story of the cunning fox and the lucky shepherd

Давным давно, в местах откуда поднималось солнце, а восточный ветер пел свои ласковые песни, жил молодой господин небывалой красоты. Вокруг его персоны ходило множество слухов, которые разносили языки крестьян по всему городу. Красавец неписанный, что влек чужие взоры, пленил сердца и дурманил разум. Его дурная слава разлеталась за пределы города. «Господин Ян – демон-кицунэ!»

Чонин в своих покоях вытащил шпильки из волос, угольные длинные локоны ниспали на плечи, доставая до груди. Лисьи хитрые глаза рассматривали острые скулы и угловатую ухмылку через зеркало, замечая на уголке губ что-то красное. Ян быстро облизнул губы от подсохшей крови ягнёнка. Молодой господин только что вернулся с охоты, не найдя достойного человека, который бы не испугался парня, он был вынужден перекусить нежным мясом маленького ягнёнка.

- И все же этого мало, - вздохнул Ян, развязывая пояс и снимая верхние одежды.

Шёлк цвета неба в пору поздней весны, расписанный дорогими узорами под цвет сакуры в разгар цветения, показывающими величественный статус господина, зашуршал, складываясь неаккуратной гармошкой у стоп Чонина. Он переступил одежду, подходя к раскрытому настежь окну. Молодой кицунэ вдохнул полной грудью ночной воздух, который был полон свободы и свежести. Оголенная спина покрылась мурашками. Ночной порыв ветра заставил мелкие волоски на коже подняться. Человеческое тело имело множество недостатков, но только в таком хрупком сосуде Чонин мог сохранить себе жизнь среди людей. Иронично все это.

Треск сверчков, шелест листьев и пение ночных птиц напомнили Чонину, как он жил в лесу, пока не пришли люди, решившие, что эта территория принадлежит им.

**

Когда-то Чонин не был кицунэ, он был обычным лисом, который жил в стае со своей семьёй, ловил жуков и радовался удачной охоте отца. Он был совсем маленьким, когда люди начали вырубать лес и истреблять животных. Это было похоже на ад. Крики, вопли, повсюду кровь. Чтобы быстрее прогнать животных, люди разводили костры. Дым и пепел заполонили лес, мешая обзору и забивая чуткие носы зверей. Чонин точно помнит лай матери, которая подгоняла своих детей спрятаться где угодно. Треск разрывающих плоть стрел, которые точно попадали в цель, и страшный рев умирающих животных гулом стояли в ушах Чонина. Его голова кружилась от страха и жара, он ничего не видел кроме размытых образов, а голос матери был все дальше. Маленький лисенок был так напуган, что спрятался в одной из нор, в которую случайно провалился. Он не стал пытаться выбраться, всем телом прижавшись к земле.

Люди начали рубить деревья, истреблять и прогонять оставшихся диких животных, а лисенок слишком боялся выбраться из своего убежища, наблюдая сквозь небольшую щелку за всем происходящим. Он пробыл там три ночи, не зная жива ли его семья или им удалось сбежать. Чонину повезло, что в норе были жуки, но вот с водой были проблемы. Ни капли жидкости не попадало в норку, поэтому лисенку каждое утро приходилось бороться со своим страхом и выбираться, чтобы выпить росу с травы. Её было совсем немного, но для выживания вполне хватало. Каждую ночь лисенок засыпал с мыслью о том, что все это окажется кошмаром. Перед четвертой ночью детский организм был настолько истощен, что единственное, о чем Чонин думал, чтобы все поскорее закончилось.

- Пожалуйста, если боги слышат меня, заберите меня, я устал, - тихо протявкал Чонин из последних сил и провалился в сон.

На четвертую ночь, в самый разгар полнолуния окраины города озарились светом подобным дневному. Чонин пощурился на этот слишком яркий свет, осторожно выглядывая. Лисенок замер на месте от увиденного – сама богиня плодородия и злаков, Инари, спустилась к беззащитному зверьку. Стройная женщина с длинными волосами огненно-рыжего цвета, подобного клену в разгар осени, её обнажённое бледное тело практически светилось в свете луны, привлекая бархатностью кожи. Голые ступни коснулись земли и даже ветки или камни не оставляли ран на божественном теле Инари. Зоркие глаза цвета рассветного неба быстро нашли небольшую норку.

