Сынмин стоял со стаканом воды, медленно поливая мамины герберы на подоконнике. На самом деле, Сынмину нравились эти цветы, иначе бы не ухаживал за ними так усердно. Рядом с горшками гербер в маленьком пластиковом контейнере лежали сушеные цветы лаванды, которые мама Сынмина добавляла в чай. Нет, женщина не выращивала лаванду и не ходила собирать её на поле. Зачем это? Когда сын прорастает этими цветами и сам приносит их маме, после того, как тщательно промоет и даже прокипятит.
Сынмин уже давно чувствовал тяжесть в лёгких от крупных стеблей, которые обвили органы дыхания. Вот так «повезло» влюбиться в городского парня, который приезжает в эту деревню только летом к бабушке. Ким не рассказывал маме об этом, но кажется, женщина и так все понимала. Как бы ещё посреди января Сынмин бы принёс свежие цветы лаванды в дом? А ведь тогда Мин только вернулся с зимних каникул, которые провел в городе, у отца.
- Сынмин! Ну сколько звать можно? – мама кинула полотенцем в сына, который стоял в наушниках. – Опять свои уши заткнул, - женщина закатила глаза, скрестив руки на груди.
- Что такое? – Сынмин поставил пустой стакан на подоконник, взяв горстку лавандовых бутонов, чтобы закинуть в заварочный чайник с листьями самого чая и мяты.
- Там этот твой приехал, Господи, как там его звали? Внук тётки Ян этой! – женщина тщетно пыталась вспомнить имя парня, с которым Сынмин общался последние несколько лет. Они дружили с пяти лет, но только на лето. Лишь недавно их общение переросло один сезон, став постоянным.
- Чонин… приехал? – осторожно узнал Ким, закрыв чайник с кипятком и травами крышкой. Его пальцы мелко затряслись от предвкушения. Не чайника конечно, а парня. Он виделся с Чонином зимой и ужасно соскучился по своему любимому другу.
- Да, он, Чонин, точно! – госпожа Ким, подошла к плите, достав из духовки сковороду. – Я блины буду готовить. Можешь позвать его, но только пусть мои банки у своей бабушки возьмёт. Она уже год не возвращает их! Старая забыла уже наверное, - проворчал женщина, вытаскивая все необходимые ингредиенты для блинов.
- Хорошо, мам, - улыбнулся Сынмин, убегая на улицу чуть ли не через секунду.
В этом году Чонин приехал раньше, обычно в июне он был в школьном лагере. Сынмин уже готовился ждать до начала июля, но вот, Чонин уже приехал. Странно, что он не предупредил Кима о своём приезде, но Мин и не задумывался об этом. Зная Яна, можно было точно сказать – он готовил сюрприз для своего друга. Чонин бы появился сегодня вечером под окном семьи Ким, как раз во время ужина, с ведром клубники, которую собрал у бабушки на грядках.
Сынмин шёл, ярко улыбаясь от собственных мыслей. Даже солнце не так ярко светило, как улыбка на лице Кима, которая буквально ослепляла всех прохожих.
- Ну вы гляньте на него, идёт лыбится во все зубы, - присвистнул Джисон, выглянув из-за забора. Он, наверное, забрался на дощечку, чтобы хоть как-то его голова была над забором. – Че такой довольный, Ким?
- Чонин приехал, чего тут спрашивать? – рядом с головой Джисона, появилась ещё одна в шляпе. Минхо подмигнул Сынмину и ухмыльнулся. Этот парень знал все, что происходит вокруг, словно у него есть глаза и уши по всей деревне.
- Ага, вот пошёл его встречать, - кивнул Ким, чуть замедлив шаг, проходя мимо участка двух парней. На самом деле это был участок семьи Минхо, но Джисон каким-то образом там поселился и жил уже как пять лет. Как он там появился никто и не вспомнит уже.
- Не забудь банки забрать у госпожи Ян, а то мать твоя ругаться будет, - вслед напомнил Минхо. И откуда он знает буквально всё?
Сынмин уже почти дошёл до знакомого дома семьи Ян. Их участок был довольно большой, а дом выглядел дорого. Даже и не скажешь, что большую часть времени тут проживала одна старушка. Хотя, если вспомнить, как часто к ней приезжают родственники, то масштабы дома оправдывают себя. У госпожи Ян было два сына и дочь, и каждый в свои годы уже имел свою собственную семью. В общей сложности внуков у госпожи Ян было пять, а самый старший не так давно обзавёлся невестой. Кстати, этим самым старшим внуком был старший брат Чонина. Судя по всему, семья приехала знакомить невестку с главой всей семьи Ян.
