Товарищ майор

Волков не особо разбирался в людях, но Игорь понравился ему с первой встречи. Ну, насколько мог понравиться человек, с которым ты собирался разделить постель максимум раза три. Глаза серо-голубые, серьезные даже черезчур, лицо приятное, хоть и немного напряженное. Не его типаж, но симпатизировал. Вызывал, короче, ощущение ностальгии по временам, в которых не удалось пожить.

Олег понимал, придя сюда, Игорь, — именно так тот представился слегка застенчиво, — тоже боялся. Волков знал о подставных "свиданиях" для геев, но даже если бы за углом вместо довольно доброжелательного Игоря его ожидали трое, настроенные избить какого-нибудь смазливого пацана в брендовых шмотках, они не ожидали бы увидеть рослого и мускулистого наемника Олежу и словить пару раз от него в челюсть. Чтоб неповадно было, до вовсе неэстетичного валяния в грязной луже.

Игорю бить морду нужды не было, да и не хотелось.

Он иногда пытался шутить глупо, сам неловко смеялся, наблюдая на лице Олега спокойную заинтересованность и цепкий взгляд, наблюдающий за всем, что он делает. Куртку-кожанку поправлял резким движением, цедил сладкий латте с карамелью и тоже глазами своими, как родное питерское небо, что-то выискивал в Олеге с немым вопросом. Кто ты, Олежек, что в твоей гнилой душонке запрятано, страсть как хочется узнать, но трахаться хочется больше. Спал, как убитый, как будто кнопку нажали — будь добр, оффнись, Игорек, как по будильнику в 7 утра тебя разбудим. У Волкова так не получалось.

А на дисплее телефона, в темноте спальни мертвенно-белым слепящим глаза светом мерцало "Завтра отдыхай" от Сергея, пока справа сопели в плечо, завернувшись в одеяло всем телом, но высунув ногу без носка. Мечта подкроватного монстра, ты осторожнее, Игорь, утащит. А Грому бы не выдуманных чудищ пугаться, а того, кто лежит с ним в одной кровати.

А завтра было до боли привычно пасмурным, со вкусом на скорую руку приготовленной яичницы с помидорами и чая с ромашкой, чудом нашедшегося в недрах волковской холостяцкой кухни. Ну не лезь ты, едрен картон, щас пригорит. Не беси, пей, я слышал от шалящих нервишек помогает, будет полезно.

А Игорь носом холодным тыкался в шею, прижавшись к спине, смеялся и гадостливо щипал за бедро. Не больно совсем, ну разве что самую малость. Дразнился, потому что оттаял, уверенно показывая, что хочется еще, ночи не хватило, жалеешь ты меня, волчара. Кичился выносливостью и силой, а обещание заебать не исполнил, так не пойдет.

— Руки помыл? — с напускным недовольством ворчал-рычал Олег, а по позвоночнику бежали мурашки, пока Игорь терся щекой немного колючей между лопаток.

— Помыл, — А Игорь времени не теряет, гладит чужой живот, щекочет нежно бока и шепчет, что завтрак можно немного отложить.

— С мылом? — Волков не унимался, внутри себя умоляя богов уберечь от греха хорошенько так огреть Игоря сковородкой с антипригарным покрытием, поскольку если бы не она, постоянно отвлекающийся на Игоря Олег давно бы испортил завтрак.

— Я и без мыла куда хочешь пролезу, но мне показалось, что тебе по смазке больше нравится.

Мольбы богам не сильно помогли, и Волков не удержался и пихнул его от себя задницей.

— Рот с мылом не мешало бы помыть. Ты зубы вообще чистил?

— Да чистил, не кипятись ты, — Игорь снова приклеился к его обнаженной спине, согревая, как печка или солнце, которое лишь изредка заглядывало в северные окна его квартиры.

