Утро после дождливой ночи выдалось чудесным, словно сошедшим со страниц иллюстрированной детской сказки. Небо вновь разливалось голубизной, всё вокруг блестело россыпью капель росы, отражающей блики солнечных лучей, а воздух стоял такой чистый и свежий, словно на вершине Анд. Прекрасная погода, чтобы выбраться из дома на прогулку и насладиться безмятежностью выходного дня.

Дом семьи Инобэ. Здесь, на заднем дворе, закрывши лицо рукой от ослепительных солнечных лучей, проводила своё выходное утро Инобэ Юкисаки. Гамак, натянутый между двумя небольшими деревьями, и «Pink Floyd» на средней громкости, как и всегда, были самой приятной компанией для минутки-другой долгожданного отдыха. Сегодня было очень тепло, словно на дворе стоял август, поэтому Юки позволила себе шорты и майку. Металлический корпус слегка вибрирующего плеера приятно холодил оголённую кожу живота. Музыка разливалась внутри тела, и казалось, будто любимые мелодии смешиваются с кровью и струятся по венам.

Юкисаки могла бы провести так ещё около часа, забывшись и растворившись в звучаниях рока, если бы над ней вдруг не нависла тень, заговорившая голосом отца:

– Доброе утро, милая.

Юкисаки поморщилась, убрала руку от лица и... перевернулась из гамака, завизжав от ужаса. Плеер отлетел, утянув за собой и выдернув из ушей девушки наушники, а мужчина расхохотался в голос, пытаясь вставить сквозь смех искренние извинения за то, что умышленно напугал девушку. А в руках у него нерасторопно дрыгал лапками здоровый жук-носорог, которым «добрый» папочка-шутник тыкал в лицо своей едва открывшей глаза дочери.

– Ты совсем уже, что ли, с головой не дружишь?! – кричала Юкисаки, трясущаяся уже не только от пережитого испуга, но и от гнева. Подскочив на ноги, она быстро подняла плеер и отпрыгнула подальше от отца, пока в его руках находилось это существо. – Ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу насекомых, и вытворяешь такое!

– Ну, Юкисаки, посмотри, какой он милый, – кажется, Шичисей решил не обращать внимания на ужас дочери, а вместо этого с неподдельным интересом любовался переливающейся на солнце спинкой жука. – Я только что снял его с куста гортензии. Ты только глянь, какой у него здоровый рог, – и снова протянул жука навстречу девушке, но та лишь всё дальше пятилась.

– Да с каких пор ты интересуешься этими тварями? Ты что, накатил уже с утра?! – недовольно спросила Юки, поправляя перевёрнутый гамак.

– Я трезв, как стёклышко. Просто настроение хорошее.

– И что, это значит, что нужно его испортить другим?!

Этот мерзкий жук-носорог, отвратительно перебирающий лапками, и дурацкая улыбка отца, с издёвкой произносящего «доброе утро», всё ещё стояли перед глазами раздражённой Юкисаки. Это же надо было так испортить всё впечатление от прекрасного утра! Иногда её отец вёл себя, как слабоумный дошкольник, пытаясь развеселить дочь, но выходило из этого примерно то, что произошло сейчас, а иногда даже хуже: порой его шутки оказывались настолько отбитыми, что Юкисаки дулась и не разговаривала с ним по несколько дней.

Выслушав все разгневанные бурчания дочери и убедившись в том, что она хоть и хмурит свой лоб, но всё же не обижается на него, Шичисей оставил жука под стеклянной банкой на террасе, а сам принялся поливать куст с пышными фиолетовыми цветами гортензии, зачем, собственно, и вышел на задний двор. Юкисаки же упала поперёк гамака, запрокинув голову назад, и упрямо сверлила взглядом большого жука, тыкающегося своим рогом в стенку банки, словно намеревался сдвинуть её со ступени, освободиться и удрать. Она очень надеялась, что отец не собирается приютить этот маленький рогатый кошмар в их доме.

– А ты что же, сегодня киоск не открываешь? – полюбопытствовал Шичисей между делом.

– Позже, – ответила раскачивающаяся в гамаке, как на качели, Юкисаки. – Сегодня же выходной. Незачем мне в такую рань открываться, всё равно никто не придёт.

– Уверена? А как же тот самый твой постоянный клиент? Парнишка, который приходит каждый день утром и вечером. Или ты предупреждала его, что по выходным открываешься попозже?

– Нет, – негромко ответила Юки и вдруг задумалась. – Не предупреждала.