Сынмин подошёл к двери ведущей на участок и позвонил в звонок. Вскоре послышалось ворчание госпожи Ян о том, что кого-то уже принесло. Ким все не мог перестать улыбаться, потому что даже по ворчанию пожилой женщины скучал.
- Ох, Сынмин~а, уже явился по душу Чонина? Вот ведь неугомонный ты ребёнок, проходи, он пока в доме.
- Здравствуйте, - Сынмин поклонился и зашёл на участок, осматривая машины, которые стояли во дворе перед домом. – Как ваши козы?
- Да вот, новых купила. Зимой-то двух заколола, которые молоко так и не давали, - госпожа Ян взяла лейку, направляясь в теплицу. – А вот корова что-то разжирела, сижу думаю обрюхатили её или нет.
Сынмин тихо посмеялся. Госпожа Ян была похожа на родную бабушку Кима. К сожалению, обеих бабушек он мог проведать разве что на кладбище. Сынмин любил приходить в этот дом не только ради Чонина, здесь Ким был частью семьи уже. Все началось с дружбы родителей, ведь маму Сынмина в этом доме любили не меньше сына. Оба из семьи Ким были желанными гостями, которых всегда принимали. Также и семье Ян были всегда рады Сынмин и его мама.
- Минни! – громкий голос младшего раздался сбоку от Кима. Сынмин только успел голову повернуть, тут же попав в объятия высокого парня с рюкзаком на спине. – Я так соскучился!
- Привет, Чонин, - Сынмин улыбнулся, обнимая в ответ парня, поглаживая по спине. – Что-то я не чувствую, чтобы ты скучал.
И тут же Ким пожалел о своих словах, ведь младший сильнее обнял его, сдавливая в своих руках так, что что-то точно хрустнуло в теле Сынмина. Ким издал болезненный стон, пытаясь ослабить чужую хватку своими руками. Чонин только рассмеялся и отпустил в итоге Сынмина.
- Чонин, герберы убрал!? – голос матери Чонина громко раздался из дома. Ян тут же покраснел, крикнув маме в ответ протяжное «да».
- Герберы? Вы решили новые цветы посадить? – удивился Сынмин, услышав название любимых цветов.
- Ага, твоя мама же выращивает их, - кивнул Чонин, потерев шею и неловко улыбнувшись.
- Ты чего брекеты уже снял? А ну открой рот! – Сынмин потянулся руками к щекам младшего, рассматривая ровные зубы. В последний раз, когда они выделись, Чонин носил брекеты на обеих челюстях. – Не думал, что доживу до этого момента!
- Ну дожил ведь, - посмеялся Чонин, хватая за руку Сынмина и уводя с участка. – Нас уже ждёт наше тайное место!
Сынмин только успевал перебирать ногами за Чонином, который быстро шёл по дороге в сторону берега речки. Парни спустились до пирса, где стояли лодки рыбаков и было несколько людей, плескающихся в воде. Сынмин даже передернулся, ведь вода все ещё была холодной по-любому. Ким уже сравнял шаг с Чонином, шагая вдоль воды, наблюдая за детьми, которые кидались друг в друга водорослями и кувшинками. В детстве они занимались этим же, даже где-то фотографии есть, есть оба мальчика стоят по пояс в воде с шапочками из кувшинок. А ведь мама Сынмина так и не узнала, что в тот день её двенадцатилетний сын впервые поцеловался с кем-то. С кем-то, кто сейчас держит за руку и ведёт вдоль берега.
Пройдя людный участок берега, парни вышли к тропинке, которая почти заросла травой. По ней друзья вышли снова к берегу, только людей там не было. Маленький кусочек песка перед водой, а все остальное было покрыто травой и растениями. Чонин тут же сел на почти упавшую в воду иву, качая ногами в воздухе. Сынмин сел рядом, чувствуя, как ствол дерева со скрипом и хрустом сильнее прогибается под вторым телом. Чонин снял рюкзак и достал из него две банки газировки «Доктор Пеппер», протянув одну Сынмину. Ким сразу взял газировку и открыл её, делая небольшой глоток. Парень обожал этот вкус, но в деревне из подобных напитков можно было найти разве что колу или спрайт.
Парни разговорились, сидя на дереве, начиная разговорами про закончившуюся учёбу. У Чонина экзамены в следующем году, у Сынмина уже начались. Ким не волновался о них, потому что для жизни в деревне много знать не надо. Ким планировал и дальше помогать маме с хозяйством, ведь кроме него некому. Мать с отцом развелись, когда Сынмину было лет 12, это не было сильным ударом по нему, потому что родители удосужившись объяснить всю ситуацию и, что дело совсем не в Сынмине. Его продолжили любить с обеих сторон, отец даже приезжал на праздники, а мама была в принципе не против видеть его.
