— Теперь ты не такой смелый?
Чужой шёпот обжигает ухо Феликса, и он готов застонать в голос, от того насколько сексуально звучит парень напротив, но позволяет себе лишь нервно сглотнуть.
Ли не мог назвать себя неудачником, но сегодня ему капитально не везло — сначала он достаточно громко присвистнул, когда увидел крепкий зад какого-то парня, подбирающего с земли выпавшую ручку, а когда тот повернулся, вопросительно глядя на младшего, то с ужасом опознал в этой самой привлекательной заднице президента студсовета — Бан Кристофера Чана. Феликс только поступил, но естественно с самыми важными старшими был ознакомлен. А теперь хотел провалиться под землю. Однако, Крис только просканировал его своим взглядом и ничего не сказал.
Потом, этим самым старшим он был застукан в библиотеке, в момент весьма активного жестикулирования и обсуждения утреннего происшествия. Ликс рассказывал о своём позоре Джисону и оправдывал себя тем, что, глядя на такую задницу, грех не присвистнуть, да ей вообще можно памятники ставить и молиться всё свободное время, когда Чан прошел мимо младшего. По ухмылке Ли понял, что президент все слышал.
Следующие полчаса, ржущий Хан пытался отговорить Ликса от смерти через повешение на резинке от трусов, потому что Ликс был уверен, что еще два года рядом с Чаном (до момента выпуска старшего) после всего этого он не переживет.
— Да брось драматизировать, — Джисон ловит в свою сторону взгляд а-ля «ты меня не понимаешь, почему я вообще с тобой дружу?», — ну услышал и услышал, что такого-то? За это не отчисляют.
— А вдруг он расценит как сексуальное домогательство? — бурчит Ли уткнувшись в лицом в коленки.
— Ты же его не лапал.
— Тогда как сталкерство.
— А это с чего? — хмурится Джисон. — Да не суть в общем. Я чего рассказать то хотел — старшие сегодня устраивают вечеринку для перваков, ты в деле?
— Нет, — мотает головой Ликс. — Я очень занят. Буду искать маленькую страну куда можно быстро эмигрировать.
— Эмигрировать?
— Да. Сменю имя, куплю дом и буду разводить альпак. Стричь, продавать шерсть и этим зарабатывать на хлеб. Прощай карьера танцора, здравствуй пастушка-Феликс.
— Господи, не думал, что звание «Драма-квин» переходящее, и Джинни им больше не обладает, — Хан закатывает глаза и падает на пол рядом с Феликсом. — Брось, Ликс, я уверен Чан слышит такое по десять раз на дню, и не обращает внимание. Сомневаюсь, что он не осведомлён о своей привлекательности.
— Ещё лучше. Теперь он будет считать меня одним из тех придурков, которые не могут держать свой язык за зубами.
— Да, блин, Ликс. С чего ты взял что президенту студсовета вообще есть до тебя дело? — Джисон раздраженно ерошит свои волосы. — Ты ж устав не нарушаешь.
Ликс вздыхает.
Вообще ему очень хотелось бы чтобы президенту было до него дело, но видимо это всё останется несбыточными мечтами. Хотя после сегодняшнего — лучше б забыл и не вспоминал о его существовании. Ли покусывает губу — старший сразу привлёк его внимания на церемонии приветствия, когда читал свою речь. Такой манящий, властный и уверенный тон, и в тоже время — добрый взгляд, улыбка на пухлых губах и ямочки на щеках от неё же. Крис был участлив, всегда помогал с вопросами новеньких, рассказывал и подсказывал подходы к преподавателям. В общем лучший бойфренд матириал, что он встречал.
Феликс увяз в президенте еще больше, когда увидел его без футболки в студенческом спортзале — конечно же, Чан по классике жанра обязательно должен был быть еще и спортсменом, чтобы окончательно свести младшего с ума.
Свести с ума, и заставить стабильно раз в неделю передёргивать на образ, который кажется был выжжен в мозгу — подкаченные руки, тяжело вздымающаяся от глубокого дыхания грудь, и кубики на прессе.
