Вдох.

Выдох.

Конец весны совсем не задался. С самого начала последней недели мая и до этой чёртовой пятницы. Он ждал этого дня, как смертного приговора.

Джин пытался не беспокоится, хоть его руки и чутка тряслись. Он сидел почти спокойно, глубоко дышал, овец считал до ста. Вот только ладони все равно вспотели, а сердце билось, как бешеное. И ведь марафон на сорок километров он не бежал, отнюдь.

Ноги немного тряслись и бились об металлическую белую скамью. После этих покачиваний точно останутся синяки на икрах и, возможно, на бёдрах. Сидеть напротив этой чёртовой белой двери с надписью «омежий врач И Хао» заставляло нервы натянутся, как струна. Если задеть эту струну, то точно произойдёт взрыв. И здесь ведь пугало даже не настолько надпись «омежий врач», как «И Хао». Этот врач был неплохим, знал свое дело и за это Джин его уважал, вот только людей до жути ненавидел. Как он рассказывал давнымдавно, где-то пару, а может и несколько лет назад, он однажды ушёл с больницы, так как ему надоели истерики молодых омежек, что вечность удивлялись своей беременности или еще какой-нибудь бесячей фигне, которую как бы должны еще в школе рассказывать, а не почти тридцатилетний дядька в белом халате! Ну, в общем, подался он в фотографы. Фотографии выходят у него красивые, даже очень — отец Хао был фотографом и решил научить сына этому тонкому, но красивому и нужному в наше время делу.

Но, кончено, он продержался недолго, где-то около года. Все опять же из-за истеричных людей вокруг. Но теперь не только омег, что единственные посещали его кабинет, за исключением некоторых альф и бет, что были их мужьями, парнями или родителями. Теперь пришлось всерьёз выслушивать альф и бет, что были недовольны всем и… всем, да. Быть фотографом в модельном бизнесе — гиблое для такого человека место. Уж лучше слушать одни и те же жалобы, чем разные во всех аспектах и пытаться найти способ их решения вместо того, чтобы использовать свои знания для ее решения.

Кстати, в тот период, когда Хао был занят своей нелегкой новой работенкой, он и познакомился с Джином. Молодым омегой, что страдал и изматывался от бесконечных съемок. Тогда еще бывший врач побеспокоился о мальчишке и помог чуть улучшить здоровье, и дал пару советов, даже предложил чтобы он был его омежьим врачом, а то нынче слишком много альф в этом деликатном деле развелось, так еще они и не лечат толком, а калечат…

И вот, сидеть здесь спустя год не хождений к Хао было стремно до жути. Зная, какой он раздражительный и кричащий, бросало в пот и дрожь мгновенно. Одни лишь воспоминания его приемов пугали. И нет, больно не было физически, зато морально его унижали конкретно. И ведь только к нему он так относился, черт возьми! Хотя тут даже понятно почему — он вел себя чуть ли не как родной отец, что опекает малыша от страданий реальной жизни и следит за каждым его шагом. Хао был добрым, но не мог терпеть халатность Джина к своему здоровью и телу, вот и психовал, иногда даже обзывал. Омега понимал и прощал его за это, ведь он же не специально так, а на эмоциях, да и все равно говорит правду, хоть и жестокую. Вот если он увидит тело Кима, описываемое фразой "кожа да кости", то точно прибьет. Прям с ноги.

Вдруг послышался заветный щелчок двери и ее открытие. Омега тут же опустил взгляд вниз.

«как же страшно» — как мантру повторял по десять раз Джин. Его руки снова начали подрагивать, зато ноги перестали биться о скамью, железобетонно как бы «держась» за землю. И когда омега хотел уже глубоко вдохнуть, успокоить нервишки и уверить себя в том, что все будет хорошо, его плеча коснулась широкая рука, а потом еще и сжала. Не больно, но злоба в этом жесте чувствовалась.

— ах ты ж сукин сын, — Ким медленно поднял голову и увидел зловещую улыбку и чуть приспущенные очки, — еще ведь смеешь сюда приходить спустя целый год, — врач сжал сильнее его плечо.

— п-прости, я-я был з-занят, — голос стал непроизвольно дрожать, а коленки трястись. А вот сейчас из-за этой улыбки он стал его пугать как никогда.

— давай-ка зайдем в кабинет, — омегу тут же подняли за плечо и силком затащили в светлое помещение, а после насильно, хотя Ким не сопротивлялся, посадили на маленькое мягенькое кресло. Джин тут же сжал пальцы на подлокотниках. Он не то чтобы прям сильно боялся врача, но он и вправду жуткий в гневе.

Хао сел за свое место врача, где были огромные стопки бумаг — опять ему лень разбираться с бумажной волокитой, поэтому он ждёт добрую медсестру, что сделает это за его ленивую жопу и даже ничего не скажет в укор. Бета неожиданно, хотя нет, очень даже ожидаемо, стал смотреть на омегу убийственным взглядом, — ну ты чего напрягся? Что, я такой злой сейчас?

— вообще-то, да! — крикнул Джин, до боли сжимая пальцы на мягком диване.

— боже, — вздохнул бета, поправляя очки. Он немного расслабился и отвел свой уже уставший взгляд. Ему не особо хотелось ругать омегу сейчас, ведь он не отец и не мать, чтобы это делать. Но Хао все так же переживает за его здоровье, ведь он его очень даже хороший друг и один из постоянных пациентов, — какого хера ты похудел? На тебя смотреть больно, не то, что ругать, — мужчина потер большими пальцами глаза под очками и по привычке вздохнул. Он часто вздыхает почему-то. Работа врача выматывает.

— я не по своей воле такой, знаешь ли, — Ким скрестил руки на груди и надулся, отворачиваясь к окну.

Он много чего осознал за этот год, когда не приходил даже просто поболтать к Хао. Сначала он себя унижал: говорил, что никчёмный, лицом не выдался, а телом так вообще похож на женщину уж шибко и это не в приоритете у агенств, которые берут к себе на работу омег и заказывают с ними съёмки для журналов или же походку по подиуму. Омеги должны быть хрупкими, милыми, но никак не фигуристыми и не с выражением лица, что может в какой-то степени посоревноваться с брутальным альфьим. Вот настолько Джин мог быть разноплановым.

Спустя немного времени омега стал оправдываться своей нелегкой работой, которую он может потерять в любой момент, из-за чёртового спроса на девушек. Вроде женственность в приоритете стала и компаниям стали нравятся фигуристые, но… это относилось только к представительницам женского пола, а омеги мужчины все так же отметались в этом плане и были нужны лишь для милых и очень редких съемок. Сексуальность — вот, что сейчас нравится публике и создателям новых тенденций.

