— Поговори уже со своим парнем, — недовольно начал Чонин. — В конце концов смотреть друг на друга такими глазами на людях неприлично. Даже мне в вашем присутствии становится как-то неловко, что уж говорить об остальных. Вы ведь уже давно встречаетесь, так почему он до сих пор трахает тебя только глазами? Когда ты уже скажешь ему? Тебе ведь даже не нужно бояться отказа.
— Всё это звучит так просто, когда ты говоришь об этом, но знаешь ли как это страшно? А как смущает? Он же такой потрясающе-идеальный, самый лучший. А если он разочаруется во мне?
— Он слишком любит тебя, — отмахнулся Чонин так, будто это и было ответом на вопрос.
— А если...
— Какие могут быть если?
И сколько бы Ян не пытался вразумить друга, сделать это у него так и не вышло.
С Хёнджином же была немного другая история.
— И долго ты ещё будешь мучить бедного парня? — в очередной раз спросил Минхо.
— Ты снова..?
— Нет серьёзно? Ты же знаешь, что он в тебя по уши, что тебе мешает взять всё в свои руки?
— Если Сынмин так до сих пор и не сделал этого, значит он ещё не готов. Я не хочу давить на него. В конце концов, может ему не нужно это так же как и мне...
Ли закатил глаза.
— Тебе мало того, что он вешается на тебя каждый раз, когда напивается?
— Да, — абсолютно серьёзно ответил Хван. — Хочу, чтобы он это делал ещё и трезвым.
И слова Минхо были отнюдь не преувеличением. Прецеденты уже случались. Если трезвым Ким даже не пытался заикаться о чём-то большем, чем простое — подержаться за ручки, то пьяный Сынмин был смел и решителен, и кажется, совсем лишался всякого стыда.
— Хён, ты так вкусно пахнешь, — промурчал Сынмин, утыкаясь носом в плечо старшего.
— Сынмин? — недоуменно уставился на него Джин, неосознанно накрывая своими чужие сцепленные на его талии руки.
А удивляться было чему. Ким ещё ни разу не позволял себе так откровенно прикасаться к Хвану. Так что такая перемена в равной степени радовала и настораживала парня.
— А ещё ты тёплый, — как ни в чём не бывало продолжил Сынмин.
— Может уединитесь уже? — гаденько ухмыляясь, предложил Джисон, глядя на совсем растерянного Джина и ластящегося к нему Кима.
Все остальные дружно поддержали его идею, и Хёнджину ничего не оставалось, кроме как увести не сопротивляющегося младшего подальше от друзей, которые уже отмечали новую веху в их отношениях.
Только посмотрев на лицо Кима, парень мгновенно понял, что тот выпил и немало, раз на его скулах розовеет румянец, а радужку практически полностью затопили зрачки.
— Сколько ты выпил?
— Хё-ё-ён, — шепотом протянул младший. — Ты мне нравишься, знаешь?
Сердце Джина затопила невысказанная нежность. Конечно он знал, но услышать это из уст любимого было слишком приятно.
Не давая старшему опомниться, Ким притянул его за шею к себе, и промазав поцеловал в уголок губ. Усмехнувшись, Сынмин попытался исправиться, но Хёнджин быстро ушёл от его губ, мягко отстраняя парня за талию.
— Ты пьян, — а сам улыбается так широко, что скулы сводит.
— И что?
Придав своему лицу серьёзное выражение, Хёнджин ответил:
— В тебе сейчас говорит алкоголь. Давай, если на трезвую голову ты сможешь всё это повторить, то мы продолжим?
А протрезвев Сынмин был готов сгореть от стыда. Ему удалось убедить всех, что события прошлого вечера для него тайна покрытая мраком, но избавиться от собственных воспоминаний он так и не смог. Хван же никак не пытался напомнить о его позоре, и казалось, единственным кто, действительно, не помнил события того вечера был Хёнджин.
И всё вновь стало как раньше, будто между ними не было той пьяной попытки соблазнить собственного парня, но лишь до следующего такого раза.
Очередной вечер в общей компании. Выпитый алкоголь не давал о себе знать лишь до тех пор, пока уже под утро Чанбин не вызвался развести всех по домам, и Сынмин, подошедший к машине последним, не нашёл ничего лучше чем забраться к Хёнджину на колени, в то время как все остальные дружно ахуевали от его смелости.
Хёнджин не знал что хуже — повисшая в машине неловкость и попытки Чонина с Феликсом отсесть от них как можно дальше или Сынмин прижимающейся к нему всем телом и без конца елозящий на его коленях. Но даже когда все были развезены по домам, Сынмин наотрез отказывался пересаживаться на освободившиеся места, всё так же горячо дыша в шею Джина.
И даже когда они остановились перед подъездом Хёнджина, Ким категорически отказывался отпускать его. Только обещание Хвана, что Сынмин может остаться у него на ночь, позволили Чанбину наконец избавиться от этой проблемной парочки.
За тот вечер Хёнджин успел десятки раз пожалеть о том, что позволил младшему остаться у него, как и о своём обещании не пользоваться пьяным Кимом. А ведь хотелось безумно.
