Ближе к ночи, когда солнечный свет перестал падать на приотворенные ставни, на улице заметно похолодало. Ветра практически не было, лишь слабые колыхания, едва развевающие волосы. Тем не менее, каждый пытался куда-то успеть: что-то изменить, исправить, но увы, время для этого было выбрано неподходящее. Слишком поздно. Но поздно для чего? Для многого, но никак не для любви. Именно ночь для многих становилась, разгорая в их сердцах пламя. Яркое пламя любви.

Через какое-то время, обойдя достаточное количество пустынных коридоров одной казармы за другой и пытаясь добиться хоть слова от надувшей пухлые щёчки Ханны, Жан остановился напротив одной из комнат, с пустым, полным усталости взглядом, спрашивая:

— Эта?

Девушка лишь помотала головой. От обиды она решила поподробнее изучить растёгнутый воротник Жана, расшатывая и без того висящую пуговицу.

— Мы так и будем путешествовать из комнаты в комнату, или ты наконец скажешь свой адрес?

— А меня учили незнакомцам адрес не рассказывать, — девушка фыркает, отворачивая голову в другую сторону, — И плохим людям тоже.

— Таааак, — положив руку на лоб, Жан ещё раз переспрашивает, — С каких это пор я стал плохим?

В ответ Ханна лишь сильнее начинает расшатывать пуговицу, изредка всматриваясь в недовольное выражение лица Кирштайна.

— Ты мне поговорить не дал, персиковый.

— Во первых, мне приказали тебя до комнаты довести, а во вторых, — Жан зевает, прикрывая ладонью рот, — Имей уже совесть, я выше тебя по званию в конце то концов. Прекрати меня называть персиковым!

— Но ты же и правда персиковый, — девушка переключает внимание на рукав Жана, окончательно распутывая вылезшую из ткани нитку, — У тебя душа такая.

— Ты меня этим позоришь, — парень сглатывает, — Я ведь...

— Хочешь казаться крутым, бла бла бла, — Бодт кривляется, состраивая смешные рожицы с высунутым языком, — На клоуна похож.

— Тебе получить захотелось? — Жан повторно очерчивает Ханну взглядом, — Уроню ведь.

— Ха. Персиковые себя так не ведут.

Девушка расплывается в улыбке, стягивая на свою сторону жилетку парня.

— А хочешь проверить? — Кирштайн провокационно ослабляет хватку, — Умная тут нашлась!

— Уж по-умнее некоторых! — Ханна высовывает язык, словно показывая, что здесь в угол зажата не она.

— У меня хотя бы мозг есть, в отличие от некоторых, — Жан кривится в недовольной улыбке, — Впервые встречаю глупую брюнетку.

— Кто бы говорил, — Ханна отворачивается, пряча голову в жилетке парня, — И вообще, я на тебя обиделась.

— Нашла из-за чего обижаться, — Жан опустил взгляд вниз, ближе к окну, — Ладно, если ты так не хочешь спать, может лучше на звёзды сходим посмотрим? Или мы так и будем будить твоих соседок?

— Они не мои соседки, — Бодт презрительно фыкает, — Я в соседней казарме живу.

— А сразу нельзя было сказать? — парень мастерски закатил глаза, словно у него только что случилось очень большое горе.

— Это потом. Хочу на звёзды посмотреть, — девушка гордо восклицает, — Неси же меня, персиковый!

— Нашла себе коня, салатовая!

— Салатовая? — Ханна удивилась, ещё сильнее зарываясь в жилье Жана, — Ты тоже это видишь?

— С чего бы это, — парень зашагал в сторону выхода, — Просто наугад сказал.

— Какой же ты врун, персиковый, — девушка окончательно залезла в жилетку настолько, что сверху торчали лишь её ноги.

Ночь сегодня была холодная, но почти безветренная. А звёзды сияли, словно тысячи маленьких огоньков. Такие же яркие, но далёкие. Трава поникла, образуя огромную естественную подстилку — поляну.

Наконец выйдя из казармы и расположившись на узком приучастковом крыльце, Жан усадил Ханну рядом, а сам, сложив нога на ногу, поднял взгляд и начал о чём-то рассуждать:

— Тебе так нравится смотреть на звёзды?

— Да, — девушка подняла взгляд, — У них красивый цвет.

— Ты разве видишь цвет звёзд? — парень озадаченно почесал затылок, — Но у них же нет души...

— А с чего ты это взял, персиковый, — Бодт просверлила его взглядом, словно мысленно пожирая Жана, — Если ты чего-то не видишь, не значит, что этого нет...

— Заговорила, как какой-то философ, — на лице Кирштайна расползась улыбка, а вскоре, парень и вовсе засмеялся, — Умная больно.

— Но ведь это правда! — девушка с негодованием взглянула на парня, яростно сжимая ладонь в кулак, — Это ты ничего не знаешь! Персиковый невежда!

— А ты салатовая философка, — Жан усмехнулся, зачёсывая передние пряди волос назад.

— Я не салатовая! — Ханна обиженно надула щёчки, — И вообще, я на тебя обиделась...

— Да ладно тебе. Я же не обожаюсь, когда ты меня персиковым называешь, — Жан накрыл девушку жилетом, — На, одень. Замёрзнешь же.

— Спасибо, — прошипела Бодт, сильнее укутываясь в одеяло.

На протяжении некоторого количества времени Жан расматривал одну звезду за другой. Иногда, парень оборачивался, проверить в порядке ли Ханна. Но девушка, неотрываясь любовалась звёздами, иногда опуская взгляд, чтобы поправить жилетку, которая во многом превышала её рост.

Но вскоре, когда Жан решил посмотреть, как там Ханна, он лишь заметил, во всю сопящую девушку, полностью зарывшуюся в его жилет. Парень лишь улыбнулся и, взяв Ханну на плечи, направился в соседнюю казарму.