А после он встретил Намджуна, из-за которого почему-то все изменилось. Теперь Ким стал прислушиваться к людям вокруг и не игнорировать какие-то личные проблемы. Он наконец-то смог легче и без смущения и чувства вины смотреть на свое худощавое тело. Эмоции тоже стали проще. Обычно он любил поиздеваться над братом и повозмущаться в компании Юнги. Но теперь он стал спокойнее и легче относиться к ситуации. Он не запрещал себе веселиться или сердиться, просто понял, что в этом смысла ноль, да и не хочет тратить на это силы. Милая беседа ему нравилась больше, чем издевки и вечные шутки. Как раз таки Хосок смог разделить с ним такое желание и они теперь, несмотря на разницу в возрасте, стали часто общаться за чашечкой чая вне компании этих двух дуралеев.

Так же он запомнил советы Дженни и ее придирки, когда она прилетала. Она уж побольше него самого знает об омегах, ведь зациклена на здоровых вокруг нее людей. Она не терпит смотреть на больных и измученных. А вот Джин никогда не обращал на себя внимание и утопал в работе, так что он знал только о течке, да и откуда дети берутся. Но она помогла и стала его учить всему, и давать, в каких-то знакомых ей аспектах, советы. Даже звонила каждую неделю.

Джин вспоминал и слова Тэхена, что все еще хочет, чтобы его брат был здоров, хоть у них отношения и пошли на спад. Возможно это произошло из-за того, что старшему омеге надоело потакать брату и выполнять его просьбы, и стал в итоге давить на его в ответ. Тэхену это не нравилось и он начинал капризничать, как маленький ребёнок. Джин повзрослел и стал отстаивать себя, а маленькому Киму это не понравилось.

А особенно на него повлиял сам Намджун, из-за которого все и началось меняться. Рядом с ним омеге хочется быть совершенно другим — более спокойным, почаще шутить свои не особо современные шутки, что так зациклены на смысле слов, а так же сидеть рядом с ним в полной тишине и не думать ни о чем. Смотреть глаза в глаза, мило и непринуждённо улыбаться уголками губ и просто… Просто любоваться тем, что он и вправду смог наладить свою жизнь хоть на немного. Прямое доказательство частенько сидело прямо напротив него. Его звали Ким Намджун.

Когда они сидят на очередном свидании Джину становится очень комфортно и уютно, будто мир вокруг замедлился и теперь не нужно никуда торопиться. Можно было тихо и непринуждённо попивать чуть остывший кофе и смеяться своим не самым красивым смехом над неуклюжистью такого взрослого альфы, что очередной раз что-нибудь сломает, разольет или уронит на пол. Один раз даже рубашку порвал прямо по шву. Тогда ему было очень стыдно, но Джин смог его успокоить и уверить, что все в порядке.

Омега за все это время знакомства и хождений на свидания с Кимом смог осознать, что рядом с Намджуном хочется быть собой, лучшей версией себя.

Быть тем, кем он хочет быть взаправду, даже если это будет значить конец его карьеры.

Но не слишком ли рано Джин захотел пойти на такой рискованный шаг и бросить моделинг? Может быть и рано, ведь кто знает, что сложится в дальнейшем у парочки истинных. Но Джин знает две вещи — у них взаимная влюблённость и в первую очередь Ким хочет изменится ради себя, а не кого-то другого. Джун стал лишь очень уверенным толчком вперёд и новым глотком воздуха, что так долго был перекрыт.

— ну и что мы будем делать? — Хао развалился на своём кресле и задрал голову, смотря в потолок. Ему будто было все равно, но это не так.

— ты врач, не я — нахмурился младший, — что скажешь, то и будет.

— ну а зачем ты пришёл ко мне спустя целый год? — кажется, он все еще зол на него. Вообще это оправдано, ведь насколько бы Хао не был ворчливым и ненавидел людей, но он все еще беспокоится о тех, кого лечит на постоянной основе. Он считает своим долгом отвечать за их здоровье, хоть он и не педиатр, и не их лечащий врач.

— хочу вылечиться, — пробубнел Джин, хмуря брови. Он все смотрел в окно, за которым солнце только успело встать. Как никак раннее утро.

— прости, не расслышал, — ехидно улыбнулся врач, потягиваясь на стуле. Издевается. Он даже театрально завел за ухо руку, якобы так он лучше его услышит.

Омега надул губы и покачал головой. Как же его бесит эта черта характера Хао. Ни одного спокойного приема. Джин глубоко вздохнул, набрал воздуха в лёгкие

и…

— хочу набрать вес, встретить свою первую течку, наконец-то ощущать нормально и полноценно запахи других омег и альф, а тем более моего истинного, хочу лишиться девственности, хочу отношений и не хочу стать бесплодным, ведь я возможно поменял свое мнение о детях и… — Ким начал под конец задыхаться, даже за гороло футболки схватился — все это время он говорил быстро, не дышал совсем и не делал паузы. А еще его пальцы все время загинались, будто пункты считал.

— остановись! — бета не выдержал и остановил омегу от дальнейших слов. Все таки Сокджин умел заговаривать и до этого лучше не доходить. Врач прошелся пятерней по тёмным волосам, зачесывая их назад. — Я… — немного нервно, будто он устал говорить, а не Джин сейчас, промямлил врач, но тут же кашлянул и стал говорить громче, — я тебя понял. Но зачем так откровенно?

— сам начал издеваться, — оскалился Джин. Просили — получайте! Даже расписываться не нужно, все бесплатно за вас сделали!

— меня вот удивило одно, — Хао начал смеяться, чуть ли не падая. Он схватился за подлокотник кресла, на котором он и сидел все время, — ты хочешь детей? Ты?! Невозможно. Ты их за километр обходишь! — и это было правдой. Омега ненавидел детей. Они всегда кричали и ныли, орали на всю улицу, а потом еще могли упасть на землю, топать ногами и истерить. Это бесило Джина.

— если ребёнок будет с характером моего истинного или моим, то я готов его принять, — омега совсем не уверен в их совместном будущем с Намджуном, но что такого просто немного помечтать? Да и Ким-старший как бы очень спокойный, а значит и ребёнок может быть таким. Тогда Джину крупно повезёт, ведь слушать нытье каждый день он не особо-то и хочет.

— тебе сначала его растить надо минимум шесть лет, чтобы понять этот чертов характер! — почему-то начал психовать Хао. Но его можно понять, ведь он видел столько омег с детьми и видел, как кто-то соглашался на аборт, а кто-то говорил также, как и Сокджин сейчас. Бета знал, что дети — огромная ответственность и они с тобой на всю твою жизнь, а не на пару лет по нянчится.

— А если он будет не таким, а капризным, то все, в детский дом?

— а там посмотрим.

— к детям нужно относится с ответственностью, а не как пойдёт, идиот! — Хао не вытерпел и рывком встал из-за стола. Его взгляд и вправду пугал. — Да и с твоим запущенным здоровьем вряд ли у тебя есть вообще шанс хоть одного выносить все девять месяцев, — врач снова сел на свое место, вздыхая. На него злиться бесполезно, все равно не поймёт все сразу.

— но я же не в этом году хочу детей. Лет так через пять можно, — задумался Джин. Через пять лет он станет старше и может поменяет мнение о детях и вправду захочет воспитать своего собственного. Но точно не сейчас. Он сам сейчас еще тот ребёнок.

