Окей, мозг Денки довольно часто работал против него. Мысли роились беспорядочно и беспощадно, заставляя его чувствовать себя ужасно.
Он не мог уснуть, погружался в вихрь тревожных мысль, кутаясь в одеяла, но продолжая ёрзать и ворочаться, превращая простынь в комок. Он не мог уснуть, хотя очень хотел просто отключиться. Энергия била через край, но при этом Денки чувствовал себя крайне вымотанным.
Что если я был слишком навязчив сегодня? Что если мне ничего не сказали из вежливости или из жалости? Что если тогда мне не стоило пытаться подружески обнять Киришиму? Ему было неприятно? Я написал Шинсо и вероятно побеспокоил его… Что если он считает меня жалким?
Его друзья хорошие, но это не значит, что они не могут устать от него. Каминари довольно энергичный и порой делает что-то, а потом жалеет. Сожаления – это что-то невероятно привычное для него. Вина. Он чувствует себя виноватым за любой жест, за любое слово.
Это тяжело. Его выматывала собственная тревога. Его накрывало с головой, он переставал доверять другим, переставал доверять себе, но всё ещё хотел получить хоть какую-то помощь. И винил себя и за это. Получение поддержки казалось таким эгоистичным. Это же просто его мысли, да? Он опять мог потратить чужие время и силы. Но так хотелось… Хотелось, чтобы кто-то помог.
Его мозг разрывается от множества противоречий.
И всё же Каминари написал.
Написал много коротких и сбивчивых сообщений, путаясь в мыслях и словах. Ему было неловко от такого количества и качества сообщений, но он не удалил их сразу.
Шинсо довольно спокойный. Он честный и крутой. Каминари нравится Шинсо, он ценит Шинсо. Конечно, это не обязательно работает в обратную сторону.
В конце концов Шинсо мог бы просто ответить что-то вроде “Ты себя накручиваешь, не беспокойся слишком сильно обо всём” на волну его неловких сообщений, если бы вообще Хитоши не спал. Это нормально спать в три часа ночи. Каминари может просто подождать немного, чтобы почувствовать себя лучше, и удалить сообщения.
Но раздался стук в дверь.
Каминари вздрогнул, но открыл дверь почти не задумываясь. Мало ли кому и как поздно ночь что-то нужно. Денки не мог не удивиться растрёпанному Шинсо на пороге своей комнаты.
– Мне не стоило приходить? – Шинсо выглядел смущённым, опуская взгляд и потирая заднюю часть шеи одной рукой.
– А? Нет… Я просто… Я просто не думал, что ты придёшь, – Каминари казалось, что его вот-вот закоротит, но он отступил, приглашая Шинсо внутрь.
Что ж… Хитоши не спал. Или же Денки его разбудил. Как неловко…
Шинсо неуверенно присаживается на край разворошённой кровати и Каминари садится рядом, стараясь не начать паниковать ещё сильнее.
– Навязчивые и беспокойные мысли — это тяжело, – начал Шинсо. – У тебя появляются сомнения, с которыми не так-то просто бороться. Но… Но я хочу, чтобы ты знал, что я рад, что ты написал мне. Тебе не обязательно справляться с этим одному.
У Денки дрогнуло сердце. Шинсо говорил искренне. Шинсо пришёл к нему, хотя мог просто написать что-то или проигнорировать. Хитоши действительно заботился о нём.
И всё же в голове судорожно билась мысль, что он этого не заслужил. Шинсо так серьёзен, так хочет помочь, а Каминари просто не спалось из-за глупых мыслей. Какой кошмар… А что если в следующий раз у него появится соблазн снова написать Шинсо? Каминари может стать таким навязчивым.
– Спасибо, – Денки постарался улыбнуться как можно менее натянуто. – Прости, что побеспокоил тебя так поздно.
Шинсо немного нахмурился.
– Ты не беспокоишь меня.
Каминари замялся. Шинсо говорил так уверенно.
– Мне бы не хотелось, чтобы ты думал, что навязываешься мне, – Хитоши серьёзно посмотрел на него, заставляя сердце ёкнуть. – Я понимаю, что тебе может казаться, что это так. Как я уже сказал, я рад, что ты поделился со мной.
Денки смог только робко кивнуть, и Хитоши продолжил:
– Мы не умеем читать мысли друг друга, и это нормально. Иногда нам нужно разговаривать о том, что нас беспокоит. Если тебе покажется, что что-то мне в тягость, то ты можешь спросить меня. Я не тот, кто будет врать из вежливости. Если мне действительно будет тяжело, я дам тебе знать, и мы найдём компромисс.
С каждым словом Каминари становилось чуточку лучше. Он всё ещё не мог не сомневаться, но ему хотелось довериться Шинсо. Шинсо говорил искренне, сидел рядом и смотрел на него без неприязни, без попытки перевести тему, без обесценивания.
