Примечание
приятного чтения.
— ну как там твой студентик?— хихикает венти, складывая руки в замок.
кончик его сигареты задорно искрится в полутьме убитой кухни. не то, чтобы он курил, просто красивую пепельницу ему подарили, а просто оставить ее покрываться пылью на полке – решение так себе.
— не студентик,— бормочет кэйа, смотря куда-то в горку серого пепла,— он старше меня... как оказалось.
— серьезно?— он действительно удивлен.— я думал младше. фотографии...
— ты вообще молчи, выглядишь на 16 с натяжкой,— альберих чиркает зажигалкой и на миг его лицо освещает мягкий рыжий свет,— и встречаешься с тридцатилетним.
— ему не тридцать,— дуется венти, расчесывая свободной рукой свои мокрые волосы. кэйа выдернул его из душа, наорав, что у него беда и нужно вызывать психиатрическую помощь, пожарных и мчс на всякий случай,— чжун ли двадцать девять.
— ну это все меняет!— кэйа всплескивает руками и язвит ему в ответ.
— это все меняет!— потдверждает его собеседник, едва не роняя сигарету на столешницу.
альберих бьется головой об стол.
— и мои отношения также имеют приятный бонус в виде вклада в ближайшее будущее, что б ты знал!— весьма серьезно начинает он,— у них в бюро скидки работникам и их семьям на ритуальные услуги и гробы.
ну тут не поспоришь даже.
с этим загадочным чжун ли кэйа виделся всего пару раз. первый раз был, когда венти, пьянющего в говно забирал кто-то очень высокий и в дорогом костюме из бара, попутно витиевато рассыпая на него тонну ругательств. а второй был не так давно. венти заболел и его парень пришел посидеть с ним на краю кровати и покормить его яблоками, выглядящими лучше, чем вся их квартира в целом.
— не отвлекаемся от темы...— напоминает парень, потирая переносицу,— я-то тебе чем помочь могу? и в чем проблема?
на самом деле ничем.
— ну...—кэйа не смотрит на друга,— я не знаю, что мне делать.
они с альбедо знакомы относительно давно. и если кэйа, примерно, на четвертом месяце их почти ежедневного общения понял, что ему абсолютная крышка и он влюблен по уши, то крайденпринц...
был слишком невинным? просто игнорировал его щенячий взгляд? в прочем, кэйа и не скрывал своих чувств, но и не собирался приходить к нему с признанием. один раз в жизни хватило, и потом он отходил достаточное количество времени, чтобы теперь предпочитать молчать.
он бы не сидел сейчас здесь с венти, пытаясь промямлить ему хоть что-то, если бы не предложение альбедо. наверное, это что-то совсем обыденное и повседневное, он ведь художник, но...
кэйа много раз шутил "нарисуй меня как своих француженок", нагло положив голову на худое плечо и заглядывая в чужой скетчбук, и если до этого его одаривали лишь милой усмешкой, то вчера...
«— слушай.— говорит он, закатывая рукава белой рубашки в мелких пятнышках краски,— я хочу нарисовать тебя.
— ого,— кэйа от удивления даже отставляет бутылку с чаем,— неужели наконец увидел во мне свою музу? прошло столько времени...
— голым.— продолжает альбедо с абсолютным спокойствием, будто речь идет о рисовании чайника с витрины.
— что?
— ну...— он разводит руками,— помнишь, мы полезли пьяные в фонтан с вдвшниками тогда? ты был весь мокрый, а потом и вовсе решил, что ходить без рубашки хорошая идея. я недавно вспомнил об этом и подумал, что ты хороший образец для изучения анатомии и...
— понял,— кэйа молится, чтобы это звучало не нервно.
— так ты согласен?— коварный белобрысый идиот и не догадывается, что делает с сердцем кэйи и просто мило улыбается.— или это смущает тебя?
да, смущает.
— нет, все хорошо,— кэйа привык врать и поэтому он обольстительно ухмыляется, словно его действительно ничего уже не смутит.»
венти молчит. в данной ситуации он тоже не особо понимает что делать, потому что об альбедо он слышит раз в... четвертый. и делать анализы на основе пьяных соплей и слез друга получается не очень.
— я думаю, что если он решил тебя нарисовать, то ты ему, как минимум, нравишься.— неловко подбадривает.
— как экспонат.— расстроенно бормочет альберих.
— может быть,— венти тушит сигарету,— но нравишься же.
кэйа смотрит очень скептично и вымученно.
скорее всего, он просто накрутил себя и в этом ничего такого нет.
на утро следующего дня, когда венти, как последняя зараза побежал к своему мужику, потому что тот свалился с гриппом, альберих успел тысячу раз обматерить весь белый свет. из рук все валилось, а бог ненавидел его особенно сильно сегодня. не то, чтобы и до этого любил, просто сегодня решил отыграться по полной. поэтому кэйа и был атеистом.
поднимаясь в квартиру альбедо, он считал насколько опоздал. как человек с очень хорошим вкусом и любовью к красивым зданиям, тот жил в центре города. на какие деньги снималась эта самая квартира был простой ответ – "моя наставница весьма не бедная." а еще ближе к центру всегда пробки.
— проходи, ничего страшного, я сам недавно встал,— скрывшись за дверью кухни, поприветствовал его хозяин квартиры.