— а потом, после этих слов, ты придешь ко мне где-нибудь осенью, когда на весах будет примерно шестьдесят или чуть меньше килограмм, и скажешь, что в залете. Вот веселуха будет, — просвистел Хао и посмотрел в окно

— ты уже план в голове по моему восстановления сделал? — удивился Джин.

— конечно, я же врач, — раздражённо прошипел врач и встал. Он начал ходить туда-сюда вдоль одной из стен и раскидывать руками, будто жесты помогут ему что-то объяснить. — Сейчас ты примерно сорок, а если будешь питаться по принципу жиров, белков и углеводов но в большей пропорции, то можешь ожидать за пол года плюс пятнадцать на весах.

— но как это связанно с беременностью? — сузил глаза Ким.

— потому что если так и будет, как я думаю, то твоя течка начнётся осенью. У тебя не будет подготовочного периода, как у всех остальных омег перед их первой течкой.

— значит летом еще живем-живем, — Джин широко улыбнулся и сжал руки в кулаки, чуть поднимая их вверх — он радуется. Он не терял оптимизма даже в такой ситуации. Ну, по крайней мере, пытался.

— только осенью с токсикозом не приходи, у меня и так беременных хватает.

— да даже не переживай, я детей сейчас совсем не хочу.

— все вы так говорите, — ядовито вы плюнул врач. Эту сказку он слышит из раза в раз, из года в год, но исход всегда один и тот же.

— я — не все, — задрал выше нос омега и скрестил руки на груди. Хао лишь садистски улыбнулся и открыл дверь во вторую часть кабинета, где обычно происходил осмотр, так как там не было окна и камер. Все таки лишние глаза для такого приема не нужны.

— лучше заткнись и садись на вон то прекрасное креслеце, о котором ты так скучал, — посмеялся врач и начал приглашать Джина войти. Тот же помотал головой, испугался.

— а может анализы сначала сдать? — начал давать заднюю младший. Он совершенно не хотел так быстро туда заходить. Можно же было сначала попить чайку в честь встречи двух старых знакомых, потом немного поболтать, прямо как сейчас, а после уже…

— обойдешься, — Джина тут же взяли за ворот белой футболки и стали стаскивать с мягкого кресла. Ким не боялся врачей вовсе, но никогда не мог спокойно проходить эти чёртовы осмотры. Это не было больно, но было до жути неприятно и противно, будто тебя знают лучше врачи, чем ты сам…

Джин просто боится осмотров.

Бедняжка.

🐿️🐿️🐿️

— папа, прости, что отвлекаю, — парень зашёл на кухню, где его папа все так же готовил что-то к приходу гостей. Было похоже на традиционную корейскую кухню. Сегодня поздно вечером придут хорошие друзья отца ради какого-то личного договора. Юнги не знал точно, что это за договор, ему ничего не рассказывали, но на ужине в восемь часов вечера он должен был присутствовать. Зачем? Кто его знает, но раз уж надо, то лучше не спорить. Он еще не особо хочет играть пять часов подряд на пианино в виде наказания. А пока это время не настало и парню не надо беспокоиться о посторонних делах, он договорился с Хосоком о прогулке в парке, пока они разговаривали по их мини-рации утром. Почему-то тогда не спалось обоим, — но можно пойти с Тэхеном немного погулять?

— нет, нельзя, — не поворачиваясь на сына ответил омега, продолжая нарезать морковку. И тут альфа встал в ступор. Как он может отказать ему, когда главным предлогом является ангелочек Ким Тэхен, что всегда был хорошим мальчиком в глазах родителей? Да невозможно. Но папа оставался все таким же беспристрастным и продолжал готовить, совсем не называя причину столь резкого отказа.

«как же я заебался. Наверняка что-то уже нашёл на меня — вздохнул мысленно альфа, — как же уже доканало прикусывать язык каждый раз, только бы матом не сказануть. А ведь и вправду раньше я много матерился. Выглядело, кончено, некрасиво это» — альфа чуть помотал головой. Вспоминая о тех днях, мартовских, становилось аж плохо. Он рядом с Тэ говорил просто ужаснейше — частенько ругался и сленг непонятный использовал. Со стороны и вовсе не скажешь, что он из строгой семьи и говорить может иначе — учтиво и даже «аккуратно». Ему стыдно за это, но одновременно он благодарен Хосоку, что изза него он стал говорить как нормальный человек. Даже курить почти бросил.

Может, ему еще удастся уговорить папу отпустить его? Юнги одной мысли о Хосоке достаточно, чтобы вновь найти в себе силы на попытки вырваться. Главное, к своему рыжему чуду.

— но почему? Я до ужина обязательно вернусь, — в голове начинала нарастать паника. Юнги пытался говорить спокойно и не произносить чего-то лишнего, но все же выходило с лёгкой дрожью в голосе, а все быстрее и быстрее колотящееся сердце не давало сконцентрироваться полностью.

— врешь и не краснеешь, Мин Юнги, — омега повернулся на сына и посмотрел на него серьёзным и тяжёлым взглядом. Альфе тут же стало не по себе, в животе стало неприятно крутить от общего страха. Он звал его по полному имени лишь когда тот провинится. Что же он успел натворить и не заметил? Он всегда следует этим ужасным указаниям отца и общается чуть ли не как аристократ с папой. В чем он снова виноват? — я прекрасно видел, что ты был не с Тэхеном.

— что ты говоришь, папа? Я бы никогда… — но его перебили, не дав договорить ничего в свое оправдание. Мин сильно нервничал.

Родители просто не могли догадаться о том, что их сын был не с Тэ. Юнги всегда был осторожен и не давал им поводов для подозрений. Он всегда продумывал все так, чтоб они никак не прознали правды. Так откуда папа мог вообще узнать об этом? И как давно? Знает ли об этом отец? Слишком много вопросов, и непонятно, что пугает парня больше: неизвестность или грядущее наказание, ведь кто знает, что они придумают для него за такой обман.

— тогда что этот за уродливый рыжий мальчишка был рядом с тобой у нашего дома?

Мальчик перестал дышать.

— давай я тебя провожу! — рыжик громко хихикнул и взял под локоть альфу. Юнги удивлённо уставился на рыжика, что насильно остановил его от похода к автобусной остановки. Они, главное, договорились расходится и тут вдруг такое заявление в догоночку.

Они только что поели любимый тортик Хосока сидя в парке и смотрели на белочек, что перебегали с дерева на дерево, виляя своими пушистыми и большими хвостиками. Это выглядело забавно на фоне Чона, ведь тот сам похож на бельчонка и прекрасно бы вписался в их дружную компанию. Да еще все время сидел и смеялся своим звонким голоском, у белок тоже звонкие… звуки?

Честно, Юнги даже не мог сказать, что это, но было похоже на «пипи и пип пи». Да, язык «пипи».

Проводить с Хосоком все свое свободное время было просто потрясающе.