В горле встал ком, а глаза защипало. Хитоши был готов стараться ради него.
– Расскажи мне… – Шинсо не нужна была причуда, чтобы заставить говорить. Денки хотел рассказать ему. Рассеянно, сбивчиво, но ему хотелось рассказать.
Озвучить всё то, что творилось в голове, было тяжело. Это казалось таким глупым, таким странным, особенно вот так, вслух. Хитоши не перебивал, не спорил, не сомневался в том, что Денки и правда серьёзно обеспокоен. Хитоши был рядом, и это уже многое значило.
– Спасибо… – хрипло прошептал Каминари, чувствуя, что даже голос начинает подводить его. Силы покидали его. Рядом с Шинсо было тепло и безопасно.
И стало ещё теплее, когда он обнял Денки.
– Ты важен. Для меня, для других. Ты важен, мы хотим быть рядом с тобой. Даже, когда тебе тяжело и грустно, мы хотим быть рядом, хотим помочь, пусть и не всегда умеем.
Ох, Каминари ведь так старался не расплакаться. Не получилось. Он заплакал.
Шинсо был рядом и не требовал от Каминари быть сильным, не требовал прекратить беспокоиться, когда он не может, прекратить плакать, когда ему это так нужно. Плакать прижавшись вплотную, уткнувшись в чужое плечо, касаясь кожи на шее. Плакать и чувствовать поглаживания по спине, слышать ласковые слова. Плакать до тех пор, пока силы совсем не покинуть, а потом чувствовать, как тёплые ладони Шинсо гладят его щёки, вытирая от слёз, как Хитоши укладывает Денки под одеяло и не пытается отцепить его от себя, просто ложится рядом.
***
Каминари действительно думал, что на этом всё закончится. То утро было хорошим, дико неловким, но хорошим, и он позволил себе запомнить каждую деталь в ожидании, что это не повторится.
А потом Шинсо зовёт его в свою комнату, чтобы посмотреть кино.
С тех пор, как Хитоши был переведён на геройский курс и переехал в общагу класса А, в его комнате бывало не так много людей. Каминари предполагал, что Шинсо бережёт своё личное пространство, но теперь Денки был приглашён в его комнату. Это кажется очень важным.
Шинсо пропускает его в комнату, и Каминари просто… паникует. Ну, он оглядывает комнату, и она оказывается очень уютной. Местами небрежной, но не переполненной всем подряд, как у него самого. Денки не может не промолчать об этом, и он просто надеется, что это не звучало глупо или наиграно.
Они вьют гнездо из пледов и подушек на кровати Хитоши. Сначала Каминари чувствует себя очень скованным и напряжённым, он не может удобно устроиться, не знает насколько близко стоит сидеть к Шинсо, не представляет, насколько тяжело ему будет сдерживать эмоции, когда он отвлечётся на фильм.
Фильм оказывается действительно неплох. Каминари не мог сдержаться и не озвучивать странные каламбуры и шутки, которые приходят ему в голову. Он боится, что Шинсо будет это раздражать, но тот только смеётся. Действительно смеётся. И Денки это чертовски нравится.
Каминари неохотно возвращается к себе в комнату спустя ещё пару часов болтовни.
Сначала спать совсем не хочется. Его начинают мучать мысли о том, что он мог сказать или сделать не так, но это быстро заканчивается, когда он вспоминает искренний смех Шинсо и ответные шутки. Сон приходит неожиданно быстро.
***
На следующий день после занятий они шли вместе. Обсуждали всё подряд, в там числе и предстоящую домашнюю работу. В итоге даже не доходя до комнат сели в гостиной, бурно обсуждая над тетрадями, что и как лучше сделать. Отвлеклись они только на Мидорию, который принёс им сэндвичи и на Бакуго, который кинул в каждого по бутылке воды с яростной заботой.
Тем же вечером Каминари скинул Шинсо мем с котом, а тот написал, что кот походит на Айзаву, так что они обменивались мемами и обсуждали, но кого из преподавателей они похожи.
***
Нельзя сказать, что Денки не испытывал тревогу. Он был полон сомнений на каждом шагу, он не был уверен в себе, в Шинсо, в их взаимоотношениях. Но Хитоши был рядом, он смело говорил о том, что ему нравится или не нравится, он правильно подбирал слова, он добавлял уверенности по песчинке.
Ох, он правильно подбирал слова, был осторожен в словах, и это тоже заставляло Каминари беспокоится. После прямого вопроса, Шинсо дал прямой ответ. Беспокойство было не напрасным. Шинсо был тем, с кем долгие годы не хотели говорить, чьи слова ненавидели, но Шинсо смог по большей части преодолеть это. Однако развитая осторожность никуда не делась.
И, чёрт… Они сцепились своими комплексами, как бы странно и ужасно это ни было.
Каминари был тем, кому было не всё равно, он был активен, жаждал взаимодействия, но боялся быть тем, кто надоест.