- Дитя, ты столь напуган, потому что слаб. Готов ли ты прислуживать мне в обмен на силу? – тихий голос, словно ветер средь полей пшеницы, привлёк лиса. Инари протянула свою нежную ладонь ко входу в норку. Лис осторожно высунул мордочку и обнюхал ладонь богини, смешно чихнув после. Чонин выглянул и резво запрыгнул на руки Инари, удивив саму богиню. Непонятно откуда, но в нем появилось больше сил, чем до этого. Ласковый смех окутал лиса теплом и уютом, мягкие ладони проходились по редкой и жёсткой шерсти. – Ты много страдал за эти дни, это ужасно несправедливо, - Инари подняла осторожно мордочку лиса и коснулась губами до его носа, шепча заклинание. Её губы покрылись водой, и Чонин был не в силах сопротивляться жажде. Он активно слизывал прохладную воду, которая все не прекращалась. Богиня лишь улыбнулась и кивнула, чтобы лис продолжал, пока не утолит жажду.

Когда лисенок закончил пить, губы Инари стали алыми, как клубника в сезон созревания. Чонин смотрел на богиню завороженно, не сводя жёлтых узковатых глаз. Лис почувствовал дрожь по всему телу, его шерсть поднялась дыбом, а белый кончик хвоста начал светиться. Лисенок почувствовал, как поцелуй богини дал ему сил и исцелил раны, которые были. Большие глаза зверька удивлённо уставились на богиню, Инари лишь улыбнулась и поставила лиса на землю, поглаживая по макушке.

- Теперь тебе лучше, не так ли? – Инари выпрямилась и оглянулась вокруг, нахмурив свои густые брови. – Эти смертные не имеют никакого уважения к тому, что даровали им боги. Жалкие создания, возомнившие себя чуть ли не равными нам! – богиня была рассержена не на шутку. Чонин испугался тёмной энергии, которая просачивалась из тела Инари. Лис прижал мордочку к земле и заскулил, закрывая глаза. Богиня тут же успокоилась, присаживаясь на корточки перед лисенком. – Ох, прости, я напугала тебя, - пальцы Инари прошлись за ушками Чонина, чтобы приласкать и успокоить малыша. – В твоих глазах столько боли и страданий, маленький. Люди принесли так много несчастий тебе. Прости, что не защитила тебя раньше. Я обязательно исправлю эту свою ошибку.

Чонин уснул на руках богини, чувствуя желанное тепло, словно от матери. Приятный запах цветов и трав окутал лиса, навевая хорошие сны. Ему снилась его стая, родной, ещё не тронутый лес. Ему снилось то, что когда-то разрушилось прямо на глазах. Под тихую колыбельную Инари Чонин проспал всю ночь довольно крепко, впервые не подскакивая из-за кошмаров.

- Господин Ян, тут ребёнок! Мальчик! – громкий голос взрослого мужчины разбудил Чонина.

Лис распахнул глаза и подскочил, шарахаясь в сторону от человека. Он пытался рычать, злобно размахивая хвостом… но хвоста не было. Чонин замер, судорожно разглядывая себя: руки и ноги, тело без шерсти и человеческое. Мальчик замер, падая на колени и ощупывая новое тело. Непривычно голое, непокрытое шерстью, только небольшим количеством волосков.

- Настоящее, - тихо прошептал мальчик себе под нос, оглаживая и щипая свои щеки. А потом схватился за горло, не веря в то, что произнёс полноценное слово как настоящий человек. Маленький лисенок, спасенный богиней, стал кицунэ.

- Принесите одежду! Быстро! – громкий властный голос заставил Чонина вздрогнуть и немного отпрянуть назад. Господин в очень красивых одеждах и странном головном уборе появился из ворот. – Мальчик, тшш, не бойся. Я тебя не обижу, - неизвестный господин медленно подошёл к Чонину, выставив руки перед собой, чтобы мальчик видел безоружные ладони. – Как тебя зовут? Где твои родители? Ты что-нибудь помнишь? – мужчина сел в двух метрах от мальчика.

Чонин подполз на голых коленках ближе, отрицательно качая головой, слегка обнюхивая господина. Результата это не принесло, ведь нос человека ощущает запахи не так остро, в отличие от носа животного. Позади мужчины появилось несколько людей в более простых одеждах с какими-то тканями в руках. Чонин вздрогнул, неосознанно приближаясь к господину перед ним. Кожа на коленях содралась довольно сильно, ведь Чонин проехался прямо по камням, отчего из груди вырвался всхлип.

- Не пугайте ребёнка! – строго произнёс господин Ян, мягко поглаживая Чонина по плечам. – Пойдём со мной, ты должно быть замёрз уже, - на тонкие плечи Чонина упал шёлковый верх от изумрудного ханбока.

Чонин сжал тонкими костлявыми пальцами края одежды, еле поднимаясь на слабые ноги. Господин Ян заметил слабость мальчика и подхватил на руки, лично занося в пределы своего дома нового жителя. Чонин прижался к тёплой груди господина, стараясь не шевелить коленями, чтобы не раздражать разодранную кожу лишний раз. В тот момент, наблюдая за каплями крови на своих ногах, он осознал всю хрупкость человеческого тела.