Тогда на бёдра он даже не обратил внимания — и поэтому сегодня так спросонья влип.
И чёрт…
Он не сказал ни грамма лжи — задница Криса действительно заслуживала поклонения (хотя Ликс был пассивом, никто же не мешает просто жамкать и любоваться, да?) и всех дифирамбов, что он был способен придумать — но уверен, что после сегодняшнего выставил себя в не самом лучшем свете и максимально отдалил от президента.
И от его рук.
И от его задницы.
И его ямочек…
Ликс вздыхает еще трагичнее и заслуживает тычок в бок от Хана.
— Прекращай хандрить. Вечеринка лучший способ справиться с сегодняшним стрессом.
— Там будет президент.
— Чанбин-хён сказал, что на такие мероприятия тот не ходит.
— А как же следить за студентами?
— Это что-то вроде демонстрации доверия. Разве тебе хочется его подвести? — Ликс отрицательно мотает головой, и Хан продолжает. — Вот и другим — нет. Поэтому пьянка пьянкой, но всё в рамках приличия.
— Так не бывает.
— Вот пойдём, и проверишь. В конце концов, что ты теряешь?
— Возможность проснуться со здоровой головой?
— Так тебя и никто не просит напиваться. Хватит ломаться, Ликс. Я зайду за тобой в пять.
Хан быстро чмокает Феликса в щеку и уносится по направлению к своей аудитории, оставляя младшего на полу. Феликс торгуется со своей совестью — эмигрировать или все же сходить на вечеринку — и понимает, что вечеринку он потянет, а смену страны — не очень. Ему действительно надо отвлечься…
В итоге Хан врёт.
Феликс отлавливает Джисона и уволакивает его в какой-то закуток большого дома, где проводится вечеринка.
— Ты же сказал, что президент не ходит на такие мероприятия?
— Ликс, я клянусь тебе, Чанбинни-хён сказал, что его обычно не бывает, — Хан хлопает глазами и выражает полнейшее недоумение. — Я не знал, что он тут будет. Зачем мне добивать твоё утреннее состояние?
Феликс смотрит недоверчиво, но Джи действительно растерян, а потому вздыхает.
— Я тогда пойду. Не хочу с ним сталкиваться.
— Ли Ёнбок! — глаза Хана загораются опасными огоньками, и он тычет пальцами в чужую грудь. Между прочим — весьма болезненно. — Ты твою мать действительно собрался скрываться от него всю учёбу? Ты идиот?
— Ты не понимаешь…
— Это ты не понимаешь! Мы только поступили. Сколько сил ты угрохал? Сколько ночей не спал? И ты собираешься всё это похерить только из-за того, что случайно просвистел в след Чану? Ты совсем с головой не дружишь?
— Я…
— Ты. Ты, Ликс. Ты ведёшь себя как маленькая истеричка. Собери свои яйца в кулак, и насладись весельем. Даже если он здесь — тебе не пофиг?
Ликс задумывается. В конце концов — Хан прав, вечно он от Криса бегать не сможет. Так может действительно следует сделать вид что ничего страшного не произошло? Чан же не набрасывался на него с претензиями, так в чём проблемы?
Проблемы — в голове.
— Ты прав, — сдаётся Ликс. — Я слишком драматизирую.
Лицо Хана моментально преображается и он заразительно улыбается.
— Другое дело, — подхватывает младшего под руку и тянет в самую гущу тусовки. — Эта вечеринка — возможность завести новые знакомства и проявить себя. Здесь все талантливы, а это может сыграть на руку! Пора показать всем кто тут есть чего стоит Ли Феликс!
И Феликс показывает — на импровизированном танцполе приковывает к себе взгляды, в караоке заставляет практически сворачивать шеи, чтобы разглядеть кто обладает таким восхитительным глубоким голосом, в игре элиас — бьёт рекорды на пару с Ханом, заслуживая версию, что у них с Джисоном одна клетка мозга на двоих. Феликс играет в алкогольный пинг-понг, но быстро выбывает из-за силы противников, рубится в приставку и правда заводит множество знакомств. Фанты, правда или желание, дженга — Ликс участвует во всех развлечениях, наслаждаясь тусовкой. Алкоголя на вечеринке очень много — от простого пива до виски многолетней выдержки, но Джисон сказал правду — никто не напивается до поросячьего визга и творения лютой дичи. И Ли немного удивлён, но ему некогда на это обращать внимания — нуны со старших курсов продолжают фонтанировать идеями по общему развлечению и ему безумно это нравится.
