Питер немного ерзает, и Тони наклоняется через его плечо, чтобы посмотреть на экран одного из лабораторных компьютеров, строчка за строчкой просматривая код Вижна. Он стоит щека к щеке с парнем, обхватив его рукой, а его пальцы рассеянно поглаживают грудную клетку Паркера, пока он читает.
Они прилагали все усилия, чтобы не прикасаться друг к другу слишком много, находясь в местах общего пользования, но в это время дня почти все остальные выходят на обед. Кроме того, Тони уверен, что единственный в команде, кто еще не знает, что они вместе, — это Стив.
Барнс знает. Это совершенно ясно. И если Барнс знает, то и Ванда знает. И если Ванда знает, то и Сэм, и Т’Чалла, и Шури, вероятно, тоже знают. На днях Брюс поймал Тони, поющего «No Leaf Clover» — слишком весело для реального текста — в разводной ключ, и посмотрел на него так, что Тони сразу понял: он знает, что означает, что и Нат знает, что означает что и Клинт знает, что означает, что Коулсон знает тоже. Их жизнь — это чертова игра в сломанный телефон.
— Малыш, посиди спокойно, ладно? — Тони ворчит Питеру на ухо. — Я почти закончил.
— Щекотно, — говорит Питер, наклоняясь, чтобы схватить руку, которой Тони гладил его грудь. Тот слегка щипает его в отместку и хихикает, слыша писк Питера.
Тор находится за пределами планеты, и ему все равно. Роуди, отправившийся на очередную военную миссию, определенно бросит на Тони разочарованный взгляд, но он уже привык к этому. Проблема в Стиве. Он называет Питера «сынок», как будто он его сержант на строевой подготовке, или школьный тренер по баскетболу, или его репрессированный в 1953 году отец. Тони не удивится, если Стив вызовет его на дуэль, когда узнает.
Кроме того, Питер намекнул, что Кэпу может быть не совсем комфортно от идеи о двух мужчинах вместе. Тони склонен сказать «пошёл нахуй» и ударить Стива в его совершенно симметричное лицо, но Питер, похоже, действительно хочет сохранить мир. Черт, Тони ведь правда уже готов к этой драке.
Он доходит до последней строки кода Питера. Это действительно прекрасная вещь. Глядя на это, он нисколько не удивляется, что Питер — тот, кто сумел смешать магию и науку вместе, чтобы вернуть их всех домой. Очевидно, у него есть дар.
— Выглядит отлично, малыш, — говорит он. — Хорошо отлаженный бит кодирования.
— Может быть, мне стоит попросить взглянуть доктора Беннера, — говорит Питер. — Ты выглядишь рассеянным.
— Тогда, возможно, тебе стоит перестать отвлекать меня.
Он разворачивает Пита на стуле и целует его долго и глубоко, потому что его работа должна быть вознаграждена, а вовсе не потому, что у Тони нет самоконтроля. Покончив с этим, он проводит кончиком носа по щеке Питера, а затем с поразительной сдержанностью удаляется на свое рабочее место.
— Итак, каков план теперь, когда у тебя есть готовый код? — спрашивает он, возясь с серводвигателем.
— Ну, — говорит Питер. — Ты знаешь, есть один реально старый фильм…
— Эй, — говорит Тони, указывая на него. — Нет. Мы уже делали это раньше.
— …который называется «Странная Наука», — Питер заканчивает. И… ауч! Это ошеломляет.
— Ох. Мы будем называть это старым фильмом?! — говорит Тони, и его голос звучит немного выше, чем обычно. — Я имею в виду, что на самом деле этот фильм в самом расцвете своих сил. У него впереди лучшие годы. 80-е снова крутые, да?
— Конечно, — говорит Питер. — Конечно, как скажешь, Тони.
— Значит, кукла Барби и удар молнии?
— Это. Или я мог бы использовать улучшенную колыбель регенерации, которую для меня построила Шури.
— Что ж, хорошо иметь возможность выбора.
— Надо оставлять себя открытым для нестандартных мыслей.
Тепло искрится в пространстве между ними, и они широко улыбаются друг другу, как идиоты. Тони делает четыре больших шага через комнату обратно к Питеру и шаркает рядом, наклоняя голову и позволяя одной руке проскользнуть под футболку парня, чтобы погладить теплую кожу.
— Это максимально старая идея, если честно, — говорит он. — Почти первобытная. Практически Палеолит.
— Ну, — отвечает Питер, наклонившись вперед. — Есть что сказать о классике.
Тони наклоняется. И вот тогда во всей лаборатории раздается громкий сигнал тревоги.
— Что? — спрашивает Питер, медленно моргая и выходя из транса.
— Охранная сигнализация, — говорит ему Тони. Он поднимает голографический экран, чтобы проверить детали. Вот оно. — Похоже на несанкционированное пересечение границы в третьем квадранте, здесь, рядом с горным перевалом, — говорит он, разворачивая изображение так, чтобы Питер мог его видеть, и нажимая на точку входа. Тони уже вызывает костюм Железного Человека, а Питер проверяет уровень паутины на своих шутерах.
— Можно мне с тобой? — спрашивает Питер, когда они оба направляются к выходу.
— Конечно, принцесса, но на этот раз я не смогу тебя нести. Запрыгивай?
Питер делает это, крепко держась за спину Тони, когда они взлетают к месту, где сработала сигнализация. Когда они приближаются, Тони начинает сканировать тепловые сигнатуры. Питер легонько постукивает по шлему.
— Там, — кричит он, перекрывая хлещущий ветер. — Похоже, их пятеро.
— Хорошо, — говорит Тони. Он знает, что остальные должны быть в пути, но он и Пит здесь первыми, поэтому им нужно действовать быстро. — Давай окажем им пламенный приём.
***
Питер знает, что делать, но он должен сказать, что у него только что была самая впечатляющая посадка супергероя, когда Тони подлетел достаточно близко к земле, чтобы Паркер смог спрыгнуть. Когда это происходит, группа рассеивается. Он ловит одного крепкого лысого паренька, стреляет паутиной в щиколотки, и тот тяжело падает, как будто он сделан из камней.
Затем появляется вспышка яркого света, и размытое пятно красного, белого и синего устремляется к нему. Она превращается в латиноамериканку с растрепанными волосами и очень недружелюбным выражением лица. Значит, шесть, думает он. Их там шестеро. Она появилась из ниоткуда. Он стреляет паутиной в ее сторону, но она бежит к нему. Когда он пытается отвернуться, она ловит его кулаком в живот.
Питер тяжело падает. Какого, блядь, черта?! Это было больно. Удар от нормального человека вряд ли остановит его. У этой девушки есть сила. Когда он встает, его смущение растет, потому что ему в лицо направлена стрела, а девушка с луком склоняется над ним и выглядит довольно мрачно.
— Ты не захочешь двигаться, приятель, — говорит она. Из-за ее плеча кто-то кричит.
— Черт возьми, ребята, это же Человек-Паук. Я читал все твои комиксы!
Питер осторожно поднимает руки, чтобы придать себе невинный вид. А также это позволяет лучше прицелиться своими веб-шутерами в случае, если девушка сделает ход. Тони уже приземлился и крадется к девушке с луком и стрелами, его репульсоры светятся.
— О, малышка — фанатка соколиного глаза? Свали-ка нахуй от моего Паучка.