Чонина воспитали и дали статусную фамилию семьи Ян, которую носили исключительно представители одной богатой торговой династии. Кицунэ быстро осваивал основы жизни людей, их науку и быт. И вместе с изучением жизни людей, молодой демон изучал жизнь в качестве кицунэ. Он постепенно убивал слуг одного за другим, питаясь их жизнями и мясом, что восполняло силы намного лучше сна и мяса животных. Он делал это медленно, чтобы насладиться процессом, и в то же время не позволял адреналину перейти грань, чтобы мясо не было жёстким, а душа горькой.

Уже довольно скоро по городу начали разноситься слухи о демоне, который поселился в поместье господина Яна. Однако мужчина на все слухи лишь отмахивался, не в силах даже вообразить, что мальчик, которого он воспитал, представляет угрозу всем вокруг. Всем, кроме самого господина Яна, конечно же. Чонин хорошо запомнил день, когда мужчина приютил кицунэ, не дав умереть в жестоком городе. Поэтому глубоко уважаемого и любимого господина лис не трогал, предпочитая играться с разумом простых слуг и высокопоставленных гостей дома Ян. Чонин практиковался в иллюзиях и не раз путал сознание людей, чтобы развлечься и посмеяться с их реакции. Прекрасное недоумение и страх радовали глаз демона.

С тех самых пор, как Чонин поселился среди людей, не было ни дня, когда бы он не молился своей покровительнице - Инари. Чонин делал все, чтобы оплатить свой долг перед богиней, но понимал, что даже тысячи веков не хватит. Он беспрекословно выполнял все приказы Инари, высаживая растения и новые деревья в поместье. Господин Ян только поддерживал эту инициативу приёмного ребёнка, помогая высадить целый небольшой лес около поместья. Благодаря новообретенной власти Чонин мог выполнять все поручения богини по восстановлению убитой людьми флоры вокруг деревни.

Помимо таких мирных поручений Чонину приходилось выполнять и задания, оканчивающиеся кровопролитием. Кицунэ под покровом ночи убивал людей, что были неугодны богине и приносил их тела к подножью её святилища. Простолюдины, крестьяне, статусные лица - было неважно происхождение человека, если он смел разгневать богиню. Инари защищала с помощью кицунэ тех, кому покровительствовала: актёров, кузнецов, воинов и кисэн. И несмотря на то, что абсолютно все люди были противны Чонину, он выполнял приказы беспрекословно. И всё же, несмотря на все выполненные поручения, получить второй хвост он так и не мог.

Обычные кицунэ получали свои хвосты через каждую прожитую сотню лет, но Чонин отличался от них. С самого становления демоном у него уже был один хвост, который с каждым поручением лишь сильнее окрашивался в белый, поднимая кицунэ в ранге. Ян желал получить второй хвост как можно скорее. Вот только скорейший способ никак не устраивал Чонина.

Спустя семь лет как Чонин оказался среди людей, господин Ян серьёзно заболел. Ни один врачеватель или лекарь не мог ему помочь, что злило Чонина. Почему эти люди требуют деньги, когда не знают, как спасти медленно умирающего человека? Кицунэ был так зол, что прогнал последнего врача вместе в рыком, обнажая свою демонскую сущность лиса перед ним и своим отцом. Врач в ужасе покинул поместье с криком о том, что поместье Ян проклято демоном. Чонин медленно повернулся к господину Яну, ожидая увидеть на лице человека, ставшего родным, такой же ужас. Но к огромному удивлению лиса, на лице отца была лишь кроткая улыбка.

- Ну, наконец-то, ты показался мне настоящим, - тяжело посмеялся господин, протягивая руки лису. Чонин без раздумий бросился в объятия человеку, прижимаясь к нему. – Сколько же я ждал, когда ты перестанешь бояться своей сути.

- Вы все это время знали? – тихо спросил Чонин, прикрывая глаза, слушая, как ещё бьётся сердце в груди отца.

- Конечно знал, мой драгоценный подарок богов, - господин Ян погладил Чонина по волосам. – Забери мою душу, - шёпотом попросил мужчина. Чонин почти подпрыгнул от удивления. Он не верил своим ушам.

- Ч-что? Но вы же ещё можете излечиться, разве нет?

- Как я могу излечиться, если уже несколько лет пью чай с отравой? – со смешком спросил мужчина, повернув голову к заварочному чайнику.

Чонин подошёл к чайнику и принюхался, чувствуя странный запах спрятанный за лепестками роз и травами чая. Господин Ян пил этот чай на протяжении всего времени, что Чонин жил здесь и даже дольше. Лис опрокинул чайник, разбивая хрупкий фарфор на кусочки. Кипяток разлился по полу, стекая к голым стопам кицунэ, но лису было все равно на обжигающую боль.