— зачем тебе это? — скептически глянул Юнги на омегу, что сиял ярче солнца на небе. Не зря он его в тихушку, а иногда и в слух, зовет его «солнышком». Уж слишком подходит ему это прозвище. Даже больше, чем его истинному обладателю.

— я хочу увидеть, где живёт Юнни, — Хосок состроил бедные щенячьи глазки и выпятил нижнюю губу. — А что, нельзя?

— ну ты и… — но Юнги решил не договаривать, ведь для Чона это не будет открытием или неожиданной новостью. Он знал, что актёр из него еще тот, может выпросить все, что угодно, когда ему это ну о-очень сильно нужно. Мин тяжело вздохнул. Ну как тяжело, обречённо. А еще взглянул на часы, — родители должны были уже уехать по делам, так что думаю тебе можно проводить меня.

— ура! — подпрыгнул от счастья младший и ярко-ярко, хотя нет, ослепительно улыбнулся. Он неожиданно обнял Юнги, а после еще тихонько взвизгнул. Сейчас Мин еще сильнее убедился в том, что когда мальчик пил таблетки, то хоть и был эмоциональным и активным, но уж точно не настолько как сейчас. Это не портило Хосока и не бесило альфу, просто это было очень контрастно и сложновато привыкнуть.

Но он справится ради этого солнышка. В нем нет ни единого сомнения, а мысли о ином возможном варианте даже не посещают голову.

Подходя ближе к белому двухэтажному дому Чон раскрыл рот от удивления. Упало вместе с нижней челюстью у него и уверенность в хорошей жизни. Его удивляло даже не вид дома, что как бы был ужасно скучный, но дорогой, а что вроде их с братом дом был немаленьким, даже большеватым для Бруклина, но дом Юнги выглядел на их фоне просто гигантом. Нет, это слово не подходит. Он — титан из титанов!

Мин одним движением руки закрыл рот Хосока. Несомненно, выглядел он забавно, но вдруг еще какая-то мошка залетит.

— божечки, что за громадина, — прошептал Чон, продолжая смотреть на дом чуть из далека.

— ну, ненавистное мной место, знаешь ли, — Юнги и правда берет отвращение, когда он смотрит на этот дом. Он здесь вырос и сделал свои первые шаги, сказал первые слова, но он точно не благодарен этому месту и двум людям, что как бы его вырастили и дали «безопасное» место для жизни, а не бросили в каком-нибудь в районе гетто.

— да я бы сам в таком не ужился, — слегка поежился Хосок, хватая Юнги снова за локоть. — Такой огромный и выглядит серо.

— ну, уж что родители выбрали, — вздохнул альфа. — Они у меня любители строгого и традиционного. Консерваторы в общем.

— значит они у тебя за отношения лишь женщины омеги и мужчины альфы? — Мин вздрогнул. Он удивлённо повернулся на Хосока, но тут же стал спокойнее. Но зачем он спрашивает его об этом? Хочет в чем-то убедиться на его счёт?

— ну есть немного, — почесал затылок от нервозности старший. — А ты чего об этом заговорил?

— да просто, — омега отвел взгляд и чутка надул губки. Он опустил локоть альфы и поправил низ и рукава футболки. Как только он проверил, все ли на месте в рюкзаке, то улыбнулся и глянул блестящими глазами на Юнги. — Ну ладно, я свою часть выполнил и пойду-ка ловить автобус до дома.

— не заблудись, прошу, — по глазам Мина было видно, что тот очень сильно беспокоится. Даже руки немного подрагивали, выдавая альфу с поличным. — Лучше всегда будь на связи по рации, хорошо? Для моего личного спокойствия хотя бы.

— хорошо, Юнни! — улыбнулся зеленоглазка и помахал ручкой вслед. Он быстренько убежал в противоположную сторону.

Юнги стоял еще некоторое время, наблюдая за радостной удаляющейся фигурой Чона. Омега шагал по бордюрам, держа равновесие, аккуратно спрыгивал с них, так же вприпрыжку переходил дорогу. И внезапно Хосок обернулся, очень удивляясь все еще стоящему Мину на прежнем месте. Почему он не уходит? Все же он задорно улыбнулся и будто шепнул одними губами просьбу идти. Или Юнги уже кажется? Все-таки ему правда пора.

Парень нехотя разворачивается, оставаясь наедине с ворохом тревожных мыслей

— не смей называть его уродливым! — разрывает, вырвавшийся, крик горло, прежде чем Юнги успевает все осознать. Лицо искажается злостью с отвращением, глаза опасно блестят и из груди вырывается предупреждающий рык. От сжатых кулаков на внутренних сторонах ладоней остаются совсем маленькие отметины-полумесяцы, но даже этого парень не чувствует из-за дикого желания чуть ли не убить на месте.

Ему все равно, что перед ним стоит его папа. Нет никакого дела до грядущего наказания, как только отец вернется домой. Мин с силой сжимает край ближайшей столешницы, только бы правда не убить этого человека, ведь кулаки чешутся до дрожи.

Какое вообще имеет право он так выражаться о Хосоке? С чего он решил, что может хоть слово оскорбительное в его сторону сказать? Юнги кажется, что дерево под его пальцами трескается. Хосок был прекрасным и самым идеальным человеком, которого он знал. Он был умным, красивым и безумно талантливым. У Мина сердце обливалось кровью, когда слышал хоть какую-то плохую вещь про его солнышко из чужих уст. И слышать такое от папы — еще поганее.

— да как ты смеешь повышать голос на меня! — по кухне раздался громкий шлепок. К щеке парниши прилилась кровь, заставляя кожу поалеть. Кончики пальцев потрогал место удара, но Юнги не почувствовал боли. Его все также распирало от злости, так что эта пощёчина никак не задела его состояние. Она не испугала его, не заставила задуматься о поступке и не дала осознать ощущения омеги, собственного папы, что стоял напротив и сверлил его взглядом полного разочарования и злости.

Но Юнги было правда все равно.

Ему не жалко его, лишь себя, что…

— да мне плевать, что ты мой папа! — глаза мужчины расширились, на мгновенье в нем проскользнули искорки испуга. Он правильно расслышал…? — почему я вообще все это время терпел вас и ваши наказания?! Вы лишь хотели идеального альфу, наследника вашей компании, что будет гордо носить фамилию Мин и женится на прекрасной и умненькой дочке лучших компаньонов в вашем бизнесе! — голос альфы тут же задрожал, — но почему я должен продолжать это терпеть, раз уж осознал?

— ты не посмеешь, — прорычал омега. После всех слов парня его переполнял гнев. Что себе вообще удумал этот мальчишка? Возомнил себя взрослым? Смелым? Омега был уверен, что его сын не сможет этого сделать — уйти из дома. Он и его муж воспитали его так, чтобы он боялся их и выполнял их волю. И сейчас за свои слова Юнги будет попросту сидеть в комнате в ожидании наказания — на большее он не силен.