И правда, а что, если Джоске придёт, а киоск будет закрыт? Наверняка он расстроится. Да, Юкисаки уже не сомневалась в этом, хотя ещё пару дней назад, определённо, одёрнула бы себя и мысленно отругала за такие самовлюблённые предположения. Не было в этом никакой самовлюблённости, лишь простая наблюдательность, которая не позволяла девушке игнорировать чрезмерный интерес этого парня к ней. Этот милый внимательный старшеклассник буквально топил её в своём внимании, и не то, что бы Юкисаки это не нравилось... Она не хотела, чтобы ей это нравилось, не хотела присматриваться к нему. Просто потому что она видела в этом некую... опасность для них обоих.

Эти его восхищённые взгляды... Боже, он смотрел на неё, как на мифическую богиню, и совершенно неумело пытался скрыть этот взгляд! Если в первый раз он заглянул под крышу прилавка «Кацудон-пирожков Инобэ» исключительно в целях купить поесть, то теперь его появление у прилавка вряд ли можно было сопрячь с выпечкой. Нет, и с ней тоже, но не в первую очередь. Прежде всего, теперь этот парень приходил не к пирожкам, а к той, которая их продавала. Учебный день или выходной – неважно! Он встанет пораньше, наведёт на своей голове эту сумасшедшую причёску, принцип комплектации которой Юкисаки никогда не сможет понять, и придёт к киоску. Он может даже быть не голоден, но он всё равно купит её пирожки и съест всё до последней крошки, а потом улыбнётся, в очередной раз заявив, что это самое вкусное, что он когда-либо пробовал.

Юкисаки быстро выпрыгнула из гамака и побежала к дому, попутно наматывая провода наушников вокруг плеера.

– Ты прав, – сказала она отцу, осторожно обходя банку с ненавистным насекомым. Даже приближаться было неприятно. – Мне стоит поехать и открыть киоск. Не могу же я в самом начале своей бизнес-карьеры так легко терять клиентов, тем более, таких преданных.

– Слушай, Юки, я тут подумал насчёт этого парня. А может, ты ему...

– Пока, пап! – и Юкисаки буквально нырнула в дверь и скрылась в доме, не желая дослушивать отца. Ведь она знала, что он собирался сказать.

Как только она хлопнула дверью, банка, которую жук-носорог так старательно пытался скинуть, подпрыгнула и всё-таки покатилась со ступеней. Шичисею пришлось бросать лейку и бежать ловить свой драгоценный трофей.

Выбирая, что лучше сегодня надеть, Юкисаки убеждала себя: она поедет и откроет сегодня киоск раньше десяти лишь потому, что беспокоится о репутации своего заведения. Вовсе не из-за Джоске!

* * *

Трескучие воробьи толкались своими маленькими круглыми задами на проводах, пересекающих улицы постепенно оживающего Морио. Выходной день для многих был поводом совершить долго откладываемую поездку в город по магазинам или в развлекательное место, например, в кафе, кино или выставочный центр. Джоске тоже сегодня не собирался оставаться дома, однако и куда-то выбираться никакого настроения особо не было. Останься он наедине с собой, и тут же попадёт под лавину своих удручающих мыслей, из-за которых ночью с трудом смог уснуть. Вот, почему сейчас он направлялся к своему племяннику: Джоске точно знал, у того обязательно найдётся для него какая-нибудь работа, которая сможет занять парня на целый день и отвлечь от переживаний. Вот, что собирался делать в этот солнечный выходной день Хигашиката Джоске, – бежать от своих чувств.

Даже сейчас, шагая вдоль улицы и стараясь сосредоточиться на движении вокруг, он не мог отделаться от тянущегося за ним груза навязчивых мыслей. Казалось, они облепили его, словно осы чашку с мёдом, и точно так же, как эти осы, запустили в него свои жала. Но неожиданный посторонний удар вдруг разогнал их всех. Из дверей многоэтажного здания вылетел какой-то пухлый мужчина, обнимающий бумажную папку для документов, и нырнул в толпу, расталкивая всех на своём пути. Так он толкнул и Джоске, который совершенно случайно в тот момент, когда хотел остановить мужчину, оторвал кусок от бумажной папки.

– Вор! Держите вора! – из здания, откуда выбросило этого мужчину, слышался переполошённый голос и оголтелый топот.