- Вы с самого начала это знали, но продолжали пить яд? – голос Чонина глухо пронёсся по комнате, словно и не звучал вовсе.

- Нет, я узнал год назад, когда было уже слишком поздно что-то предпринимать, - господин Ян смотрел на потолок, медленно прикрывая глаза. – Я не хочу умирать в муках, поэтому прошу тебя подарить мне лёгкий уход из жизни. Это моё последнее желание.

Чонин сделал глубокий вдох и поднял глаза в потолок, не давая слезам вырваться наружу. Кицунэ положил одну ладонь на грудь отца, а вторую на макушку, читая заклинание с закрытыми глазами. Господин Ян коснулся щеки сына своей морщинистой ладонью и улыбнулся. Впервые за долгие годы он не чувствовал боль во всем теле. Рука мужчины упала безжизненно, когда душа покинула тело. По щеке Чонина побежали слезы, когда он почувствовал тепло родной человеческой души внутри себя. В ту же минуту за спиной лиса появился ещё один белоснежный хвост.

Когда кицунэ забирает душу человека, который полюбил демона и смог вызвать ответные чувства у лисицы, душа становится новым хвостом, чтобы всегда быть рядом с кицунэ.

После смерти старшего господина Яна все поместье и управление им досталось Чонину как единственному наследнику. В тот великий день траура фамилия Ян получила новое клеймо «проклятая демоном-лисицей». К тому моменту уже двухвостый лис стал ночным кошмаром всех слуг в округе и не зря. В первую же ночь после смерти приёмного отца Чонин устроил охоту на своих слуг, запечатлев в стенах дома крики ужаса и предсмертные уродливые гримасы десятка крестьян. Его месть обрушилась на каждого, кто находился в доме. Под покровом ночи он окропил кровью грешных и жалких людей земли, принадлежащие теперь ему, и помолился в благодарность великой богине плодородия за подаренные силы. Он совершил месть за смерть самого близкого и добрейшего человека, которого встречал. И стоит быть честными, это принесло ему облегчение.

С той ночи дом молодого господина Яна обходили стороной, а служить к нему приходили только самые отчаянные. Чонин хорошо платил своим слугам, предоставлял им все условия. Он старался в дань уважения сохранить наследие господина Яна, который вырастил лиса, как родного сына. И что уж таить, у кицунэ все отлично получалось благодаря навыкам дипломатии и демонским силам.

**

Чонин забрался на подоконник, наслаждаясь звуками почти нетронутой части природы. Кицунэ прикрыл глаза, насвистывая в унисон ночным птицам. Такое спокойствие давно не окружало Яна, но длиться долго ему было не суждено.

- Эй, вы! Господин! – разъяренный крик заставил Чонина вздрогнуть и чуть не упасть с подоконника. Кицунэ широко раскрыл глаза, удивлённо глядя на проникшего на территорию горожанина.

Молодой крестьянин в обносках сердито смотрел на Чонина, уперев руки в боки. Чёрные короткие волосы были растрепаны, в свете луны можно было заметить грязь на лице простолюдина, но Ян не обращал внимания на это. Лиса больше привлекли глаза крестьянина, что так красиво сверкали во тьме. Чонин даже забыл о том, что этот молодой человек прокрался на его территории непонятно каким образом.

– Где мой ягненок!? – снова громкий голос раздался в тишине, напоминая юному господину о том, что перед ним все же чужак. Ох, если бы он и дальше молчал, Чонин определённо посчитал его венцом творения богов.

- Что? – Ян глупо похлопал глазами, не понимая, что хочет от него простолюдин.

- Не делайте вид, что не понимаете! Следы из клоков шерсти привели меня сюда, - незнакомец показал комок из серой шерсти с каплями засохшей крови молодого ягнёнка.

- Иди отсюда, простолюдину нечего тут делать, - Ян безразлично махнул рукой, прогоняя паренька куда подальше.

- Не уйду, пока вы не вернёте моего ягнёнка! – упрямо заявил пастух, повышая голос ещё больше.

- Значит, не уйдёшь? А если я уже физически не могу его вернуть, как бы сильно того ни желал? – Ян выразительно выгнул бровь и оскалился на бедного пастуха. Похоже, Чонин сегодня насытится человеческим мясом, наконец-то.

- Тогда… верните мне плату за него. Сорок золотых, - пастух протянул руку ладонью вверх, ожидая свою компенсацию за съеденное животное.

- Сколько!? Да там мяса максимум на двадцать! – возмущение Яна мгновенно достигло своего пика, когда чуткие уши уловили огромную сумму. Сорок золотых за жалкого ягнёнка? Да это ни в какие рамки!

- А я не для вашего ужина его растил! – в ответ возмутился крестьянин, не имея ни капли страха в глазах, повышая голос на вышестоящего по статусу. – Как видите не все наши ожидания совпадают с желаниями других. Раз уж вы утолили свой голод моим скотом, будьте любезны оплатить сумму, которую я хочу.