Поцеловал затылок, ниже, у линии роста волос, и совсем не боялся Олега, это злило, но руки уже сами отключили плиту. И вроде они друг другу ровным счетом никто, так, перепихон без всяких романтических продолжений, конфетно-букетного периода, без обещаний вечной любви и всей этой розовой чепухи. В России живем, что-то тебя расквасило сентиментальностью, Волч, не 19 лет вроде бы. А ощущалось, будто с Игорем сто лет как знакомы, притерлись, как старые ворчливые супруги в низкосортных русских сериалах про стереотипную семью, осталось кому-то из них надеть розовый замызганый халат, мягкие тапочки, накрутить бигуди, а второму — газету в руки, майку-алкоголичку, трусы-семейники и чтоб хреначил об угол кухонного стола сушеного карася.

В таком контексте в не сказать чтобы богатом воображении Олега они как ни посмотри выглядели очень комично. Да только бред это все, клиника. Вот даже Игорек жмется к нему, надеясь впитать, сохранить частицы человеческого тепла вряд ли от большой любви с первого траха. Просто в жизни у них бардак, как в пыльном шкафу-купе, в нем хоть немного разобраться нужно, а потом уже впихивать в него людей разной степени важности. Да и некогда особо, у Олега работа пыльная — тело старого друга хранить с молчаливым укором, стоя чуть позади на важных и не очень встречах, и напрягать своей хмурой рожей несговорчивых деловых партнеров, под вежливо-настойчивое щебетание Разумовского. Игорь тоже не крыса канцелярская, это сразу видно, вон какой побитый — ссадины, царапины, шрамы, места живого нет.

Волков хорошо успел рассмотреть, свет этой ночью в спальне был включен достаточно яркий.

А чужая рука на поясе домашних спортивок настойчиво просит вернуться из раздумий о вечном и недосягаемом в реальность. Хрен с ней, с этой яичницей, появилась возможность отжарить кое-кого поинтереснее.

Подхватить Игоря под ягодицы и посадить на стол не составило особого труда, а он и не сопротивлялся, вцепился в плечи, стараясь не засмеяться, когда Олег брюзжал, мол, какого черта ты такой одетый, футболка эта твоя, джинсы, трусы дурацкие, вот честно. У них — а есть ли вообще "они"? — вообще не так, как в кино или в эротических книжках для женщин 40+ (Игорю попала в руки одна такая однажды, едва потом глаза с хлоркой не помыл). Никакой бурлящей в венах от безумной страсти крови и никаких возвышенных метафор и "нефритовых жезлов", просто два обыкновенных члена, мало таких видели что ли. Гром ржет, когда Волков стягивает с него одежду. Неловко как-то. Алкоголя, который снимал многие блоки, который делал смелее, как вчера, в крови нет, с ними осталась привычная осторожность и небольшой задор, и тот только потому, что ночью обоих все устроило. Устроило, а это значит вперед и с песней, проверенный вариант, доступный. Буднично, спокойно, уверенно ласкаясь, целуя глубоко, но не так, чтобы с ума сходить от гормонов, а чтобы в голове только приятно мутнело, как от курева. Вместе с решительными прикосновениями сильных рук, скользящих, как заговореные, от шеи, к плечам, ниже по груди и животу, а затем обратно, щекоча легонько теплыми пальцами, плавно разгоралось желание.

— Олег, гондоны, смазка, — неуместно торопливо выдает Игорь, и это звучит как стартовый набор гея: мускулистый мужик и то, что поможет этому мужику не порвать тебе задницу.

Теперь ржет Олег, упираясь лбом в чужое плечо. Он обычно себя так не ведет, да что там говорить, секса без обязательств тоже не ищет обычно, но сейчас все так, словно и должно быть, хотя на самом деле нет. Вообще Волков думал, что зацепит Игоря, притащит на съемную квартиру, договор на которую даже не на его имя, даст ему выпить, и они потрахаются. План рабочий, и шел сначала как и планировалось, но эта дылда двухметровая усатая продолжение сего плана, а точнее: "одеть, обуть как было и проводить восвояси", рушит, отрубившись тут же после оргазма прям на Олеге, ну не выкидывать же его на лестничную клетку? А теперь сидит довольный до пизды голой жопой на кухонном столе из икеи, а Волков ему и новую зубную щетку ищи, и завтрак готовь, и секс утренний подавай, устроился неплохо однако.