Джоске быстро развернулся, понадеявшись, что ещё успеет догнать преступника. Нет, мужчина был уже весьма далеко. Однако для Джоске это не оказалось проблемой. Как удачно, однако, ему довелось схватиться за папку! Благодаря восстанавливающей силе Безумного Алмаза части порванной бумаги начали собираться вместе, и вора, намертво вцепившегося в папку, притянуло обратно, к Джоске. Перепуганный мужчина от шока, что его вдруг каким-то магическим способом утянуло на несколько метров назад, бездвижно лежал на земле, ошалело вытаращившись на склонившегося над ним парня с «помпадуром» и всё так же прижимая к себе бесценную папку.

– Мужик, постыдился хотя бы при свете дня воровать, – сказал Джоске, с отвращением скривив губы.

– Что? Нет, вы всё неправильно поняли, я не вор! – заикаясь, оправдывался мужчина, у которого от напряжения потекло из носа. – Я лишь забрал фотографии своей жены, которые никто не должен видеть. Я ничего не украл.

– Взять без разрешения, значит – украсть. А я своего разрешения забрать фотографии не давал, – произнёс приближающийся голос за спиной Джоске. Кажется, он уже где-то его слышал...

Обернувшись, Джоске увидел блондина с красиво уложенными на бок волосами и раскосыми зелёными глазами, которые, стоило их обладателю взглянуть на Джоске, тут же округлились в удивлении. Кобаяши Нишики, чтоб его!

– Хигашиката Джоске? Вот так встреча, – произнёс он, а после опустил взгляд к валяющемуся у ног школьника пухлому мужчине. – Ого, вот это реакция! Как ты быстро его схватил. Благодарю за помощь.

Нишики собирался отобрать у странного вопящего мужика папку с фотографиями, но тот вцепился в него мёртвой хваткой, будто там хранились секретные материалы из архива Пентагона, за раскрытие которых ему немедленно снесли бы голову с плеч. Джоске несколько секунд наблюдал эту нелепую картину: корчащийся от раздражения Кобаяши и едва не плачущий мужик, перетягивающие несчастную папку, пока она не разорвалась, и её содержимое разлетелось по всему тротуару. Пара фотографий упала под ноги Джоске, и он опустил глаза. Но, боже правый, лучше бы он этого не делал! На снимках, которые он поднял, позировала весьма симпатичная полуобнажённая женщина.

– Твоя жена сама заберёт эти фотографии. Так она сказала, – важно заявил Нишики распалившемуся мужчине, не глядя вырвав из рук Джоске фотографии. – А теперь проваливай, пока я полицию не вызвал!

Сам не зная, зачем, но Джоске помог Нишики собрать разлетевшиеся фотографии. Да, у него к этому парню не было ни единого тёплого чувства, но что-то не позволяло ему просто развернуться и уйти. Всё-таки из-за вчерашней встречи у киоска они теперь знакомы, а Джоске не привык отворачиваться от тех, кого знает. Даже если это мерзкий тип, отбирающий у него шанс быть с понравившейся ему девушкой!

Чтобы как-то отблагодарить Джоске и не оставаться у него в долгу, Нишики предложил ему присесть за столик в расположенном у здания кафе и угостить чем-нибудь, а он в это время как раз приведёт фотографии в порядок и поместит их в новую папку. И снова совесть не позволила Джоске отказаться. На секунду, когда он уже сидел напротив Кобаяши за небольшим круглым столиком под навесом открытой гостевой террасы кафе, брюнет даже подумал, что не таким уж и плохим может оказаться этот Нишики. Но тут он вспоминал то, что увидел вчера в этом же кафе, наблюдая из-за дерева, и его кулаки, лежащие на коленях под столом, больно сжимались.

– Так, значит, ты фотограф? – без особого интереса спросил Джоске. Нужно было как-то поддерживать разговор, хоть никакого желания и не было.

– Да. Инобэ тебе не рассказывала? Я делаю фотографии для различных издательств, а также частные снимки на заказ, в том числе и «будуарные» фото, – ответил Нишики, перебирая фотографии, сортируя их в нужном, ведомом только ему одному порядке.

Один лишь взгляд на Кобаяши будил в Джоске неприятные воспоминания о вчерашнем, и парень делался мрачнее тучи. Как же его бесила эта самодовольная рожа, даже на клочки бумаги смотрящая так, будто испытывает невероятное чувство превосходства! Он сидел перед ним, весь из себя красивый и сияющий, в дорогой стильной одежде, с безупречными чертами лица и фигурой, изящный и утончённый, и Джоске натурально тошнило от него.