Настолько, что он не замечает взгляд, прикованный к нему на протяжении всего вечера.
Пока не встречается с ним во время игры «Десять минут в раю».
Когда бутылочка замирает напротив него и Криса, Ликс понимает, что влип.
Он так ловко обходил все места, где мог возникнуть президент, и всё-таки оказывается с ним рядом. Чан смотрит заинтересованно на младшего, и протягивает ему руку — отказаться от пары это практически влить в себя литр алкоголя, а Феликс не готов к таким подвигам, поэтому вкладывает свою ладонь, под улюлюканье толпы. Всё же президент — лакомый кусочек.
Они оказываются вместе в весьма тесной каморке — десять минут отсчитывают те, кто остался снаружи — и Ликс панически продумывает темы для разговоров. Он уже успел познакомиться с Минхо, повалять дурака с Ханом, и посплетничать о Чанбине с Хёнджином, но никак не ожидал оказаться здесь с президентом.
Более того, не представлял, о чем с ним собственно сейчас разговаривать.
Да Крис в принципе не играл до этого поворота бутылочки.
Однако Чан берёт всё в свои руки, делая шаг к Феликсу, лишая его возможности нормально дышать всего одной фразой:
— Не думаю, что мне хватит десяти минут чтобы отправить тебя в рай, маленький. Я люблю долгие прелюдии…
И Ликс лишается возможности думать…
Упирается ладошками в чужую грудь.
— Я Ли Феликс.
— Я знаю, — фыркает Крис. — Мне представиться?
— Ты Бан Кристофер Чан, — Ликс всё еще пытается отодвинуться.
— Хороший мальчик. Помнишь, как зовут президента студсовета. Это может быть полезным, — младший хочет возмутиться, что провалами в памяти он не страдает, но Чан продолжает. — Однако не помнишь, как выглядит его задница, а потому свистишь…
— Это не имеет отношения к учёбе, с чего мне это помнить? — вяло отбивается Феликс, понимая, что Крис его запомнил. Жар чужой груди его отвлекает, а дыхание над самым ухом запускает парады мурашек по позвоночнику. А еще кажется младший начинает возбуждаться. — Это было случайностью…
— А твоя пламенная речь в библиотеке? — Крис играет против правил, откровенно наслаждаясь ситуацией. Очаровательный малыш отрицает свою заинтересованность. — Тоже случайность?
Ликс радуется, что в каморке темно и старший не увидит ни лихорадочного блеска в его глазах, ни румянца на щеках.
— Я говорил правду.
— Так почему медлишь? — Крис прихватывает мочку младшего губами, и Ликса словно прошибает током. Он низко стонет и пугается откровенности звука, который сам издал. — Теперь ты не такой смелый?
В голове Феликса перекати поле, а в горле пустыня, и он понятия не имеет, что имеет ввиду президент. Он должен поклоняться? Ему разрешили прикоснуться к заднице Криса? Что, мать вашу, он может сделать?
— Десять минут истекли, — в дверь стучат и Ли вздрагивает, а Чан немного разочарованно вздыхает.
Но уже перед тем как выйти из каморки, ловит младшего за руку и шепчет на ухо:
— Мы не договорили. И если хочешь — можем продолжить в другом месте.
Шестерёнки в голове Феликса крутятся с трудом, и младший едва выбирается из комнаты уносится в кухню на поиски чего покрепче. Чан разочарованно отслеживает траекторию побега, и замечает, как за Ли семенит Хан.
