Квентин не нежен. Когда он заявляется, то не тратит попусту время на слова, поглаживания по волосам или поцелуи в губы. Прекрасно знает, что Питер был бы рад каким-нибудь любовным ласкам, однако мальчишка не в том положении, чтобы чего-то просить, а потому принимает и всеми силами терпит и собственническую хватку, и грубый трах. И Квентин вознаграждает его за это, никогда не оставляя неудовлетворённым.
Иногда он трахает мальчишку в рот, держа за челюсть и с такой силой вминая пальцы в щёки, что может прощупать места соединения дёсен и зубов, отчего Питер жалобно подвывает и жмурится, пытаясь освободиться.
А другой раз Квентин ебёт его в хорошенькую тугую дырку, иногда вставив только палец или два и наблюдая, как мальчишка сходит с ума. Трахает пацана сзади, поставив на четвереньки и зажимая ему рот, чтобы заглушить крики, так что Питеру остаётся только дрожать под ним. Трахает на спине, на животе, на боку.
Его стараниями с ним Питер никогда не остаётся пустым, ведь ощущения пустоты тому теперь хватает во многие другие дни. И хотя именно Квентин виноват в его бедах, Питер мирится и с этим, а это кое-что да значит.
Как только Квентин кончает ему на бёдра, или в рот, или на грудь, то дожидается, когда Питер заговорит. Каждую ночь мальчишка повторяет одни и те же слова, прежде чем Квентин уходит, оставляя его отсыпаться. Всё те же бесполезные слова всегда с неизменным нулевым результатом. И Квентину казалось бы это странным, будь ситуация иной и не будь он сам тем единственным, что у Питера ещё осталось в жизни.
— Просто останься ещё ненадолго, пожалуйста.