— Хоррор, ну пожа-алуйста!

— Что пожалуйста? Пожалей свои ноги! Если ты не планируешь менять стопы на ласты — я не тот партнер, что тебе нужен. — он хмуро отбивался от твоих поползновений затащить его на танцпол.

— Ты единственный партнер, с которым я согласна заняться танго.

— Т/и, заняться со мной ты можешь кое-чем другим, я не против, а танго исполняют или танцуют.

— Вот и станцуй со мной. — ты схватила его за руку, выдергивая с мягкого кресла, какие стояли по периметру зала, сталкиваясь грудью к груди.

Широкая ладонь поползла по боку, спускаясь к бедру и возвращаясь обратно, пригревшись на талии.

Инструктор расставил вас по залу парами.

— Танго танец эротический, поэтому стесняться не будем. Мужчина обнимает даму глубоким охватом. Да Хоррор, молодец, только вторая рука не на попе, а на талии. — ты должен поддерживать партнершу, а не лапать её.

— Итак, внимание! — голос инструктора прозвенел, отражаясь от высокого потолка просторного зала,

— Мужчина начинает и делает вперёд два уверенных шага. Раз, два. Стоп, не приставляя левую ногу ииии…с этой позиции тройное раскачивание, назад, вперёд, назад. — продемонстрировал высокий мужчина, обнимая руками воздух перед собой.

— Завершает цикл треугольник, назад, начиная с правой ноги. С правой ноги начинает мужчина т/и! Будьте аккуратнее, иначе вашему партнёру придётся покупать новую обувь на пару размеров больше. — остальные Учащиеся засмеялись.

— Итак! — прервал балаган инструктор.

— С правой. Назад, левой в сторону, правой замкнуть. Все. Этот цикл повторяется снова и снова. Ну же, ну же. Это не так сложно, как вам кажется. Раз, два, каче-ели, тре-у-голь-ник и замкнуть. Окей! Т/и, не дергай коленом так высоко, оставишь своего партнёра глубоко несчастным калекой. Я понимаю, что плохому танцору яйца мешают, но избавляться от них или нет — решать ему, а не тебе.

Хоррор фыркнул в шею и шепнул:

— Можешь не бояться, т/и, их там нет.

От такого комментария ты поперхнулась и оступилась, сбиваясь с ритма и, вместо треугольника качнулась вперёд, сталкивая вас и соседнюю пару, что проплывала в танце чересчур близко.

— Извинились, разошлись, мы учимся танцевать танго, а не слэмиться. ((жарг. бурно выражать восторг, прыгая, толкаясь, имитируя потасовку и т. п. (на концерте, спортивном состязании))

— В смысле "их там нет"? — вопрос сам вылетел, не спрашивая разрешения.

— О, просто нет, они мне без надобности. — голос Хоррора был на удивление спокоен.

— Ох, это печально. Это наверное больная тема вашего вида, или лично для тебя, я…сочувствую.

— Чт…что? О чем ты вообще подумала? При чем здесь сочувствие? — танец все больше походил на лавирование между айсбергами, общение на грани фола, ты сглотнула.

— Ну это же логично, если их нет, значит ты не можешь…ну… — замялась, краснея, бледнея и запинаясь на каждом слове,

— …размножение и вообще…это…

Хоррор затормозил, резко отстраняясь и вперившись в глаза немигающим взглядом.

— Извини? Это тут вообще причём? Невероятно! Человеческая глупость не имеет границ! У меня С ЭТИМ все нормально, т/и! Я Не Импотент!!!

Тут уж остановились все.

— Мы за Вас очень рады, господин Хоррор. Надеюсь вы не будете доказывать это прямо здесь и сейчас на публике. — инструктор похлопал в ладоши.

— И-и-и… на позиции. Повторяем цикл ещё раз, слушаем музыку, к концу занятия я сделаю из вас специалистов…

— Думаю, с меня достаточно на сегодня. Танцев. — кинул монстр раздраженно, преодолевая расстояние к выходу за пару плавных шагов и тихо прикрыл за собой дверь.

А тебя тут же уволокли вглубь зала.

— Не переживай т/и, я побуду твоим партнёром. — инструктор прижал тебя теснее, готовясь выполнить первые па.

— Не стоило наверное тебе комментировать, не разобравшись в чужой физиологии… Ты бы была осторожнее в общении с таким, как он, монстры бывают весьма непредсказуемы и агрессивны.

"Таким, как он?!"

— Так же как и люди! — отрезала ты, освобождая руку из чужой хватки.

— Простите, но мне расхотелось учиться. Я пойду.

Стало обидно. Какое право он имел давать такую характеристику о Хорроре? Какое ему дело? И вообще, это чистой воды расизм! Нельзя относиться к нему так, только потому, что он — монстр… Да и ты хороша, пороть такую чушь в глаза, надо ведь думать, прежде чем говорить, Хоррор наверняка обиделся.

— Виски со льдом. Два. В пластиковый стаканчик, я буду пить в своём номере. Спасибо. — настроение скатилось ниже плинтуса.