Крис знает про Феликса больше чем тот думает, но пока вскрывать все карты не намерен. Он даёт ему возможность решить самостоятельно, хочет ли Феликс чего-то или продолжит пускать на него слюни со стороны, и возвращается к играющим. Впрочем, больше не присоединяется к игре, а усаживается на диванчик, сразу же включаясь в разговор ребят из студсовета.
Ликс залетает на кухню и хватает первый попавшийся бокал со стола, практически сразу же его опустошая. Закашливается — в бокале оказывается весьма крепкое пойло, но мозгу Фела именно оно и нужно, даже если само тело сопротивляется. В кухню заходит обеспокоенный Джисон.
— На тебе лица нет, — Ликс нервно хихикает, заставляя нахмурится Хана еще больше. — Он отчитал тебя за сегодняшнее происшествие?
Ликс думает — лучше б отчитал, чем подарил надежду на взаимность. Джи ждёт ответа, а потому Ликс мотает головой.
— Нет. Мы… поговорили.
— Поговорили?
Нет, в целом разговором это назвать нельзя — так, бессвязный лепет. Но младший кивает.
— Да. Он сказал не переживать из-за случившегося.
Хан расслабленно выдыхает.
— Значит проблем нет?
— Нет.
Наверное, нет. Если не считать, что Ликсу вроде как дали зелёный свет, а ему не хватает смелости, поэтому он сметает все «эликсиры храбрости» что находятся в поле его зрения, которое постепенно сужается. Джисон вновь недоверчиво косится на друга.
— Ты бы не налегал. Я тебя домой не потащу.
— Угу, — только бормочет Ликс и тянется к новому бокалу.
Из-за адреналина в крови Феликса практически не развозит, а потому он очень плохо ловит чувство меры. И только когда Джисон перехватывает его руку, вновь угукает. Кажется, хватит.
Хан смотрит обеспокоенно, но Ли заплетающимся языком говорит что всё в порядке, и он готов вернуться к игре. Джисон, конечно, хотел, чтобы Ликс отвлёкся от самоедства, но совершенно не такой ценой. Думает во что ему встанут утренние причитания младшего и вообще сможет ли он разбудить его. А еще благодарит высшие силы и деканат, что у Ли завтра только одна пара и та по философии. Не хорошо конечно, но можно прогулять. Он аккуратно буксирует младшего в комнату, и Феликс едва попадает в гостиную, то сразу же преображается — вытягивается, как струнка, сканирует местность, и заметив объект своих воздыханий (по совместительству ночных снов с влажным исходом) целенаправленно направляется к президенту. Хан успевает только побледнеть, когда Феликс плюхается на колени старшему и, оплетая чужую шею своими руками, что-то шепчет на ухо. Джисон замечает, как выражение лица Кристофера меняется с удивленного, на хищно-сексуальное и радуется, что он не Феликс и краш на президента не ловит, а не то просил бы взять его прям там. Джи замечает, как рука Чана сжимается на талии младшего, и он что-то так же тихо спрашивает в ответ, а получив положительный кивок, мимолётно прижимается своим носом к чужому виску. Затем быстро прощается и, придерживая младшего, покидает вечеринку.
Джисон понимает, что краш не только у Феликса.
Феликс приходит в себя медленно — голова адски раскалывается, горло сушит, а в памяти кажется нихреновые пробелы. Сколько он вчера выпил? Что вчера он вообще пил?
Он пытается разлепить глаза, и слышит смешок над головой.
Не похоже на Джисона.
— Проснулся?
Голос участливый, но заставляет резко распахнуть глаза, а затем зажмуриться от яркого света, проникающего через расшторенные окна. Феликс стонет, и смешок повторяется, а затем рядом с кровати кто-то поднимается и уходит. Ликс слышит удаляющиеся шаги и вновь предпринимает попытку открыть глаза, но делает это осторожнее чем в первый раз. Оглядывает комнату, и задумывается где он и сколько времени. Комната просторная, светлая и выполнена в теплых тонах. Рядом с кроватью — большой письменный стол, стоит аппаратура для домашней звукозаписи, на стенах — несколько грамот и наград, но со своего места Ликсу не разглядеть фамилии, а потому проще дождаться владельца.
Шаги возвращаются.