- Ох, если бы этого жалкого ягнёнка хватило для утоления моего голода, - грустно пропел Ян, довольно ловко перепрыгивая через подоконник.

В мгновение ока он оказался перед пастухом. Его волосы окрасились в серебряный, глаза пожелтели, а чёрный зрачок вытянулся. Ян оскалился в улыбке, оголяя острые животные клыки, показывая свою демонскую сущность перед наглым и чересчур смелым крестьянином. Чонин схватил пастуха за щеки одной рукой, впиваясь когтями в грязную кожу не до крови, но до заметных следов. За спиной демона уже во всю распушились белоснежные хвосты, показывающие его силу.

- Всё ещё хочешь выпросить деньги у меня или, наконец-то, одумаешься и сбежишь? – прошептал Ян у самых скул пастуха. Его горячее дыхание вышло вместе с паром в ночном воздухе, обжигая кожу простолюдина.

- Так значит слухи правдивы? – крестьянин испуганно попытался отшатнуться, но Ян держал слишком крепко, насмехаясь над жалкими попытками паренька. Молодой человек нахмурился и схватил Чонина за запястье, пытаясь скинуть чужую лапу со своего лица.

Ян почувствовал жжение на коже и попытался выдернуть руку, но хватка пастуха из-за оцепенения была слишком крепкой. Чонин болезненно рявкнул и воткнул свои клыки в плечо крестьянина. Пастух пришёл в чувство от шока и отпрянул. Ян отшатнулся на несколько шагов, рассматривая обожжённое запястье и неизвестного простолюдина.

- Кто ты такой!? – прорычал Чонин от злости. – Экзорцист? Заклинатель?

- Я.. я… я простой пастух из рода Ким! – с заиканием произнёс крестьянин, осматривая красный след от своей ладони на чужом запястье. Он был удивлён ничуть не меньше самого Яна.

- Ким? Из какой именно ты семьи? Назови свое имя, - приказал кицунэ, смотря прямо в глаза молодого человека.

- Сынмин, - неуверенно ответил пастух, все ещё перебирая в руках куски шерсти, которые уже спутались меж собой. Рукава одежд немного задрались, и Чонин разглядел амулет на запястье Кима.

- Сынмин? Золотая удача значит? – усмехнулся лис, показывая острые зубы. – Скажи, какого это быть под защитой богов? - Чонин наклонил голову на бок, спрятав руки за спину.

Лис начал ходить вокруг Сынмина, постепенно подходя ближе, как хищник, поймавший в ловушку свою добычу. Хвосты медленно вились в опущенном состоянии, показывая спокойствие кицунэ. Ким стоял на месте, не шевелясь. Кажется, он даже задержал дыхание, надеясь исчезнуть.

- Милый, до чего же милый пастушок, - посмеялся чисто и тихо Чонин, остановившись за спиной Кима. – Не бойся, иначе я не смогу остановить кровь, - Ян аккуратно коснулся кровавых следов от своих клыков на чужом плече. На этот раз ожога не осталось, отчего улыбка на лисьем лице стала только шире.

Чонин переместил руки на талию пастуха, развязывая пояс одежд. Лис проводил руками по всему телу и тихо напевал колыбельную на ухо Сынмина, чтобы успокоить. Пастух дрожал, но не от страха. Что-то тёплое с волнением разливалось по телу вместе с касаниями и голосом демона. Чонин тем временем уже оголил одно плечо Сынмина, именно то, которое ранил. Кицунэ наклонился ближе, проводя языком по кровавым дорожкам. Прелестный вкус человеческого мяса так давно не ласкал желудок Яна, что лис почти промычал от сладкого вкуса крови. Он крепко обнял Сынмина за талию, прижимая к себе и зализывая раны на плече с небывалым усердием. Чонин использовал только язык, стараясь не касаться клыками нежной кожи. Как бы сильно ни было желание отведать мяса, лишиться языка хотелось меньше всего. Мин лишь шипел от неприятных ощущений, но не дёргался. Постепенно боль затуплялась, а вскоре и вовсе прекратилась. Ким широко раскрыл глаза и коснулся места ран, но кожа там заросла и даже шрамов не осталось.

- Считай, что боги спасли тебя от смерти этой ночью, - тихо прорычал Чонин на ухо Киму, оставив лёгкий поцелуй на позвонках шеи.

Чонин обошёл пастуха, возвращаясь в свое поместье неторопливым шагом, по пути принимая свой человеческий облик. Хвосты испарились, волосы вновь стали угольно чёрными, и лишь кровь, окрасившая губы в алый цвет, напоминала о том, что Сынмину это не померещилось сейчас.