– Все в спальне, — Олег прикусывает его шею под тихий выдох. Игорь ерзает, сидеть на твёрдой столешнице ему неприятно по нескольким причинам.

— Ну так иди, — Олег терпеливо отстраняется и идет в спальню. Шарится в комке из одеяла, отодвигает подушки, находит презервативы и небольшой тюбик. В нем смазки чуть больше половины, хотя был куплен вчера утром.

Все еще сидящий на столе Игорь уже хлебал олегов холодный кофе из забытой кружки, плевался, но продолжал, сетуя на то, как можно вообще пить кофе без сахара.

— Кофе создан не для того, чтобы получать от него удовольствие.

Отпив последний глоток, Игорь вперился в дно чашки, возможно в попытке разглядеть в почти черной кофейной гуще свою судьбу. Хотя вряд ли такой человек как Игорь занимался бы такой ерундой несусветной. Олег осторожно забрал у него кружку, отставляя подальше, придвинулся вплотную, тут же утянутый в поцелуй, еще более чувственный, чем все предыдущие. Или Олегу это только показалось? Если бы у Игоря на ногах были сапоги со шпорами, он обязательно воткнул бы их Волкову в поясницу, так сильно давил пятками. Олег обхватил руками его тело, ощупывая ладонями каждую мышцу на спине, и в мыслях в очередной раз хвалил свой вкус. Ну и мужика себе отхватил, сам себе завидую, когда такое еще случится, это ж как в лотерею выиграть. Погладил аккуратные ямочки на пояснице, пока Игорь шекотно и тепло пыхтел в плечо, мучаясь с завязками его штанов. Шнурок наконец поддался чужому напору, позволив Грому припустить спортивки и решительно охватить ладонью член. Что ж, что он не приверженец долгих прелюдий и заводится с пол-оборота, было очевидно с самого начала. Олег слишком резко выдыхает, на секунду вырубая мозги. А черт этот еще и целуется так, что мысли в кучу собрать не получается абсолютно, остается только сбивчиво отвечать, гладить его темные волосы на затылке, по ощущениям похожие на собачью шерсть, чувствуя, как чужая рука пока что неспешно гладит мягкий член. Волков, пересиливая себя, отстраняется, обнимает своими грубыми лапищами лицо Игоря, смотрит в ошалелые серые глаза. Или голубые? А может вообще зеленые, и это свет так падает? Вечно у светлоглазых подобные выебоны.

— Может на живот ляжешь? — Игорь щурится хитро, а в уголках глаз прорисовываются "гусиные лапки".

— Как скажете, товарищ капитан, мне в какой позе ебаться не принципиально.

Наконец достает чуть мокрую руку из олеговых штанов, резво переворачивается и ложится грудью на холодный стол. Олег в долгу за "товарищ капитан" не остается, смачно, с замахом, шлепает по заднице. Игорь охает, но, как ни странно, не протестует. Складывает перед собой руки, кладёт на них голову и выдает с наигранной наглостью:

— Я не понял, ты по званию старше, или не любитель ролевых игр?

Олег замахивается снова, но бьет резче, будто жаля ударом. Игорь выдыхает задушенно, переступая ногами, разводит их больше. О как. Не показалось. Волков наклоняется, носом касаясь покрасневшего уха, а ладонью ведёт по позвоночнику, ощущает на коже мурашки.

— А у Вас какое звание, позвольте поинтересоваться?

Ставит ударение на нарочито-формальное "Вас". Игорь вздрагивает, но тут же расслабляется, когда сухие и теплые губы целуют крепкую шею, опускаются на плечо, оставляют навидимые следы между лопаток. А мысли как скачанный в неправильном формате файл — выдают ошибку под номером "Олег Волков", которого ты, Игорешь, по базам не пробил только потому что член вместо мозгов.

