Перед тем как войти в палату, доктор Тэнма помедлил. Сколько раз он уже приходил сюда, в это тихое больничное крыло, к двери с обыкновенной табличкой, но всё время замирал и, прежде чем положить дрожащую руку на круглую ручку двери, стеклянными глазами смотрел на вполне себе обычное (для человека незнающего) имя пациента: Йохан Либерт.
Каждый раз оказываясь здесь, мужчина испытывал почти животный страх, зарождающийся где-то глубоко внутри и ползущий к затылку ледяными царапающимися коготками, липко отдающийся в ладони и материализующийся каким-то необыкновенно горьким комком в горле. Нет, это не был страх воспоминаний — таких страшных, что колени становились ватными, а перед глазами меркло. К ним доктор уже привык.
Это был страх открыть дверь и увидеть, что Монстр очнулся и сидит на кровати, поджидает его, смотрит пустыми глазами, безразличный ко всему, и улыбается одним лишь краем своего красивого рта, а глаза — мертвы, да, мертвы…
Это был страх открыть дверь и увидеть, что постель пуста, и только зловеще шелестит в распахнутом окне тонкий тюль, и только бродят по смятым простыням солнечные блики, а Монстра нет.
Воспалённый ожиданием мозг так чётко нарисовал эти страшные картинки возможного будущего, что доктор отдёрнул руку и провёл ладонью по внезапно ставшему влажным лбу. Сердце грохотало где-то в ушах, живот сводило холодной судорогой.
«Вздор, этого просто не может быть! — слабо подумал доктор. — Сколько уже месяцев я прихожу сюда, и ничего не происходит. Он просто спит там, в палате, с того самого дня, как я вторично спас его».
Убедив себя, что его опасения надуманы, доктор Тэнма повернул ручку и распахнул дверь. Солнечный свет ударил в лицо, мужчина невольно заслонил глаза рукой и с лёгким страхом взглянул на озарённую солнцем постель.
Йохан — как и всегда — был там: лежал на кровати, накрытый до пояса покрывалом, со сложенными на животе бледными руками, с плотно сомкнутыми веками, со спокойным и даже умиротворённым лицом; и лишь едва заметно двигалась дыханием грудная клетка — так тихо и слабо, словно и вовсе не было жизни в этом хрупком теле, скованном зачарованным сном. Солнечные блики бродили по его лицу и путались в волосах цвета спелой пшеницы, заставляя их мерцать, а тёплый ветерок из приоткрытого окна ворошил их, и вокруг спящего как будто сияло умиротворение. Тюль, как и в фантазиях доктора, слабо колыхался, наполняя палату тихим, похожим на колыбельную шелестом. И будто не было никогда ни залитых кровью мостовых, ни разбросанных марионетками среди улиц трупов…
Доктор Тэнма выдохнул с облегчением и вошёл, тихо прикрывая за собой дверь, как будто боялся, что может пробудить спящего случайным стуком. Нет, не так: пробудить Монстра. Он постоял возле кровати, посмотрел на Йохана, как и каждый раз невольно поражаясь тому, какие чудовища могут прятаться за ангельскими личиками, и прошёл к окну, чтобы подправить запутавшийся в створках тюль.
«Зачем я вообще сюда прихожу?» — бессмысленно подумал мужчина, опираясь ладонями о подоконник и щурясь на залитое солнцем небо.
Ветерок приятно тронул его за лицо, будто погладил, доктор закрыл глаза, улыбнувшись этому ощущению. Но что-то ударило его по позвоночнику, обхватило цепко спину и плечи и вкрутилось в затылок болезненной иглой прежней ледяной дрожи. Тэнму передёрнуло, он сжал переносицу и качнул головой, пытаясь справиться с неконтролируемым желанием выпрыгнуть из палаты прямо в окно — куда угодно, только от этого тошнотворного чувства подальше. Мужчина развернулся и…
Взгляд его застыл, зрачки заплясали, расширяясь и сужаясь, словно в них плеснули чем-то необыкновенно острым, и сам он весь застыл на месте, будто парализованный. Казалось, даже кровь перестала течь по венам, тоже застыла и превратилась в кусок льда вместе с моментально остывшим сердцем. Ведь, развернувшись, он встретился взглядом с сидящим на кровати Йоханом, и это было так неожиданно — когда он уже окончательно успокоился и перестал об этом думать! — что Тэнма просто застыл на месте, не веря своим глазам и бессмысленно осознавая: шок был настолько силён, что он потерял не только дар речи, но и способность двигаться и хоть как-то на это отреагировать.