- Никогда не думал, что встречу овцу, что будет пугать лиса, - Чонин забрался на подоконник и через плечо бросил беглую ухмылку в сторону Сынмина.

- Почему вы не убили меня? – оцепенение спало с тела Сынмина, и он смог заговорить. Пастух даже попытался сделать шаг следом за юным господином, но ноги ещё не слушались его.

- Я не могу забрать жизнь человека, которого избрал один из богов. Ты… особенный, - после секундного раздумья произнёс Ян, щёлкнув пальцами.

Сынмин тут же провалился в сон, упав на траву. Чонин поднял свой ханбок, накидывая лишь на плечи, и подозвал слуг в свои покои. Он повернулся к большому зеркалу, разглядывая ожог на запястье, который совсем не болел.

- Отнесите того пастуха к его дому, - Ян кивнул в сторону улицы. Две служанки подошли поближе к окну, чтобы разглядеть паренька без сознания.

- Но, господин Ян, у этого мальчика нет дома, - произнесла та, что была старше. – Он ночует у тех, кто может приютить его.

- А что же с его семьёй? – Чонин нахмурился, разглядывая свое отражение в зеркале, стирая остатки крови тыльной стороной ладони.

- Погибли, когда он был совсем ребёнком. Обоих родителей убили на войне, - мрачно произнесла вторая служанка с длинной косой. Чонин вопросительно приподнял густые брови, не понимая вовсе о какой войне шла речь. Сколько он прожил среди людей, было вполне мирное время. – Ох, вы, должно быть, не знаете. Ещё до вашего рождения и появления в этом доме на южной границе королевства началась война. Туда сослали всех мужчин крестьян, а женщины шли в качестве врачевательниц. Его родители как раз были теми, кого призвали на войну.

- Так вот почему боги взяли его под свой присмотр, - пробормотал Чонин, потирая ожог большим пальцем. Даже так он не чувствовал боли от раны. – Значит, занесите его в свободную гостевую комнату и приготовьте одежду на утро, - приказал Ян, поднимая свой холодный взгляд. Через отражение в зеркале Чонин посмотрел на служанок, ожидая, когда они уже уйдут прочь.

Служанки переглянулись и удивлённо перевели взгляды на своего господина. Он никогда не отличался милосердием к людям. И все же оспорить приказ женщины не посмели, поэтому, откланявшись, две служанки спешно покинули покои господина, выходя на улицу.

Ян оперся о подоконник руками, наблюдая за лежащим на траве пастухом. Луна как будто светила только на него, заставляя поблескивать странное украшение на руке Сынмина. Чонин сразу понял, что это, но и сейчас ему это не дало никакой новой информации.

- Да знаю я, что он под охраной Эбису**, - выдохнул тяжело молодой господин, зарывшись пальцами в длинные волосы. – И зачем же боги свели тебя со мной, Ким Сынмин? – тихо спросил Ян, подняв лишь взгляд на пастуха, которого уже заносили в дом.

Всю ночь юный господин не мог уснуть в раздумьях о том, зачем же боги привели несчастного пастуха в поместье кицунэ. Сон настиг Чонина лишь под самый рассвет, однако долго насладиться дремой так и не удалось. Всё поместье стояло на ушах, и этот гул разбудил Яна. Господин вышел из своих покоев с явным проявлением гнева на лице. По коридорам был слышен топот нескольких ног, и именно на этот звук пошёл Чонин.

- Да как вы смеете лишать меня сна, хотите повторить ту кровавую ночь!? – рявкнул Чонин, поправляя резкими движениями чогори*, подходя все ближе к топоту. – Что у вас тут…!?

Чонин не успел договорить, потому что в него на полной скорости врезался Сынмин. Пастух свалил господина с ног прямо на пол. Ян крепко держал крестьянина за плечи, пока тот обнимал лиса за талию и лежал на полуголом торсе господина. Сынмин отошёл от шока через пару секунд и подскочил на ноги с красным от смущения лицом. Чонин поднялся лишь до сидячего положения, смотря снизу вверх на смущённого пастуха. Господин был так умилен румянцу на щеках Кима, что не мог перестать любоваться им.

- Ну и чего ты бегаешь с утра пораньше? – с усмешкой спросил Чонин, наклонив голову на бок. – Хочешь сбежать из логова лиса?

- Да, - честно ответил Сынмин, проходя мимо демона с гордо поднятой головой.

Однако планы Чонина насчёт пастуха были совершенно иными. Лис схватил за щиколотку Сынмина, останавливая его. Ким запнулся и почти потерял равновесие.

- Откуда у тебя этот амулет? – Ян взглядом указал на безделушку на руке Кима. – Кто тебе его дал?

- Один пожилой господин, у которого я раньше пас стадо. Он передал мне это перед своим переездом в другую деревню, - Сынмин поддел амулет пальцами, разглядывая его. - Правда, о нем никто из округи не помнит, будто его и не было.