— еще как посмею, — Юнги тут же пошёл к лестнице. Сердце билось как бешеное, а страх переполнял его, но он настойчиво делал то, что должен был сделать давным-давно.

Он быстро поднялся по маленьким ступенькам и зашёл в свою комнату. Она казалась ему необычно спокойной. Даже можно сказать странно серой.

Холодные стены, полы. Раньше он тоже замечал серость помещения, но сегодня она не была какой-то давящей и пугающей. Комната начинала казаться ему чужой, совершенно не имеющей к нему отношения. Так даже как-то спокойнее было. И оглядываясь вокруг, внезапно Мин понимает: от него самого тут больше ничего не осталось. Все это время он шаг за шагом собирал все важное в рюкзак, вместе с тем как решался на этот шаг. Он сам не заметил, как, кажется, уже заранее покинул эту комнату. С ней его больше ничего не связывает.

И все же, сердце слегка дает слабину — он больше никогда ее не увидит, это он знает точно. Мальчик в последний раз смотрит на то самое окно, с которого сбегал частенько к братьям Ким. На кровать, на которой он с нетерпением ждал, когда же оживет рация и прятал каждый раз под подушку, только раздадутся шаги за дверью. Хотелось плакать, но он держался.

Юнги схватил рюкзак, что стоял в самом темном углу комнаты — он совсем недавно окончательно приготовил его к вот такому судному дню. Дню, в который он решится на шаг, что изменит его жизнь навсегда. Не важно, будет это будущее лучше или хуже, главное без них, родителей. Альфа так же взял и тот самый крошечный кактус, что был подарен Джином. Почему-то он не мог его бросить здесь умирать на подоконнике. Мальчишка закрыл за собой дверь, не оборачиваясь на нее, и спустился вниз. Он ожидал стоящего у входной двери папу, что будет яростно и с унижением смотреть на него, но он, на удивление Мина, остался на кухне. Все так же ударял ножом по доске, разрезая овощи. Брюнет лишь мельком посмотрел на стоящего к нему спиной омегу и открыл дверь.

Он точно не вернется.

«как я мог все это время думать, что меня могут полюбить те, кто не могут полюбить друг друга?» — первая за этот день слеза скатилась по бледной щеке.

Юнги, не успев еще даже переодеться и умыться, побежал на кухню с ярким рисунком цветочков. Они были похожи на розы, вот только были синего, да жёлтого цветов — любимых папиных. Мальчик, только забежав на кухню, тут же протянул свое творение омеге, что сидел за кухонным столом с книжкой.

— папа, это тебе! — улыбнулся Мин, полный гордости за свое творение — сегодня в школе мы рисовали открытки в честь восьмого марта! Тебе нравится? — альфа положил рисунок на стол рядом, тихонько проталкивая его ближе к книге, но папа даже не посмотрел в его сторону и закусил губу. Он стал отводить взгляд в сторону, будто только взгляни на рисунок и что-то ужасное случится.

— выкинь это, — строго прошипел омега. Он даже в собственную книгу не смотрел больше и слегка отвернул голову от мальчика.

— н-но я нарисовал это тебе, — Юнги начал нервничать и все больше расстраиваться от реакции родителя. Честно, не этого он ожидал. Хотя, может и подобного, но надеялся точно на другую реакцию. Он хотел, чтобы у них было все, как у других детей. Мальчишка взял себя в руки и снова улыбнулся, сжимая ручками края теплого свитера, — Можно повесить на холодильник, как делают многие семьи. Я бы очень хотел повесить его!

— я сказал порви и выкинь его, сейчас же, — папа наконец посмотрел на сына. Сталь и холод в его голосе пугали мальчика, но стоит взглянуть старшему в глаза, как Юнги совершенно терялся. Во взгляде на общем фоне грусти проскакивали искорки жалости и сожаления, то ли к сыну, то ли к самому себе. В любом из вариантов это совершенно не вяжется с тем, что слышит мальчик.

Юнги не понимал этого.

— но папа… — было начал мальчишка, отойдя от секундного ступора, но его перебили.

Почему-то в этот момент лицо альфы не стало грустнее, да и не видно было обиды. Он знал, что его старания напрасны в какой-то степени. Папа не станет относится к нему как-то иначе. Однако он все равно продолжает пытаться, но не обижается. На папу сложно было обижаться в таких ситуациях, кроме пианино.

— просто уйди уже отсюда, Юнги.

— л-ладно, — Мин, оставив рисунок на кухне, убежал к себе в комнату. Он как только поднялся на второй этаж тихонько хлопнул дверью, но на кухне это все равно было слышно. Спустя какое-то время даже стал слышаться шум воды. Кажется, мальчик умывается.

Было тяжело на душе. Когда отец был дома папа всегда становился серьёзным и грустным, но когда он уходил, то омега садился на мягкий диванчик и звал Юнги смотреть фильмы или мультики, что были табу в стенах этого дома. Папа не любил Юнги и тот прекрасно знал это, но все равно пытался его радовать мелочами и быть хорошим сыном ради него. Главное, что он всегда относился к нему хорошо и когда старший альфа уезжал по делам, то давал мальчику волю почти что на все. Даже ходил гулять с ним в парк на лишний свободный часик. В такие моменты Мин иногда попросту забывал о том, какая у него семья. Они были похожи на почти обычную. Тогда хотелось этого подольше, но каждый раз все координально менялось с приходом отца.

Юнги был еще маленьким, лишь восемь лет, но он уже понимал, что происходит у них в семье. Он ребёнок, который нужен отцу для какой-то компании, а папа тот, кто родил его для этого. Отец и папа не любили друг друга и тем более его.

У них, как говорил дедушка на одном из ужинов, деловые отношения. Контракт. И Юнги это совсем не нравилось.

Мальчик только успел умыться и переодеться в свою обычную одежду — рубашку и брюки, что должен он был носить, пока отец дома. При нем всегда нужно было быть одетым в деловой стиль, ведь он серьёзный и деловой альфа.

Взяв с собой книжку из школьной литературы, что должен был читать младший Мин, несмотря на свой возраст, и решил спустится вниз. Если его не будет рядом с папой, то отец снова наговорит ему плохих вещей. Омега не умел отвечать своему мужу, он лишь молчал. Вот только, когда Юнги был рядом, то отец становился тише и более серьёзным. Мальчик не знал почему.

Спустившись на первый этаж альфа замер — на кухне был отец, что стоял зло сверля взглядом папу. Мальчик тут же зашёл за стену и как бы спрятался за ней. Его, вроде как, не увидели.

— почему это все еще здесь? — омега дёрнулся. Он резко поднял голову вверх и его глаза стали еще жалостливее, чем были, а губы сомкнулись в полоску. Было противно до тошноты.

— Джинхо, перестань, — младший отвернулся к книге, как бы показывая свою неприязнь и не заинтересованность в разговоре с ним. — Он просто нарисовал мне рисунок

— мне нужен наследник, а не неженка, Воён, — альфа стукнул кулаком по столу. Омега не обратил внимание — такое происходит каждый божий день, привык уже. А вот Юнги, что стоял за стенкой, начал немного дрожать. Он всегда боялся отца, а особенно его наказания, которое приходило к нему в последнее время все чаще и чаще.

