— Вы нарушили все мыслимые и немыслимые правила по лимиту крутости. Полиция уже приехала за вами. Пройдёмте, оформляться. 

— Ыхых! Я сдаюсь. Арестуйте меня полностью.

— Готовьтесь к тщательному досмотру. Руки на стену, ноги расставить. Будем оглажи… кхм, обшаривать.

— Оу, оу, оу, ну, что вы в самом деле!

— Молчать, руки я сказал. Да, вот так. В задних карманах пусто, правда едва протиснулся. Пардон, у вас не пусто, но кроме ваших прелестных ягодиц ничего нет. Спускаемся ниже, так, а это у нас что такое? А это у нас чудесные ножки. Левая ножка. Прелесть какая. И правая ножка. Как левая, но правая. Полный набор.

— Мхмхм, а можно полегче? Превышение должностных полномочий и все такое. Слышали?

— Какие умные слова знает этот прелестный ротик. А если моя рука легонько, ну прямо совсем легонько замрёт между ножками? Вот прямо тут, между чудесной левой и чудесной правой. И немножко скользнёт сюда? Так достаточно легко?

— Ах! Да вы серьезно что ли?

— Я очень серьёзен. Просто преступно серьёзен и кажется вы тоже очень серьёзны: я бы сказал даже — влажно настроены. Помните, я провожу досмотр, мне важно убедиться, что вы не пронесете в себе опасные предметы и вещества. А то вдруг у вас внутри бомба? Чувствуете, как нежно и осторожно мои пальчики в латексных перчатках скользят дальше? Я весьма осторожен.

— Действительно… Тиканье бы вы точно не услышали, будь у меня бомба. Там. Ох да что же…

— Тиканье может быть едва слышным. Знаете, а вы подали мне прекрасную идею. Я прямо очарован вашим пытливым умом. Сейчас я присяду на колени позади вас. Так, вот уже присел. И всё внимательно, м-м, послушаю. Думаю, я должен ещё и попробовать. Мало ли, почувствую вкус бомбы. Это очень важная процедура, поэтому я заткнусь и продолжу детально исследовать вас на наличие взрывчатых веществ.

— Та-а-аак. Скажем, нюхнете пороху? Да? Чертовски заманчиво, знаете?

— Вот, вы уже прониклись серьёзностью ситуации. Расставьте прекрасные ножки. Да, вот так. Чудесно. М-м, ох, я чувствую влажную смазку. Кажется из вас что-то вытекает, но мне никак не удаётся расспробовать. Сладенькая.

— Вам так запали мои ножки в душу? Так и хочется предложить вам еще и их… Ммм проверить. Столько о них говорите, хотя вроде бы более важным делом заняты

— М-муах. Сюрп. Чмафк. Знаете, ваши ножки не только запали мне в душу, но, кажется, даже провалились туда с высоты вашего роста. Ох, прошу не пытайтесь вашими ножками отдавить мне фамильные драгоценности. Пожалуй, ножки тоже хотят пройти тщательный досмотр. Да, вот так, начну с правого большого пальчика. Ш-ш, не дёргайтесь, идёт досмотр. Его проводит специалист с большим опытом. Ау! И стальными зубами. Радость моя, нежнее с моими клычками, а то ещё прикушу. Вот так вот прикушу. А-ам!

— В смысле тебе не нравится как я давлю на твою фамильные — мать их — драгоценности?! Охренел? И даже не пытайся… Ах ты ж! Только попробуй оставить следы, бляяядь!

— Я не блядь, я полицейский. А с фамильными драгоценностями нужно нежнее, а не давить ко всем чертям! Я же не давлю на твои реликвии? Хотя тут есть на что подавить. Сзади целых две реликвии. Нежные мягенькие, прекрасные реликвии. Так и хочется прижаться лицом и спрятаться между реликвиями. Ага, вот так, видишь как твоим реликвиям нравится моё лицо? М-м. Хорошая, нежная, мокрая. Не дёргайся, куда? Да, вот так, да, мне навстречу. Да, ох, по подбородку течёт.

— На реликвии и дышать то противопоказано, а ты вон как…

Да кто ж тебя знает то с такими личными досмотрами, милый. Может всё-таки и… Что ты творишь, что… Зачем… Мне ссстыдно же…

— А мне сссладко. Сладенько мне. Готов взять на себя всю ответственность за причинённый реликвиям ущерб. М-м. Ох. И если бы я только дышал, твои реликвии могли расстроиться. Чувствуешь, как они сразу сжимаются и расстраиваются, стоит мне отстранить язык? А если я делаю вот так: ммх, сюрп, чавк, лизь. То твои реликвии благоговейно подрагивают и текут.

— Я отключилась где то на фразе — готов взять на себя. Этот разговор принимает странный оборот потому что я начинаю думать что мироточу, мдааа…

— Всё правильно. Святыня мироточит благодаря моим рукам и языку. Знаешь, что это значит? Это, моя сладкая, вот сюда тебя чмок и сюда теперь чмок, это маленькая моя, значит что они благоволят к более тесному знакомству. А куда это полезли твои пальчики? Куда это они тут полезли? Ах, да, хорошие пальчики, вот так. Очень хорошие пальчики. Просто золотые пальчики, они явно умеют обращаться с фамильными драгоценностями.

— Тебе в реставраторы или искусствоведы надо было идти, серьезно тебе говорю. Ммм, с твоими то оральными, упс, хотела сказать, ораторскими навыками. Черт, твердый такой… Но течешь не меньше меня, господин полицейский.