Йохан уже не лежал, а сидел на кровати, чуть согнув колени под сбившимся покрывалом и уронив руки на всё ещё плескающуюся в солнце постель; с повёрнутым в сторону окна, а стало быть, и доктора, лицом, бледным и спокойным, даже безучастным; и совершенно пустым, прозрачным взглядом смотрел на мужчину или сквозь него. Такие глаза могли быть у сомнамбулы, не вполне понимающего, где он и что происходит, — такие глаза были у Йохана всегда, и не стоило обманываться, что он чего-то не понимает. Его глаза дёрнулись из стороны в сторону, тусклая мёртвая синь скрылась ненадолго под длинными ресницами, снова разлилась в сторону ошеломлённого доктора и, пожалуй, стала чуть ярче обычного. Впрочем, возможно, это всего лишь солнце отразилось в глазах юноши, а взгляд его был по-прежнему мёртв и страшен. Рука Йохана шевельнулась, двинулась вверх, к лицу, пальцами ощупывая висок и потом лоб, проехалась по непослушным волосам и скатилась по переносице на рот, накрывая его ненадолго и чертя по нему слегка отросшими ногтями. А доктор Тэнма всё ещё не мог пошевелиться, застыв возле окна восковой фигурой, — выдавил лишь через силу:
— Йохан Либерт…
Болезненная морщинка на секунду омрачила спокойное лицо юноши, он поднёс руки к лицу, посмотрел на ладони, ощупал уже обеими свою голову, путая волосы и стараясь найти под ними шрам (их теперь было два: один — от операции десятилетней давности, второй — от операции, которую доктор Тэнма сделал несколько месяцев назад). Убедившись, что шрамов действительно два, юноша уронил руки обратно на кровать. Губы его приоткрылись, и он проронил:
— Доктор Тэнма…
Безжизненным, ничего не выражающим, едва ли не шёпотом он произнёс имя доктора, и тот вздрогнул и освободился от оцепенения, сглотнул комок в горле и рухнул на стул, стоявший возле кровати.
— Вы опять это сделали, доктор Тэнма, — продолжал Йохан ещё тише — так, что его голос слился с шелестом тюля и стал казаться галлюцинацией. — Вы снова спасли мне жизнь, когда должны были отнять её.
По телу доктора пошла дрожь; он шевельнул губами, пытаясь сказать хоть что-то, и никак не мог отвести сумасшедшего взгляда от этого ироничного своим безразличием лица, но всё-таки пропустил момент, когда по прозрачным губам юноши проскользнула быстрой искрой усмешка, и не сумел должным образом отреагировать. А Йохан с необыкновенным для только что очнувшегося человека проворством схватил доктора за воротник обеими руками и опрокинул его к себе на кровать, прижимая коленом его грудную клетку и, невероятным образом изогнувшись, приближая лицо к его уху. Тэнма ощутил тёплое дыхание, тронувшее его висок точно так же, как и ветерок несколько минут назад, но в этот раз никакого умиротворения не наступило: мужчина почувствовал, как холод заполняет всё его существо.
«Не смотреть! Не смотреть на него!» — лихорадочно думал он, но взгляд сам собой дрогнул и споткнулся об убийственно спокойные глаза наклонившегося к нему юноши. А отвести взгляд уже нельзя было: не отведёшь глаз от этого зачарованного взгляда хищника, не избавишься от леденящих душу чар!
— И ведь вы наверняка до сих пор не понимаете… — прошелестел Йохан ему прямо в ухо, трогая лицо доктора прохладной ладонью.
Он тихо засмеялся, но в этом тихом смехе не было ничего человеческого — ровный, лишённый эмоций смех. Доктор задрожал всем телом, вжался лопатками в жёсткую кровать, а Йохан оседлал его, обеими ладонями сжимая его лицо и не давая ему возможности отвернуться, и прижался лбом ко лбу мужчины, проронив:
— А ведь всё было так просто, доктор Тэнма, как же вы не поняли?
Он усмехнулся и смачно вжался ртом в пересохшие губы мужчины, тут же распрямился, а доктор Тэнма вскрикнул от боли: Йохан больно укусил его, до крови укусил, и теперь прозрачные губы блондина были окровавлены. Он дёрнул плечом, растирая кровь по подбородку, и крепче сжал пальцы на висках доктора.