Тянет зажмуриться, хотя Ликс понимает, что это нерационально. Он помнит, как уселся к Чану на колени на глазах всех оставшихся, и шепнул на ухо, что не против воспользоваться его предложением. Помнит, как они сели в такси, добирались до дома старшего. Как Чан поглаживал его ладонь в машине, и как самого Ли размазывало от трогательности этого жеста. Как переступил порог чужой квартиры…
А дальше темнота.
Дошли они до самого главного?
Ему понравилось?
А Чану?
Феликс чувствует, что на нём чужая одежда, но совершенно не помнит, как в неё переодевался.
В проёме появляется президент и Ликс раскрывает глаза еще шире чтобы не упустить ни сантиметра чужой кожи — на Крисе только шорты, и Феликс пользуется случаем, разглядывая чужой торс вблизи. Взгляд скользит по кубикам, отмечает бицепсы и подтянутую грудь с тёмными сосками, жадно облизывает ключицы, цепляется за кадык и отсутствие следов на нём, встречаясь с тёплыми глазами в которых плещется игривость.
Вновь появляется желание спрятаться под одеяло или эмигрировать.
Однако, президент протягивает ему стакан воды и таблетку, и младшему приходится принять сидячее положение, чтобы выпить лекарство. Чан усаживается рядом. Дожидается пока Ли закончит опустошать бокал, догадываясь о сушняке, и спрашивает:
— Что последнее ты помнишь?
Ликс краснеет, понимая, что утаить провалы в памяти не удастся, и тихо вздыхает:
— Как переступил порог твоей квартиры.
— Ну ничего существенного не упустил, — кивает Чан. — Ты слишком много выпил и уснул разуваясь.
Ли всё-таки прячется под одеяло что-то невнятно бормоча, стремясь скрыть окончательно покрасневшие щёки в таком возмутительно белом постельном белье. Крис отставляет бокал на тумбу, и укладывается боком рядом с комочком несчастья, который бубнит проклятья и оды жалости к себе. Это забавляет.
Младший всё еще очарователен.
Так сокрушается, хотя ничего криминального не сделал.
Крис как ни странно догадывался, что именно так всё и произойдёт, а потому просто спокойно подхватил младшего на руки, удивляясь его тонкости и малому весу, переодел в свою одежду — чтобы спалось удобнее и улёгся рядом.
Не удержался, конечно, и чмокнул в макушку, получив сонное мурчание, но остался доволен.
А уж когда младший среди ночи оплёл его как коала, заставив вздрогнуть — умилился вновь.
Такой милаш.
Комочек из одеяла и скорби перестает бубнить и высовывает носик-кнопочку, уставляясь печальными глазками на президента. Чан давит писк умиления, и спрашивает:
— Настрадался?
Феликс насупливается.
— Нет.
Хочет было нырнуть обратно, но Крис ловко откидывает одеяло куда-то им в ноги и вновь смотрит на младшего. Ли от взгляда скрывает лицо в своих ладонях. От взгляда и от вида полуобнаженного тела. Старший вздыхает:
— Феликс, может мы вернёмся к изначальной цели твоего приезда?
Ликс недоверчиво раздвигает пальчики, приоткрывая один глаз.
— Ты был тогда серьёзен?
— Разве было похоже, что я шутил? — Чан выгибает бровь. — Да и кажется ты мне ответил, что действительно этого хочешь, когда я переспросил тебя. Теперь передумал?
Феликс убирает от лица ладони, покусывает свои губы. Он в целом уже достаточно перед Чаном опозорился, уснув в прихожей, но кажется старшего это абсолютно не волнует. Может плюнуть на всё и поддаться желаниям? Когда он еще сможет оказаться в его постели?
Чан, видя сомнения на мордашке Феликса, вздыхает и подаётся вперёд, мягко целуя пухлые губы младшего. Он заприметил заинтересованные взгляды Феликса уже давно, да только тот старательно избегал его в стенах института. А вчера утром судьба преподнесла ему подарок в виде неловкой ситуации. В том, что это не просто случайность он убедился уже в библиотеке, когда ненароком подслушал чужой разговор. А где обнаружить младшего узнал уже от Чанбина. Не то чтобы Крис прям страдал от любви, просто начало семестра всегда сплошная головная боль для президента. Он обязательно подошел бы позже, но вполне доволен что всё произошло, как произошло.
