Уже в квартире у Балунова. Михаил нервно мялся на пороге его выходной двери. Он не впервые у него в гостях, но страшная паника и стеснение словно впервые,иони то и не давали ему нормально сконцентрироваться на цели, что нужно разуться, и пройти за Александром. Балу уже снял свою обувь и повесил пальто на крючок. Он лишь прошел пару шагов. Он почувствовал неприятное чувство прожигающего взгляда паники.

Александр повернулся к Михаилу лицом. Такая картина предстала перед ним: Миша перебирает с ноги на ногу, смотря на старшего.

— Боже, Миш, заходи. Ну, что ты как в первый раз, — Саша смягчился в общении, и спокойно посмотрел на младшего. Показав головой жест " идём", Александр развернулся кругом, и стал двигаться в сторону кухни.

Михаил не долго рассусоливал, он лишь снял свою обувь и прошел вдаль за своим старшим товарищем. Горшенев всегда стеснялся запаха своих ног, но не исходило ничего подобного от него.

Уже на кухне. Александр открыл ящик, тот лишь проскрипел, послушно открываясь в нужном направлении, оголяя свое нутро. Младший лишь мирно сидел и ждал. Принюхиваясь, поднимая голову вверх, чтобы больше учуять аромат блаженной пряности в помещении. Саша протянул одну из рук к песочному печенью, которое так долго манила Александра, но Балунов и волосинкой не дёрнулся, чтобы съесть данное творение, так как хранил для друга. Взяв в руку тарелку, она немного подрагивала от трясущейся руки‌ Балу. Старший поставил на стол тарелку и намекнул курильщику, чтобы покушал и выпил чай. Парень лишь кивнул головой и как голодный волк, накинулся на эти бедные печеньки, почти не жуя, он глотал их целиком.

— Бедный мой, совсем голодом изморили. Мишенька, чаем запивай, — Александр жалостливым взглядом пронзал младшего.

— Угу, угу, — гортанным звуком одобрительно издал звук Горшенев. Он взял уже остывшую кружку и с набитым ртом все же нашел место, чтобы залить в себя несколько глотков ещё теплого чая. Печенья сразу же размокли, прошли через глоточную часть, и попали прям в пищевой.

От столь быстрого поедания у Горшенева заболел живот. Поэтому он выпил всю кружку чая, а так как глотки были столь большими, заболело ещё и горло. После пяти минут мучения все встало на пути своя. Горло не болело, живот прошёл.

Время приблизилось к одиннадцати.

Миша сопел, тихо, мирно. Уж видел он какой-то, да кто ж его знает. Александр долго ли, кротко, уснул да поспать ему долго не удалось. Лишь страшный сон ему приснился ,и только гром лишь звук раздал, так кто-то в дверь и постучал. Саша открыл резко глаза. Сердечко стучало быстро, словно хотело выпрыгнуть от страха. Стук повторился вновь, и вновь с новой силой. Парень не мог нормально перевести дыхание. Стук повторился с новой силой, словно тот кто стоял за дверью хотел выбить ее. От этого стука проснулся Михаил, хоть и спал он крепко. Миша лежал на кровати, слыша каждый шорох. Он даже услышал учащенное дыхание своего товарища. Курильщик встал, характерный звук восстановленных пружин издал противный скрип, который в ту же секунду раздался по всему коридору. Встав на скрипучий пол, и пробираясь сквозь темные оковы коридора к белокурому товарищу. Белобрысый закутался в одеяло, слыша только стуки и звук своего сердца, которые уже совсем скоро выпрыгнет из грудной клетки. Миша отворил дверь Сашиной комнаты, та издала противный скрип.

— Саш, — вполголоса позвал младший старшего. — Сашенька, — Михаил не заметил никакого движения со стороны Александра.

Михаил подошёл ближе и дотронулся кончиками пальцев до плеча товарища. Саша резко повернулся, испугав своего друга до смерти.

— Ты дурак? — не повышая тона голоса, чтобы тот человек за дверью не понял, что дома кто-то есть. Михаил строго спрашивал Балунова.

— Да — так же отвечал Саша Мише.

Вновь раздался стук. Два товарища переглянулись. Миша вытащил Сашу в коридор. Возле входной двери они пошли к глазку, впрянули в глазок. Там была темнота, видимо человек не глуп, закрыл рукой или иным предметом глазок. Сильный стук заставил молодых людей отойти на пару шагов назад.