— Если бы я пошёл в искусствоведы, меня приревновали бы твои прелестные реликвии. Ох, что ты со мной делаешь, женщина. Ох, да, пожалуйста, ммх. Видишь, как у нас всё взаимно и скользко? Я бы сказал, что преступно влажно. Думаю моим фамильным драгоценностям, пора протиснуться между твоими реликвиями. Иначе они совсем расстроятся. И оторвут мне по бриллиантику, да, родная? Мы же не хотим лишить меня бриллиантиков? Куда же мифритовому жезлу без бриллиантиков?

— Фу, ну фу. Не смей называть свой прекрасный член жезлом иначе я точно отправлю тебя на перевоспитание. Чтобы линейкой по рукам и все такое. И не только по рукам. Так, я отвлеклась. Ну-ка давай, дай, сяду на тебя. Смахну пыль с драгоценностей и а заодно и блеску придам, ага? Так рука сама и тянется к твоим потрясающе точным копиям яиц Фаберже.

— Прекрасные, правда? Я знал, что они тебе понравятся. Смажь их как следует. Представляешь, какими прекрасными они будут после твоей полировки? М-м, я уже, ох, я уже чувствую, как течёт сладкая смазочка. Вот так родная, тише-тише, маленькая, не торопись. Яички никуда не укатятся. Да, заинька? Да, моя хорошая, вот так. Ну, куда ты скачешь, словно отодрать боишься. Сильнее надо. Да, да, так вот. Давай я придержу тебя за задние реликвии.

— Кто из нас двоих эксперт, ну? Лапищи свои положил на мою задницу вот и держи крепко. Сама знаю как нужно ухаживать за всем этим богатством. Лучше поцелую пока твои губки болтливые, чтобы они тоже были заняты делом, пока я… Ах, черт! Ну ты и сука, любимый, так мне… Меня… Да черт подери, Кир-р-а-а!

— Негодница моя маленькая. Давай, да, давай моя шкатулочка, давай моя драгоценная. Хлюпаешь створочками, сладенько так сжимаешь. М-м-м-м, а что так мало поцеловала?! А я ещё хочу. Где мои нежненькие губки? Где мои возвышенные реликвии? Да-а-у-м-м. Да, ещё, вот так, моя хорошая. Как тебе больше нравится? Давай, обними ножками. Вот так, сначала левую прелестную, затем правую прекрасную. Ох, моя ты кошечка, когтистая. Собственница моя маленькая.

— Болтливый такой, посмотри на него. Столько комплиментов, что я аж раскраснелась вся. И уже почти что растаяла в твоих уверенных и сильных руках. Хотя язык мне и нравился гораздо больше, ох! Нет, погоди, не нужно мне доказывать. Да ну блядь, Кира у меня же все колени в хлам будут из-за ковра! Господи боже, да посади ты меня ну!

— Давай-ка приподнимемся. Сейчас, только смахну бумаги с дивана. Тш-тш-тш, сейчас, потерпи. Ох, не сжимай так реликвии, я не железный! Давай, Оксаночка, одну ножку мне на плечо и вторую на другое на плечо. Какой прекрасный вид на блестящие нижние реликвии. Давай, натрём-ка их как следует. Как же ты красиво выгибаешься. Аж вишенки в пироженках качаются. Сейчас мы их оближем-м-м, сочные вишенки.

— Ммм, заботливый ты мой и таааакой! Ох, черт, черт, черт! Отзывчивый! Ну, прижмись плотнее ко мне, давай, ближе. Ай, ну давай же, тебя только своей ножкой красивой и подгонять, закинув ее на поясницу. Ох, твой рот… Кир… Кир… Ахах, я… Я…

— Кто моя маленькая девочка? Кто моё золотце? Кто моё добро и богатство? Ты моя хорошая. Масенькая, любимая моя. Как же жарко ты меня сжимаешь! Горячая, мокрая. Только для меня такая. Да, моя сладенькая? Скажи, чья ты девочка?!

— Ооооох… Оооох, Кир-р-р… Кир-р-р! Твоя, твоя… Конечно, только твоя… О, Господи пожалуйста! Кир… Пожалуйста, ну же!

— Моя, только моя! Давай пальчиками помогу, моя ты девочка. Давай, давай, давай. Ох, ты ж моя. Резвая, страс-с-стная, ах. Ох. Тихо, тихо, тихо. Дрожит моя маленькая, ротик открывает, давай. Моя ты хорошая…

— Ммм, еще! Еще! Дай мне, ну! Твоя девочка хочет… Ей нужно… Пооожалуйста, Кир-р-р!

— Дам. Всё, что захочешь дам. Обними меня покрепче, ох, моя ж ты, сильная! Жадная моя великая ценность. Давай, Оксаночка, ох ты, как брыкаешься. Ещё, ещё, сейчас резко будет, так, как тебе хочется. Давай, давай, диван сломаем, так ему и надо. Пускай скрипит, пусть к чертям разваливается, пока моя девочка стонет и кончает.

— Да, черт возьми да! Воздуха не хватает, но сладко же как! Ты меня крепко держишь и мне от этого так хорошо… Ох, а ты? Тебе еще нужно? Хочешь в мой ротик, м?

— Кончу тебе на лицо сейчас. Чего ты улыбаешься маленькая. Хорошо трахнул? М-м-мх, улыбаешься, моя негодница. О-о-о-о, так. Вот так. Как же тебе к лицу моя сперма.

— Кто из нас еще сладенький, милый? Так классно чувствуется на моих губах, ммм… Вкусный такой.

— Всё для тебя, родная.