— но это правда лишь рисунок, — устало вздохнул Воен и прикрыл глаза, — в этом нет ничего омежьего или женственного.

— омега, ты кажется забыл свое место, да? — Юнги заглянул за стенку и увидел тот самый взгляд отца, что никогда не предвещал хорошего. Он был словно, как у убийцы перед жертвой — только так мог сравнить мальчик, ведь взгляд и вправду был диким, жаждущим насилия. Альфа взял в руки рисунок и точно так же посмотрел и на него, сжимая руками тонкую бумагу с рисунками роз. — Ты мой муж лишь из-за контракта, а так же ты был обязан родить мне мальчика альфу. — Юнги поморщился и сжал сильно-сильно глазки — он услышал, как разрывают его рисунок на мелкие частички, да так медленно, что делает еще больнее. — Терпеть не могу тебя. И почему мне достался никчёмный мальчишка, вместо красивой девушки?

— можем подать на развод, — фыркнул омега и отвернулся, подпирая голову рукой.

— конечно подадим. Только, когда Юнги станет новым владельцем моей компании, — Воен дернулся и косо, по-зверски, глянул на законного мужа, — тогда ты точно будешь жить на улице, — усмехнулся альфа.

— помолчал бы лучше, — рявкнул омега, не в силах больше терпеть этих нападок сегодня. Каждой клеточке его организма неприятен этот человек и внутри все бунтует, когда омеге приходится выслушивать его слова. Порой эмоции все же берут верх над ним и вырываются наружу, только заканчивается это одним и тем же.

— ты мне еще указывать будешь? — его тут же схватили за горло, пальцы с силой вдавливали мягкую кожу. Омега схватился рукой за запястье Джинхо, но это никак не помогало, абсолютно. Сколько не бейся, не пытайся, а альфа все еще остается физически сильнее. Воздуха потихоньку перестало хватать в лёгких, а лицо исказилось гримасой боли. Короткие ногти неосознанно стали впиваться в запястье мужа. Омега пытался отодвинуться, оттащить руку Джинхо от себя, но все было безрезультатным, легче вообще не становилось, да и силы просто покидают Воёна.

— отпусти! — крикнул Воён хрипя и еще сильнее сжал руку. Он не мог просто так сдаться, он все еще хочет жить. И лучше бороться до конца, чем сдаться этому альфе.

Тут же послышался шум со спины альфы. Сначала мужчина не понял, что же это. Из-за хрипов и суеты мужа тем более становилось тяжело что-то расслышать. Но, заметив замешательство Джинхо и почувствовав, как хватка на шее стала слабее, омега на мгновение замер, вдохнуть так недостающего сейчас воздуха.

И тут до него тоже донеслись новые звуки, похожие на всхлипы.

— п-пожалуйста, не ссорьтесь из-за меня, — на входе в кухню стоял Юнги. Чуть покрасневшие мокрые щеки блестели от попадающего на них света лампы, на них то и дело медленно скатывались крошечные капельки воды, слезы. Нос подрагивал от тихих всхлипов и вздохов. Его лицо выражало невозмутимость, как у взрослого, хотя был еще совсем ребёнком. Если бы здесь был еще ктонибудь другой, то он бы ахнул и переводил взгляд то на отца, то на мальчишку, не веря их некой схожести. Он смотрел очень серьёзно, как и подобает это делать при отце. Альфа повернулся на сына, смотря точно так же в ответ.

— Юнги… — слишком тихо, на максимуме своих возможостей, прохрипел омега. Воён даже не уверен, услышал ли его сын.

— ушел в комнату быстро! — рявкнул альфа. Ни один мускул на его лице толком не дрогнул при виде ребенка.

— не бей папу! — мальчишка подошёл к отцу и схватился за рукав его рубашки. Он тянул его вниз, подальше от папы, игнорируя собственный страх перед отцом. Картина, которую он только что застал вновь пугала его сильнее. Но рука мужчины и с места не двигалась: что такое силы маленького мальчика против взрослого альфы? От досады и все прежнего страха слезы вновь потекли по румяным щекам, а из груди вместо тихих всхлипов вырывался крик. — Пожалуйста, не бей его!

И неожиданно альфа отпустил. Омега тут же свалился на пол, дрожащими руками ощупывая собственное горло и заходясь пугающим кашлем. Он не мог остановиться, все вдыхал и вдыхал крупицы воздуха. Омега выставил одну руку вперед, опираясь на пол, только чтобы не упасть и не потерять сознание от происходящего. И Юнги тут же подбежал к нему, кладя ладошку на холодную и дрожащую кисть папы. Его рука была чуть ли не такой же маленькой, как у ребенка.

Все это время отец смотрел на сына с призрением — его точно ждёт сегодня наказание, но маленькому Мину было плевать. Он сделал то, что хотел и выполнил свой «долг». Чтобы не говорил ему старший альфа, чему бы его не учили, он должен был помочь папе.

— еще раз и точно начну бить, — прошипев, ушел Джинхо. Ему было все равно на состояние мужа, для него омега всегда будет виноват во всем и во всех его невзгодах. Потому и не шутит он вовсе, уходя с кухни и произнося эти слова. Пугающие слова. Но, кажется, никто не обратил на это внимание. Юнги было не до этого, а Воену сейчас было и так плохо.

— м-малыш, — в голосе проскальзывают теплые нотки вперемешку с растерянностью. Омега пребывал в неменьшем шоке, чем сам Мин, от действий мужа. Ему было до жути страшно, он был готов прощаться со своей такой «жалкой» жизнью, но все… закончилось. И причина этому сейчас держит его за руку теплыми пальцами, роняя соленые горячие слезы. Воён сам начинает тихонько всхлипывать, еле как сдерживая слезы. От ребенка он точно спасения не ждал и совсем сейчас понять ничего не может. Особенно действий сына, что должен был его презирать за все, что происходит в их недосемье. И ведь омега бы вел себя мягче и живее с Юнги, но не мог. Ему самому было страшно находится в этом доме полного детского крика от острой металлической линейки, которой его били по рукам во время игры на пианино.

— папа тоже плохой, ведь не любит меня, — шмыгнул носом малыш. Он аккуратно подбирал слова, от чего они складывались в тихую и неразборчивую речь пятилетнего ребенка, но что он может с этим поделать? В нем воюют две крайности: он хочет донести свои мысли правильно, понятно и внятно, но эти слова могут показаться грубостью, а этого он совсем сейчас не хочет. Он не хочет делать больно папе, который только что почувствовал реальную боль. — Он не хотел жить так, как живёт, но из-за меня пришлось. Но… Но я не хочу, чтобы папу били

— прости, Юнги, что не люблю тебя, — омега обнял сына, слегка хватаясь за его спину и успокаивающе покачиваясь из стороны в сторону. Им сейчас обоим это нужно. Воён тоже плакал, сильно плакал и не мог долго еще успокоиться и отпустить ребенка. Он виновато хватался за него без какого-либо желания отпустить. Ему было стыдно за себя, что он вот так поступает — не дает надежды маленькому ребенку. Иногда он позволяет ей зародиться, но в момент приходится жестоко вырвать ее с корнем. Но омега сам по-другому не может. Он не пересилит себя, сколько бы не старался, это попросту невозможно, ведь изначально родил он не для себя и не по своей воле. — Пожалуйста, прости меня за это.