Ликс испуганно замирает, когда чувствует губы старшего, но только на мгновение. Тело реагирует быстрее мозга и Ли приоткрывает рот, пропуская чужой язык внутрь. Крис целует нежно, но глубоко — не напирает, давая возможность отстраниться, хотя младший не собирается этого делать.
Помирать — так с музыкой.
Феликс запускает пальчики в волосы президента, и прижимается к нему, чувствуя, как чужие губы расплываются в улыбке. Но Ли это мало волнует, потому что он получил доступ к столь желанному старшему и будет пользоваться ситуацией на всю катушку.
Президент отстраняется, давая им возможность сделать глоток воздуха, а затем нависает над Феликсом. Разглядывает щечки с веснушками, блестящие глазки и покрасневшие от поцелуев губы. Ведёт кончиком носа по скуле, оставляя поцелуй на подбородке.
— Что ты там вчера говорил про мою задницу?
Ликс ойкает, но понимает, что смысла отбрыкиваться нет.
— Хочу оставить на ней свои отметки.
— Очень хочешь? — Крис не перестаёт оставлять крохотные поцелуйчики на коже Ли, наслаждаясь его дрожащим голосом.
— Очень.
Чан поднимается к лицу младшего и проводит кончиком языка по губкам-бантикам. Затем отстраняется, стягивая с себя шорты, под которыми не оказывается трусов, и укладывается на живот, размещая голову на руках перед собой.
— Приступай.
Феликс буквально давится воздухом от такого заявления, но быстро собирается с мыслями и усаживается на чужие ноги. Скользит пальчиками вдоль позвоночника, радуясь мурашкам на чужой спине. Касается губами лопаток, опускается ниже, оставляя влажный след от языка и подбирается наконец-то к булкам старшего. Не отказывает себе в удовольствии и сжимает их пятернёй, наблюдая как кожа белеет под пальцами, а Крис нервно втягивает воздух сквозь зубы. Ликс играется — ему нравится чувствовать чужую кожу и мышцы под ней, он наслаждается контрастом их размеров, и практически мурлычет, как вдруг Чан хрипло напоминает:
— Ты хотел оставить отметки, малыш. И когда я говорил про долгие прелюдии — это относилось к обоюдным ласкам.
Ли вздрагивает от проникновенного тона чужого голоса и обещания продолжения, что прозвучало, а потому больше не мешкает и склоняется к одной из половинок слегка прикусывая её. Чан стонет, и младший чувствует, как президент буквально вибрирует под ним. Ликс конечно хотел бы оставить там пару укусов, но это достаточно болезненно, поэтому обходится засосами.
По одному на каждую половинку.
Сползает с Криса, и сразу же оказывается заваленным на кровать старшим, что возвышается над ним. Глаза Криса тёмные — в них столько похоти, что можно утонуть и не выплыть. Ли и не хочет выплывать. Младший тянется к губам президента и тот сразу же отвечает, превращая почти целомудренное прикосновение в грязный и развратный поцелуй. Ликс хнычет и извивается, стремясь прижаться поближе к президенту, но тот отстраняется, вынуждая захныкать.
Старший ухмыляется.
— Спокойно, маленький, я никуда не ухожу. А для дальнейшей программы минимум на тебе слишком много одежды.
— Программа минимум? — бормочет Ликс, пытаясь в голове уцепиться за смысл слов. Но ласковое обращение лишает возможности нормально мыслить.
— Да, — Чан стягивает шорты и футболку младшего. — Два-три твоих оргазма до того, как я в тебя войду.
— А есть программа еще меньше? — слегка пугается Ликс. — Во мне не так много жидкости.
Чан задумывается и хмыкает.
— Как скажешь, — пальцы старшего стягивают трусы, отбрасывая их в сторону. — В конце концов к минимуму мы сможем вернуться после завтрака.