- А в универ поступать не будешь? – тихо спросил Чонин, постукивая крашенными ногтями по банке. Ян мог себе такое позволить, потому что у него была полная свобода от стереотипов. Сынмину о таком только мечтать, ведь выросший в деревне парень, просто не мог выкинуть из головы свое воспитание, даже если сейчас понимает насколько стереотипы усложняет жизнь и сковывают.
- Нет, а зачем?
- Ну, получить высшее образование, найти работу в городе, - Чонин пожал плечами в нервном жесте, обводя длинными пальцами банку. - Думаю, сейчас твоя мама хорошо справляется с хозяйством одна, а ты можешь реализовать себя в жизни.
Сынмин промолчал на слова Чонина. Госпожа Ким была действительно ещё молода и полна сил, потому что была не намного старше сына. Женщина родила его всего лишь в 17 лет, забеременев совершенно неожиданно для всех родственников. Она сейчас сама полностью занималась домом и небольшим бизнесом по продаже молока, яиц и варенья различных сортов. Сынмин сейчас действительно может жить только для себя, не переживая о том, что его мама не справится с чем-то. Тем более сама женщина не один раз пыталась отправить Сынмина в город, чтобы учиться там.
- Кем бы ты хотел стать? – Чонин взял Сынмина за руку, заглядывая в немного потерянные карие глаза. Тёплая ладонь Яна была мягкой и приводила Сынмина в чувство спокойствия, которое он иногда терял.
- Не знаю, может быть учителем начальных классов или воспитателем в детском саду, - Сынмин действительно любил детей и был бы рад с ними поработать, несмотря на все страшные истории, которые он читал о трудности этой сферы образования. – А ты?
- Твоим парнем, - Чонин игриво подмигнул Сынмину и посмеялся. Такие шутки стали некой нормой для их общения, но у Кима каждый раз цветы в лёгких распускаются. И с каким же трудом ему всегда удавалось сдержать порывы кашля цветами лаванды с крупным стеблем. Всегда, но не в этот раз.
Пока Чонин рассказывал, что по-серьёзному хотел бы поступить на программирование, Сынмин пытался сдержать приступ кашля, чтобы не выплюнуть цветы. Но сдержаться не удалось, и цветы лаванды вместе с кровью начали выходить изо рта Сынмина, падая на землю. Чонин резко перестал говорить, разглядывая упавшие на землю крупные цветки с мелкими бутонами по стеблю. Он не сводил с них глаз, пока Сынмин дрожал после приступа и боялся реакции друга.
- Блять... Э-это вовсе ничего не значит! – Сынмин попытался выкрутиться из ситуации, но Чонин не дал ему сказать что-то дальше. Младший обнял Кима и прижал к себе, крепко сжимая футболку на чужой талии.
- Пожалуйста, скажи, что это мои цветы. Пожалуйста! - отчаянно прошептал Чонин, но так, чтобы его точно услышал Сынмин.
- Чонин? – Сынмин хотел немного отстраниться, чтобы взглянуть на младшего, но тот лишь крепче обнял, утыкаясь в плечо носом. Чонин продолжал шептать что-то и вздрагивать в ожидании. – Конечно, это твои цветы. Только, если мои чувства все же невзаимные, то ты не должен их принимать или винить себя.
- Ким Сынмин, ты причина цветения гербер в моих лёгких, думаешь, я отпущу тебя когда-нибудь? - Чонин провел ладонью по волосам Кима, чувствуя в груди приятный трепет.
Впервые цветущие цветы вызывали что-то приятное и хорошее в груди, а не ужасную боль от прорастания стеблей. Ян оставил лёгкий поцелуй на скуле замершего Сынмина, который все ещё не мог поверить своим ушам. Ян посмеялся, наблюдая за ничего непонимащюм старшим, и осторожно провел большим пальцем по губам Сынмина, на которых осталась кровь и мелкие лепестки.
- Это правда? Про герберы? - тихо спросил Сынмин, не сводя глаз с лисьих глаз напротив.
- Я бы не стал о таком шутить, - кивнул Ян, положив ладонь на щеку Сынмина. - Если честно, эти герберы меня уже достали. Я два года уже мучаюсь от приступов чуть ли не 24 на 7! - возмущался младший, легонько ударив по дереву свободной рукой.