— Гадость, — говорит девушка, скорчив гримасу и высунув язык.
— Джефф их ненавидит! — кричит кто-то, а затем серая полоса бросается к Тони и цепляется зубами за ногу брони Железного Человека. Похоже на… детеныша акулы? Но с ногами? Питер начинает думать, что он, возможно, ударился головой, когда приземлялся.
— Отвали, отвали! — говорит Тони, встряхивая ногой, чтобы попытаться отпихнуть странное существо. — Ты, маленький…
Остальные уже догнали их. Питер видит, как Ванда плывет к Земле в пузыре красного света, а Сэм ныряет за ней.
— Кэти-Кейт? — а вот и Клинт. Девушка, целившаяся ему в грудь, отворачивается от Питера.
— Клинт? — говорит она немного сердито, но в основном просто потерянно.
— Не стрелять, эти — друзья! — кричит остальным членам команды Бартон. Девушка, Кэти, видимо, роняет прицел, стрела бесполезно падает на землю.
— Клинт, ты просто грандиозный мудак! — она кричит, а потом отбегает от Питера.
Он опускает руки и приподнимается с земли, отряхивая грязь с одежды. Если Клинт знает этих людей, то, по крайней мере, они не представляют непосредственной угрозы. Хотя это все еще сбивает с толку. Как они вообще узнали, как попасть в Ваканду? Это не совсем общеизвестно.
Он смущен до тех пор, пока не застывает на месте, потому что кое-кто выходит из-за скалистого навеса на яркий солнечный свет, одетый в безжалостный черный, включая повязку на глазу и кожаное пальто. Ник Фьюри.
— Фьюри, — рычит Питер. — Я думал, что вышвырнул тебя из страны. Заставишь меня сделать это снова?
***
Тони считает не менее чем актом чудесной дипломатии со своей стороны тот факт, что ему удалось собрать всех вместе в чрезвычайно переполненном конференц-зале. Он почти уверен, что поймал Питера как раз перед тем, как он собирался уложить Фьюри одним смачным ударом, который мог бы плохо сказаться на отношениях между ЩИТом и Мстителями.
Теперь Пит стоит у стены, скрестив руки на груди, со свирепым выражением лица; его глаза следят за каждым движением Фьюри в другом конце комнаты. Тони кажется печальным тот факт, что, когда Питер сильно злится, он выглядит как обиженный на весь мир подросток. К счастью, в большинстве случаев Питер пребывал в спокойном или веселом настроении. Маленькая группа незнакомцев выстроилась по обе стороны от Ника, как обычные подозреваемые, с такими же стоическими выражениями на лицах.
До сих пор неясно, почему Фьюри решил выйти из укрытия и почтить всех своим присутствием. Единственное, что знает Тони, это то, что он привел с собой пеструю команду супергероев-детей. И всё это ради чего? Уступок? Доказательства концепции? Кто знает. Реально, они всего на несколько лет моложе Питера, что… не заставляет желудок Тони сжиматься от невысказанной вины. Нет, это не так.
Протеже Клинта — Кейт Бишоп — вместе с Америкой Чавес, которая может летать и создавать дыры в реальности; мутант Омега-уровня Квентин Куайр; какой-то ребенок по имени Джонни, который, по-видимому, может превращать себя в камни, и Гвендолин Пул, которая в этот самый момент сидит на корточках в углу комнаты, ковыряя ковер. Тони думает, что она просто немного странная, пока не видит, как она начинает поднимать ковёр, чтобы показать что-то, что очень похоже на живописную дорожку грязи. Так она что? Искажает пространство и время? Что бы это ни было, оно тревожит. Научно увлекательно, но все же.
— Эй, малышка, прекрати, — прикрикивает он на нее, и она с раскаянием опускает ковер на место.
Да, он прямо сейчас может с уверенностью сказать, что она будет той ещё занозой в заднице. Это ее акула оставила в костюме вмятины от зубов, которые ему теперь придется полировать. Тони только собирается сказать, что все на месте, и они могут начать, когда в дверь врывается Коулсон, обыскивает комнату глазами и, наконец, находит Фьюри:
— Где тебя черти носили, одноглазый ублюдок?!
Лицо Фьюри расплывается в нехарактерной широкой улыбке.
— У меня были дела, — говорит он.
— Да, но больше я твою работу за тебя делать не буду.
— А почему бы и нет? Мне кажется, ты вполне неплохо справляешься с этим. Хотя если в следующий раз ты пошлешь за мной Уэйда Уилсона, я отправлю тебя обратно на базовую подготовку. Как ЩИТ вообще мог нанять такого болтливого говнюка?
— Честно говоря, у меня не было выбора. Вас не так-то просто выследить, сэр, — гримасничает Коулсон, но уже спустя несколько секунд они обнимаются, похлопывая друг друга по спине. Фьюри показывает эмоции, отличные от неразбавленного раздражения. Выглядит жутковато.
В одном из дальних углов шепотом спорят Клинт и Кейт.
— Пять лет, Клинт! — шипит на него девушка. — Ты не мог позвонить?! Я думала, что ты мертв, пока ты не появился, улыбаясь и размахивая луком на этом проклятом холме.
— Кэти, — говорит Клинт, смущенно потирая затылок. — Я связался с Реймоном, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, но не думал, что ты захочешь меня слышать. Мы же с тобой сильно повздорили.
— Мы всегда находимся в центре будущей битвы, Клинт. Это наше дело. Это не значит, что ты не позвонишь мне после настоящего апокалипсиса.
— Прости, Кэти-Кейт.
— Не называй меня так, — говорит она, но прикусывает губу и сдерживает улыбку.
— Я рад видеть тебя, Соколиный глаз, — с ухмылкой произносит Клинт.
— И я тебя, Соколиный глаз, — говорит она после паузы и толкает его плечом. И Тони должен пресечь это прямо сейчас, потому что кажется, что эти дети задержатся здесь немного дольше, чем он рассчитывал.
— Вы оба не можете быть Соколиным глазом, — вставляет он. — Это сбивает с толку и звучит довольно смешно.
— Эй! Я же его не крала, — говорит Кейт, защищаясь. — Это имя было дано мне, и Вы не можете просто отнять его у меня, потому что оно Вам не нравится.
— Правильно, Тони, — говорит Клинт, кладя руку ей на плечо. — У нас тут… типа франшиза. Ты просто расстроен, потому что у тебя нет подобного.
— Ты не Бургер Кинг, Клинт. У вас не может быть франшизы…
— Ладно, народ, давайте соберемся, — говорит Фьюри, обрывая споры. Теперь он стоит по стойке смирно во главе стола для совещаний, заложив руки за спину и переводя взгляд с одного лица на другое. — Я рад, что вы все узнаете друг друга, потому что вы будете работать очень тесно, — издевательское фырканье Питера доносится из глубины почти безмолвной комнаты. — Да, Паркер, я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь. Но что ты хочешь от меня услышать? Ты был прав. Я ошибался. А теперь у нас есть другие причины для беспокойства.
— Это смешно, потому что звучит как извинение, и все же это не так.
