Антон должен остаться на афтепати. Он, вообще, должен делать херову тучу вещей, которых, ну так, к слову, ему делать не хочется совсем.
Если же его спросить, мол, а что же тебе, Антоша, делать хочется, Шастун, ни секунды не медля, тыкнет пальцем в человека перед собой. Точнее, в его спину, потому что в данный конкретный момент они с этим человеком обнимаются.
— Хочу с тобою домой, а не вот это вот всё, — бубнит Антон куда-то в тёплую арсеньевскую шею, пока сам Арсений мягко почёсывает вихрастый затылок. Шастун, растёкшийся во влюблённую и слегка усталую лужу на его плече, жмурится и вздыхает тяжко, когда самую малость отстраняется от возлюбленного, чтобы теперь беспрепятственно смотреть в любимые голубые глаза, не убирая рук с его талии и всё так же крепко прижимая того к себе.
— Приедешь попозже, — Попов приободряюще улыбается уголками губ и целомудренно целует Антона в лоб. А потом в очаровательную родинку на кончике носа. А после спускается до пухлых губ, прижимаясь к ним в нежном прикосновении без единого намёка на пошлость и углубление. Поцелуй длится каких-то несколько секунд, но обоим от этого будто бы лучше становится, и провести несколько часов в шумной компании без Арса уже не кажется таким уж невыносимым.
— Я поздно буду, — Антон почти шепчет это, когда, прикрыв глаза, трётся поцелованным кончиком носа об арсовскую кнопку. — Ложись без меня.
— Я буду тебя ждать.
Арсений напоследок невесомо проводит большими пальцами по щекам своего мужчины и отлипает от него, шаг назад делает.
Шастун смотрит на него недовольно и сопит, как злой ёжик — впрочем, он и выглядит недовольным, когда мажет взглядом по только увеличивающимся мешкам под глазами Арсения, но не говорит уже ничего: весь язык стёр, распинаясь о важности сна, но Попов спит нормально, только если Антон лежит рядом. Так и живут.
Мужчина выходит вместе с Арсением из родных стен Главкино, чтобы заказать на этот адрес такси для своего возлюбленного. В ожидании нужной машины они стоят, по-детски сцепившись мизинчиками и переговариваясь вполголоса.
Но интимный момент не может продолжаться вечно, и Попов, завидев приближающуюся белую с жёлтой полосой машину, быстро клюёт Антона в губы на прощание и идёт к подъехавшему такси. Он, словно маленький ребёнок, машет Антону ладонью, перед тем как сесть в автомобиль, и Шастун с грустной улыбкой моргает в ответ.
Провожает взглядом увозящее любовь всей его жизни такси, а после достаёт из кармана сигарету. Посмотрите-ка, да он королева драмы.
Антон поджигает кончик никотиновой палочки и затягивается, стараясь максимально оттянуть момент прибытия на послесъёмочный праздник жизни. Смотрит на время на телефоне и прикидывает: тусовка вот-вот начнётся, и если он не хочет опоздать больше, чем на четверть часа, ему нужно выехать в это же мгновение.
Антон выдыхает едкий дым из лёгких и убирает телефон в карман. Кончики пальцев совсем охладели от долгого пребывания на морозном воздухе, да и самому Шасту хочется поскорее в машину — которую тоже придётся греть, да ёб твою мать — но ехать туда не хочется.
Телефон в заднем кармане вибрирует, и, доставая, Антон даже не надеется увидеть сообщение от Арса, потому что он знает отправителя наверняка. На экране сообщение от Иры. Что ж, вполне ожидаемо.
Кузня
Едешь?
Мужчина зажимает губами сигарету и набирает негнущимися пальцами ответ.
Вы
Мчусь на всех парах
Ну да, Антон весь в своего мужа: такой же пиздун. Вот он, наглядный пример того, что влюблённые со временем становятся похожими друг на друга.
Девушка кидает ему лаконично «ок» и выходит из сети. Шаст шмыгает носом, тушит сигарету, после выкидывая её в урну, и с тяжким вздохом бредёт к машине.
×××
— Ты опоздал.
Ира появляется в его поле зрения, как только Шастун повесил свою куртку на крючок. Она улыбается уголками губ, держа в руке бокал шампанского — не сердится и не упрекает всерьёз, и на том спасибо. Антон улыбается с усталостью, почти что искренне и делает шаг вперёд, чтобы приветственно обнять Кузнецову — невесомо, потому что это действие, совершённое из банальной вежливости, нежели от большого желания. Ира, конечно, для него не последний человек в жизни, но у мужчины совершенно не то настроение для чего-то большего.
По-нормальному, крепко и с большой любовью Антон хочет обнимать Арса, но кто его об этом спрашивал. Была б его воля, он бы навострил лыжи к их с Арсением квартире и стартанул бы в эту же секунду.
Он устал после съёмок, ровно как и остальные три участника некоего шоу «Импровизация», он хочет лежать большой или маленькой ложкой — это не имеет значения, главное, что рядом — вместе с Арсением в их общей кровати, почему именно он должен тусить на афтепати со своими приятелями и коллегами — а, ну и со своей псевдодевушкой, конечно, как он мог опять забыть, — когда единственное, что ему хочется сделать — это, нахуй, выпилиться. Так, ладно — глубокий вдох, глубокий выдох — отставить подобные мысли: за эти годы Антон уже, к сожалению, привык к этим сомнительным вечеринкам.
Вечеринка. Шастун хмыкает.
