— у тебя глаза на уровне носа.
хенджин вздрагивает и случайно проводит влажной кистью далеко за уровень зрачков, касаясь кончика уха. что ж, рисовать эльфов с голубой кожей никто ведь не запрещал. он оборачивается и недовольно косит на чанбина, который старается не заржать, отчего его лицо перекашивает сильнее, чем хенджинов рисунок.
— бесишь. — хван цокает языком и быстрее берется за испачканную в акварели салфетку, дабы убрать уже успевшую расползтись рваными краями по бумаге голубоватую полоску. — это у тебя глаза на уровне носа и язык длиннее, чем положено.
— ну, эй, эй. прости.
чанбину, честно говоря, нравится дразнить младшего время от времени — будь то украденные во время перемены ластики и карандаши или запрятанная перед уроком незаконченная работа. хенджин потом бегает красный и дует губы, бурча, что чанбин задолбал. и вообще «со, ты блин как ребенок, а не выпускник художки, серьезно». чанбин ерошит младшего по волосам, а тот дуется еще сильнее, становясь похожим на фугу. они контрастируют на всем: от мировоззрения до цвета носков, разве что чанбин рисует примерно на том же уровне. оба, кстати, получают от препода и со всеми шансами закончить троишниками.
а еще хенджин мечтает о пирсинге и достает маму уже второй год чуть ли не двадцать четыре на семь, потому что ну круто же, пожалуйста? но — боже упаси, если придешь с проколотой губой, я сдам тебя в детдом. шутит, конечно, но хван не рискует.
— а тебе бы пошло, ага. — со кивает и перекидывает папку с работами через плечо. — плюс сто к брутальности. смотри, так и меня переплюнешь.
— напомнить, что ты дома расхаживаешь в кигуруми с поросятами и рисуешь сердечки на полях моей тетради?
— это только между нами.
— это только между нами.
//
хенджин плачет из-за дорам на sbs и заедает ванильным мороженным. оно такое слишком приторное, самое оно, потому что в жизни этой приторности как-то не хватает немного. чанбин, конечно, пытается в милоту, но они же лучшие друзья и «бро? бро», поэтому рамки, которые никто из них не решается пока расширить, так и висят гвоздиком прибитые к одинокой стенке, которая даже плакаты не держит. из-за этого вообще становится очень грустно, потому что у хвана плакатов с марвел, диси и еще какими-то сериалами просто завались.
хенджин часто думает о дипломной, а еще о выпускных. они через год, и если посмотреть, то в запасе целое ого-го, но страшно почему-то меньше не становится.
— я, такой тупень, не волнуюсь. а ты то чего?
— передай свою способность похуизма, я был бы рад.
— я тоже.
чанбин еще больший дурак, потому что за себя не волнуется — всегда прокатывало, так прокатит и еще разок. а вот за хвана переживает, идиот. поэтому обнимает крепко и дает вытереть ему свои слезы вперемешку с соплями об излюбленный розовый кигуруми.
— ну, не ной, принцесса. все мы сдадим.
— да я не из-за этого. — хенджин булькает куда-то в шею и захлебывается из-за сбившегося дыхания. — там в дораме отп расстался.
— хенджин, твою мать. — со смеется и гладит того по голове. — еще более веская причина реветь.
у со тоже вообще-то есть один (1) отп, но как говорится, закон шиппера номер один — шипперить неканон, именно потому он шипперит хенбинов.
//
а потом хенджин прокалывает губу, и чанбин сильнее обычного сомневается в их неканонности, ибо краши на младшего растут, а шансы себя сдерживать — напротив. плюсом хванова привычка буквально все время облизывать губы рушит всю выдержку к черту, и чанбину хочется истерить, закрыться палитрой и молиться, чтобы урок поскорее закончился.
— и мама не убила?
мама не убила, но перекрестилась и ушла в другой конец квартиры, даже ничего не сказав.
— ну, не то чтобы.
— типа крутой. — со толкает младшего в плечо и пялится на отражающее солнце металлическое кольцо в пухлой губе.
до этого у чанбина имелся лишь один фетиш — на хенджина, теперь на пирсинг и на хенджина с пирсингом вкупе.
— хочу потрогать.
со напоминает кота, перед которым машут игрушечной мышью, а хван краснеет. щеки горят, и он молится, лишь бы они не покраснели еще сильнее, потому что объяснять все это как-то не хочется. чанбин прикасается к холодному металлу и совсем немного теплой на контрасте губе и замирает.
— круто.
хенджин, будучи красным, сейчас перекрасится в синий из-за того, что задерживает дыхание на слишком продолжительное время. блять, чанбин.
и правда что: блять, чанбин.