— Нам есть о чем беспокоиться, — снова говорит Фьюри, обращаясь к Питеру. — Мир, если вы ещё заметили, пребывает в хаосе. Правительство из всех стран мира ещё не совсем оправилось от того, что половина их населения исчезла, а затем снова появилась. И неизвестно, откуда может исходить следующая глобальная угроза. И кроме Таноса у нас могут быть опасности посерьезнее. Мы должны быть готовы, — он ходит по комнате, останавливаясь позади стула Кейт и опираясь на него. — Итак, позвольте мне представить вам нескольких ваших новобранцев, Мстителей Западного побережья. Я ожидаю, что на следующей неделе вы все отправитесь в лагерь Мстителей в Нью-Йорке, чтобы начать обучение.
И Тони даже сам немного удивляется тому, насколько ему нравится план Фьюри. Мстители снова объединяются, и их так же много, как и раньше, а теперь на горизонте маячит еще и команда новичков. И все ради того, чтобы совместно тренироваться. Да, теперь у них есть дети, которые могут не сделать тех же ошибок, что допустил сам Тони. Теперь у них есть дети, которые будут лучше. Лучше него.
— Нам не нужна тренировка, — подхватывает девчонка, которую, кажется, зовут Америка.
— При всем моем уважении, Мисс Чавез, это не так, — говорит Фьюри. — Кроме того, это является обязательным. Вы все подписали контракты.
— Ну, мы этого не делали, — вставляет Питер. — Мстители не работают на ЩИТ. Больше не работают.
О, малыш сегодня противный. Но Тони вдруг думает о том, как бы он отреагировал, если бы кто-нибудь предложил ему просто поскорбеть по Питеру и двигаться дальше, словно ничего не произошло. И он понимает парня. По крайней мере, часть дерзости Паркер перенял именно от Тони.
— Ты заноза в заднице, Паркер, — говорит Фьюри.
— Я согласен с пацаном, — говорит Стив. У Питера буквально перехватывает дыхание, а Тони пытается подавить смех.
— Простите, что? — говорит Питер, быстро моргая в замешательстве.
— Питер прав, директор, — говорит Стив, одобрительно кивая парню. — Возможно, нам удастся найти общий язык, но мы не будем отчитываться перед вами. Только не снова.
Фьюри фыркает и скрещивает руки на груди.
— Хотите верьте, хотите нет, Роджерс, но в данный момент меня не интересует субординация. Неужели я единственный, кто беспокоится о войнах, которые постучатся в наши двери теперь, когда Вселенная знает все о нас и наших самых больших, самых великих героях? Я что, против ветра ссу, или что?
— Что именно вы имеете в виду, сэр? — спрашивает Стив.
— Полная учебная программа для стольких сильных личностей, сколько мы сможем откопать. Расписание патрулирования и дежурные списки. Планы полного развертывания сил в случае возникновения глобальной угрозы. Тебе это кажется зловещим, Кэп?
— Кажется достаточно разумным, — признает Стив. — Мы подумаем об этом. Основным составом.
— Да пожалуйста, — говорит Фьюри, великодушно разводя руками.
— Позже, — говорит Стив.
— И мы вообще не будем об этом думать, пока вы не выбросите все контракты, которые подписали эти дети, — вставляет Питер. — Ты не получишь ни их души, ни их первые успехи.
— Согласен, — говорит Стив. Фьюри ругается себе под нос. И это, на самом деле, не похоже на отрицательный ответ.
— Ну, — говорит Тони, решив направить дело в более дружественное русло. — Это была захватывающая дискуссия, но могу ли я предложить вечеринку с пиццей? Все? Пицца? Ваши предложения? Фьюри, ты же знаешь, что я угощу тебя ветчиной и ананасом. Брюс, специально выращенная декоративная травка для большого зеленого парня, верно? Что-нибудь еще?
Питер поднимает руку.
— Колбаски с перцем и луком? — спрашивает он. Тони указывает на него.
— И колбаски с перцем и луком для малыша.
***
Через пару часов после этой неожиданной встречи с командой Питер устраивается в удобном кресле с маленьким акулёнком, свернувшимся калачиком у него на коленях. Он съел свою пиццу, отдав Джеффу остатки сладкого перца, и теперь он теплый, сытый и довольный, слушает гул разговоров, царящий вокруг него, и гладит маленькое существо, чья кожа удивительно прохладная и гладкая на ощупь.
Сама встреча прошла не так плохо, как он ожидал. Питер все еще не доверяет Фьюри, но он не настолько безрассуден, чтобы думать, что ни одна из его идей не имеет права на существование. Он прав, что Мстители должны вернуться к делу. Он прав, что они могли бы использовать свежую кровь.
У Питера на самом деле был ментальный блок о будущем. В течение последних пяти лет казалось, что все, что он мог сделать, это поставить одну ногу перед другой, завершая шаг того, что абсолютно необходимо сделать — вернуть Тони, вернуть половину мира, вернуть Вижна. Но теперь он так близок к выполнению этих задач. И это как туман, тающий под интенсивным солнечным светом. Он начинает видеть немного из того, что могло бы существовать.
А ещё у Питера хорошо получается работать в команде. Он не всегда был таким, но с годами обнаружил, что ему это нравится. Любит находить ритмы конкретных групп и настраивать их для работы в гармонии. Это не так уж далеко от химических реакций, которые могут воспламеняться и синтезироваться.
Завтра новобранцы возвращаются в Нью-Йорк. По крайней мере, Тони разрешил им остаться на базе в северной части штата, пока не будет принято решение. Есть еще неопределенность, но это может сработать.
Он оглядывает комнату и видит Баки и Ванду, сидящих за большим обеденным столом с Америкой, которую пытаются научить играть в одну из самых сложных игр в кости, которую Ванда подсмотрела где-то в Соковии. Питер уверен, что всё это подстроено в пользу Алой Ведьмы. Он смотрит на Клинта и Кейт, которые сидят на диване и наконец улыбаются друг другу, рассматривая на фотографии собак Клинта. Это мило. Даже фоновый шум девушки Гвен, устраивающей разнос этому розововолосому ребенку у окна, не сильно нарушает общую приятность момента.
— Ты не можешь его взять. — Голос Тони доносится откуда-то справа от Питера. Он поворачивается и моргает, глядя на мужчину. Тот присаживается на корточки так, чтобы его глаза были на одном уровне с Питером, и украдкой проводит рукой по его лодыжке.
— Хм? — расплывчато спрашивает Питер. Требуется приложить немало усилий, чтобы вытащить себя из глубокого колодца мыслей и вернуться в настоящее.
— Ты не можешь его взять, — повторяет Тони, выпячивая подбородок, чтобы показать на маленький серый шарик, в который свернулся Джефф.
Вообще-то у Питера никогда не было домашних животных. Квартира им не позволяла, а кроме того, бывали времена, когда трудно было прокормить только тетю Мэй и его самого, не говоря уже о ком-то другом. Но на самом деле это было бы неплохо. Собака? Или кошка, может быть, так, для старта, потому кошки более независимы и с меньшей вероятностью умрут, если Питер забудет о них в научной пьянке. Он, наверное, не стал бы этого делать, верно?
— А почему бы и нет? — спрашивает он. — Домашнее животное может быть хорошим. Мы можем завести лабораторного кота?
— Ты хочешь гигантских химически-зеленых котят, одержимых разрушением мира, потому что именно гигантских химически-зеленых котят, одержимых разрушением мира ты и сможешь получить.
Питер фыркает.
— Ладно, не лабораторный кот. Но что не так с домашним животным? Почему нельзя?
— Домашние животные — это плохо, Пит, — настаивает Тони. — Они как наркотик для младенцев.