Ликс хочет что-то сказать, но мысли исчезают в тот самый момент, когда Крис заглатывает его член. Перед глазами белое полотно, а способность разговаривать кажется отключили — Феликс раскрывает рот, как выброшенная на берег рыба, но не может издать ни звука. Чан бросает лишь быстрый взгляд наверх чтобы убедиться, что младший еще дышит, и улыбается про себя.
Какой отзывчивый малыш.
Очаровательно.
Крис запускает руку под подушку выуживая на свет лубрикант. Открывает крышку и не жалеет смазки — не хочется, чтобы Ликсу было больно. Младшему хочется доставлять только сумасшедшее удовольствие. С чем собственно Чан пока прекрасно справляется. Продолжая ласкать младшего языком, аккуратно растягивает дырочку Феликса, скользя одним пальцем внутрь. Добавляет остальные только когда Ликс начинает подмахивать, направляя к нужной точке.
Крис задевает простату, когда погружает в младшего уже три пальца, и у Феликса прорезается голос. Ли вцепляется в простыни и сгибается пополам, не выдерживая и кончая в чужое горло. Чан, чувствовавший чужое приближение, спокойно проглатывает семя младшего, и отстраняется только когда, Ли перестает дрожать. Приближается, чтобы заглянуть тому в лицо и убедиться, что всё в порядке, совсем не ожидая, что младший резко притянет его к себе для поцелуя. Ликс целует — целует с напором и жалобным хныканьем, проникая в чужой рот языком и потираясь своим вновь крепнущим возбуждением.
— Пожалуйста, Крис…
Старший вновь перехватывает первенство в поцелуе и из-под той же подушки достает квадратик презерватива. Торопливо раскатывает латекс, по давно стоящему члену, шумно выдыхая сквозь зубы, и передавливает себя у основания, потому что кажется готов кончить от первого толчка. Устраивается между ног младшего и приставляет головку к колечку мышц. Феликс подмахивает, совершенно не помогая успокоиться, и президент рычит, осторожно погружаясь внутрь. Ротик младшего распахивается и Чан занимает его своим языком, сцеловывает каждый всхлип. Президент устанавливает размеренный темп, наслаждаясь ощущениями узости и следит за каждой эмоцией на чужом личике, но Ли не выражает никаких признаков боли. Только реснички подрагивают с каждым глубоким толчком. Чан ускоряется и опускает ладонь на аккуратный член младшего, подстраивая движения руки под его темп.
Феликс царапает коготками чужие предплечья, выгибаясь в момент оргазма и утягивая Криса за собой. Президент еле успевает выйти и отстранится от младшего, чтобы ненароком не раздавить, и укладывается рядом. Они какое-то время просто лежат в тишине восстанавливая дыхание, а затем Чан находит ладошку Ли, переплетая их пальцы. Разнеженный Ликс мягко улыбается. Сейчас ему очень хорошо.
Старший поднимается с кровати, и Феликс сразу же замечает свои отметки на чужих ягодицах. Делает вывод, что смотрятся они идеально.
Ойкает, когда Чан подхватывает его на руки и выносит из комнаты в неизвестном направлении. Которое становится вполне узнаваемым, когда президент открывает дверь и усаживает младшего на стиральную машинку, пока сам настраивает воду в душевой кабине.
Ликс впервые за утро задумывается — а что дальше.
Задумывается настолько, что не замечает, как Крис возвращается к нему, и приводит в себя лёгким поцелуем в кончик носа.
— О чём задумался?
— О том, что дальше, — признается осторожно Ликс.
— Дальше? — утвердительный кивок. — Завтрак. И обещанная программа минимум.
— А есть максимум?
— Конечно, — Крис помогает Феликсу встать внутрь кабины и не поскользнуться, и забирается сам. Тянется к мочалке и бутылочке геля для душа. Ли вопросительно смотрит на президента. — Максимум это сделать тебя своим парнем и уговорить переехать ко мне, очаровашка. А теперь повернись, мне нужно потереть тебе спинку.