— я прощу тебя. Но буду надеяться, что сможешь полюбить.

Надежде нет здесь места. Надежда уже давно умерла в этом доме.

🐿️🐿️🐿️️ ️ ️

Солнце уже давно возвышалось над крышами бизнес-зданий улочек Манхеттена. Оно не хотело никого жалеть в последнюю неделю мая и не давало ни капли прохлады даже в виде легкого ветерка, а лишь заставляло задохнуться в жаре и духоте. И как эти люди, что проходили мимо омеги, могли ходить в пиджаках, так еще и никапли летних вариаций — у них была ужасно толстая ткань, будто сейчас сезон глубокой осени.

Джин не успел выйти на улицу, на свежий воздух, как его руки стало нещадно опалять, а сердце начало колотиться, как бешеное. Что-то оно зачастило сегодня так работать и не давать Киму нормально, без нервов и плохого самочувствия, жить этот чертов майский день.

Честно, Джин не ожидал, что так долго будет находится в больнице. Больше времени заняли разговоры о состоянии его тела, ведь именно из-за него омега пришёл в это ненавистное ему место. За это время парню успели прописать множество баночек лекарств и рецептов к ним, а так же назначить «диету». Честно, это и вправду сложно назвать диетой, ведь ему просто написали список того, что нельзя, чем не злоупотреблять в больших количествах, ну и дозы нужной для его тела еды. На самом-то деле это не так уж и трудно для омеги есть то, что ему надо для набора правильного веса и в идеальном соотношение белков, жиров и углеводов — раньше он часто так питался. Но все равно было две загвоздки и одна из них объем порций. Джин настолько привык есть один маленький овощной салатик в день, что абсолютно не понимает, как сможет заставить себя есть больше, так еще и четыре раза за день. Он с трудом даже этот чертов салат съедает, не говоря уже о другой еде. Если он и хотел съесть что нибудь другое, то отказывался от этого овощного друга на один день. Хотя то, что Джин мало ест, показал еще и осмотр желудка. Его успели поругать все врачи и дать мысленного подзатыльника за то, что так запустил свое здоровье.

Вторая же загвоздка — мясо. Ким жутко его не любит, за исключением супа приготовленного на нем. Джин не был никогда веганом и точно им не станет, просто не нравилась вся эта жирность и жесткость мяса, которая на вкус была ну совсем уж не очень. Может он плохо распробывал его или оно само попалось не шибко хорошего качества, но факт того, что мясо все еще не нравится Джину, остается фактом. С этим нужно было лишь смириться, отпустить и забыть. Но этот Хао все испортил и сказал, что мясо обязательно должно быть в его рационе! Как же он ненавидит все это, но деваться некуда — здоровье превыше собственных капризов.

Омега не успел заметить, как уже дошёл до места назначенного свидания. Это было маленькое и уютное заведение на подобии ресторанчика. Намджун сказал, что в нем подают очень вкусные и сытные блюда из-за чего здесь всегда много семейных пар или рабочих, которым лень идти до дома на обеденный перерыв. Но честно, место и вправду выглядело красиво: можно было сесть где угодно хоть в здании, хоть на улице, всюду были вместительные столики и хватит места каждому. Над столиками, что стояли снаружи, висело подобие маркизы, но оно было больше и длиннее, чем она. Так скажем, навес. Он был светлым, но не давал прямым лучам солнца пройти сквозь и напечь головы людей. Почти у каждого столика рядом были декоративные лесенки с цветами и другими различными украшениями, а также номером столика. Это было достаточно удобно и красиво, но чуточку непрактично. Но Джину нравилось. Он любил цветы, а тем более живые, в горшках. Когда омега подошёл ближе заметил, что столики были светлыми, а не тёмными, как ему показалось раньше, когда он смотрел из далека. Они также были деревянными и очень вместительными, за исключением пары круглых, за которые садились парочки или подростки, которые не занимали много места, как семьи с детьми или люди преклонного возраста, которым всегда нужно побольше свободного места рядом.

За одним из маленьких столиков сидел Намджун. Взглянуть на него было больно. Со стороны альфа казался таким одиноким и грустным, но он просто ждал опаздывающего омегу, вот и сделал свое привычное сосредоточенное лицо, одновременно листая маленькую книжку-меню. Прохожие подумают, что его бросили. Джин скажет, что ждёт.

Омега быстро подошёл к столику и повесил сумку на стул. На него тут же обратил внимание мужчина. Он широко улыбнулся, от чего на его щеках вновь появились эти милые ямочки, что так запали в душу Киму на одной из первых их встреч. Глаза же засияли и стали не а-ля драконий строгий взгляд, как до этого, когда альфа испепелял меню, а счастливый и нежный. Джин не удержался и улыбнулся своей миниатюрной улыбкой из-за пухлых губ.

— прости, что опоздал, — омега сел за столик и немного виновато опустил голову в бок — очередная милая привычка Джина. Альфа лишь положил голову на руки, в ладошки, и продолжал любоваться таким смущающимся истинным, — мне пришлось сидеть в больнице дольше, чем я думал.

— ничего страшного, — Намджун протянул омеге маленькое меню. Взяв его в руки, Ким стал пролистовать страничку за страничкой, читая блюда, но не вчитываясь сильно в то, какие в них продукты и что вообще из этого можно ему — разговор с мужчиной был приятнее сейчас. — Что тебе сказали? Если не хочешь говорить, то извини, — Намджун смущённо улыбнулся. На щеках тут же появился лёгкий румянец, а руки опустились на стол. — Я тоже иногда любопытничаю.

— да нет, чего ты, это не секретная информация, — тихо, на придыхании, хихикнул Джин, прикрывая улыбку рукой, будто стыдился ее, но это далеко не так. Просто очередная привычка подхаваченная от родителей, — Хао просто назначил мне диету по набору веса и выписал ку-у-у-чу таблеток. Ничего глобального, кроме того, что придётся учится есть больше, — омега тут же состроил лицо полное отвращения и брезгливости, — Ну и есть мясо.

— ты не любишь его?

— в детстве ненавидел, вот и прижилось, что не ем его по сей день, — парень пожал плечами. — И, честно, не хотелось бы даже начинать.

