«Удивительное — рядом» редко писало о событиях в Великобритании. Российских чародеев куда больше интересовали собственные проблемы, особенно экономические. Имя Златова мелькало на страницах газеты чаще, чем имя Верховного Чародея. Всех волновал вопрос: сдаст ли Златов правительству золотой запас? У российских магов не было собственной валюты, они, как и обычные люди, пользовались рублями, однако банк Златова имел собственный золотой запас, являющийся гарантом по выплатам в волшебном мире. В частности, на протяжении всех девяностых годов чародеи были единственными, кто регулярно и в срок получал заработную плату, да еще и поспевавшую за дикой инфляцией в стране. Остальным гражданам России повезло гораздо меньше, цены росли все сильнее и сильнее, а реальные доходы населения все падали и падали. В этих условиях президент хотел поддержки от Чародейского Верховного Совета, однако Совет доступа к золотому запасу не имел. Тот находился в частном ведении, и всех российских чародеев живо интересовало, уговорят ли Златова на сделку. Все, и даже Ши Уду, знали, что правительство давит на Верховного Чародея, но тот напрямую со Златовым связываться опасался, и потому брал измором. Не раз и не два Ши Уду сталкивался в помпезном офисе Златова с грузным мужчиной в дизайнерском, но не слишком хорошо сидящем костюме.

      — Быть может, я не вовремя? — как-то спросил Ши Уду у Василисы Владимировны, ожидая в приемной и невольно слыша, как из-за тяжелой и, казалось бы, непроницаемой для звуков двери раздается рев:

      — Не отдам! Свой золотой запас они проебали! Где их золото сейчас? В Швейцарии? В США?

      Голоса Верховного Чародея слышно не было, зато ответ Златова донесся вполне отчетливо:

      — Нет, я не могу «войти в положение»! Вы все наворуетесь и сдохнете максимум лет через пятьдесят, а президент и того раньше! А я — вечен! Мне моя репутация дорога! Вы знаете, сколько я бился, чтобы чародеи мне свое золото доверяли? Не отдам!

      — Нет-нет, что вы, — красивым грудным голосом ответила Ши Уду Василиса Златова. — Вы тут очень полезный человек, мистер Ши.

      — Мда? — Ши Уду поднял на нее взгляд, но постарался смотреть чуть в сторону, на аккуратное нежно-розовое ушко, ибо огромные синие глаза слишком уж сбивали с мыслей. — Мне показалось, что мистер Златов занят… и надолго.

      — Не надолго, — усмехнулась Василиса Владимировна. — Сейчас он выпихнет Потапова из кабинета, и будет только рад, если тот увидит вас.

      — Он же не хочет договора с Гринготтсом? — вскинул бровь Ши Уду.

      — Потапова президент подбивает на союз с американскими банками, — покачала головой Василиса Владимировна. — А там, как вы знаете, тоже гоблины — но они с британскими друг друга на дух не переносят. Если Потапов будет думать, что Константин готов заключить договор с англичанами, то плакал проект с американцами. И тогда он пойдет на любые уступки, лишь бы этот договор не заключали.

      — И вы так просто мне об этом рассказываете? — на сей раз искренне удивился Ши Уду.

      Василиса Златова улыбнулась, и он счел за лучшее совсем отвернуться, делая вид, что весьма заинтересовался видом за окном: слишком уж чарующей была эта улыбка.

      — А что нам скрывать? — произнесла она напевно. — Вы никуда не торопитесь, мы никуда не торопимся… Константин все равно сделает так, как посчитает нужным. Ну а вам, если что, наш контракт с американцами тоже не нужен, так что немного посветить лицом исключительно в ваших интересах. Мы с Константином за открытость.

      Ши Уду мог бы сказать многое об «открытости» Златовых, однако ему и правда куда выгоднее было промолчать.

      Вскоре дверь в кабинет действительно распахнулась, и господин Верховный Чародей вылетел так, словно его в самом деле выпихнули. Неловко переступив с ноги на ногу, Потапов несколько мгновений зачарованно пялился на Василису Златову, а затем, тряхнув головой, перевел взгляд на Ши Уду.

      — Даже не думайте возражать, мистер Ши! — мягко прожурчал голос Василисы Владимировны. — «Лебединое озеро» надо смотреть исключительно в исполнении русского балета. Мы с Константином очень ждем вас в нашей ложе: вас и ваших очаровательных друзей.