Слово, ассоциирующееся с любимым человеком, по идее, должно отзываться внутри чем-то приятным и родным, но сейчас Антону хочется лишь скривиться от количества людей в душном помещении.
Стас машет ему рукой в знак приветствия, и Шаст в ответ кивает. Идёт к барной стойке — посидит там некоторое время, после чего плавно переползёт к стене, забьётся в какой-нибудь тёмный угол и будет сидеть там, шипя на окружающих, чтобы его никто не трогал. Желательно, чтобы этот угол находился как можно ближе к одному из выходов из этого здания: не курить не получится.
На небольшую сцену выходят разные певцы: и известные, и не очень, и Шастун, переписывающийся с Арсением, изредка подвывает знакомым песням; потягивает из стакана кока-колу и почти не отрывает взгляд от чата в телеграме, где Попов вещает ему о чём-то в кружочке, высунув лицо из-под одеяла наполовину.
Нюансы.
Нюансы, в которые Антон безвозвратно влюблён.
— Ты как? — Ира появляется как всегда неожиданно, и Антон фокусирует на ней свой поплывший взгляд. Девушка опускает глаза на его телефон и понятливо улыбается.
— С божьей помощью, — фыркает в ответ он и смотрит, как в опустошённом бокале Кузнецовой снова появляется шампанское — спасибо бармену.
— Когда это у нас Арсений в боги заделался? — Ира улыбается и садится рядом с мужчиной на высокий барный стул. Она проходится взглядом по залу, обнаруживая, что камера телефона одной из её подружек направлена на них, уголки губ дёргаются в улыбке, и та сразу же переводит взор на профиль Антона.
— С рождения, я полагаю, — он лыбится, оголяя ровный верхний ряд зубов, маленьких, словно у кошек. Но улыбка не задерживается надолго: Антон замирает на мгновение, а после позволяет губам вернуться в прежнее положение и смотрит перед собой тоскливым взглядом. — К нему хочу… — и дует губы, будто капризный ребёнок.
Ира скользит по нему глазами и улыбается понимающе, поднимаясь со стула и вставая перед ним. Протягивает открытую ладонь, а Антон наконец смотрит на неё вопросительно.
— Пойдём потанцуем, — звучит вовсе не с вопросительной интонацией. — Дарина или мои подружки по-любому нас заснимут, и потом поедешь к своему благоверному, а я тебя прикрою если что. Как-нибудь.
Шастун сразу же приободряется: улыбается, потому что ему так просто разрешают слинять, и встаёт, подавая наконец девушке руку. Как раз подходящая для медляка песня.
— Опять халтуришь, Антон, — вновь без упрёка замечает Ира, когда три минуты их медленного танца потихоньку подходят к концу. Она-то вот качественно выполняет свою работу: обнимает его за шею и смотрит ему куда-то в подбородок в этом положении, а сам Шастун что-то делает руками за её спиной, даже не приобняв за талию. Хотя все уже к подобному привыкли, так то грех жаловаться — и так сойдёт.
— Ты же знаешь, — ставит подбородок на её макушку, — фанатам нашей — прости, господи — пары и этого хватит, чтобы следующие сто лет восхищаться силой нашей любви.
Ира смеётся, утыкаясь лбом в его ключицу — из-за их разницы в росте это делать вполне удобно; Антон улыбается куда-то перед собой.
Песня заканчивается, и Кузнецова хватает мужчину за руку, выводя из зоны танцующих парочек. Оба идут к выходу, и девушка ждёт, пока Антон наденет куртку, после чего они прощаются, а Ира возвращается обратно к своей компании. Ей же, в отличие от Шастуна, комфортно на всех этих тусовках.
Вы
Я еду, Арс
Арс
Если я засну, разбуди
— Никогда, — шепчет себе под нос Антон, блокируя телефон и нажимая кнопку на ключах от машины.
Когда Шастун приходит наконец в квартиру, он обнаруживает на полу тонкую полоску света, тянущуюся из их спальной комнаты. Но встречать его Арсений не выходит — видимо, действительно заснул. Антон постарается быть тише.
Снимает верхнюю одежду, идёт в ванную, где принимает душ, смывая с себя усталость этого дня и напевая под нос песню из недавно просмотренного сериала. Тенью крадётся в спальню и обнаруживает на кровати умиротворяющую картину: Попов тихо сопит на левом боку, скомкав одеяло и обнимая его рукой и ногой.
Антон улыбается умилённо, застывая на пороге и рассматривая своего любимого. Пусть они не виделись несколько часов, но соскучиться по нему он успел страшно.
Отмирает и, щёлкая выключателем, идёт к кровати, сбрасывая по дороге ком грязной одежды, сам оставаясь в одних трусах; ныряет под одеяло и, стараясь не задеть Арсения вечно холодными ступнями, придвигается к нему аккуратно и обнимает со спины — сегодня большая ложка Антон.
Попов просыпается на мгновение, поворачивая к нему голову и еле размыкая сонные глаза, а Антон целует его в висок.
— Я это, я, — гладит по груди успокаивающе, прижимая к себе ещё крепче, и Арсений накрывает его тыльную сторону ладони своей. — Спи.
Попов бормочет что-то невнятно, снова отворачиваясь и проваливаясь в сон, пока Антон выцеловывает его затылок, зарываясь носом в отросшие волосы. Только сейчас Шастун позволяет себе окончательно расслабиться, потому что с Арсом по-другому невозможно.
— Люблю тебя, — шепчет, не надеясь на ответ.
— И я тебя люблю, — кажется, сквозь сон так же шёпотом выдыхает Арсений.