И… мозг Питера расплывается. Единственное, что остается у него в голове — это образ Тони с маленькой девочкой на плечах. У нее каштановые косички и улыбка Тони и… Питер чувствует, что быстро моргает. Откуда это вообще взялось?
— Нет, — говорит Тони, грозя ему пальцем. — О нет. Нет, нет, нет. Даже не смей делать это лицо. Это не… это была шутка!
Питер чувствует, как уголки его рта против воли приподнимаются. Нет, конечно, ещё рано. Они еще не пришли к этому. Но он не может отрицать, что эта идея имеет определенную привлекательность, и что этот образ заставляет его чувствовать что-то странное: словно сердце вмиг стало слишком огромной мышцей для его грудной клетки.
— Мы отметим это галочкой, — говорит он голосом чуть более хриплым от эмоций, чем намеревался.
— Не будем, — настаивает Тони. — Нет, Пит, я серьезно, мы не будем этого делать. Я имею в виду, как бы это даже…
— Начнем с кошки, — говорит Питер, прислоняясь к его плечу, Джефф спрыгивает с его колен и ковыляет в направлении Гвен. — Вот она точно в списке на будущее есть.
Тони открывает и закрывает рот несколько раз, как будто собирается что-то сказать, но ничего не выходит. Питер ухмыляется и успокаивающе похлопывает его по спине. Вероятно, ему потребуется некоторое время, чтобы перезагрузиться, поэтому он идет посмотреть, может ли он присоединиться к игре Баки и Ванды.
***
Дело в том, что их отношения не будут долго оставаться в тайне. Тони знает, что все его усилия были лишь тактикой отсрочки. «Пузырь» не может остаться целым, и, честно говоря, он и Пит были очень небрежны во всем этом.
Сейчас около шести утра, и они с пацаном всю ночь работали над Звездными Вратами Тони. Они ждут Шури, чтобы закончить колыбель регенерации, давая себе немного передышки, чтобы поработать с более простыми проектами. Что, естественно, приводит их к тому, что они всю ночь перебрасываются теориями и возятся.
Теперь же они на кухне, где Тони готовит завтрак, а Питер сидит на столе, болтая ногами и счастливо напевая что-то в свою кофейную кружку. В духовке готовится фриттата. Это немного растягивает кулинарные навыки Тони, но он не мог кормить Питера одними блинами, потому что вскоре они ему надоели и парень потребовал чего-то более питательного.
То, что произошло между ними, к счастью, уже нельзя было считать «связью на одну ночь», поэтому ему пришлось расширить свой репертуар завтрака.
Старк почти уверен, что спрос на более здоровую пищу был сделан в основном с учетом его здоровья. Парень в последнее время так на него смотрит, когда Тони наливает себе, может быть, слишком много выпивки вечером, или говорит, что он в настроении для жирного чизбургера. Это то самое ласковое выражение лица, на которое он точно не может злиться, но также хочет, чтобы он мог постоянно стирать его с лица Питера. Часть Тони все еще уверена, что он никогда не заслужит такой степени обеспокоенности и заботы.
Он нарезает клубнику для фруктового салата, но трудно сосредоточиться на работе, когда Питер сидит прямо там, на расстоянии вытянутой руки. Под правым глазом у него темное пятно машинного масла, а волосы в полном беспорядке. Он носит одну из футболок Тони. И да, Питер в его одежде никогда не будет раздражать.
Их глаза цепляются друг за друга, и он слышит, как Питер резко вздыхает, наблюдает, как его зрачки расширяются. Тони кладет нож и ягоды, засовывая большой палец в рот, чтобы слизать сок. Питер высовывает язык, чтобы облизать губы.
Старк двигается вперед, пока не устраивается между ног Питера, руки поглаживают джинсы на крепких бедрах парня, и он тянется, чтобы поцеловать его в губы. Это начинается мягко, почти целомудренно, но затем Питер всхлипывает прямо в губы, как будто ему нужно что-то большее, и контроль, который так пытался сохранить Тони, ускользает. Его руки сжимают бедра пацана, и он с силой тянет его так, что все тело Питера скользит вперед, прижимаясь к нему. Он обвивает ногами талию Тони, а руками его шею.
Питер на вкус как горький кофе и сладкие сливки, когда Тони скользит языком по его губам, нежно поглаживая твердое небо кончиком языка. Питер поднимает руки, чтобы скользнуть в волосы Тони и схватить, как будто ему нужно крепко держаться за что-то, и это просто сводит Тони с ума. Он слышит, как его пульс бьется быстро и тяжело в ушах. Он прикусывает нижнюю губу Питера так нежно, как только может — что, оказывается, совсем не нежно, — и Питер стонет.
Вдруг позади них раздается грохот, и все тело парня напрягается. Тони очень медленно отстраняется от Питера, достаточно далеко, чтобы заглянуть через его плечо в гостиную, где на месте неподвижно стоит Стив Роджерс. Кажется, он наступил прямо на кофейный столик и опрокинул какую-то вазу ручной работы на пол. Желудок Тони быстро пускается на американские горки. У Стива отвисла челюсть, глаза широко раскрыты.
— Дерьмо, какого, черт возьми… — говорит он почти шепотом. И Тони немного шокирован, потому что это гораздо больше, чем Стив обычно ругается. И да, он расстроен. Питер утыкается лицом в изгиб шеи Тони, его тело периодически дрожит от того — Тони может только предположить — нервного смеха, который он пытается сдержать. Затем в комнату входит Барнс, видит Тони и Питера и сгибается от смеха. — Что?
Барнс наконец берет свой смех под контроль. Он выпрямляется и вытирает слезы с глаз. Затем хлопает Стива по плечу.
— Видишь ли, Стиви, когда двое мужчин очень любят друг друга…
— Я знаю, кто такие гомосексуалисты, Баки, — резко говорит Стив. И от того, как он это говорит, У Тони волосы на затылке встают дыбом. Это не оскорбление, не совсем так, но всё не так просто, как кажется на первый взгляд.
— Гомо… сексуалист? — повторяет Тони, встречаясь взглядом со Стивом и глядя на него сверху вниз.
— Технически только один из нас гомосексуалист, — вставляет Питер.
Он поворачивает голову, чтобы его голос не был приглушен кожей Тони, но половина его лица все еще скрыта. Та половина, которую Тони видит, когда смотрит вниз, темно-красная. Его дыхание все еще прерывисто, а лицо сморщено.
— Ты выглядишь немного взволнованным, приятель, — продолжает Барнс, обращаясь к Стиву, и в его словах есть что-то такое, что Тони не совсем понимает. — Я просто не хотел, чтобы ты запутался. Более чем счастлив помочь объяснить вещи, если хочешь.
Стив отрывает взгляд от Тони и смотрит на Баки.
— Не будь грубым, Бак, — говорит он себе под нос. — Я просто пытаюсь понять.
— Херня же, ну, — плюет Барнс.
— Знаешь что… — говорит Стив и сжимает челюсть вместе с остальным телом. Затем он качает головой и выходит из комнаты; подошвы тяжелых ботинок громко стучат по полу, когда он идет.
— О, черт возьми, Стиви, ну серьезно? — кричит ему вслед Барнс, а затем он следует за ним из комнаты.