«Делает снимки полуобнажённых женщин... Наверняка тот ещё бабник! – бубнил про себя Джоске, как старый дед на политические новости по телевизору. – И что Инобэ-сан нашла в нём? Неужели ей нравятся такие?»

Он снова начинал думать об этом, и с каждой новой мыслью его лицо невольно кривилось всё больше и больше. Нишики пытался не обращать на это внимания, но его натура не позволяла ему оставлять вопросы без ответов. А у Джоске, он точно знал, к нему явно есть вопросы.

Все фотографии вскоре вновь оказались скрыты под толщей плотной коричневой бумаги, а напротив парней стояло по чашке кофе.

– Хигашиката-кун, я тебе, определённо, не нравлюсь, – натянуто улыбнулся Кобаяши. Как Юкисаки и предупреждала, этот парень привык быть прямолинейным в любой ситуации. – Не то, что бы я удивлён этому. Скорее, просто хочу дать понять, что не воспринимаю твою антипатию ко мне, как нечто меня беспокоящее. Понимаешь, мне всё равно, что ты обо мне думаешь. Но, если я не буду терпелив к тебе, Юкисаки это не понравится. А я не хочу её расстраивать.

– Я тоже не хочу, – эти звуки с большим трудом пробились сквозь зубы Джоске. – Именно поэтому я сейчас сижу здесь и терплю твою физиономию. Хочу хоть попытаться понять, что такого Инобэ-сан в тебе нашла.

Нишики уставился на Джоске, не мигая, и молчал достаточно долго, чтобы Джоске успел, как следует, разнервничаться. Блондин так пристально вцепился в него взглядом своих насыщенно-зелёных глаз, будто бы пытался разглядеть что-то, но не на самом Джоске, а внутри него.

– Скажи мне, Хигашиката Джоске, – сказал Нишики, словно делал вывод после тщательного анализа, – тебе ведь нравится Юкисаки?

Стоило этим словам прозвучать вслух, да ещё и от малознакомого, далеко не приятного человека, и Джоске смутился похлеще подростка, впервые увидевшего женскую грудь.

– Отпираться бесполезно, – на губах Нишики растянулась ядовитая ухмылка, которую он скрыл за поднятой чашкой, отпив кофе, – она говорила мне, что ты заглядываешь в её киоск каждый день. Ну и ну, какая непозволительная настойчивость для обычного клиента. Разве вы не знакомы всего лишь неделю? А разница в возрасте тебя не смущает?

– Заткнись и не лезь не в своё дело, – рыкнул Джоске. Притрагиваться к своей чашке с уже остывающим кофе он теперь точно не станет.

– Думаешь, оно не моё? – в лисьем прищуре своего собеседника Джоске уловил танцующие огоньки. Это был взгляд человека, упивающегося своей победой. – Вообще-то я собираюсь предложить Юкисаки стать моей девушкой.

Слишком прямолинейно... Слишком даже для Кобаяши Нишики. Грудь Джоске будто бы насквозь пробила замораживающая стрела, вышла через спину и прибила спину парня к стулу. Он застыл с приоткрытыми губами, с которых норовили сорваться какие-то слова. Но какие? Что тут можно было сказать?

– Кажется, она мне не откажет. Нет, я точно в этом уверен, – Нишики вальяжно закинул ногу на ногу и мечтательно улыбнулся, устремив взгляд куда-то в сторону. – Мы знаем друг друга лучше, чем кто-либо, и, собственно, нам давно пора было завязать романтические отношения. Всё удобный случай не подворачивался. Но из-за тебя теперь, думаю, мне стоит поторопиться. Будет лучше, если ты не будешь отсвечивать поблизости от Юкисаки. Можешь воспринимать это как предупреждение.

Джоске срочно нужно было сделать глубокий вдох, успокоиться, усмирить завертевшиеся вихрем эмоции. В миг, когда ему так необходимо было спокойствие, его разум подхватили воспоминания о том самом дне, когда он впервые встретил Инобэ Юкисаки и все последующие дни, когда ему доводилось с ней общаться. Она не улыбалась, как девушка, которой неприятна его компания. Она не смотрела, как девушка, которая хотела бы его отвадить. Только в этот момент Джоске всё вспомнил: все неловкие взгляды и фразы, все необязательные прикосновения, все милые жесты. Она никогда его не отталкивала и всегда была искренна. И чего тогда, спрашивается, он нос повесил! Нужно было вспомнить об этом ещё вчера!