где-то на фоне должен пролететь самолет с плакатом «целуйтесь» и радужные фейерверки, а еще красиво заходящее на линии горизонта солнце с ярко-малиновым небом, но вместо этого чанбину из окна кричит мама, а хван так резко поднимает голову, что теряет свою панаму. спасибо маме, что лишила некоторых неловкостей или не спасибо. они еще не решили. со отдергивает руку и кричит, что через пять минут будет, а хенджин роняет рюкзак с папкой, да еще и в лужу наступает за одно. ничего необычного, все мы немного хван хенджин.
— до завтра. — чанбин кивает и бежит до подъезда, пока после выходящего из него соседа с собакой не закрылась дверь. ужин не ждет. и мама тоже.
//
чанбин возится вечером с все той же акварелью, которую он всей душой просто ненавидит. и настроение уже несколько часов такое, что бог, если ты есть, отмени акварель. со швыряет кисточки в дверь, а потом та открывается, и в полумрачную комнату ныряет хенджин.
— комишки?
— хуишки.
— понял.
хван собирает кисточки с пола и включает режим заботливой мамочки, убирая рабочий материал и приводя комнату в божеский вид. со матерится, называя себя криворуким и бездарным, за что получает от хенджина подзатыльник, потому что какого черта.
— завтра будешь рисовать, ага. — хван усаживается на диван рядом со старшим и включает телек на рандомном канале. там крутят вторых мстителей, и слава богу, что не дорамы, потому что плакать хотя бы не придется. — let’s chill, бинни.
и бинни чиллит.
хенджин засиживается допоздна, а чанбин как самый заботливый хен не пускает его домой. вообще-то хван категорически против оставаться у со на ночь ровно до тех пор, пока тот не разрешает ему надеть любимый из коллекции чанбиновых кигуруми — с динозавром. младшему для счастья большего не надо. чанбину достаточно и хенджина. а еще со заманивает хвана маминым пирогом с черникой, и тогда он окончательно сдается, заваливаясь к старшему на разобранный диван. они долго ворочаются и смотрят тупые видосики на ютубе, включают для прикола наруто и с замиранием смотрят на бой наруто с саске. чанбин, к слову, болеет за учиху, ему его некий дарк концепт нравится. они с хенджином как снс, думает со, тоже вечные идиоты во френдзоне, которые жить без друг друга не могут. а еще эти двадешные вообще-то чмокались пару раз, чем они хуже, собственно.
— хенджин.
— м?
«у меня краш на твое блядское колечко, может, перестанешь его кусать все время?»
— давай как саске и наруто.
— пиздиться?
— не. чмокнемся пару раз, а то мне нам прикипело, а потом снова бро навеки, и вообще ладно, господи, прости, забудь.
— а. — глубоко выдает хван и пялится в потолок. чанбин хочет провалиться сквозь землю, и думает, почему блин слова выходят прежде, чем он успевает подумать.
— порчу наши крепкие братские узы, да? но в оправдание могу сказать, что это все твое кольцо-
— бля, заткнись уже и поцелуй меня?
чанбина слава богу просить дважды не нужно — поворачивается, как и хенджин, пододвигается чуть ближе и, вздохнув от волнения, накрывает хвановы губы своими. внутри становится слишком горячо, и сердце громко отбивает под ребрами, гоняет кровь по хрупкому телу и заставляет задыхаться. со прикусывает кольцо на губе хенджина, проводит по нему языком и хмыкает. бро так не делают, а вот бро с привилегиями — вполне возможно.
— давно хотел так сделать.
у хенджина краснеют щеки, и он жмурится, плотнее прижимаясь губами к чанбиновым, переплетая языки и тихо мыча в поцелуй. чанбин слишком. и все здесь слишком. старший дышит тяжело, утыкается в теплую шею и обнимает хвана. трясет так, будто температура под сорок, и пора бы вызвать скорую. целоваться с крашами в планы чанбина сегодня не входило. особенно когда краш — твой лучший друг с художки.
//
хенджину несказанно везет, когда его выбирают натурщиком, потому что получится прохалявить целый урок онлайн, без смс и регистрации. чанбину становится плохо, потому что пялиться на хвана придется три часа, а смущающие события прошлой ночи из головы не выходят до сих пор. собраться в кучку выходит с трудом и с божьей силой, но у со все же выходит, и он берется за карандаши. из всех прочих мелочей он вырисовывает именно чертов пирсинг, кто бы сомневался — ведет мягко карандашом, склонив голову и высунув кончик языка. хенджина это забавляет и смущает одновременно, потому что чанбин этим своим языком делал вчера не менее смущающие вещи.
— неплохо, кстати.