Ну, думает Тони, Стив не ударил его по лицу и не вызвал на дуэль на рассвете, так что все прошло гораздо лучше, чем он ожидал. Все еще стоя на прилавке, Питер крепко прижимает его к себе и, наконец, испускает смех, с которым боролся так долго.
***
Питер хочет умереть. Капитан Америка только что застукал его целующимся со своим мужчиной. Если бы 13-летний Питер мог просто представить себе такую вещь, он бы попросил, чтобы его сожгли в огне, а на самом деле… не испытал это.
И все же смехотворность ситуации делает невозможным для него удержаться от хихиканья. Боже, как Роджерс произнес слово «гомосексуалисты». Как будто это название одного из инопланетных видов, с которым они столкнулись, и он просто не может этого понять.
Питер делает глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки, и осмеливается взглянуть на Тони, который смотрит на него сверху вниз, сдвинув брови.
— У тебя там все в порядке, Пит? — спрашивает он. Питер кивает, сглатывая.
— Мне просто нужна минутка.
— Кто-нибудь знает, что нашло на Стива… Ох, — Питер отворачивается от Тони и видит Наташу, остановившуюся в прихожей гостиной. — Bozhe Moi, вы оба… Вы дезинфицируете каждый дюйм этой кухни, — наконец говорит она, но в её глазах видна улыбка.
— Значит, мы можем признать, что это происходит сейчас? — спрашивает Ванда, подходя к Наташе сзади. — Потому что притворяться, что это не так, было немного утомительно.
— Ну, ты не очень старалась, — говорит ей Питер. — Ты уже рассказала половине команды.
— Ты же знаешь, что я не умею хранить секреты, Пьетро, — говорит она, сверкая улыбкой.
Брюс и Сэм следуют за девушками, и Питер немного ворчит, когда Тони выпутывается из его объятий и разбивает больше яиц в миску. Кажется, что они движутся в направлении очередного группового завтрака, а это означает, что им понадобится больше еды. Сэм хлопает Питера по спине, когда тот садится на табурет у стойки.
— Хорошая работа, Паучок-чувачок, — говорит он. — Похоже, тебе удалось по-настоящему поговорить, а не просто драматически тосковать на расстоянии. Я не собирался ничего говорить, но это становилось немного…
— Жалким, — бормочет Питер в ладони. — Знаю, знаю.
— Что ж, я рад за тебя.
— Да, конечно. Пожалуйста, не будем больше об этом. Мне кажется, что у меня было достаточно унизительных ситуаций этим утром.
— Как это «унизительных»?
— Незадолго до того, как вы все вошли, Капитан как бы… увидел нас.
— Мы должны принести ему колокольчик, — кричит Тони из-за духовки. — Очень громкий. Он не всегда использует свой супер-солдатский стелс в нужных ситуациях.
— Ох, — говорит Сэм, щурясь и поджимая губы. — Не похоже, что он с этим справится. Может мне пойти поговорить с ним, как ты думаешь?
— Нет, — вздыхает Питер, яростно протирая глаза ладонями. Несмотря на то, что они не спали в эту ночь полноценным сном, они немного подремали, но он определенно не выпил достаточно кофе для того, чтобы держаться бодрым. — Это все из-за меня. Я пойду поговорю с ним.
— О, слава Богу, — говорит Сэм. — Потому что знакомство Кэпа с современными сексуальными нравами… не так я представляю себе веселое времяпрепровождение.
— Полагаю, это ситуация «сам заварил кашу — сам расхлёбывай», — говорит Питер, прерывая предложение легким стоном.
Он соскальзывает со стола, забирая свою чашку с кофе, и подходит к Тони, отворачивая его от духовки, чтобы поцеловать в губы и вложить свою кружку в его руку. Сейчас это ощущается так правильно, и он делает это так небрежно, так хорошо, что наклоняется для еще одного быстрого поцелуя. Усы Тони щекочут, когда его губы приподнимаются в улыбке.
— Не позволяй Наташе украсть мой кофе, — говорит Питер и смотрит на мужчину максимально сурово и серьезно. — Если я не вернусь, оплакивай меня. Я умер от смущения, пытаясь объяснить спектр сексуальности столетнему девственнику.
— Просто чтобы прояснить… я получаю те самые потрясающие модели Lego в твоём завещании, да? — спрашивает Тони с легкой насмешкой в голосе.
— Ты же знаешь, что они идут к Неду. Ты получишь мой Apple I, чтобы напомнить тебе о твоей золотой юности.
— Ты такой вредный, когда не высыпаешься.
Питер показывает Тони язык, а затем уходит, направляясь по коридору к комнате Роджерса. Он стучит в дверь и ждет пару минут, но не получает ответа. Он считает, что Роджерс слишком вежлив, чтобы полностью игнорировать его, поэтому он направляется в другую сторону, задаваясь вопросом: может быть, он решил прогуляться снаружи, чтобы очистить голову? Он размышляет о том, куда может пойти Капитан, когда поворачивает за угол и…
Стив прижимает Баки спиной к стене, одна рука сжата в кулак, другая сжата в кулак, упершись в стену над головой Баки, и они… целуются. Они целуются так же, как и дерутся. Не уступают ни с той, ни с другой стороны, подстрекают друг друга, зубы стучат. Когда Питер стоит там, разинув рот, руки Баки двигаются, чтобы схватить задницу Стива и притянуть его ближе в движении, которое заставляет их обоих застонать.
А Питер… ну, Питер всего лишь человек, а это задница Америки, которую ласкает Баки. Не осознавая этого, он издает писк, который отчасти вырывается из-за шока, отчасти из-за возбуждения. Услышав шум, двое мужчин расступаются, Стив поворачивается, чтобы посмотреть на Питера, широко раскрывая глаза и паникуя. Его лицо, таинственно начиная с кончиков ушей, становится ярко-алым.
Он прикусывает губу, пару раз переводит взгляд с Питера на Баки, а потом с болезненной вежливостью говорит: «Прошу прощения». Он быстрым шагом ретируется вдоль по коридору в свою комнату.
Когда он поворачивает за угол, Питер прислоняется к стене напротив Баки и издает длинный, низкий свист. Ухмылка Баки широкая и заразительная. Он удовлетворенно вздыхает.
— Ну, это определенно было не то, что я ожидал, — говорит Питер.
— Ага, я тоже, — отвечает Барнс. Когда он говорит, у него все еще перехватывает дыхание.
— И… что именно я только что видел?
— Я измотаю этого парня, босс. Я, блядь, его… я его сломаю.
— Да, черт побери. Ты это сделаешь.
И они просто стоят там ещё мгновение, ухмыляясь как идиоты. И Питер знает, что это, вероятно, им не будет легко, но он действительно верит, что Баки сможет заполучить Роджерса.
***
Уже за полночь Тони слышит легкий стук в дверь своей спальни. Он провел несколько симуляций для транспортера перед сном, одетый только в свои спортивные штаны и очки, такие, которые предназначены только для чтения, а не те умные, которые он обычно носит. Они нужны ему только тогда, когда его глаза действительно устают, но он не любит их носить. Они заставляют его чувствовать себя старым.
Когда он открывает дверь, Питер уже стоит там, прислонившись к стене. Он выглядит выжатым.
— Ты же знаешь, что тебе не обязательно стучать, Пит, — говорит Тони. — Это такая же твоя комната, как и моя.
Питер отвечает не сразу. Он выходит на середину комнаты, рассеянно почесывает голову, а затем падает на кровать, глядя на Тони затуманенными, полуприкрытыми глазами.