      Потапов скривился словно от зубной боли и, скомкано попрощавшись, стремительно вышел вон. Полуэкт, все это время сидевший безмолвно, кинул ему вслед скомканную бумажку.

      — Что за ребячество! — одернул его появившийся на пороге своего кабинета Златов.

      — От него псиной несет, — насупился Полуэкт. — Не люблю собачников!

      К этому времени Ши Уду уже знал, что Полуэкт Васильевич Баюнов является оборотнем. В отличие от волков-оборотней, доставляющих множество проблем магической Британии, коты-оборотни в России никого не беспокоили. Свою особенность они могли передать только по наследству и только если оборотнями являлись оба родителя. К тому же все коты обладали превосходной памятью и любознательностью, поэтому были весьма востребованы в научных сферах. Единственным их недостатком являлась патологическая лень, не дававшая большинству из котов сделать самостоятельную карьеру.

      — Не шали! — строго велел Полуэкту Златов. — А то заведу пуделя.

      Полуэкт сморщил нос и жалобно посмотрел на Василису Владимировну.

      — Угрожают! — наябедничал он. — После стольких лет безупречной службы!

      — Или овчарку, — мстительно добавил Златов и, пока Полуэкт картинно хватался за сердце, повернулся к Ши Уду и произнес совершенно другим тоном: — Заходите, мистер Ши.

      И все же время от времени британские новости попадали на страницы российской газеты. Например, убийство Министра Магии оказалось достаточно весомой причиной, чтобы удостоиться небольшой статьи. Ши Уду никогда не встречался с Руфусом Скримджером, но помнил, что Пэй Мин отзывал о нем как о хорошем авроре и просто толковом мужике. О человеке, занявшем министерское кресло после него, нельзя было сказать и этого, ибо одними из первых постановлений, вышедших из-под его руки, были декреты о «маггловских выродках».

      — Ты вовремя унес свою задницу из Великобритании, — заявил Ши Уду, швыряя в Мин И тот выпуск. — Конечно, до «Нежелательного лица номер один» тебе далеко, но в списках твое имя наверняка есть.

      Впрочем, говорил он это не зло. Несмотря на все выкрутасы, Мин И все-таки вернул Цинсюаня под свою своеобразную опеку, и в летние месяцы они шлялись по Москве исключительно вдвоем. Мин И даже безропотно брал свою колдокамеру, когда сопровождал Цинсюаня на репортерские выезды, за что в редакции «Удивительное — рядом» его взяли фотографом на полставки. Ши Уду терпеть не мог Мин И как человека, однако он не мог не признавать, что ему гораздо спокойнее, когда рядом с его легкомысленным братом находится такой оплот спокойствия и практичности.

      Особенно остро он это чувствовал, когда в младшем брате просыпалась жажда ночной жизни. Цинсюань обожал бары, дискотеки и разнообразные клубы. Ши Уду хватило одного-единственного загула в юности, чтобы понять: такое времяпрепровождение не для него. Мин И, судя по всему, разделял эти взгляды, и тем больше была его жертва, когда он в очередной раз тащился за Цинсюанем туда, где гремела музыка, мелькали неоновые огни, рекой лились коктейли и было не протолкнуться меж беспорядочно скачущих потных тел.

      Постепенно Ши Уду даже научился ложиться спать, не дожидаясь их возвращения, ибо с ночных загулов эти двое приползали уже под утро. Оно было и к лучшему: Цинсюань, которого не брали ни вино, ни водка, оказался все же немного подвержен воздействию коктейлей, а видеть брата пьяным было выше сил Ши Уду. Цинсюань становился веселым, по-детски прилипчивым и пытался виснуть на всех, словно мартышка. Его, такого искреннего и яркого, с широкой и невинной улыбкой, хотелось запереть подальше ото всех и даже близко не пускать к нему этот грязный и подлый мир.

      И все же сон Ши Уду в те ночи, когда Цинсюань с Мин И где-то колобродили, был неглубоким и чутким. Обычно он просыпался, когда они вваливались под утро в квартиру, или хотя бы слышал сквозь сон, как Мин И, приглушенно матерясь, волочет хихикающего Цинсюаня в ванную.

      В тот день тихой руганью дело не ограничилось. На пол упало что-то тяжелое, и Ши Уду от неожиданности подскочил на кровати. Он никогда не выходил навстречу ночным гулякам: отчасти из-за того, что ему, в отличие от них, через два-три часа нужно было вставать на работу, отчасти из-за того, что не хотел ставить брата в неловкое положение. Вот и сейчас он остался в постели, однако заснуть вновь ему не удалось. Вскоре вместо привычного смеха до него донесся томный выдох:

      — Мин-сюн!..