— По мне, наверное, видно, что мясо есть в моем рационе, да? — Намджун смутился. Раз уж Джин так относится к мясу, то будет неприятно постоянно видеть, как альфа его ест. Ким всегда при младшем, когда они встречались, брал салаты или супы, потому что это был обычно обед, а что-то жирнее и тяжелее он ел только на ужин. При чем это привычный его суточный рацион. Он следил за своим здоровьем, еще фигурой, изредка баловал себя чем-то вредным на подобии бургеров или пиццы. И сейчас, говоря об этом с Джином, нарастало чувство неловкости, даже может немного стыд. Такого не должно быть, ведь не его вина, что кто-то любит мясо, а кто-то переносить не может. Он не хотел угодить омеге забыв о себе полностью, нет. Просто не хотелось сидеть, есть мясо и знать, что человек рядом с тобой даже от запаха может нос воротить.

Это некрасиво и неприятно.

— ну спортсменам же надо соблюдать диету, как выписали мне, а ты то качаешься, значит и тебе ее нужно соблюдать.

— да, приходится. Я все-таки хочу хорошее и здоровое тело, — альфа запнулся. Он совсем не подумал о чем начал говорить в этот момент. Джину точно будет неприятно, если кто-то заденет его больную тему, особенно истинный, тот, кто должен поддержать, а не напоминать о самом неприятном. Намджун тут же ойкнул и ужаснулся. Он сильно испугался, что сейчас его возненавидят, — прости, ляпнул не подумав. Я не это имел ввиду, просто… — начал оправдываться Ким, махая руками туда-сюда. Одна рука задерживалась на чёрной, чуть большеватой чем мужчина, футболке, а другая была отведена в сторону ладонью вверх. Его взгляд тоже был отведен в сторону из-за стыда и щеки вдруг стали пунцовыми.

— я понял, что ты говоришь про свой возраст, — фыркнул младший, прикрывая глаза и чуть надувая щеки, как дитя малое. Просидев так пару секунд, Джин хмыкнул и взглянул на альфу. — И не надо извиняться, я не хрустальный и не лопну от таких слов.

— но все же прости, — альфа немного опустил голову, а руку, что была в стороне, положил на шею и немного начал ее мять — это была привычка еще со времен института. Так он делал только, когда стрессовал или нервничал, а так же извинялся перед кем-то.

Младшего совершенно не устраивало такое поведение будто он его ругает, а это не так. Джин нахмурился и хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание Джуна, что тут же дёрнулся и все-таки опустил обе руки.

— так что будем заказывать? — парень подвинул меню к истинному, давая сделать выбор самому. Ему уже было все равно, что есть, да и спорить насчет этого не хотелось. Главное, чтобы блюдо было из того, что ему можно и полезно, а то иначе как он станет здоровым? Правильно, никак.

Мужчина взял меню и стал снова листать плотные страницы, которые уже пролистывал ранее в ожидании, подмечая кивком что-то для себя. Джин от любопытства даже стал считать эти кивки, насчитал всего девять. Возможно он искал то, что подойдёт омеге и это вгоняло его в краску от ушей до кончиков пальцев. Можно было бы все списать на майскую жару, но омега не стал, признаваясь в своих чувствах. О нем заботятся. Это жуть как приятно и необычно.

Намджун в последний раз кивнул и угукнул, поднимая взгляд на парня.

— ну раз уж тебе теперь надо питаться, как мне, то можно начать с мясного супа, — альфа отложил меню в сторону, они оставят его, на всякий случай, но сейчас оно вовсе больше не нужно. — Как раз малое количество мяса, да и плюс есть другие овощи. Думаю тебе понравится.

— ну супы на мясе я еще ем, так что думаю сойдёт, — Ким демонстративно фыркнул, тем самым веселя мужчину перед собой, — раз уж это свидание и лечение в одном флаконе.

— да, будем тебя потихоньку откармливать, — посмеялся альфа.

— с тобой я через месяц уже хрюшкой стану. Оньк-оньк, — омега пальцем поднял кончик носа вверх, изображая свинку и слегка щурясь от этого. Намджун пытался не смеяться, глядя на всю эту картину, но как-то не выходило уж совсем. Не рядом с ним.

— о боже, Джин, ну не на людях же.

— да вообще пох… — его тут же перебили.

— Джин… — настойчиво надавил одним лишь именем Намджун и чуть сузил глаза. Они уже достаточно много ходят на такие свидания и мужчина узнал о том, что когда младший чувствует себя расслабленно, то может спокойно матерится и возмущатся, бурчать. Это, конечно, льстило Киму, но в таких местах лучше такого и вправду не делать. Да и сам альфа не сахар, может ругаться еще хуже Джина, особенно когда все его дела идут не по плану, наметанном заранее.

— ладно-ладно, я буду приличным молодым человеком, — закатил глаза омега.

Альфа тяжело вздохнул и оглянулся. Меж столиков сновали двое официанток. Они появлялись в зале то с подносами в руках, то только с записной книжкой для заказа. Заведение не особо большое, потому в нем и не требовалось больше двух девушек, видимо так считал их начальник. Когда одна из них отдала очередное блюдо и проходила по их ряду, Джун наконец смог ее выловить. Он сделал заказ из двух мясных супов и чашечек холодного чая в том же количестве в дополнение. Девушка пусть и выглядела уставшей, но все же кивнула с добродушной улыбкой, записывая все в свою книжечку, и ушла, попросив подождать минут пятнадцать-двадцать. Все это время Джин поглядывал не столько на людей вокруг, сколько на свои руки. После посещение врача собственное тело заставляло его подолгу задерживать взгляд на нем же. Даже когда он выходил из кабинета Хао, то задержал взгляд на маленьком зеркальце, что висело на стене коридора. Это настораживало, но, к счастью, он больше не испытывал отвращения к себе.

— ну а пока будут делать заказ, то ответь мне на один вопрос, — омега удивлённо оглянулся на Джуна.

— да, — Джин в этот момент перестал дышать…

— не захочешь завтра снова сходить на свидание? — младший Ким выдохнул. И это вопрос? А он уж было волновался, что что-то случилось. Омега даже начал думать, что мужчина больше не захочет с ним общаться и вообще, тот для него слишком проблемный и это могло напрягать… А ну прочь плохие мысли, Ким Сокджин! Тем более все только начинается и Намджун сам не против всего этого. Он бы тогда за тобой, черт возьми, не ухаживал!

— ну я никогда не занят, так что да, хочу. Мне нравится проводить с тобой время, — мило улыбнулся младший, окончательно отгоняя ужасные мыслишки.

— отлично, — ответил ему Джун такой же милой улыбкой.

— а что такое?

— завтра узнаешь, а сейчас, — начал оглядываться альфа в поисках официантки с их заказом, ведь время тихонько подходило к концу, — где этот суп мне срочно нужно из тебя сделать свинку!

— и кого мне судьба послала… — скрестил руки на груди Джин и вздохнул.

— самого лучшего альфу во вселенной, — задрал нос прямо к нему старший Ким и гордо улыбнулся.

— если не сделаешь из меня свинью, то возможно.

— я подумаю над этим позже, — подмигнул Намджун своими драконьми глазками, тем самым снова вгоняя в краску истинного напротив.