За попытку в самоволку достичь нирваны Игорь получает вдвойне: резкие шлепки приходятся по очереди на обе половинки ягодиц, оставаясь обжигающе-красными горячими следами на коже, а Волков прижимается к нему своим горячим (в буквальном смысле) торсом, и хочется еще, но непонятно чего именно, желательно всего и сразу. Ответить все-таки приходится. Ему не страшно, Олег не знает его фамилии, а мало ли сколько Игорей дослужилось до двухсантиметровой звездочки.

— Майор.

Волков выпрямляется, и от этого спину тут же обдает неприятным холодом, но Игорь терпеливо лежит и ждет дальнейших указаний.

— Значит так, товарищ майор, — в тишине кухни хлопок крышечки от тюбика смазки звучит выстрелом, и внутри что-то сжимается в приятный нетерпеливый комок, — за неуставное отношение к старшему по званию Вы понесете соответствующее этом проступку наказание.

Игорь сглатывает скопившуюся слюну. Вот же стелит черт, он пошутил просто, Олег же решил подыграть, а Игорь теперь медленно терял надежду хоть сколько-то контролировать происходящее. Признавать, что ему нравилась — более того возбуждала — эта импровизированная игра, не хотелось из чистого упрямства, а с члена предательски капало. Над ним бархатным барритоном, настолько сексуальным, что яйца сводит, звучит:

— Вы понимаете всю серьезность ситуации?

Гром сглатывает. Не понимает, блин, не понимает, но остановиться сейчас не позволит ни себе, ни ему, слишком давно никто не прикасался так, не был заинтересован в его комфорте и фетишах.

— Более чем.

Тогда Олег наконец по достоинству оценил плюсы хорошей шумоизоляции в квартире, в которой, сказать честно, как человек способный существовать совершенно бесшумно, раньше не видел смысла.

Игорь кусал ребро своей ладони, прогибаясь в спине в попытке сдержать свой голос. Выдыхал шумно, поскуливал, когда Олег срывался на бешеный тепм, и от напора раскачивался стол, а потом замедлялся, чтобы Игорь сам начинал подаваться навстречу в нетерпении. Волков притормозил, давая ему и себе небольшую передышку, крепко прижал руку, которой Игорь пытался заглушить свой голос, к поверхности стола.

— Расслабься, майор, даже если ты будешь кричать, — Олег хрипло засмеялся, обжигая дыханием блестящуюю от пота шею, — тебя никто не услышит.

Игорь, приоткрывший губы в протяжном, пока еще скромном стоне, кажется, был только рад.

***

— Эй, Волч, ты в облаках летаешь?

Олег перевел взгляд с капсул для огнемета, лежащих ровным рядком на низком столе, на недовольное лицо Сергея. Икусственный свет резко очерчивал лицо, делая его угловатым и оттого жестоким, будто отражая то, что скрыто за дешевой краской журнальных глянцевых обложек и огромных рекламных банеров с логотипом "Вместе".

— Нет. Ты говорил о том, как феерично прошло твое рандеву с Исаевой.

— Правильно, — Разумовский тут же меняется в лице, возвращая привычную расслабленность, — но ты как-то завтыкал в одну точку, я думал, что потерял сигнал. Все в порядке?

— Да, не бери в голову. Ночь бессонная, старые раны болели.

— Надеюсь это не помешает в одном занимательном дельце, которое я для тебя нашел.

Не спрашивает, констатирует факт наличия грязной работы, которую Олегу, хоть убейся, нужно сделать. А для Волкова в их зажигательном дуэте других занятий и не было. Прихлопни, завали, отвези на лесную прогулку, там же прикопай и желательно не оставь и мокрого места.

Сергей тянется к сложенным на столе бумагах, ищет нужные.

— У нас проблемы?