      Ши Уду постарался максимально абстрагироваться от происходящего в коридоре, но его будто током прошибло, когда этот шепот, так похожий на стон, повторился:

      — Мин-сюн, поцелуй меня!..

      Ши Уду, разумеется, знал, что его брат давно уже хочет не только дружеских отношений со своим приятелем, и успел даже смириться с этим… Но вот того, что все начнется в пределах его слышимости буквально за стенкой, он совершенно не ожидал.

      — Idi na huy! — впрочем, Мин И явно не собирался сдаваться так просто.

      — Я готов! — томно мурлыкнул Цинсюань. — На твой — с радостью!

      — Слезь с меня, придурок! — рявкнул Мин И.

      Ши Уду взвился с кровати столь стремительно, что опомнился, уже вылетев из своей комнаты в коридор. Что бы там ни происходило, это крайне мало напоминало романтическую возню влюбленных. Он щелкнул выключателем и несколько секунд щурился, привыкая к свету. После того, как Ши Уду проморгался, он все равно не сразу сумел осознать увиденное.

      Ботинки Мин И сорок пятого размера он узнал, а вот ноги в тонких сетчатых чулках и задница в туго обтягивающей мини-юбке его смутили. Ши Уду даже успел подумать, что два идиота притащили с собой девицу, и начал оглядываться в поисках Цинсюаня, когда Мин И, придавленный к полу развратным телом, крикнул:

      — Ши, сними с меня своего брата!

      — Мин-сюн, мне с тобой хорошо… — голосом Цинсюаня выдохнула «девица». — Давай останемся тут?

      — На полу? — резко переспросил Мин И. — Ши, либо ты его с меня снимаешь, либо я его сейчас сам скину! Второе тебе не понравится!

      Несмотря на свое худощавое телосложение, Мин И был силен как бык. Сообразив, что, если он по-настоящему решительно отпихнет от себя Цинсюаня, тому не поздоровится, Ши Уду бросился поднимать брата.

      Цинсюань оказался довольно-таки тяжелым и вставать совершенно не желал. Ши Уду пришлось приложить немало усилий, прежде чем он сумел придать сопротивляющейся увесистой тушке вертикальное положение. Пока он пытался отдышаться, в голове назойливо звучал голос Пэй Мина: «Вот что бывает с теми, кто пренебрегает полноценными тренировками! На одной медитации далеко не уедешь!»

      Едва Ши Уду приподнял брата, Мин И с ловкостью вскочил на ноги и отошел в сторону на безопасное расстояние. Цинсюань тут же потянулся к нему.

      — Мин-сюн!.. — позвал он по-детски капризно. — Иди ко мне!

      — Он что, пьян? — удивился Ши Уду, принюхиваясь.

      От Цинсюаня несло алкоголем, но не так чтобы очень сильно. Да и в целом Ши Уду даже не представлял, сколько нужно выпивки, чтобы привести его брата в столь невменяемое состояние.

      — Если бы! — выплюнул Мин И. — Пока я начищал рожу какому-то уроду, покусившемуся на его задницу, он успел где-то добыть наркоты.

      — Что?! — Ши Уду чуть не выронил висящего на нем Цинсюаня. — Какой еще наркоты?!

      — ЛСД или экстази… — пожал плечами Мин И. — Откуда я знаю? Ему уже пытались их навязать, но пока обходилось. А тут прямо чайкой схватил.

      — Гэ… — видимо, краем затуманенного разума осознав, на ком именно он висит, обратился к нему Цинсюань. — Гэ! Ты говорил, что дашь мне все, что я захочу… Гэ, я хочу Мин-сюна!

      Ши Уду ничуть в этом не сомневался. «Хотение» Цинсюаня, нелепо натягивая мини-юбку, недвусмысленно упиралось старшему брату в бедро. Ши Уду бросил на Мин И пристальный взгляд, но тот лишь презрительно скривился.

      — А я — не хочу! — отрезал он решительно. — Или и ты тоже желаешь, чтобы я вставил твоему младшему братишке?

      Ши Уду этого не желал. Была бы его воля, к Цинсюаню вообще никто никогда не прикоснулся бы.

      — Гэ… — неловко поелозив, вновь жалобно пролепетал Цинсюань. — Я хочу Мин-сюна!..