Сынмин взял руку Чонина на своей щеке, переплетая пальцы, и поцеловал ладонь младшего мягко, но ощутимо. Чонин тут же покраснел, но руку не убрал. Цветы в лёгких цвели, как никогда до этого, у обоих парней, не принося боли.
- Я могу поцеловать тебя? - спросил Сынмин, уводя взгляд в сторону. Его уши были полностью красными, как будто вот-вот взорвутся от смущения.
- Иди сюда, - Чонин обхватил лицо Кима двумя ладонями и приблизился к нему, мягко соприкаясь губами.
Поцелуй был не напористым, нежным и отчасти нелепым, потому что сначала парни не могли понять друг друга. Они не торопились, постепенно подстраиваясь друг по друга. Неожиданно Сынмин почувствовал в своём рту что-то влажное и мягкое, поэтому резко отстранился от Чонина, прикрыв свои губы ладонью.
- Прости, я поторопился? Меня захватили чувства немного, - Чонин положил руку на голое колено Сынмина, и в тот же момент Ким проклял свое решение надеть шорты. Горячее касание ощущалось слишком приятно и смущающе одновременно. - В следующий раз ты можешь сам дать мне знать, когда будешь готов в таким поцелуями.
- Хорошо, - кивнул Сынмин, дергая свои ужасно красные уши. - И не переживай, я просто немного удивился этому. Это... чувствовалось очень необычно.
- Хочешь повторим? - Чонин приблизился к Сынмину, заиграв бровями.
Ким дернулся о того, как близко оказался парень, и упал с дерева прямо на цветы лаванды. Чонин тут же спрыгнул следом, чтобы помочь Сынмину встать и отряхнуться от песка и листьев. Ким никак не пострадал, только отделался испугом, максимум синяки на коленках останутся, но Чонин все равно его чуть ли не полностью осмотрел.
- Бля, погоди, а лавандовый чай у твоей мамы... - Чонин перевёл вопросительный взгляд с примесью лёгкого шока на Сынмина. Старший лишь кивнул с многозначительным видом, прекрасно понимая вопрос Чонина. Ян тут же скривился и сделал вид, будто его сейчас вырвет.
- Эй, это вообще-то твои цветы! - Сынмин пихнул парня бок. - Ну и они полностью обработаны были перед тем, как их в чай добавлять. Я же не псих какой-то, своей кровью и слюной людей поить.
- Ладно, сделаю вид, что поверил тебе, - посмеялся Чонин, снова получив толчок в плечо. - Да за что!?
- Просто так, - фыркнул Ким, ещё раз пихнув младшего.
Чонину надоело, что его постоянно пихают, поэтому подхватил Сынмина на руки и понёс с берега. Ким от неожиданности обнял Яна за шею, прижавшись к его груди. Вообще это было довольно романтично и мило, что Сынмин даже в улыбке расплылся.
- Чего лыбишься? Я сейчас тебя к твоей маме отнесу и пожалуюсь, что ты своего парня бьёшь!
- А у меня разве есть парень? - заерничал Ким, не сдерживая весёлого смешка, за что тут же получил ощутимый шлепок по оголенному бедру. - Ай! Ну и кто кого бьёт!? - начал возмущённо орать Сынмин, пока его удачно не заткнули поцелуем.
Всю оставшуюся дорогу до дома Сынмин довольно улыбался, не слезая с Чонина, только теперь он ехал на спине младшего. Ким продолжал обнимать Чонина и оставлять мелкие поцелуи на макушке.
- Ебать, а кто это у нас тут? - Джисон снова выглянул, когда парочка проходила мимо участка Минхо. - Че, Сынмин, городского всё-таки охмурил?
- А банки по-любому забыл, - рядом тут как тут появился Минхо, напоминая про то, что совсем вылетело из головы Кима.
- Сука, - протяжно простонал Сынмин, хлопнув легонько Чонина по плечу. - Погнали до тебя, надо банки у твоей бабушки забрать.
- Оттуда пешком пойдёшь, забывчивая жопа, - закатил глаза младший, разворачиваясь и направляясь в сторону своего дома.
- Но тебе ведь нравится эта жопа, - Сынмин поискал за щеки своего парня с довольной улыбкой на все лицо.
- Да ты мне весь нравишься так-то, - улыбнулся Чонин, не сопративляясь тисканьям Сынмина.
Минхо и Джисон смотрели им вслед, одновременно скривив лица от вида этой слащавой и счастливой парочки. Зато теперь, к счастью госпожи Ян, в кровати Чонина не будет грязных цветов герберы. И, к сожалению госпожи Ким, лаванду для чая придётся покупать.