пальто на крючке, сапоги на полке, а сам кэйа неловко мнется в гостиной. мольберт величественно возвышается в центре комнаты над беспорядком из газетного бреда на полу, а напротив стоит диван. обстановка весьма уютная, но... ему тут не место. альберих это отчетливо понимает, когда кладет руку на пушистое белое покрывало. у альбедо вся квартира такая светлая, как мел. и он сам такой. смотрится очень гармонично среди минималистичных березовых стеллажей и воздушного тюля, который поднимает ветер из открытого окна. он надувается как парус на корабле из детской книжки, думает кэйа.
— все хорошо?— альбедо мягко врывается в его пучину самокопания с ароматом растворимого кофе.
— вспомнил про деда пирата,— кэйа тут же цепляет на себя ухмылку и ловит двумя пальцами край полупрозрачной ткани,— штора на парус похожа.
крайденпринц улыбается, зная, что дед-пират выдумка и ставит на тумбочку у дивана одну из кружек.
— раздевайся.— просто и легко альбедо возвращает его на землю и напоминает о цели прибытия.— могу закрыть окно, если что.
в ответ отказ. закрытие окна не сделает дом альбедо теплее.
пока художник собирает по разным углам свои материалы для работы, кэйа воюет сам с собой и стягивает кофту через голову. мысли у него пляшут от "а может просто тупо пошутить, предложить ему потрахаться и что-то выйдет?" до "послать нахуй, выкрасть венти у его мужика, спиться и отъехать в гроб по скидке".
снимать брюки как-то особенно неловко.
на диван он садится в нижнем белье, преувеличенно заинтересованно смотря в окно.
— снимай.— не стыда не совести у этого человека, даже не смотрит как альберих закипает от собственных мыслей, просто копается в коробке, которую поставил у мольберта на небольшую табуретку.
— мне стоит лечь как-нибудь по особенному?— кэйа честно старается успокоится, и поэтому тон его становится игривым.— например...
он изящно закидывает ногу на спинку, а вторую вовсе свешивает с дивана и откидывает голову на подлокотник.
— а...— альбедо останавливается на полуслове.
взгляд голубых глаз цепляется за проколотые соски и цепочку, протяную между ними. а еще за татуировку на плече. вот она сделана недавно и альбедо ее точно не видел.
— почти.— как очаровательно на бледных щеках появляется легкий румянец.
крайденпринц действительно один из самых красивых людей, которых кэйа видел в жизни. полы его белого халата похожи на крылья, когда он неспеша подходит к дивану и становится на колени перед ним, возвышаясь.
бледные пальцы зарываются в копну темно-синих волос и слабо тянут, заставляя посмотреть ему в глаза. вторая рука ласково и невесомо касается утреннего пореза, немного задерживаясь на его неровной красной линии, а затем холод чужой ладони скользит по его груди, цепляет тонкую цепочку и останавливается где-то внизу живота. этот контраст...
кэйа выдыхает и мысленно признает свое поражение, стыдливо опуская на миг взгляд на губы альбедо. это все ощущается как сладкий сон, после которого он проснется в своей кровати и будет долго смотреть в трещины белого потолка.
если это правда сон, то ему будет очень стыдно. очень.
пальцы альбериха аккуратно накрывают худое запястье в попытке убрать со своего живота, но...
альбедо его целует. ощущается это смазанно и неумело, и...
кэйа отвечает.
бросается с головой в огромное озеро с разбега, не зная, разобьется ли о водную гладь с такой большой высоты. но прыгает в эту холодную тьму с жаждой путника в пустыне.
наверное, проходит не так мало времени, когда они чуть отдаляются друг от друга, а выдох альбериха граничит с жалобным стоном. взгляд у него до стыдна просящий и нуждающийся, а еще плещется страх, и альбедо прикрывает глаза, когда они мягко сталкиваются лбами. дыхание у крайденпринца тяжелое и горячее, а еще щеки совсем розовые, будто акварелью покрасили. кэйа молчит и не знает что будет дальше. он даже не знает, что это был за порыв у него... конечно, альбедо не похож на импульсивного человека, не думающего что он делает, но...
альбедо дает ответ сам.
— я... я хотел нарисовать тебя... думал, так легче... легче будет признаться. если ты увидишь, каким я тебя вижу... ты же чудесный, и... прости, если смутил тебя этим и ты не хотел... или не имел это ввиду...— слегка подрагивающим голосом говорит он, его пальцы в волосах кэйи чуть сжимаются.— мне... мне не особо было знакомо чувство влюбленности до встречи с тобой, поэтому я не знал что делать... и... не знаю... может, я понял, что влюбился, когда ты ходил с кли и мной по эрмитажу, посадив ее себе на плечи. даже рассказывал что-то... я слушал, честно! просто у тебя голос... красивый... или когда ты позвал меня пить вино в прошлом июне на набережной. я ведь никогда не пил раньше даже. но тут согласился без вопросов. или когда ты в самый первый раз налетел на меня на улице, а потом мы встретились на выставке в этажах. я не знаю. — заканчивает он сокрушенно, жмурясь.
и от этого... легче.
кэйа, до этого боявшийся лишний раз пошевелиться, будто эта счастливая рассыпется от одного неосторожного движения, с каждым словом дышал свободнее. оказывается, не он один все эти месяцы был готов биться головой о стену в кровь, пытаясь выкинуть все это из головы.
руки альберих кладет на чужие горячие щеки, нежно поглаживая порозовевшую кожу.
и этого достаточно для понимания.