Маленький грешок Гоэмона

Гоэмон ещё раз посмотрел вдоль коридора в обе стороны. Никого не было ни видно, ни слышно, значит, он мог спокойно остаться в одиночестве. Он тихо затворил за собой дверь и проверил, что все шторы плотно задёрнуты и никто не сможет увидеть, что происходит внутри.

Он попытался усмирить дыхание, хотя его сердце уже скакало галопом в нетерпении. Медитация могла бы принести облегчение, освободив его от слабости грешного тела, но он уже решил, что иногда надо давать волю своим потайным желаниям.

Гоэмон церемонно и медленно присел перед шкафом. Он давал время мозгу привыкнуть к тому, что эти демонстративно медленные действия — прелюдия к грядущему удовольствию и неотъемлемая его часть.

Сильные тонкие пальцы надавили на пыльник под шкафом, сдвигая его с законного места, и за ним обнаружилась плоская картонная коробочка. Кисть Гоэмона бабочкой порхала над ней, пока он решал, что поможет ему погрешить сегодня. Наконец, жертва была выбрана, и тайник снова закрылся.

Гоэмон сел под стеной, как если бы собирался медитировать. Но он был далёк от спокойствия. Он закусил губу, пытаясь собрать хоть немного самоконтроля. Пальцы дрожали от жгущего его возбуждения и не могли справиться с шуршащей упаковкой. Не в силах терпеть дальше, он оторвал кусок сверкающей фольги зубами, выплюнул его в сторону и запустил внутрь длинные пальцы.

Руки уже на автомате делали то, что нужно. Судорожный вздох вырвался из полуоткрытых нежных губ, когда он откинулся спиной на стену. Он прикрыл рот второй рукой, стесняясь своей реакции. Пальцы на ногах поджались. Длинные ресницы дрожали, когда он зажмурился от нахлынувшего удовольствия.

— Оу, наш малыш Гоэмон решил пошалить, пока никто не видит?

Гоэмон резко открыл глаза, ещё плотнее зажимая рот одной рукой, а вторую пряча между бёдер, скручиваясь так, чтобы возникшая на пороге Фудзико не видела, чем он занимается.

— Солнышко, если не хочешь, чтобы тебя поймали на горячем, то учись заметать следы.

Она подошла и наклонилась к покрасневшему до ушей самураю, лукаво улыбаясь.

— Я закрыл дверь!

— Недостаточно хорошо, в доме-то, полном воров. Но раз уж я здесь, то позволь и мне поучаствовать.

Она протянула руку к свернувшемуся клубком Гоэмону, но тот сжался ещё сильнее.

— Я сам справлюсь.

— А это и не ради тебя.

Воровка склонилась над самураем, скользя одной рукой по его беззащитной пояснице, а второй пытаясь проникнуть между сжатыми бёдрами.

— Ну же, зайчик, давай сделаем нам обоим хорошо. Я прекрасно знаю, что ты от меня скрываешь, так что прекращай ломаться.

— Откуда знаешь? — проворчал Гоэмон.

Он не собирался сдаваться так просто и пытался выиграть время, придумывая, как отступить без потерь.

Фудзико наклонилась ещё ниже и выдохнула ему прямо в ухо:

— По запаху. Этот запах я обожаю.

Гоэмон покраснел едва ли не до кончиков пальцев.

— Зачем ты вообще сюда пришла?

— Неужели ты думаешь, я не знала, что ты любишь тут уединяться. — Она села на пол рядом с Гоэмоном, продолжая игриво водить пальцами по его рукам и ногам, переплетённым в плотный узел. — Ну давай, малыш, хватит жаться.

— А остальные?

— Об этом не волнуйся, им это не особо интересно. — Фудзико коварно посмотрела на него сверху вниз. — Но я тут подумала, что они могут случайно узнать, что их непоколебимый и мужественный самурай на самом деле от удовольствия стонет как девчонка.

Гоэмон отвернул от неё голову, уткнулся лбом в пол и собрался с мыслями. Он был в патовой ситуации. С одной стороны он не мог позволить, чтобы его товарищи узнали о его грешных слабостях. Но и привлекать Фудзико ему тоже не особо хотелось. Он был уверен, что её ненасытная натура не успокоится, пока не использует весь его тайник.

— Ладно, я согласен.

Он решил, что тайник можно наполнить заново. И обязательно — в другом месте, совсем секретном и недоступном для других людей.

Фудзико захлопала в ладоши и уселась поудобнее. Гоэмон распутал руки и ноги и снова прислонился к стене.

— О да. — Фудзико облизнулась и потянулась вперёд, скользя ладонью по руке самурая.

Она смотрела ему в глаза, наблюдая за реакцией, и нежно пошевелила пальцами. Гоэмон слегка поджал губы, но тут же его лицо приняло непроницаемое выражение. Фудзико положила пальцы в рот, облизывая их ловким язычком, и медленно провела ими по своим пышным алым губам, издав тихий стон наслаждения.

— Боже, как же это прекрасно.

Гоэмон сделал пару вдохов, очищая сознание от тревог последних минут, и последовал её примеру:

— М-м-м…

Фудзико прислонилась к нему, снова ныряя в шуршащую упаковку.

— Откуда ты достал эту пачку? Их перестали выпускать полгода назад.

Гоэмон молча свысока посмотрел на неё.

— Какой таинственный, аж дрожь пробирает. — Длинные накрашенные ноготки пощекотали самурая под подбородком, заставляя снова покраснеть. — А ещё виноградные есть? Мои любимые…

— Нет, это была последняя.

— Жаль. Коварные, упаковывают всего по четыре конфеты в пачку, — обиженно надула губки Фудзико и поправила волосы, взбивая их руками. — Ах да, там Дзигэн с Люпеном тебя искали. Думаю, скоро они доберутся и до этого крыла.

Гоэмон вскочил на ноги и потянул вверх Фудзико, на ходу пряча пустую упаковку в сараши на животе. Так они и вывалились из комнаты в коридор, столкнувшись нос к носу со своими товарищами. Люпен открыл рот, собираясь что-то сказать, и окинул взглядом эту парочку: раскрасневшийся и довольный самурай с одеждой в беспорядке и хихикающая, явно наслаждающаяся собой Фудзико, которую он тянул за руку.

— Ребят, что за веселье — и без меня? Фудзико-чан, как ты могла оставить меня одного?

— Ох, Арсен, есть вещи, которые мужчина и женщина хотят делать втайне от остальных.

— Подождите-ка… — Люпен перевёл взгляд на Гоэмона. Тот покраснел ещё больше и перевёл взгляд на потолок. Фудзико, смеясь, отцепила его руку от своего плеча и продефилировала прочь. — Фудзикексик, а как же я? Могу поспорить, что по сравнению со мной — он бревно. Фууудзикоо!

Дзигэн пыхтел сигаретой и молчал до тех пор, пока парочка не скрылась за углом.

— А ты хорош.

— Нет, Дзигэн, всё не так…

Дзигэн прищурился и подошёл к самураю, широко улыбаясь.

— И что же не так?

— Ну, понимаешь…

Стрелок приблизил своё лицо вплотную к Гоэмону:

— Знаешь, а я тоже так хочу.

— Нет, ты не так понял.

Самурай замер, когда слова стрелка стали доходить до него. Он почувствовал, что у него в голове начала перестраиваться привычная картина мира. Чего именно хочет Дзигэн? Да ещё и от него?

— Всё так я понял. — Тёмные глаза мелькнули под краем шляпы, и бледно-розовый язык облизнул сухие губы. — Яблочные есть?