— Ты думаешь, мы движемся слишком быстро? — бормочет Питер. Сердце Тони колотится в груди. Он не ожидал сегодня разговора об отношениях.
— Что происходит, Питер? — спрашивает он, изо всех сил стараясь говорить непринужденно.
— Я серьезно, — говорит парень, наклоняя голову и разговаривая с полом. — Это… это слишком быстро? Потому что я знаю, что я могу быть напористым, и прошла всего лишь неделя, и я уже переехал к…
— Тпру, тпру, — говорит Тони, пытаясь остановить спираль, по которой спускается Питер. — Малыш, ты переехал ко мне ещё задолго до того, как мы начали это.
— Но это моя точка зрения, Тони, — говорит он, поднимая руки вверх в разочарованном гневе. — Я даже не спрашивал тебя, и мы спим рядом каждую ночь, и разве мы не… пропускаем несколько шагов?
У Тони болит горло от сдерживаемых эмоций. Когда он говорит, то понимает, что слова вылетают слишком отрывисто, слишком резко.
— Ты хочешь отойти назад? Мы можем сделать шаг назад. Мы можем идти медленно. Если ты этого хочешь.
— Это не то, чего я хочу.
— Тогда тебе придется ввести меня в курс дела, потому что я запутался.
— Я хочу знать, чего ты хочешь.
Тони делает паузу, чтобы сделать несколько глубоких вдохов и выдохов. Он действительно не понимает, откуда это берется. Он думал, что они с Питером на одной волне. Он по глупости думал, что они договорились, хотя на самом деле они никогда не обсуждали будущее. Он выпрямляет спину.
— Все карты на стол, малыш?
Питер смотрит на него своими большими печальными глазами и кивает. Тони опускается на колени и протискивается между ног Питера, чтобы опереться на колени парня и посмотреть ему в лицо.
— Я на двадцать лет старше тебя, Пит, и у нас не самый безопасный образ жизни. Так что я хочу, чтобы ты знал, что мы можем продвигаться с ледяным темпом, как ты хочешь. Но что хочу я? Иногда мне кажется, что я смотрю в дуло пистолета, и я хочу каждую секунду тебя, пока я могу получить это. Каждый чертов дюйм.
— О… — Питер выдыхает и просто опускается на Тони, обнимая его за шею. — То же самое, — бормочет он в воротник рубашки. — Просто, блядь… оно.
— Ну, хорошо, — говорит Тони, откидываясь назад и убирая прядь волос с глаз Питера. — А теперь не хочешь рассказать мне, что происходит на самом деле?
— Сегодня мы с Шури проверили последние настройки для колыбели регенерации. Скоро мне действительно придется пройти через всё это с моей сумасшедшей идей…
— Не сумасшедшей.
— Это немного безумно.
— Ну да, так же, как и летать в консервной банке, но для меня это пока неплохо работает.
— Мы не можем все быть Тони Старком, — фыркает Питер.
— Да, — говорит Тони, целуя Питера в кончик носа. — Некоторые из нас гораздо лучше.
— Это не так.
— Значит, вместо того чтобы думать о Вижне, ты решил вращаться вокруг чего-то совершенно другого?
Может быть, это и хорошо, что их отношения — это то, на чем он решил сосредоточиться, думает Тони. Это означает, что он чувствует себя, по крайней мере, немного в безопасности, если выбирает их центром своего внимания, чтобы отвлечься от реальных проблем. Тони, как известно, делает примерно то же самое во время кризиса, за исключением того, что для него это обычно личные вещи, которых он пытается избежать.
— Мне нужно было отвлечься?
— Не очень-то похоже на веселый обходной путь решения проблем.
— Не очень.
— Просто для протокола, Пит, — говорит он беспечно. — Я уверен в этом. Это не то, что ты когда-либо должен подвергать сомнению.
Питер криво улыбается ему в волосы.
— Может быть, мне следует сохранить эти экзистенциальные кризисы для доктора Ойеми, — говорит он.
— Мы всегда можем поговорить, — заверяет его Тони, проводя руками по плечам и рукам Питера. — Или…
— Или что? — спрашивает Паркер, вопросительно поднимая бровь. Тони опускает руки еще ниже, чтобы потереть большими пальцами под футболкой Питера прямо над поясом джинсов.
— Или я могу сделать всё, что в моих силах, чтобы отвлечь тебя от этих мыслей.
Прежде чем Питер успевает ответить, Тони проводит руками вверх по его торсу и мягко толкает его обратно на матрас. Он облизывает полоску на животе, а затем осторожно тянет зубами петлю на поясе его джинсов.
Легкий вздох, который издаёт Питер, достаточно ободряет Старка, чтобы расстегнуть пуговицу на штанах губами и языком, а затем зубами потянуть вниз молнию. Иногда Тони очень благодарен за опыт своей шальной юности.
— Черт возьми, — выдыхает Питер.
Тони поднимает голову в ответ на протестующее хныканье, лукаво улыбается и подмигивает парню, прежде чем вернуться к своей работе. Он имел в виду именно то, что сказал. Каждую секунду, каждый дюйм. Он хочет все, что Питер Паркер даст ему.
***
Прошло еще несколько дней, прежде чем Шури объявила, что новая колыбель регенерации закончена, и они могут начать создавать новое тело Вижна.
Питеру удалось выпросить достаточно вибраниума у Т’Чаллы, чтобы выполнить работу, поэтому он устанавливает всё в лаборатории и начинает долгий, откровенно довольно скучный процесс 3D-печати человеческого тела. Как только чертежи введены, а машина настроена на выполнение своей работы, Питеру действительно остается делать не так много: только волноваться и смотреть.
Он очень нервничает и расхаживает по помещению; ковыряет кутикулу на левой руке, пока она не начинает кровоточить, а затем меняет руки. Его желудок не перестает трепетать. Это странно. Через несколько часов он будет точно знать, окупятся ли все его планы. Он действительно не хочет видеть выражение лица Ванды, если этого не произойдёт.
Сама Ванда спускается на пару часов, в основном, чтобы просто посидеть и посмотреть, как ткани переплетаются друг с другом, формируя знакомое красное лицо Вижна. В конце концов, она устает от расхаживаний Питера и хватает его за руку, притягивая его к стулу рядом с собой. Перед ними колыбель издает нежный жужжащий звук, делая свою работу — кости, мышцы и сухожилия.
— Ты не уверен, что это сработает? — спрашивает она, когда он все еще не может перестать дергаться. Он понимает, что дрыгает ногой и толкает ее руку, и заставляет себя остановиться.
— Нет, Ванда, конечно, я так не думаю, — говорит Питер, немного утешаясь тем, как она переплетает их пальцы. — Клянусь, я бы не делал этого, если бы не охватил все свои базы, это просто…
— Просто что?
— Я обязан тебе всем, — говорит он и не может даже взглянуть на нее, вместо этого сосредотачиваясь на необычном изгибе мускул на челюсти Вижна, когда тот появляется в поле зрения. — Все хорошее, что есть в моей жизни сейчас… без тебя у меня бы ничего не было. Я бы все еще застрял в той, другой временной линии, стуча головой о стену, пытаясь понять, как должна заработать магия.