«Он меня убьёт, — мелькнуло в голове у Тэнмы, — и ему даже оружие не нужно, убьёт голыми руками!»
Виски взорвались нервным стуком, доктор едва мог слышать голос Монстра, который становился всё тише:
— Доктор Тэнма, вы боитесь меня? Боитесь Монстра, которого воскресили уже дважды? Зачем воскресили уже дважды?
— …жизни, — одними губами сказал Тэнма.
— «Жизни»? — повторил Йохан. — О, так вы всё ещё в это верите? Неужели вы до сих пор считаете, что все жизни равноценны, доктор Тэнма? Когда я вам так наглядно доказал обратное?
Доктор похолодел. Палата как будто наполнилась запахом крови — это вернулись в его голову воспоминания о недавнем кошмаре. Он болезненно замычал, силясь сбросить холодные руки Йохана со своей головы, но тот держал крепко и всё вглядывался в лицо мужчины мёртвым взглядом, будто гипнотизируя, будто парализуя… Поняв, что сопротивляться Тэнма не может, юноша расхохотался — хриплым бессмысленным хохотом наполнилась палата, гулко и больно отозвалось в висках у доктора. А Йохан вздёрнул руки и ногтями разодрал на мужчине одежду, располосовал кожу царапинами, припадая к ним, как хищник к жертве, и с остервенением рыча всеми лёгкими, но даже теперь его лицо было невыразительно. Исступление ли, сумасшествие ли, похоть ли — ничего нельзя было понять по этому спокойному лицу. Лишь несколькими пятнами прилила кровь к скулам, лишь вздулись венки на этих бледных руках, но взгляд был по-прежнему мёртв. Даже когда Йохан взял мужчину, рывком овладел им, стискивая холодными пальцами вздёрнутые колени, не сдерживаясь, вгонял одеревеневший от возбуждения член в содрогающееся тело доктора, — даже тогда его лицо не изменилось. Как будто Монстр мог что-то чувствовать! Доктор Тэнма зажмурился, отвернул лицо, чтобы не видеть это чудовищное безразличие, но тут же его пронзила дрожь, потому что Йохан ухватил его за подбородок и прошелестел такие знакомые слова:
— Смотри на меня, смотри на меня, видишь ли ты монстра, что растёт во мне?
Доктор глухо застонал. От воспоминаний ли, что нахлынули на него: эти кровавые послания на стенах! От боли ли, захлестнувшей его: Йохан глубоко вгонял в него член, ритмично и грубо двигал им, тяжело прижимая доктора к кровати весом своего тела и быстро вращая бёдрами.
— Смотри на меня! — хрипло приказал Йохан, вкручивая пальцы в тёмные волосы Тэнмы и приподнимая его голову так, чтобы заставить мужчину смотреть; и теперь на лице юноши было странное выражение экзальтации, едва ли не фанатичного восторга, что ему удалось это сделать, как будто только этого он и добивался.
Перед глазами у Тэнмы поплыло, он промычал что-то невразумительное, стискивая зубы. Йохан дёрнулся, подался назад, возвышаясь над согнутыми коленями доктора, и его член закачался и вздёрнулся, орошая живот и бёдра Тэнмы горячими белыми каплями.
— Я скажу тебе, скажу, если ты не понимаешь, — с силой сказал Йохан, резко проводя ладонями по лицу и заправляя влажные от пота волосы за уши, и нырнул между коленей мужчины, с жадностью хватая его пенис ртом и охаживая языком так, что доктор Тэнма едва ли не закричал, но уж точно не от боли, и через пару минут кончил, ослабел и запрокинул голову, стеклянным взглядом упираясь в потолок.
Йохан выпустил член мужчины изо рта, мазнул языком по сочащейся спермой головке, вытер губы рукой, размазывая по подбородку белёсые следы, и надвинулся на доктора, вжимая ладони в его виски.
— Ведь это же так просто, доктор Тэнма, — казалось бы, с удивлением, если только можно назвать удивлением недолго мелькнувшую тень осмысленности в этих безумных своей пустотой глазах, проговорил Йохан. — Я стёр всех тех, кто знал меня, чтобы только ты меня знал. И я сотру всех тех, кто знает тебя, — чтобы я стал единственным, кто знает тебя. Смотри на меня, доктор Тэнма, ибо я — твой личный монстр…
Спасибо за такую крутую работу! <3