– А знаешь, что, я думаю, будет лучше? – Джоске скалой поднялся из-за стола, готовый стереть с лица этого напыщенного ублюдка его самодовольную ухмылку. – Если ты засунешь себе свои понты куда поглубже и прекратишь держать меня за тряпку, которая так просто возьмёт и уступит тебе! Она никакого согласия тебе ещё не дала, поэтому даже не вздумай надеяться, что я так просто возьму и дезертирую! Я сдамся только в том случае, если Инобэ-сан сама лично скажет мне, чтобы я отвалил. А до того момента я буду для тебя той ещё занозой в заднице, уж поверьте, сударь, – почувствовав прилив сил и решимости, ухмыльнувшийся Джоске пафосно тряхнул «козырьком» своей причёски. – Бывай! – и удалился из кафе, не желая больше ни единой минуты проводить в обществе осточертевшего ему нарцисса.

Школьник со странной причёской поднял такой шум в кафе, что привлёк внимание зевак, поэтому уходил в сопровождении дюжины сконфуженных, удивлённых взглядов. Нишики подпёр лицо рукой и улыбнулся, глядя в спину быстро исчезнувшего за углом здания взрывного паренька.

– Это я от тебя и хотел услышать, Хигашиката Джоске, – сказал он, достав сотовый телефон, набрав номер и приложив трубку к уху.

* * *

Сегодня навещать «Кацудон-пирожки Инобэ» не было никакого настроения. Так было с утра, когда Джоске увидел своё мрачное отражение в зеркале и решил, что не станет своим расстроенным видом портить настроение ещё и Юкисаки. Вот, почему он отказался от столь желанной идеи увидеться с ней сегодня. Но теперь... Теперь скорейшая встреча с Инобэ стала не просто желанием, которое не следует игнорировать, – это стало жизненной необходимостью, сравнимой с потребностью в воздухе. Он не знал, будет ли киоск открыт в выходной день, будет ли за его прилавком стоять та, которую он так боится упустить, но Джоске ни о чём не думал, просто бежал. Бежал со всех ног, бежал так быстро, что мог соревноваться с ветром.

Часовая стрелка на часах уже стояла между отметками в десять и одиннадцать часов. Просидев в киоске уже почти полтора часа, Юкисаки обслужила лишь трёх клиентов, но ни один из них не был тем, ради кого она решила открыться пораньше в свой выходной. Девушка уже нападала сама на себя, злясь и ругаясь на собственные наивность и глупость. Придумала тоже – больно нужно ему переться сюда в такую рань в субботу! Он не станет. Никто бы не стал без особой причины. Так думала Юки, пока в кармане её бомбера не зазвонил сотовый телефон. Надпись на экране гласила: «НИШИКИ».

Джоске буквально выпрыгнул из автобуса, который всю дорогу проклинал за медлительность, и рванул в сторону школы. Обогнув её по дороге, он свернул на соседнюю улицу. И вот он! Киоск уже в поле зрения! Он открыт, и у прилавка нет никакого Кобаяши Нишики, это заставило Джоске расплыться в облегчённой улыбке.

– Инобэ-сан! Ты здесь, я так рад! – воскликнул он сквозь непосильную отдышку, упёршись руками в прилавок и склонившись над своими коленями. Если задуматься, сколько километров он навернул на своих двух, не считая короткой поездки на автобусе?

Стоявшая к нему спиной Юкисаки быстро захлопнула крышку своей «раскладушки», как только услышала голос парня. На резко обернувшемся лице светилась опасная смесь злости, ошарашенности и смущения, с которой Юкисаки смотрела на о чём-то вперемешку лопочущего под прилавком Джоске и думала, с какой стороны ему лучше будет нанести первый удар. Нет, он у неё точно получит! Если то, что сказал Нишики, – правда, тогда Джоске лучше прямо сейчас хватать руки в ноги и бежать, как можно дальше.

Хигашиката наконец-то смог восстановить дыхание, поднял голову, но вместо приветливо улыбающегося ему лица Инобэ увидел её рассвирепевшую гримасу. Она никогда так на него не смотрела. Девушка вмиг стащила с тумбы полотенце, натянула его, как ремень, которым суровый отец собирался воспитывать своего непослушного сына, и вылетела в заднюю дверь, хлопнув ею так сильно, что посуда повскакивала со своих мест. Через секунду уже Юкисаки стеной двигалась на Джоске, который, ничего не понимая, на всякий случай попятился.