Шинсо был тем, кто хотел бы иметь собеседника, который говорил бы с ним без страха за себя, того, кто будет рядом, Шинсо был готов быть осторожен в собственных словах, чтобы на них ответили.
Каминари был тем, кто говорил, кто выражал эмоции, кто был полон энергии, но также полон и сомнений. Шинсо был тем, кто был уверен в своих желаниях, но множество раз лишался возможности получить желаемое.
Они оба по разным причинам пытались считывать состояния друг друга, они оба хотели получать обратную связь.
И всё-таки они смогли в конце концов повлиять друг на друг.
Шинсо говорил куда больше прежнего, говорил о повседневных вещах, о котах, о погоде, о своих интересах. Каминари научился принимать помощь в плохие дни, быть искренним относительно того, что его беспокоит. Негатив не успевал накапливаться, потому что они говорили о том, что их беспокоит, о том, чего они хотят.
***
– Мина спросила меня сегодня, встречаемся ли мы, – Денки действительно хотел это сказать спокойно, как факт, как что-то не слишком волнующее, но получилось как-то нервно и смущённо.
– Ох…
Каминари не нравилось нервничать, не хотелось заставлять Шинсо нервничать, но он не мог отрицать, что краснеющие кончики ушей, торчащие изпод фиолетовых волос, показались ему очаровательными.
– Ох… – повторил Хитоши, и его взгляд оторвался от тетради с домашней работы, но посмотрел парень не на Денки, он отвёл взгляд в сторону. Теперь краснели не только кончики ушей, красные пятна начали расплываться по лицу как акварель по мокрой бумаге.
– Прости, мне не стоило… – начал было Каминари.
– Нет-нет, – Шинсо неожиданно энергично замотал головой, приводя копну волос на своей голове в ещё больший беспорядок.
Они оба замолчали на несколько мгновений, судорожно приводя мысли в порядок.
– А ты бы… – Хитоши запнулся на полуслове и наконец-то осмелился посмотреть на Денки. – Ты бы хотел? Хотел бы встречаться со мной?
– Ох… – настала очередь Каминари не находить слов.
– Я не… Не хочу давить или что-то такое, но мы могли бы… обсудить это? Или нет, если ты не хочешь.
Встревоженный и раскрасневшийся Шинсо был неожиданным зрелищем, неожиданным и вполне приятным.
– Я бы хотел!
О нет, Каминари был готов задохнуться. Что, если Шинсо не это имел в виду? Что, если Каминари поторопился? Что, если он всё испортил?
Шинсо лишь неуверенно улыбнулся.
– Хочешь встречаться или хочешь обсудить? – спросил он.
– А ты? – Денки хотелось провалиться под землю, этот разговор убивал его через ужасное смущение.
– Встречаться. Я бы хотел предложить тебе встречаться.
Каминари мог только запищать в ответ и сжаться в смущённый клубочек, но этого было достаточно, чтобы Шинсо понял ответ.
***
Их отношения вызвали мгновенную реакцию у класса. Они казались самим себе слишком неловкими, когда начали держаться за руки везде и всюду, но отказаться от этого были неспособны.
Некоторые, как Изуку, смотрели на них так, будто были готовы драться за их счастье и гордились их смелому шагу в отношениях. Некоторые, как Мина, почти кричали от восторга и безобидно подкалывали их. Некоторые, как Бакуго, реагировали так, будто вообще почти ничего не изменилось. Хотя Киришима утверждал, что Бакуго окинул Шинсо оценивающим взглядом и удовлетворённо кивнул, решая, что ему не придётся пока бить чьё-то лицо, ведь Шинсо не был похож на того, кто обидел бы Каминари. Некоторые, как Серо, завидовали им белой завистью, мечтая когда-то тоже найти тех, с кем будет так хорошо комфортно.
И это было действительно хорошо. Очень нервно и смущающе, но хорошо.
***
Они оба несколько боялись всего нового, резких изменений и переворотов жизни с ног на голову. Казалось, что в любой момент всё может пойти не так, может оказаться ошибкой. Однако изменения бывали и хорошими. Нужно было сделать желанный шаг, а не думать о худших вариантах развития событий.
В конце концов было бы глупо отрицать, что им было хорошо вместе, они могли работать над этим, делать то, что существует между ними, более комфортным. Они оказались открыты друг перед другом достаточно сильно прежде, чем поняли это. Так или иначе, они смогли поспособствовать созданию доверия между собой, и это было действительно хорошо для них.
Переступая раз за разом через сложности, тревоги, сомнения, они пришли друг к другу, и пусть оказались не совсем готовы к вспыхнувшей влюблённости, но даже, если это будет самая сильная нервотрёпка в их жизни, результат будет того стоить. Они пришли друг к другу и не собираются делать ни шага назад.
17 ноября 2022