♡♡♡

Дом пропитался терпким запахом дешевых сигарет отца. Запах пробивался в комнату Кейго сквозь щель между стеной и хлипкой потрепавшейся дверью, на которой одиноко висел плакат с Led Zeppelin, выдранный из старого рок-журнала, нашедшегося в одной из коробок на чердаке. Кейго открыл окно в комнате нараспашку, сигаретный дым потянулся в нее с большей интенсивностью, и Таками скрылся от него под одеялом на несколько долгих минут, чтобы не задохнуться в ядовитых сизых клубах.

Кейго умирает от пассивного курения вот уже двадцать лет.

Солнце только начало подниматься из-за горизонта, тяжелые шаги отца и его хриплый кашель звучали непозволительно близко к комнате Кейго. От панической атаки спасает лишь слепая уверенность, что отец, торопясь на работу, не стал бы беспокоить спящего сынка. Он пару раз хлопнул дверьми: при выходе из ванной и на кухне. Пусть уже поскорее свалит. Таками достал телефон:

«Придешь сегодня?»

Даби всегда соглашается. Даби всегда скучает. Даби всегда голоден до прикосновений. Даби, Даби, Даби, даже если час назад он был на другом конце города, сейчас он в постели у Кейго.

Отец ушел, громко хлопнув входной дверью и напоследок оставив лишь поднятую в воздух пыль с полок. Кейго подскочил, чтобы поскорее распахнуть все окна, чтобы сигаретный дым выветрился из его дома, из его легких, из его жизни. Он бы уехал, чтобы никогда больше его не чувствовать. Переехал бы на окраину города, в самый маленький, обветшалый и отдаленный от всего мира домик, чтобы кричать, кричать, кричать, кричать, срывая голос. Уехал бы, и в его жизни больше не поселился никто, кроме Даби.

Кейго уже набрал воздуха в легкие, но Даби ответил ему в тот же момент, обещая, что будет через час. И, о ужас, какое облегчение! А Кейго был уже на пределе.

Таками отправил кучу смайликов в ответ и с темнотой в глазах побежал в ванную. На кухне пахло растворимым кофе, в раковине грязная сковородка и кружка с остатками ржавой жижи. На столе хлебные крошки, полупрозрсчная занавеска колышилась на ветру. Кейго хочет булочек с корицей, но у него нет на них денег, а у отца просить боится. Сегодня он обойдется возможно немного подгоревшим омлетом, из которого Даби будет вынимать помидоры и смешно морщиться, будто его тошнит, и заставлять Кейго смеяться.

У них обоих нет денег на психотерапию, поэтому они, схватившись друг за друга, уверенно делали вид, что жизненные силы их еще не покинули. Если Кейго найдет работу, он переедет к Даби, и тогда хвататься станет легче. Он не чувствует себя здоровым. Он не чувствует, что его любовь к Даби здоровая. Но если Кейго скажет "стоп", это разрушит их обоих. Окончательно. Ему страшно, но не страшнее, чем Даби, который никогда не отказывает. Всегда приезжает.

А сегодня почему-то раньше обычного, так что волосы Таками все еще влажные, но в них приятно зарываться ладонью.

— Ммм, запах курева, — мечтательно произнес Даби, будто это не он выкурил по дороге две подряд. Кейго сцеловал с его языка горечь и обиду, не почувствовав ничего, кроме мурашек по спине и мягких пальцев в загривке. У Даби нет вкуса, и это Кейго не про длинный кожаный плащ сейчас.

Кожаный, блять, плащ.

Даби курил так же много, как и отец, но Кейго никогда не был против. Понимаете, есть разница между тем, когда напоминание о самом мерзком человеке в твоей жизни заседает глубоко в легких, и тем, как Даби пытался скрыть богомерзкий запах с рук, как жевал мятную жвачку перед тем, как поцеловать, как все время выдыхал в сторону и ругался, когда ебаный ветер менял свое направление и дул в сторону Таками, как уламывал Кейго на парочку электронок и смешно дул щеки, даже если совсем не выглядел, как ребенок, а скорее как вредный взрослый, когда ему отказывали.

Таками противился и возмущался, но он слишком мягок, а Даби не был обделен даром красноречия. Поэтому сначала они всегда трахались, а потом курили, и у Даби наверняка есть пунктик на этот счет… Во второй раз Кейго уже не против того, как дым душил его, как застилал глаза, и Таками хотел перестать дышать, чтобы все цветы внутри него загнулись к чертям, но Даби опустил ладонь на его бедро, и Кейго выдохнул, будто этого всего не было. Выдохнул, и Даби пробрался в легие заместо дыма.

— Хватит с меня этого дерьма, — лишь посмеялся Кейго, отдавая Даби электронку, — Ну и мерзость. Мог бы хотя бы что-нибудь послабее купить, придурок!

— Нахуй оно нужно, послабее? — Даби лежал на спине, его пальцы поглаживали колени сидящего на нем Кейго, — Никакого кайфа.

— Ты говоришь как торч, — обвинил его Кейго, чувствуя, как чужие бедра резко приподнимаются, толкаясь в него. Кожа соприкоснулась с кожей, остатки смазки позволили им нежно заскользить друг по другу, — Ох…

Даби выпустил дым ему в лицо, но тот растворился, так и не долетев. Он ругнулся, и Таками глупо засмеялся, прежде чем начать дразняще ерзать. Они оба более чем заинтересованы.

— Хочешь травки?

— Нет.

— Будет классно.

— Нет, иди к черту. Все равно ее у тебя нет.

Даби улыбнулся. Загадочно и довольно, будто наласканный солнцем и сметаной кот. Кейго закатил глаза, мысленно спрашивая себя, с кем он связался. Он знал, что Шигараки всегда может достать траву, и поэтому они с Даби сдружились. Он знал, что Даби ночью работал в баре и днем спал в комнате этажом выше, прямо над местом работы, и ему не нужно далеко идти. Он знал, что Даби отказался от своего настоящего имени, когда плюнул отцу в лицо и ушел из дома. Кейго знал, что самое отвратительное для Даби — носить фамилию своего отца. Но он пока не выбрал другую.

— Бери мою, — предлагает Кейго, когда Даби потянул его вниз, чтобы поцеловать.

— Задницу, я полагаю?

— Фамилию. Придурок.

— О… О-о-о!.. Так ты, типа… Замуж за меня хочешь или что?

— Нет, я просто хочу, чтобы ты взял мою фамилию, — Кейго откинул голову назад и прикрыл глаза, чувствуя, как губы Даби накрывают его кадык.

— Даби Таками, что за убожество… — пальцы Даби задрожали, сжимаясь на бедрах Кейго, — Мне нравится.

С губ Кейго сорвались улыбка и довольный стон, он опустил взгляд вниз, и у Даби блестели глаза. Им определенно стоит поговорить о факте того, что Даби безвылазно застрял в прошлом. В пузыре. В самоненависти и ненависти ко всему сущему. "Мне все равно", — говорил Даби, и будь это правдой, Кейго переживал бы меньше.

— Ты ревешь что ли?

— Нет. Заткнись, птичка. Это от дыма глаза заслезились.

— Так я тебе и поверил.

— Я сейчас твои куриные яйца...

— Отвратительно! Не смей так больше выражаться. Ох!.. О-ох, сделай так еще раз!