— О чем я вообще думала, когда поднимала эту тему? — спрашивала ты сама себя, потягивая привычно жгучий напиток, настроения не было, желания оставлять все как есть также.

— Он тоже хорош! "Слушай, т/и, а ты знаешь, что у меня яиц нет?" Это вообще что?! Зачем мне было вообще рассказывать, если физиологично это норма? Что у него там вообще может быть? Он же скелет! Кости? Или что? О, ужас, теперь я себе это буду представлять, Хоррор, какая же ты паскуда! — потерла глаза рукой.

Надо ложится спать, завтра в десять вас будут ждать на яхте и неплохо бы быть выспавшейся и отдохнувшей. Дайвинг для желающих, снорклинг для не очень желающих и рыбная ловля для вообще не желающих. Ты ещё не определилась, к которой категории себя отнести, но цеплять на спину огромные баллоны со сжатым воздухом было страшновато, а вдруг что-то пойдёт не так?

Стоит ли говорить, что ты не выспалась? И стоит ли рассказывать что тебе снилось? Сюр. Гребанная фантазия.

Хоррор нашёлся на носу белой красавицы с трехэтажным бутербродом во рту, он махнул рукой приветственно, а ты, скользнув взглядом по подвздошным костям, с которых ветер то и дело срывал ткань футболки, надувая её парусом, засмущалась не пойми чему и скользнула в общую каюту, вдруг решив, что поговорить можно будет и потом, и лучше без стольких свидетелей, и желательно не в открытом море, где некуда будет и убежать случай чего.

В итоге всю дорогу ты отсиживалась в каюте, не показывая носа наружу, вплоть до того момента, когда яхта достигла тихой бухты и всех, кто не намеревался погружаться с инструктором попросили выйти.

Ты вынырнула на палубу, чтобы оценить идиллию и окружающую вас красоту, бирюза водной глади уходила в горизонт, мелкие спокойные волны раскидывали блики, а ваше судно зависло над тремя темно-синими пятнами кораллового рифа, скинув якорь и разбавляя молчаливую природу человеческой речью.

Хоррор и ещё пара человек готовили снасти и удочки на носу, а сзади уже раздавали маски для снорклинга, ласты и жилеты для сомневающихся в своём умении плавать. Ясное дело от спасательного нечто ты отказалась. Пропустить такой шанс нырнуть и подкрасться ближе к коралловым зарослям… ну уж нет, ты не для того сюда приехала, чтобы болтаться на волнах, словно поплавок, не имея возможности погнаться за цветастой рыбой-попугаем или опуститься ниже туда, где мелькает шиловидным хвостом пятнистый скат. Ты хотела увидеть природу ближе, на расстоянии вытянутой руки, ты хотела коснуться.

Вот всплеск солёной воды, от прохлады которой волоски встали дыбом, поправить полнолицевую маску, выдувая лужицу воды, что просочилась внутрь и перекатывается по прозрачному пластику, и вперед, и вниз, за ярко-неоновым хвостом, к острым иголкам морского ежа, что прячется под посеревшим мёртвым нагромождением кораллов, вынырнуть, фыркнуть, вдохнуть и снова устремиться вниз дельфинчиком. Полчаса неимоверной красоты и откровенного счастья, рябящая разноцветными жителями вода вызывает восторг, а постоянно задерживаемое дыхание — вскруживает голову в самом прямом смысле. Стоит неосторожно подплыть ближе к рифу и очередная волна подталкивает в спину, сталкивая с шершавой остротой торчащих рогами кораллов.

— Ох… — булькнула ты прямо в маску, сдерживая шипение и пуская пузыри. В разодранное бедро впивается соль, а вода красится кровью. Ну все, нанырялась, больше тебе плавать не светит, хорошо рана не слишком глубокая судя по ощущениям. Тебе помогли выбраться на палубу и кинулись искать аптечку.

— Ох, да все нормально, только жжет ужасно. — соленая вода разьела небольшую рану, длинная разодранная царапина в каких-то несчастных десять сантиметров, а крови уйма. Затискиваешь бедро руками, шипишь через зубы расстроено.

— Несите ее в каюту. — это инструктор с аптечкой под мышкой.

— Иди сюда. — А это Хоррор тебя на руки берет, прижимает крепко и на пол присаживает уже в крохотной комнатке, прямо напротив себя, оттесняя уверенно и нагло собой желающего помочь незнакомого мужчину.

— Воды пресной дайте рану промыть, или Хлоргексидин может есть? — командует уверенно, аптечку с рук вырывает.

— И не путайся под ногами, здесь и так места мало, мешаешь.

— А ты врач, что-ли? Раскомандовался, гляди, не покину я тебя здесь с человеком один на один! Мало ли чего ты задумал!

Ты застыла в неверии, это что же? Ещё один расист-ксенофоб нарисовался? Да что же они все на него ополчились!? Да почему? Да за что?