- И ты даже не понял, что это был бог Эбису? – Чонин громко рассмеялся, падая на пол всем телом. – Наивный же ты ребёнок. Тебя же одурачить на раз плюнуть! Теперь понятно, почему тебя привели сюда. Нет никого хитрее лисиц, и нет никого наивнее овец.

- Я вас не понимаю совсем.

- Пойдём завтракать, - Чонин поднялся с пола, завязывая свои волосы в высокий хвост. – С этих пор это место и твой дом.

- Нет, я не могу здесь оставаться! - Сынмин начал противиться, но никто слушать его не собирался.

Чонин просто повёл пастуха за собой, держа за рукав одежды. Новые ожоги ему были ни к чему. Ян вёл Сынмина по коридорам, расписанными лучшими художниками в округе. Ким не мог сдержать восторженного вздоха, когда он проходил мимо красочных росписей. Чонин заметил это и улыбнулся от того, какой же этот пастух наивный. Кицунэ тут же подавил улыбку, когда зашёл в просторный зал столовой. На низком столе уже стояли различные блюда, от одного лишь вида которых у Сынмина разбежались глаза, а живот подал признаки голода своим урчанием.

- Можешь садиться и есть, - Ян подтолкнул пастуха к столу, чтобы тот был смелее. - Я один все равно это не съем.

Чонин сел на одну из подушек с идеальной осанкой. Он оглядел все блюда и только после элегантно взял палочки и серебряное блюдце размером чуть меньше ладони. Чонин брал маленькие кусочки разных блюд, смешивая их между собой и чередуя. Кицунэ никуда не торопился, даже во время еды придерживаясь правил этикета, которым его научили.

- Как тебе... - Чонин поднял взгляд на Сынмина и оцепенел от увиденной картины: пастух чуть ли не руками ел рис и брал столько мяса, что маленькое блюдце было переполнено в несколько раз. - ...еда?

- М? - Ким отвлёкся от пожирания всего, что могло влезть в него. Сынмин вытер руки об себя, пока прожевывал все мясо, которым был набит рот. - Это очень вкусно! Давно я такого не ел! - Мин был похож на щенка в этот момент. Чонин представил, как он бы уже размахивал хвостом от восторга, и улыбнулся, заедая улыбку кусочком спаржи.

- Я рад, что ты оценил эти блюда, но есть кое-что, что мне не нравится, - Чонин оставил блюдце и положил сверху палочки. Ян поднялся с места и обошёл весь стол, дойдя до Сынмина. - Твои манеры никуда не годятся, - лис ударил ладонью по спине пастуха, заставляя выпрямить позвоночник. - Ты не животное, чтобы так себя вести!

Чонин на мгновение замер. Точно такие же слова ему говорил господин Ян, когда лис впервые ел среди людей. Чонин ещё раз осмотрел Сынмина, находя все больше сходств между пастухом и маленькой версией себя.

- Повторяй за мной, - Чонин сел рядом с Сынмином и взял блюдце в одну руку и палочки в другую. Лис потянулся к тарелке с пулькоги***. Он взял всего несколько кусочков, положив в маленькое блюдце и только потом ел мясо. - Ешь неспеша, твоё мясо никто не украдёт здесь. Бери понемногу, если твой рот будет набит, то можно поперхнуться и задохнуться, - Сынмин вздрогнул и кивнул, повторяя за Чонином.

Трапеза вышла затянутой в связи с обучением Сынмина ключевым правилам этикета за столом. Чонин и понятия не имел, что некоторые крестьяне имеют такие же познания о манерах, как животные. После такого культурного шока Ян решил устроить посвящение Сынмина в жизнь настоящего человека из аристократии.

- Ты читать-то хоть умеешь?

- Вы должно быть шутите? - Сынмин посмотрел на Яна, как будто тот лишился разума. - Только люди высшего слоя могут получать образование. Я не умею ни читать, ни писать.

- Это мы исправим, - Чонин ускорил шаг и махнул рукой, чтобы Ким поторопился за ним.

Пастух еле поспевал за быстрыми шагами господина. Они оказались в месте с множеством шкафов, где каждая полка была забита свитками и книгами. Чонин без лишних объяснений посадил Сынмина за столик на подушку, а сам исчез где-то между огромных стеллажей. В огромной библиотеке семьи Ян можно было найти все, что угодно, но Чонин искал книги для детей. По ним его учили алфавиту когда-то.

- Вот, смотри, - Чонин вернулся со стопкой книг, раскладывая их перед Сынмином. - Я не хочу тратить много времени, поэтому ускорим процесс, - лис повернул лицо Кима к себе. Чонин смотрел прямо в глаза пастуха, забираясь в его разум, чтобы погрузить в иллюзию, где время шло быстрее, чем в реальности. В этой иллюзии они провели около недели, но когда чары были сняты оказалось, что прошло всего пару часов. Это и правда помогло, ведь после такого урока Сынмин за раз выучил алфавит и чтение по слогам.