— Знаешь, кажется я собрал своей задницей одну крайне толстую занозу. Неприятно, но не смертельно. Черт, где оно? Ага, вот.

На колени Олегу падает увесистая папка.

— Майор Гром, легавый с очевидно неоднозначным послужным списком. По уставу не работает, проблемы решает кулаками. Слышал, как Гречкин-младший незадолго до — ах какая трагедия — своей кончины, грозился подать на него иск за то, что слишком грубо вел его под белы рученьки на допрос?

— Нет, не слышал.

Олег открывает папку, тут же цепляя взглядом прикрепленную скрепкой маленькую фотографию. Это лицо.

— Как человек — говно, как мент в условиях суровых реалий — золото. Полиция Петербурга, кажется, только на нем и держится, хотя своему начальству, судя по новостям, он доставляет хлопот ровно в той же степени, сколько и преступной шушере. Все равно крайне неэффективно. Неэффективно — значит бесполезно, а от бесполезных вещей нужно избавляться.

Волков склонился над папкой, читал строку за строкой жизнь человека, которого отымел недавно на своей кухне. Игорь был разложен перед ним на листочки, абзацы, предложения, буквы, как был разложен сегодня на кухонном столе, бери и режь ножом. "Дата рождения.. ", "не женат", "окончил ***** полицейскую академию". Он тут же вспомнил наглое "товарищ капитан" и морщинки около глаз, наглую ухмылку, хрипловатый сорванный голос и жесткость волос. Это точно он, других вариантов не было.

— И знаешь, его можно было бы оставить в живых, все же старается, работает с таким азартом, не верится даже!

Олег смотрит на него темными глазами, не произнося ни слова. Сергей машинально поправляет рукава черного бадлона, стряхивает невидимые пылинки с плеча.

— Можно было бы, но скоро он начнет копать под меня, я уверен. Приходил буквально позавчера, и, клянусь, он что-то подозревает, хотя сам явно неуверен. Мы не можем так рисковать, я затеял это не ради того, чтобы меня накрыла псина в идиотской кепке.

"В кепке", — будто в подтверждение повторил в мыслях Олег.

— Олег, — Сергей наконец завершает свой монолог, вновь фокусируя свое внимание на Волкове, — у такого человека слишком много врагов.

Сыграй сегодня роль одного из них.

Разумовский, кажется, уже спал после своей удачной "охоты на ведьм", Волков сидел перед огромным экраном, на нем Марго крутила ролики по запросу "Игорь Гром", коих оказалось достаточно много. Смотрел на хмурое лицо, которое тот закрывал от камер ладонью и орал в ярости громогласное: "Камеру убрал, съемка зарещена!" на фоне места проишествия. Наблюдал, как Гром толкает Гречкина со скручеными за спиной руками перед собой, с заметным удовольствием впечатывает в капот красной Ламборджини, как на мусоровозе на всем ходу сносит недавно возведенный памятник жандармам, как падает с моста в ледяную февральскую Неву. Конченый. Отбитый. Будто бы бессмертный.

Олег на автомате вставлял в обойму патроны. Одну за одной, по привычке, пока не заполнил. Щелчок, нажатие на предохранитель, Олег очнулся только когда заряженый пистолет лежал прямо перед ним. Разблокировав телефон, смотрел на знакомую аватарку с собакой.

"Приедешь?"

1:23

Рядом с сообщением появляются две галочки: прочитал. Пару минут ответа не было, и все это время Олег пытался прожечь дыру в окне их короткого диалога.

Игорь Гриндер:

"Прямо сейчас?"

1:26

Олег хотел было ответить, но пришло новое сообщение.

Игорь Гриндер:

"Ок, но если оплатишь мне такси по ночному тарифу, метро закрыто"

1:27

"Договорились."

1:27

"С тебя бутылка вина"

1:28

"Как скажешь"

1:28

— Ну что, товарищ майор, за то, что совали свой нос в дела очень опасных людей, вы понесете соответствующее этому проступку наказание.