— Оставьте нас в покое, я его знаю! Хоррор мне ничего плохого не сделает. — возмущение поднимается огромной волной, теперь ты просто так не успокоишься, он не хотел оставлять вас двоих наедине? Значит этого и будем добиваться, оставит! Задолбали со своими предубеждениями!

— Закройте дверь с той стороны и не мешайте!

Мужчина глянул как на ненормальную, губы поджал, но вышел, даже дверь закрыл за собой, как ты и просила. А Хоррор… поднялся на ноги и сразу барашек замка повернул, дважды, тихим клацаньем и молчанием рождая сомнение и смутную тревогу.

— Хоррор? — спрашиваешь, вглядываясь в зрачок, что пуще обычного красным налился, и определить не можешь, что за эмоции сейчас на его лице. То, что в его взгляде, что неотрывно следит за кровоточащей ранкой… Это не похоже на тревогу. И на страх за тебя не похоже. Это похоже на желание, на жажду и… как же она тебя пугает сейчас, до дрожи под ребрами, до тремора в руках.

— Х-хоррор? — молчит.

Присаживается на колени перед тобой, медленный и в то же время резкий, отнимает твои ладони, открывая красную кривую впадину, с которой струйкой стекает теплая кровь. У тебя в висках начинает колотить молотом, потому что то, что он делает дальше, совсем не похоже на обработку раны.

Растирает алую жидкость вверх по бедру, словно завороженный, собирает её на свои опаловые кости. Матово-белые фаланги испачканы в твоей крови сминают податливую мягкость бедра, а ты всхлипываешь от осознания, какие они на самом деле твердые и острые. Такими ничего не стоит разорвать глотку, да и вырвать сердце, тоже вполне возможно. Хищник. Ты подпустила к себе настоящего хищника, пригласила и ждала с распростертыми объятиями, пока подойдёт на расстояние возможного броска. Вздрагиваешь.

— Не сделаю больно. — словно отрывок из предложения, необходимый для понимания минимум. Кажется, тот, кто сейчас перед тобой на коленях не привык выражаться словами.

А дальше — паника и ощущение длинного горячего языка на коже. Снизу доверху, раз за разом, собирает алую жидкость, щекочет нервы и кожу вокруг раны сбитым дыханием, боль стирает разлившийся по венах адреналин и ты замираешь, не зная звать ли на помощь или отталкивать гладкий череп с открытым сейчас провалом, что вздымается и колышется то вверх то вниз над внутренней частью бедра так близко — если смотреть со стороны странное, даже интимное зрелище. Вылизывает. До жути пугает. Ты не еда! Ты не чёртова еда! Нет! Не надо! Мычишь, мотая головой.

— Тш-ш-ш, т/и… ты такая вкусная. Я совсем немного. Не жадничай. — и рот вновь накрывает грубую рваную царапину, прижав плотно губы и скользя горячим языком по контуру оборванной кожи, выпивает смешанную соль — моря и твою, смакуя их вместе. Урчит, словно громадная опасная кошка, стонет.

— Хор… р… — выдох… шёпот?

Страх отобрал возможность говорить, заморозил связки, вытер слова, наполнил глаза слезами. Отстраняется, вглядывается пьяным взглядом. В тебя? В тебя. В глаза. И собирает подобием поцелуев уже слезы, оставляет красные пятна на щеках окровавленными губами, ненормальный, неконтролируемый, непредсказуемый. Страшно.

— Не бойся. — шепчет, трется щекой в щеку, тепло, скользко, твердо.

— Моя. — выдыхает в висок, прикусывает ушной хрящик и рисует мокрую дорожку вниз по шее к пульсирующей в бешеном ритме венке, печёт! Укус? Слишком тупо, ноюще, тягуче — засос.

— Вкусная.

— Пусти. — пищишь, впиваешься ногтями в плечи, пытаешься оттолкнуть, долго же ты собиралась с силами, прежде чем начать сопротивляться.

— Ну что ты. Я лишь немного тебя попробовал, ничего более, т/и. Это моя маленькая слабость, личная зависимость, небольшой секрет, я только что открыл тебе очередную свою тайну, ты хочешь мне что-то сказать?

— Мне страшно. — признаешься честно.

— Это предсказуемо, мой маленький сладкий человечек. Я дам тебе отдохнуть и подумать об этом. — и он наклонился, извлек из аптечки пластырь, эластичный бинт, ловко перетянул уже переставшую кровить рану. Улыбнулся перепачканными красным губами.

— Сотрешь кровь с лица и шеи, я немного тебя испачкал… тобой. — протер себя найденными в аптечке влажными салфетками и вложил одну из них в руку и тебе, и вышел, довольно улыбаясь, прикрывая дверь за собою. Тихо. Спокойно. Уверенно.

Тебя начало трусить. Боль возвратилась, ногу саднило, а кожу на шее жгло, дрожащими мелко руками ты принялась вытирать лицо и шею. Кровь? Слюна? Мать твою! Что это вообще было?! Как это следовало воспринимать?

Больно он не сделал, но… черт возьми, он просто ненормальный, он — псих… монстр… ты задумалась. Монстр…