— Ты бы нашел способ, — говорит она, нежно приподнимая его подбородок так, чтобы они смотрели друг на друга. — Пьетро, ты бы нашел способ. Ты слишком упрям, чтобы этого не сделать. Но… я рада, что это были мы с тобой. Я бы не хотела сражаться в этой битве ни с кем, кроме тебя.
— Я не хочу тебя подвести, — говорит он. — Есть шанс, что даже если все пройдет идеально, это просто не… не получится. Я не…
— Тогда попробуем еще раз, — её глаза вспыхивают красным и свирепым светом, когда она говорит это. Это тот самый взгляд, который заставляет его поверить ей, или, по крайней мере, он хочет так думать. — Это единственное, что у нас происходит, Пьетро. Нам с тобой не всегда везет.
Питер криво усмехается. Она не ошибается. Невезение Паркера просто легендарно.
— Возможно, мы должны быть мертвы уже несколько раз, но ты и я упрямые ублюдки. И именно поэтому мы делаем свою работу, верно?
— Вот именно.
— Тогда, если это не сработает, попробуем еще раз. Попробуем что-нибудь другое. Обещай мне.
— Обещаю, — говорит Питер. — Я буду биться головой об эту стену, пока не сломаю её.
— Тогда я не волнуюсь, — говорит она с намеренно беспечным пожатием плеч.
И, может быть, Питер не совсем верит ей — ее покрасневшие глаза и бледный цвет лица сразу же выдают её, — но достаточно того, что она может сказать с серьезным лицом, что она хочет верить этому несмотря на проценты, которые сулят им грандиозный провал.
Они все еще держатся за руки и смотрят, как колыбель делает свою работу — это гипнотизирует, — когда Тони, Брюс и Шури входят в лабораторию.
— Не заляпай стекло моей колыбели, Паучок, — говорит Шури. — Я работала над этим несколько недель не для того, чтобы ты оставил на нем свои жирные отпечатки пальцев.
Питер поднимает руки вверх, чтобы доказать, что он ничего не трогает, а затем медленно отступает от колыбели.
— Хорошо, хорошо, — говорит он. — Это всё твоё.
Шури цыкает на него и отмахивается, поднимая голографический экран, чтобы изучить жизненно важные органы, которые печатает колыбель.
— Я проверил твой код, Питер, — говорит Брюс. — Как по мне, выглядит хорошо. Отличная работа, очень впечатляет.
— Спасибо, доктор Беннер. Я очень ценю вторую пару глаз.
— Третью! — вмешивается Тони.
— Третью, — соглашается Питер. — Во всяком случае, я ценю свежий взгляд.
— Нет проблем, — говорит мужчина. — Вы знаете, я думал о потенциальных приложениях для пациентов с амнезией, если это испытание будет успешным…
И Тони видит, как это «если» — хотя и вполне оправданное — заставляет Питера съежиться.
— Эй, парень, ты не хочешь помочь мне провести диагностику всего, пока ещё не поздно?
— Конечно, — говорит Питер и направляется туда, где Тони стоит у ряда компьютеров, просматривая список системных проверок, существующий только в его собственном уме.
Питер тоже находит некоторое утешение в проверке и перепроверке всего, в то время как большинство членов его команды блуждают по лаборатории. Они стараются вести себя как ни в чем не бывало, и Питер не стал бы отрицать, что все они тщательно рассчитали время своего прибытия.
Когда входит Баки, Роджерс идет прямо за ним, и Питер клянется, что видит руку Капитана, расположенную низко на спине Барнса, но он убирает ее, прежде чем они присоединяются к небольшой группе людей, стоящих у колыбели регенерации.
Баки оставляет Стива позади и идет к Ванде, притягивая ее к себе для долгого объятия, которое заканчивается тем, что ее лицо утыкается в его грудь, а его подбородок покоится на её макушке.
Наконец все проверки сделаны, и Шури зовёт его, чтобы сказать, что регенерация тканей готова на 100 процентов. Питер смотрит на Ванду.
— Думаю, единственная недостающая деталь — это камень, — говорит он.
Она кивает, тяжело сглатывая, и натягивает серебряную цепочку на шее, которая опускается под блузку. На конце цепочки находится старомодный медальон, который Ванда открывает, чтобы показать слабое желтое свечение.
Питер осторожно открывает герметичную крышку, и Ванда призывает свою силу, чтобы зажать маленький желтый камешек между большим и указательным пальцами, даже не прикасаясь к нему. Затем она подходит и всматривается в неподвижное лицо Вижна. Она не плачет, но он видит, как дрожит ее подбородок в попытке сдержать эмоции, когда она наклоняется вперед и очень осторожно кладет камень ему на лоб, слегка надавливая, пока он не впитается в новую ткань.
Она следует за этим движением, проводя губами прямо по камню. Она шепчет что-то, что он не может разобрать, возможно, по-русски, а затем медленно отстраняется и дает Питеру твердый кивок.
— Давай сделаем это, — говорит она, и он восхищается тем, как слабо дрожит ее голос.
— Хорошо, — говорит Питер, хватая ее за руку, чтобы в последний раз сжать ее, прежде чем закрыть крышку колыбели. — Загружаю код Вижна… прямо сейчас.
Он кивает Тони, который делает всего лишь несколько щелчков пальцев по клавиатуре. Как только у него появляется подтверждение, Питер подключает колыбель к источнику питания.
— Введение 21,7 мегаджоулей через три, два, один…
Нажатие соответствующей последовательности кнопок создает впечатляющую вспышку энергии, которая, кажется, парит и распространяется по поверхности колыбели в течение нескольких минут, прежде чем рассеяться в ливне искр.
Питер слышит свое хриплое дыхание, громко врезающееся в собственные барабанные перепонки, когда он движется к крышке колыбели, но рука Ванды останавливает его прежде, чем он может открыть ее.
— Позволь мне? — спрашивает она, и глаза ее наполняются отчаянной надеждой. Он кивает и отступает назад. Он видит, как дрожат ее руки, когда она открывает запирающий механизм и поднимает крышку.
Питер задерживает дыхание. Часть его хочет закрыть глаза, но он не может отвести взгляд. Из камеры поднимается волна белого дыма. Затем сквозь густой туман он видит его. Одна красная рука хватается за край стекла.
Коллективный вздох проходит через комнату, как волна, когда Вижн садится в колыбели. Его обычно стоическое лицо опускается, когда он осматривает комнату, его глаза останавливаются на женщине рядом с ним.
— Ванда? — выдыхает он. Сдавленный всхлип, который издает Ванда, услышав свое имя, эхом разносится по комнате. Она бросается на него.
— Вижн, — плачет она. — О, Вижн!
— Любовь моя, ты так хорошо справилась, — говорит он, гладя ее по волосам.
Питер делает несколько шагов назад, пока они обнимаются и что-то бормочут друг другу. К ним приковано внимание всей комнаты. Паркер поворачивается на пятках и как можно тише идет к выходу.
Он идет по коридорам и лестницам, почти не замечая, куда идет, пока не достигает одной из маленьких аварийных лестниц на крыше. На самом деле, это только для обслуживающего персонала, но он все равно распахивает дверь, и когда он выходит на крышу, то делает первый глубокий вдох. Пожалуй, этого ему не хватало весь день. Луна похожа на полукружие ногтя в небе, а звезды кажутся неестественно яркими. Питер сосредотачивается на глубоких вдохах.