– Ты... Что ты там себе напридумывал?! – разразилась Юкисаки, когда начала замахиваться полотенцем на парня.

Сбитый с толку Джоске принял на себя лишь два удара, а после решил уворачиваться от наступающей разгневанной Юкисаки. Пришлось парню бегать от неё вокруг киоска. На его непонимающие вопросы она не отвечала, лишь неустанно ругалась, пытаясь ещё хоть разочек огреть этого дурня смачным ударом полотенца.

– Что вы оба вообще устроили, придурки! Думаете, это смешно? Весело вам? Сначала тебе, как следует, всыплю, а потом и до этой несостоявшейся звезды Голливуда доберусь! Кретины!

Полотенце ещё несколько раз взметнулось над её головой, а потом Джоске прекратил всю эту нелепицу, схватив девушку за руки и попросив её объяснить, что её так разозлило. Надо же, она оказалась такой сильной! Джоске крепко держал её за запястья рук, но она давила с таким неистовством, что у него от напряжения окаменели все мышцы рук. Сосредоточившись лишь на её руках, Джоске совсем забыл про ноги, но жалеть об этом ему пришлось, уже лёжа на спине после неожиданной подножки, свалившей его на землю. Повержен взбеленившейся девушкой с полотенцем в руках! Юкисаки победоносно встала над ним, согнулась и ткнула пальцем в лоб, сказав с прежним недовольным скрежетом в голосе:

– Нишики тебя развёл, как доверчивую младшеклассницу, а ты поверил. Он просто хотел посмотреть на твою реакцию. Я же говорила, что он мне просто друг, а ты что же, вздумал сомневаться в моих словах, а?! – и, чтобы проучить несообразительного Джоске, она резко опустила корпус и села на его живот. Тот чуть было все свои внутренние органы разом не откашлял.

– Но я видел вас вчера в кафе... Он тебя поцеловал, – прокряхтел поднимающийся на локтях Джоске, чувствуя некоторое смятение от того, что Юкисаки сидит на нём сверху и смотрит с таким устрашающим укором. Да уж, с ней и впрямь лучше было не шутить.

– Во-первых, какого чёрта ты следил за мной? – Юкисаки схватила его за ворот жакета и на автомате притянула к себе, страшно кукурузя лицо. В такие моменты из неё невольно вырывалась атаманша «Красной хризантемы», запертая глубоко внутри. – А во-вторых, мы с Нишики довольно близкие друзья. Я давно считаю его своим лучшим другом, поэтому позволяю ему... некоторое. Просто потому, что я уверена, что между нами не может быть ничего, кроме дружбы. Нишики не привлекают девушки в романтическом плане, только мужчины. Понял теперь, дубина?!

Чувство было такое, будто мимо Джоске только что совершенно внезапно на полном ходу просвистел скоростной поезд. Джоске застыл, широко распахнутыми глазами глядя на хмурую Юки, а в его голове в пустом поле плясали вопросительные знаки. Кажется, ему требовалась хотя бы минута, чтобы всё переварить.

И эту минуту ему предоставила незнакомая женщина, подошедшая к киоску и неловко поинтересовавшаяся у Инобэ-сан, не продаст ли она ей пару кацудон-пирожков. Лицо Юкисаки заалело пуще прежнего, когда она представила, какую нелепую картину сейчас со стороны видит эта женщина. Девушка стукнула себя по щекам, как обычно делает, чтобы привести в чувство, подпрыгнула на ноги, обзавелась милой улыбкой и поторопилась вернуться за прилавок. И пока она обслуживала клиентку, Джоске отряхнул свою одежду и смог наконец-то понять причину, по которой получил несколько незастрахованных попаданий тряпкой в голову. Так неужели всё, чем он себя накручивал целые сутки, оказалось лишь его собственными выдумками? Этот ублюдок Кобаяши и впрямь его надул, как новичка за покерным столом?

Три кацудон-пирожка Юкисаки приготовила в течение пяти минут, воспользовавшись заранее заготовленными ингредиентами для начинки, и, когда пакет был отдан благодарной клиентке, Инобэ зыркнула на Джоске и велела ему подойти. Процесс готовки значительно успокоил расшатанные нервы, но ей всё ещё слегка хотелось отвесить Джоске пару увесистых пендалей. Ведь из-за него теперь она вынуждена терпеть это громоздкое смущение, заполнившее грудь.