- Письмом и каллиграфией займёмся в следующий раз, а пока тренируй чтение, - Чонин похлопал по плечу Сынмина и вышел из библиотеки, потягивая затекшие мышцы.

Сынмин довольно быстро усваивал весь материал и привыкал к новой жизни. Он все ещё настороженно относился к Чонину. Кто знает, что на уме у демона-лиса? Быть может, ему по душе мясо образованных людей, вот и выращивает себе лакомство? Ян был в меру строг, требуя продвижения от Сынмина в изучении основ. Иногда он сам забывал, зачем возится с Кимом, но амулет на чужом запястье постоянно напоминал - Сынмина сюда привёл сам Эбису, один из высших богов. Не может же это быть просто так.

- Господин Ян, господин, - Сынмин бежал со всех ног по саду. Его лицо светилось от радости, поэтому Чонин даже оторвался от книги, которую читал.

Кицунэ лежал под деревом, прячась от палящего солнца под ветками. Его волосы были распущены, именно поэтому там уже были впутаны разные листья и травы.

- Что случилось, удачливый Сынни? - с нежной улыбкой спросил Чонин. Какое-то время он уже называл Сынмина этим прозвищем, а пастух не был против. Он даже почти не смущался, лишь слегка покрываясь румянцем.

- Я написал сам кое-что! - Ким протянул листы, на которых чернилами были выведены довольно аккуратные слоги.

Пока Чонин изучал письма Сынмина, пастух присел рядом с господином и начал мягко вычесывать его волосы от ненужного. Ян ни капли не возражал, позволяя делать Киму все, что душе угодно.

- Молодец, все верно, - кивнул Ян, положив листы рядом с собой. - Тебе полагается подарок за проделанную работу. Чего ты желаешь?

- Поцелуй, - обыденно произнёс Мин, не отвлекаясь от заплетания волос господина в простую косу. - Хочу поцелуй от вас.

Чонин повернулся к Сынмину, чтобы убедиться в серьёзности его слов. На лице Кима не было ни намёка на шутку, а потому Чонин напрягся ещё больше. Он никогда не сближался с человеком настолько, чтобы позволять даже объятия, а тут целый поцелуй. И дело было даже не в том, что Сынмин был недостаточно близок к лису. Наоборот. За последние недели пастух стал самым близким человеком Чонину, при взгляде на которого на душе сразу расцветали анемоны. Такое чувство впервые настигло лиса за всю жизнь, поэтому он боялся спугнуть его. Это чувство было таким хрупким, что Ян старался быть трепетным по отношению к нему, чтобы прочувствовать это в полной мере. Лёгкое волнение, лёгкость, счастье от одного лишь взгляда в сторону Сынмина. Это было так прекрасно, но мимолетно. Обычно через мгновение это чувство менялось тяжестью в животе и нервозностью, как будто Ким вот-вот испарится или сбежит от кицунэ.

- Я никого никогда не целовал, - почти без лишних эмоций сказал Ян. Из-за того, что волосы были заплетены, красные уши было невозможно скрыть.

- Я тоже, - признался Ким, взяв за руку юного господина. - Давайте вместе научимся, чтобы не ударить в грязь лицом перед нашими будущими возлюбленными.

- Ты хочешь уйти от меня к кому-то другому? - Чонин вырвал свою ладонь из ладони Сынмина. Возмущение и обида сочились из слов лиса слишком заметно даже для пастуха.

- Я никогда не захочу уйти от вас, но вы можете оставить меня в любой момент. Я боюсь этого.

- Нас свели сами боги в ту ночь, когда я съел твоего ягнёнка. Я не посмел пойти против божьей воли, - Чонин был максимально серьёзным, приподнимая указательным пальцем за подбородок голову Сынмина. - Я поцелую тебя, только если пообещаешь, что не оставишь меня.

- Клянусь своей удачей, что всегда буду с вами, госп...

Дальнейшие слова Сынмина затерялись в поцелуе. Чонин совсем по-детски чмокал губы и все лицо Сынмина. И хоть это не совсем то, чего ожидал Ким, этого ему хватило, чтобы сердце начало трепетать от нежности и хотеть подставиться под каждый крохотный поцелуй Чонина. Им вдвоём хотелось навсегда остаться в этом саду под деревом, остаться в этом моменте нежности и ещё неизведанного чувства первой влюблённости для обоих.

Хитрый лис и наивный пастух. Их пути, благодаря воле богов, пересеклись в голодную ночь кицунэ и с тех пор сплетались все больше, превращаясь в единую дорогу жизни.