      Он прижал Ши Уду к стенке, и только благодаря этому им обоим удавалось оставаться в вертикальном положении.

      — Сюань-эр, ты тяжелый, — вздохнул Ши Уду. Ему отчаянно хотелось погладить младшего брата по голове, но он боялся, что одной рукой не удержит его.

      — А Мин-сюн — сильный! — радостно просиял Цинсюань. — Он меня на руках нес, представляешь? От клуба и до такси, от такси и до дома!..

      И он, откинув голову назад, счастливо рассмеялся.

      — Так, — прикусив язык и выругавшись лишь мысленно, произнес Ши Уду. — Мин И, не будешь ли ты так любезен донести его и до ванны?

      — Я тебе что, ишак? — фыркнул он. — Сам возись со своим обдолбанным сокровищем.

      — Хочу к Мин-сюну на ручки! — Цинсюань был с ним не согласен.

      Он рванулся в сторону, едва не опрокинув Ши Уду, и тот удержал его не иначе как чудом. На сей раз выматерившись от души, он подхватил младшего брата на руки и, мысленно молясь, чтобы не выронить отчаянно бьющееся, словно рыба в сетях, тело, потащил его в ванную комнату.

      Только там, сгрузив Цинсюаня в ванную прямо в одежде — если, конечно, те чисто символические тряпочки на нем можно было назвать одеждой, — Ши Уду сумел рассмотреть его по-настоящему.

      На лицо Цинсюаня толстым слоем была наложена косметика. Кричащая помада успела частично размазаться, как и стрелки у глаз. Тени с блестками жутко смотрелись рядом с неестественно расширенными зрачками, не сузившимися даже на ярком свету. В волосах Цинсюаня то тут, то там мелькали прядки, выкрашенные в кислотные цвета.

      С точки зрения Ши Уду, его брат сейчас походил на страшную помесь клоуна и проститутки. Тяжело вздохнув, он принялся смывать с лица Цинсюаня это безобразие.

      — Не надо! — отворачиваясь, сопротивлялся тот. — Я хочу быть красивым для Мин-сюна!..

      — Умоешься — и станешь еще красивее! — мягко уговаривал его Ши Уду. — Давай, Сюань-эр, вот так…

      Наконец ему удалось смыть косметику, вытряхнуть младшего брата из его пошлых тряпок и помыть. Контрастный душ немного привел Цинсюаня в чувство: по крайней мере, тот перестал вырываться и сопротивляться. На смену игривости пришли покорность и апатия. Цинсюань стоял смирно, лишь время от времени хлюпал носом и смотрел так жалобно, что у Ши Уду разрывалось сердце.

      Он уже вынул брата из ванны, обтер и закутал в халат, когда на пороге возник Мин И. Ши Уду думал, что тот, сдав «дежурство», завалился спать, однако Мин И лишь переоделся в домашнее.

      — На, — протянул он небольшой флакончик. — Попробуй в него влить.

      — Что это? — с подозрением присмотрелся к флакону Ши Уду, но поскольку он был без очков, а этикетка — на русском, прочитать надпись ему не удалось.

      — Универсальный антидот, — бросил Мин И.

      — Погоди, его что, еще и отравили? — похолодел в душе Ши Уду. — Почему ты молчал?

      — А по-твоему, наркота — не отрава? — огрызнулся Мин И. — После маггловской выпивки антипохмельное же помогает, может, и тут противоядие поможет.

      В его словах была логика. Тем более, что, в отличие от маггловских лекарств, зелья-антидоты обычно не имели побочных действий. Разве что у тех, кто слишком часто пил их, не будучи отравленным, могло снизиться восприятие, — но не более того.

      Ши Уду уговорами заставил младшего брата приоткрыть рот и выпить универсальное противоядие. Через пару минут с щек Цинсюаня стек чересчур яркий румянец, а зрачки вернулись в норму. Он похлопал немного ресницами, переводя взгляд с брата на друга и обратно, а затем, прежде, чем они успели опомниться, ойкнул и ужом прошмыгнул мимо них. Через мгновение хлопнула дверь в его комнате, и все стихло.

      — Ну… типа помогло, — философски констатировал Мин И.

      Не говоря больше ни слова, он развернулся и прошествовал к себе. Ши Уду устало посмотрел на залитую водой ванную, перепачканные в косметике полотенца и ошметки легкомысленной одежды, раздраженно взмахнул палочкой, уничтожая все разом и вернулся в свою комнату.