Он подходит к краю крыши и плюхается, перекидывая ноги через выступ так, что они болтаются свисают с опоры. Он, честно, не может поверить, что ему это удалось. Просто так, задача, которая висела у него на шее все эти месяцы, ускользает. Его обещание исполнено. Вижн вернулся, и он вспомнил Ванду.
Питер смотрит в ночь и чувствует гордость, облегчение и, как ни стыдно, утрату. Нет более той всеобъемлющей задачи, в которой надо сделать непростой выбор. Нет никакой карты, которой надо следовать, нет даже его собственных разработок. До этого всё было лишь мечтами, но теперь это пугающе реально. «А теперь?» — думает Питер. — «А что теперь?»
***
Тони уже находится на середине проверки всех систем Вижна, просто чтобы убедиться, что всё в рабочем состоянии, когда понимает, что Питера нет в комнате. Честно говоря, всё это немного хаотично. Ванда отказывается отпустить руку Вижна, как будто она действительно не может поверить, что он вернулся. И, да, Тони может её понять, но это немного неудобно, особенно когда надо подключить его к датчикам. Особенно когда остальная часть команды слоняется вокруг. Голос Тора гремит на скрежещущей громкости, Клинт кричит по телефону Коулсону о произошедшем, чтобы дать ему знать, Сэм, Баки и Стив толпятся рядом.
Он ведет Брюса через толпу и шепчет ему на ухо, чтобы тот взял управление на себя. Во всяком случае, у него нет никаких серьезных проблем. Вижн, кажется, работает так хорошо, как они и ожидали.
— Все в порядке, Тони? — спрашивает Брюс.
— Пока не совсем уверен, большой парень, — говорит Тони, а затем маневрирует через толпу, хлопая Тора по спине, улыбаясь и кивая Наташе, а затем выходит, и шум утихает.
Он бродит по комплексу, проверяя свою комнату, комнату Питера, некоторые второстепенные лаборатории, но этот «город» — призрак. «Если бы я был Человеком-Пауком, куда бы я пошел?» — задумывается Тони. Его не будет рядом с пещерой. Даже Питер поймет, что сейчас слишком темно, чтобы идти на прогулку, если не хочешь, чтобы у твоего мужчины случился сердечный приступ. Так что, вероятно, не там; но он любит наблюдать за всем с высоты, особенно если у него бурлят эмоции. Последние несколько дней были очень эмоциональными.
Так может он на крыше? Тони следует за лестничными клетками здания так далеко, как они будут идти, и, как он и ожидал, одна из дверей обслуживания подперта камнем.
Когда Тони выходит на крышу, конечно же, Питер там — маленькая фигура в красной толстовке, едва освещенная светом города снизу и брызгами звезд сверху, свесив ноги с края здания. Толстовка, натянутая на голову, так сильно напоминает Тони о том, как он впервые увидел Питера в этих глупых видеороликах на YouTube — раскачивающегося на зданиях и поднимающего гребаные автобусы, — что это физически больно. На самом деле с тех пор прошло не так уж много времени, и все же это действительно было, а для Питера прошло уже на пять лет больше. Он стоит минуту, чтобы просто посмотреть на изгиб спины Питера задаться вопросом, о чем он мог думать.
Питер оборачивается, а Тони не успевает сделать и шага, чтобы приблизиться к нему. Без сомнения, здесь не обошлось без обострённого слуха. Парень одаривает его водянистой улыбкой, и это… ну, это не здорово, но это, по крайней мере, заставляет Тони чувствовать, что его присутствие не является нежелательным вторжением.
— Что ты тут делаешь, малыш? — спрашивает Тони, усаживаясь на край крыши рядом с Питером, их плечи соприкасаются, и Тони обнимает его правой рукой за спину, чтобы погладить по линии позвоночника.
— Я просто… не могу поверить, что мы на самом деле справились, — тихо говорит Питер, его глаза фокусируются на городе. — Все вернулись. Я не думаю, что когда-либо верил в это, независимо от того, сколько раз я обещал Ванде и Баки.
— А теперь?
— А теперь я должен быть счастлив. Я счастлив. Но я не знаю, что делать с собой, не имея ничего в качестве движущей силы, — он поворачивается к Тони с этими большими глазами, сверкающими в свете звезд. — Что же нам теперь делать?
Ну, у Тони на самом деле есть довольно много идей по этому поводу. В ящике его прикроватной тумбочки лежит кольцо в красной бархатной коробочке, о котором Питер еще не знает. Тони выковал его из нанитов внутри реактора, который Питер вернул ему в первый раз, когда остался один в лаборатории. Оно будет уменьшаться или расти, чтобы соответствовать пальцу Питера.
Но это кольцо какое-то время не будет принадлежать Питеру, как бы Тони ни хотел надеть его на палец и убедиться, что тот никогда его не снимет. До этого нужно преодолеть еще так много барьеров. Во-первых, они должны найти способ рассказать Мэй о своих отношениях. Это будет адский бой. И тогда средства массовой информации просто взорвутся, как только поймут, что, да, Железный Человек и Человек-Паук встречаются. Он ненавидит себя за то, что собирается подвергнуть Питера этому безумию.
Но помимо одной вещи, которую Тони хочет больше всего, есть и другие мелочи, и Питер, кажется, должен услышать некоторые из них.
— Пойдем домой, Пит, — говорит он. — Мы должны идти.
Он задерживает дыхание после того, как говорит это — как маленький мальчик, который едет через туннель на машине, загадывая желание. Он думает, что Питер тоже этого хочет. Но теперь у него может быть так много всего, потому что он свободен от бремени уничтожения работы Таноса. Он мог бы путешествовать по всему миру. Он мог бы пойти в колледж. Он может решить, что хочет остаться в Ваканде…
— А где он? — с горьким смехом спрашивает Питер, поднимая руки к небу. — Дом…
— Нью-Йорк, — быстро говорит Тони. Может быть, если он нарисует достаточно хорошую картину, Питер выберет этот путь. — Дом — это Нью-Йорк. Так что мы должны пойти домой, найти место в городе. Патруль ночью, сумасшедшая наука вместе днем. Проводить выходные в комплексе, помогая обучать тех ужасных новобранцев, которых привел Фьюри. Спасать мир, когда он нуждается в спасении. Я имею в виду, может быть, это не выполнение личной Вендетты против Вселенной, как вы делали в течение последних пяти лет, но это звучит как довольно хорошая жизнь для меня. При условии, что ты будешь там.
Он немного запинается с последней фразой, Потому что Питер пристально смотрит ему в глаза, и от этого взгляда у Тони перехватывает дыхание.
— Вот так просто? — спрашивает он.
— Да, малыш, именно так.
— Мы можем найти место в Куинсе? — спрашивает Питер, и улыбка расползается по его лицу.
— Господи, малыш, ты ведь не про Мидтаун? Мне придется поселиться в его трущобах из-за тебя? — он выгибает бровь, а Питер постепенно округляет глаза. Он знает, что делает. — Хорошо. Да, это будет Куинс, — наконец соглашается мужчина. Питер улыбается ему, затем снова поднимает лицо к небу, размышляя, обдумывая. — Пойдем домой, Пит, — шепчет ему Тони в последний раз.
Это мольба, и молитва, и обещание. Питер прислоняется головой к плечу Тони и вздыхает так, что в груди Тони появляется что-то, о чем он даже не подозревал.
— Да, — говорит Питер в темноту. — Идем домой.