— ага. — со указательным пальцем поддергивает колечко на хвановой губе и ухмыляется. — захвати мою куртку, пока я собираюсь.
хенджин кивает и думает о том, что это «бро с привилегиями» ему очень даже нравится, потому что от некоторых действий старшего хочется уткнуться в подушку и верещать, пока голос не охрипнет. он это сделает обязательно как-нибудь позже, когда чанбин сведет его с ума окончательно.
— все затекло, господи, хочу умереть. — хван тянется и, опуская руки, закидывает одну на чанбиново плечо, довольно улыбаясь.
— и че это такое?
— это relationship goals.
чанбин не против, если что, просто все это как-то непривычно до сих пор, и в голове окончательно не перестроилось. он обнимает младшего за талию, и будь они не на улице, может быть, позволил бы себе спустить руку чуть ниже. и по сути он рассчитывал на один чмок и благополучно забыть, но как-то не забывается. хван хенджин сам по себе случай тяжелый, с ним лучше дела не иметь, но чанбин понимает это слишком поздно.
— зайдешь?
— не, вторую ночь подряд как-то не покатит.
— ну, тогда окей.
они отбивают кулаками и прощаются, обещаясь списаться в скайпе и погонять вечером в кс. никто от друг друга ничего не требует — их устраивает (вроде бы).
//
после дипломки на летних каникулах наконец получается выдохнуть хотя бы чуть-чуть и не забивать голову лишними мороками. они смотрят ночами аниме, а под рассветы выходят гулять, фоткая июльское розовое небо и свежую листву, пока родители обоих в командировках и пиздюлей давать за такие выходки некому; они вечерами рисуют свой первый корявый комикс и разрисовывают друг друга яркими маркерами. чанбин даже придумывает себе подпись в виде треугольного лица и рабочий «spearb», все как положено. хенджин свой пока еще не придумал, но и комикс они еще не закончили, так что проблемы он предпочитает решать по мере поступления. а еще чанбину девятнадцать скоро, взрослый совсем, и поэтому:
— будешь гонять мне за пивком.
— а где «чанбин-хен, пожалуйста?» — со хмыкет и листает каналы на телике.
хенджин подвигается ближе и ведет губами по шее старшего, улыбаясь и наблюдая, как у того выступают мурашки на смуглой коже.
— чанбин-хе-е-ен, — хван поднимается и шепчет куда-то в ухо. — сгоняешь за пивком?
— пошел к черту, хенджин, я не железный.
хван смеется и укладывается на чанбиновы колени. со даже кажется, что он сейчас замурлычет, как его домашний кот, и сердце екает, убегая куда-то в пятки.
— если я скажу «го мутить», что ты ответишь? — чанбин перебирает хенджиновы волосы и задумчиво на него пялится.
— а что-то поменяется?
— по сути… нет?
— бро с привилегиями звучит круче. но я бы ответил да.
— и мы типа бойфренды?
— бро-бойфренды.
младший закрывает глаза и утыкается лбом в живот чанбина — спать хочется просто ужасно из-за того, что гуляли полночи, а еще полночи смотрели банановую рыбу и рыдали после смерти шортера сильнее, чем хван обычно ревет над своими дорамами. он прикрывает дрожащие веки и тихо выдыхает, прижимаясь и думая о том, что уже завтра приезжает мама, и вот так с чанбином в гостинной лежать уже не получится. и целовать его с утра на кухне тоже не выйдет; и на балконе, когда со затягивается, а хван кашляет из-за едкого дыма. еще перед мамой каждый раз стыдно, когда та спрашивает про девочку, вдруг нравится какая, а он молчит. хенджину девочки совсем не нравятся — ему чанбина, худого, угловатого, с выпирающими ребрами и хриплым голосом достаточно так, что крышу сносит. он ей об этом скажет обязательно, но потом, может?
//
и мама узнает: когда со у подъезда прикусывает металлическое кольцо и быстро чмокает в губы, пока никто не видит. не лучшее его решение вообще-то, потому что хенджину вечером устраивают разборки с криками и вечными непринятиями, аж голова закипает. хван снова ревет, и уж лучше бы он это делал из-за своих дурацких сериалов, нежели из-за криков матери, что она таким его не принимает, и вообще это противоестественно. а еще мальчикам плакать противоестественно и юбки носить, но точно на таком же уровне, как и других мальчиков любить. хенджин дня четыре не живет, а существует, потому что родная мать объявляет ему бойкот, аргументируя «надо переварить». чанбин кормит его дешевым дошиком, потому что младший берет решение перекантоваться у него пару дней. готовить, к слову, ни один, ни другой не умеет, а родители со уехали на какую-то там свадьбу к самым дальним родственникам по шкале дальних родственников. в общем, мелочи.