«Этот твой Хигашиката Джоске... Я же говорил, что он вовсе не за пирожками к тебе ходит, – в тот момент, когда Нишики позвонил ей, чтобы рассказать о случившемся, его голос звучал торжествующе. Он знал, что Юки разозлится, узнав о его выпаде, именно поэтому он предпочёл сообщить ей по телефону, во избежание травм. – Он так на меня наорал, когда я сказал ему, что якобы имею на тебя виды. Ты бы его видела! В общем, заявил, что отступать не собирается, весь такой из себя решительный и крутой. Мальчик точно с характером. Судя по всему, ты его сильно зацепила, дорогая».

Ну и что ей теперь делать с этой информацией! Как дальше общаться с Джоске, зная о том, что он может к ней чувствовать? Он же ещё... Ему ведь всего шестнадцать! Чёртов Нишики, сунулся не в своё дело и поставил их всех в одну ужасно неловкую ситуацию!

– Прости, за то, что проследил за твоей встречей с Кобаяши-саном, – виновато произнёс Джоске, упираясь локтями в прилавок. – И за то, что... Ну, заставил тебя разозлиться сегодня.

– Забей, – Юкисаки совершенно не хотела говорить о том, что ей рассказал Нишики. Она не была готова что-либо сказать по этому поводу, даже несмотря на то, что её отношения с Джоске являются главной темой для её размышлений уже целую неделю. – Предлагаю просто забыть об этом. После того, как хорошенько наваляем этому мамкиному шутнику, разумеется. Он у меня такую взбучку выхватит! Ничему его жизнь не учит.

– Инобэ-сан, – голос Джоске зазвенел решимостью, которая насторожила девушку. – То, что я сказал сегодня Кобаяши-сану, всё это было искренним.

«Зачем ты всё портишь, дурачина, остановись!» – чуть не плача, закричала в сердцах Юкисаки. И ведь даже пирожка под рукой не оказалось, чтобы заткнуть ему рот.

Джоске прекрасно понимал всю суть произошедшего, а потому точно знал: теперь Юкисаки в курсе его истинных чувств. Он не знал только, стоит ли ему подтверждать их своими собственными словами. Не очень красиво получилось то, что об этом она узнала не от него, а от напыщенного фотографа-выпендрёжника, возомнившего себя вершителем чужих судеб. Но, раз уж все узлы наконец-то оказались развязаны, пришла пора разложить верёвки по местам. Чтобы больше никаких узлов!

– В последние дни я много думаю о тебе. О том, что меня постоянно приводит к твоему киоску. Помимо нереально вкусных пирожков, конечно же. Я бы хотел узнать тебя получше, Инобэ-сан. Хотел бы встречаться с тобой... не только у киоска, понимаешь? – как только Джоске перешёл к этим словам, его скулы стали пунцовыми, словно на них вытряхнули красные румяна. – Только, пожалуйста, не пойми меня неправильно! В моих намерениях нет ничего пошлого. Мне нравится с тобой общаться, ты прекрасная девушка.

Признание... Это что, было оно? Прямо вот так, неожиданно? Сердце Юкисаки заколотилось, точно дикая птичка, заметавшаяся в маленькой клетке. Теперь ей не сбежать от этого разговора. Но разве она собиралась? Он так просто взял и набрался смелости признаться ей в своих истинных намерениях. Так почему бы и Юкисаки не быть с ним максимально открытой? Разве сегодняшняя ситуация не доказала, что скрывать что-то уже нет смысла?

– Не держи меня за дурочку, Джоске, – она слегка усмехнулась, убрав прядь медных волос за ухо и опёршись бедром на край прилавка. – Думаешь, я не догадывалась? Твои заинтересованные взгляды и многие другие милые жесты разве что слепая не заметила бы. И я никогда не истолковывала их как что-то пошлое. Просто потому, что это невозможно. Просто потому... что мне никогда не встречались парни с таким добрым и чистым сердцем, как у тебя. Так что, – почувствовав, как её лицо утопает в жаре, Юкисаки поторопилась скорее закончить, – если бы я хотела тебя оттолкнуть, давно бы это сделала.

Поверить в услышанное сейчас казалось невозможным для Джоске, ведь ещё буквально несколько часов назад он проснулся в упадочном настроении и всерьёз задумывался о том, как постепенно отвадить себя от ежедневных посещений «Кацудон-пирожков Инобэ». И теперь он стоит здесь после своего незапланированного признания и – не может быть! – получает в ответ взаимность! Этот момент, как бы громко это не звучало, Джоске принял за самое счастливое стечение обстоятельств, на которое он только мог надеяться во всей этой ещё вчера казавшейся паршивой ситуации. Так стоит ли в таком случае злиться на подстроенный Кобаяши Нишики спектакль? Или стоит его поблагодарить за возможность наконец-то собрать волю в кулак и вскрыть все свои карты?

