, как костюм мужчины. но с тэхёном ему комфортно и весело. он рассказывает какие-то глупые шутки, смысл которых он совсем не понимает, но всё равно громко смеётся, потому что ну действительно смешно.

с тэхёном ему хорошо и спокойно. просто сидя рядом, чонгук чувствует себя в безопасности.

с тэхёном.

и почему чонгук раньше не обращал внимания на этого немного шумного соседа, который, вообще-то, не только оказался очень приятным и милым, но и тем, кто не боится быть смешным и даже глупым. сначала он говорит «глянь, как могу» и тут же запихивает в рот целый кусок торта, а после собирает с ковров виноград, потому что ни одну не смог словить ртом.

чонгук, если честно, давно так не смеялся.

— кстати, ты сказал, что хёнсу… его сегодня не будет, — вдруг спрашивает ким, — почему?

чон тут же опускает взгляд, сжимаясь и грустнея за какие-то жалкие секунды. ким почти проклинает себя, и свой язык за то, что спросил, не подумав перед этим.

— ну, мы немного поссорились, хотя ссоры как таковой не было, но… это не так важно.

— чонгук, — тут же шепчет ким. — ты можешь рассказать мне.

тот поднимает глаза, быстро моргая. он в растерянности. как это.

рассказать?

— ты действительно хочешь знать?

— хочу, — всё так же шепотом, придвигаясь ближе, — не бойся, ладно?

и чонгук рассказывает. доверяет личное, то, чего не знают даже самые близкие; то, в чем он сам боится себе признаться. и ким выглядит как тот, кому можно доверять. чон надеется, что киму можно доверять.

он рассказывает сначала только о том, что произошло сегодня, а потом и о всём, что он успел собрать за последние три года. о всех обидах, грустных моментах, среди которых, как оказалось, радостные можно на пальцах посчитать. подбирать слова почему-то выходит с трудом, как будто каждое он отдирает с кусками кожи, потому что это трудно и больно.

тэхён молчит, смотрит в пол, обдумывая всё происходящее, пока чон говорит, иногда запинаясь и быстро дыша, потому что не сдержался и расплакался. тёплые слёзы скатываются по щекам, но он старается быстро их вытирать рукавом кофты, думая, что так их никто не заметит.

он говорит и говорит, только теперь начиная понимать какие в первую очередь отвратительные в реальности у него были отношения с хёнсу. и это настолько сильно ранит, что хочется спрятаться где-то, чтобы никто не видел эту слабость.

только ким и так знает, кто такой хёнсу и как он относится к чонгуку, для него «слабость» чонгука не проблема. если бы он ничего не знал — никогда не приходил бы сюда, чтобы не только побыть здесь с чоном, но и немного сблизиться со своим милым соседом, который ему понравился сразу. он смотрит на красное и слегка опухшее лицо перед собой, стягивая с лица бороду санты.

это состояние как будто передаётся и ему тоже, превращаясь в тяжелый камень в груди.

и чон ждет чего угодно.

того, что сейчас столкнется с отвращением, непониманием, тем, что ким просто посмеётся, назвав глупым, потому что выливать абсолютно все свои проблемы на практически незнакомого тебе человека — ужасно.

он ждет чего угодно, но надеется, что ничего не произойдет, потому что и так страшно.

но тэхён просто обнимает его, рывком притягивая к себе, заставляя уткнуться носом в свою горячую шею, туда, где пахнет каким-то одеколоном и совсем немного мандаринами. он держит крепко, прижимает дрожащее тело чонгука к своему настолько сильно, что тому даже дышать становится немного трудно от тепла, которое исходит от мужчины. но ему нравится в руках кима, то, как он кончиками пальцев мягко поглаживает его поясницу.

слёзы всё ещё текут, попадая на чужую кожу, но чонгук понимает одно — ему очень нравится быть с тэхёном. сидеть вот так, прижимаясь друг к другу, пусть они всё ещё практически не знакомы.

с тэхёном.

не с хёнсу.