— моя бы меня выгнала из дома. — старший поглаживает хенджина по спине и думает, что какой же он идиот, раз так не осторожничал.
— угу.
— но ты, эй, старайся не забивать голову. она погорячилась, хотя очень хуево погорячилась. но она же любит тебя, поэтому примет. ей придется принять или хотя бы свыкнуться. нам ведь всем нужно время, понимаешь.
— время на то, чтобы взять свои слова об ужасном сыне и самых стремных поступках в мире обратно? спасибо, мне хватило.
— джинни. — чанбин подтягивает его к себе ближе и крепко обнимает, уткнувшись в темную макушку. — иди сюда.
— я правда ужасный.
— замолчи и посмотри на меня
хенджин слушается.
— бро-бойфренды?
— бро-бойфренды.
//
чанбин как ни странно оказывается прав, и мама прибегает уже на пятый день, крепко обнимает и извиняется за чрезмерную грубость. «но ты все-таки должен был сказать раньше», — хван улыбается и прячется в чужом изгибе шеи.
— правда так сильно любишь его?
— даже не представляешь.
— я все равно не понимаю. но…надеюсь, у вас все хорошо?
теперь — да, думает хенджин, прижимаясь ближе.
//
хван возится с планшетом целую вечность и психует, когда у того в очередной раз слетают дрова; кидает чертов стилус куда-то в угол комнаты и еле как сдерживает себя, чтобы не начать биться головой об стол.
— дела не очень, понимаю? — чанбин заваливается с горячей пиццей и пепси вайлд черри, поэтому мысль долбиться головой у хенджина сразу же отпадает.
— и не говори. я устал, хочу есть и не хочу рисовать. закончил художку, а толку ноль походу. я бездарность. — драматично подводит младший и получает подзатыльник.
— поедим, а там разберемся. кстати, наброски нести уже в следующие выходные, нам бы поторопиться.
хенбины-фрилансеры стартерпак: разбросанные листы с набросками вебтуна, пропитанные маслом коробки из-под пиццы и забытый всеми одинокий стилус, который хенджин потом будет искать двести лет, потому что забросил в самые глубины мусоросборника (комнаты) ака рабочего кабинета. просто с творческим беспорядком.
— мама про тебя, кстати, спрашивала. — хван уплетает капричезу, а старший давится.
— в смысле?
— как там твой чанбин? почему в гости не зовешь, раньше целыми днями у нас были. а на кого учиться собирается? ну, ты ее знаешь, ага.
— почему твоя мама моей жизнью заинтересована больше, чем моя?
— переживает.
— пиздец.
хенджин устало заваливается на диван, отмахивается от старшего с глубоким «отвали» и уходит в мир интернета, пока чанбин сортирует нужные бумаги и ненароком находит тот самый стилус — о чудо. а потом полночи думает о том, что жесть как любит хенджина и с воздыханием смотрит на релаксирующего младшего. их сведенные пути пять лет назад в небольшом художественном кабинете с кучей обрубовок и гипсовых голов, птиц-чучел и живописных картин выпускников кажутся сейчас почему-то эфемерными и с запахом старых книг, на страницах которых со дразнит хенджина, пачкает акрилом, плачет из-за первой вышедшей тройки и курит на холодном подоконнике, пока младший караулит, чтобы никто не заметил. они сейчас чуточку взрослее, с максимализмом в крови и влюбленные друг в друга мыслями, и чанбин надеется, что пути их разойдутся еще не скоро — ведь у них в планах столько работы, столько открытий и попыток познать самих себя, что хватит, наверное, на целую жизнь вперед.
со достает из спортивок пару колечек от жестяных банок из-под брусничного пива и неловко протягивает одно хенджину. он эту бредовую идею вынашивал уже чуть ли не несколько месяцев, и от этого она становилась только бредовее. но прикипело, черт возьми.
— это чего?
— типа парные колечки. ну, знаешь, денег на золотые как-то нет пока.
но чанбин их купит обязательно, когда получит свой первый миллион (если бы) с продаж их с хваном комикса.
— как женатики? — младший хихикает, но колечко надевает, оно большевато и болтается немного на длинном пальце, но зато у со такое же.
— ага.
старший натягивает капюшон своего кигуруми с поросятами на лицо, чтобы не краснеть, и ржет, утыкаясь в хенджиново плечо.
— ну, это. знаешь, я тебя люблю походу.
у чанбина сердечко тудумкает и норовит выпрыгнуть нахер, потому что в первый раз вот так говорит вслух.
— и я тебя, это, тоже люблю.
теперь обоих можно откачивать.