К киоску подошли ещё покупатели – женщина с дочкой, и Юки вновь отлучилась на кухню. Такие паузы были очень кстати: они давали время на подбор верных слов, и, может быть, именно поэтому необходимость неожиданных признаний не превратились в парад нелепых фраз.

– Тогда, может быть, – как только под крышей киоска вновь остались только он и Юкисаки, Джоске решил попытать удачу, – мы можем сходить куда-нибудь вдвоём? Завтра, например?

И Юкисаки выронила из рук противень, застыв на месте каменным изваянием. Джоске побеспокоился, не обожглась ли она.

 – Ты что, меня на свидание приглашаешь? – глупо хлопая глазами, спросила потупившаяся девушка. А этот парень явно был не промах! – Завтра я не могу: Нишики собрался выехать за город, поснимать пейзажи, попросил меня составить ему компанию. – И не успел Джоске расстроиться, как Юки в голову пришла идея: – О, а, может, поедешь с нами? Давай, будет здорово! Ты не представляешь, как смешно наблюдать за психующим Нишики, когда у него не получается сделать «достаточно великолепный» снимок! – она рассмеялась, облокотившись на прилавок. –  Тем более, ты ведь наверняка тоже хочешь поквитаться с ним за сегодняшнее.

– Точно! Думаю, мне стоить поехать с вами.

– Отлично! А вдвоём мы куда-нибудь на следующей неделе сходим, – даже просто произносить это вслух стоило Юки резко участившегося сердечного ритма. Вдвоём... Неужели всё может зайти так далеко!

Её улыбка очаровывала Джоске, как и всегда, когда ему доводилось становиться свидетелем этого маленького чуда. И в этот момент, он готов был поклясться, ничего в мире не было для него дороже, чем возможность быть рядом с обладательницей этой волшебной улыбки. Как же хорошо, что не придётся ни с кем соперничать. Как же хорошо, что желание идти на сближение оказалось взаимным.

– Слушай, Кобаяши-сан делает эти, как их, «будуарные» снимки женщин... – неловко начал Джоске, где-то глубоко внутри отговаривая себя от ненужных расспросов.

– Я знаю. Это его работа. К тому же, он лицо незаинтересованное, ты же понимаешь, о чём я, – отвечала Юкисаки, выгребая рис из рисоварки.

– А он... и тебя так фотографировал? – Джоске сам не понимал, что дёрнуло его поинтересоваться, ведь одна только мысль об этом заставляла его сгорать от стыда.

Юкисаки застыла, отставила рисоварку на тумбу, и уже в этот миг Джоске пожалел о своём вопросе. Под свой тяжёлый протяжный вдох через нос девушка крепко сжала в руке большую ложку, а потом стремглав развернулась и чуть не перелетела через прилавок.

– Да за кого ты меня держишь, Хигашиката Джоске?! Думай, что говоришь! Я что, похожа на девушку, которая станет участвовать в подобном?! – распалилась Юки, замахиваясь и пытаясь достать ложкой до Джоске, который успел вовремя отскочить от прилавка.

– Прости, Инобэ-сан, я вовсе не имел в виду ничего такого, – виновато улыбался парень. – Всего лишь хотел ещё раз убедиться, что мне не в чем подозревать твоего друга.

– Сюда подошёл, я всего лишь разок по голове стукну, чтобы в ней больше не генерировалась подобная чушь! Чего ты там лыбишься, я не пойму! Джоске!

Её некоторая вспыльчивость порой делала её такой умилительно забавной, что Джоске просто не мог сдержать улыбки. Такая милая и безмятежная, но в то же время не брезгающая подарить вразумительный хук справа, если кто доведёт её до состояния жуткого смятения. Такая необычная. Такая потрясающая.

Теперь, кажется, они поднялись ещё на одну ступень выше по лестнице своих отношений. Ничего из этого не должно было произойти сегодня, но судьба всё решила сама за Инобэ Юкисаки и Хигашикату Джоске. С приближением к полудню, солнечный диск распалялся всё ярче. Этот приятный тёплый выходной день Джоске проведёт здесь, наблюдая за работой девушки, которая ему так нравится. Вместе с Инобэ Юкисаки.