Все смогло закончиться благополучно. Хёнджин без приключений довёл младшего до кровати, где тот после нескольких посягательств на тело Джина наконец уснул.
***
— Останешься?
А Хёнджин бы и рад, но вот только он прекрасно знал, что этим вечером Сынмин успел осушить не один бокал, отчего и нотки раздражения в голосе Хвана оказались куда более явными, чем он сам того бы хотел.
— Сынмин, ты пил, — напомнил младшему Джин, потому что тот очевидно успел позабыть об их негласном правиле.
— Хён, это были безалкогольные коктейли, — и хихикнул совершенно бессовестным образом.
Хёнджину бы возмутиться такому неприкрытому неуважению Сынмина к старшим, но вот только осознание так ярко отразившееся на его лице оказалось слишком уж ошеломляющим. Всё-таки не каждый день его парень говорит ему что-то, казалось бы, такое безобидное, но способное полностью перевернуть его мир.
— Это правда?
Если это всего лишь очередная пьяная шутка, Хёнджин вряд ли сможет скрыть от младшего своё разочарование. Но, к облегчению Джина, Сынмин активно закивал и на одном дыхании выпалил:
— Ты не представляешь, как я сейчас нервничаю, — и тихо будто бы по секрету добавил. — Я так давно хотел этого, но решиться смог только сейчас.
— Значит мы можем... — произнёс Хёнджин, но так и не смог закончить. От одной мысли, что они смогут стать ещё ближе кружилась голова. И дело было даже не в сексе. Сынмин ведь готов был поделиться чем-то настолько личным, интимным, разделить эти моменты близости только с ним. Сама возможность узнать Сынмина с той стороны, которую он готов показать лишь ему, была невероятна.
Но младший и без того прекрасно его понял. Закусив губу, парень неловко улыбался, пытаясь как можно ниже натянуть рукава своей худи, тем самым лишь больше выдавая своё волнение.
Мягко улыбнувшись, Джин накрыл его ладонь своей и успокаивающе сжал.
— Чего ты хочешь?
Кажется, это смогло помочь Киму немного расслабиться, и он ответил настолько честно насколько это вообще было возможно:
— Тебя.
— Рад это слышать, — улыбнулся Джин. — Но может быть есть что-то конкретное?
— Просто сделай так, чтобы мне было хорошо, — глядя из под ресниц, негромко произнёс Сынмин.
Возможно, именно тогда Хёнджин понял каково это задохнуться от любви.
— Говори мне обо всём что чувствуешь, хорошо? Если тебе хоть что-то не понравится, я сразу же остановлюсь. Но если тебе будет приятно, я сделаю так, чтобы ты чувствовал себя ещё лучше.
Притянув к себе Мина, Хёнджин на мгновение замер, вглядываясь в глаза напротив. Не заметив в них ни намёка на нерешительность, он наконец позволил себе обнять его за шею и поцеловать.
Руки Джина нежно оглаживающие плечи и шею Сынмина ощущались теперь совсем по-другому. Предвкушение и томление придавали даже самому знакомому и привычному прикосновению новый смысл, и желание медленно заполняющее тело Мина уже невозможно было просто игнорировать.
Опустив руки на талию младшего, Хёнджин аккуратно подтолкнул парня вперёд, до тех пор пока тот не почувствовал что упирается в стену. Неожиданная опора оказалась весьма кстати, потому что Сынмин знал что ещё шаг, и он просто рухнет навстречу бездне. Без шуток, Сынмин чётко понимал, что балансировал на самом краю, где каждый шаг может стать последним, но если он упадёт вместе с Джином, то всё остальное уже неважно. Падать в его объятиях не больно, а главное не страшно. Страшно сейчас отпустить Джина, лишиться его тепла, ласковых касаний и таких сладких поцелуев, которые теперь он чувствовал буквально везде. Хван кажется задался целью найти самое чувствительное место на теле Мина, только вот он не учёл тот факт, что любой его поцелуй способен привести Сынмина в восторг, неважно будь то поцелуй за ухом, в шею, плечо или же в ключицу.
— Не молчи.
— Я... мне нравится всё...
Изучать тело Сынмина оказалось так же захватывающе и интересно, как Хван и представлял. Даже ещё лучше. Он и подумать не мог, что его Сынмин может издавать такие звуки, ласкающие слух и распаляющие воображение, что младший способен быть таким гибким, мягким и податливым, что любое касание будет заставлять его задыхаться и цепляться за хёнджиновы плечи, как за последнюю опору в этом мире.
Первый стон сорвавшийся с губ Мина, когда Хёнджин случайно задел его соски, заставил обоих замереть. На лице Джина читались радость и неподдельное восхищение, отчего младший даже не попытался его остановить, когда тот уже намеренно коснулся его груди, хотя от неловкости Ким был готов провалиться под землю. Но это всё ещё был Хёнджин, а эти прикосновения хоть и были странными и до ужаса смущающими, но заставляли его тело изгибаться навстречу приятному трению, из-за которого всё тело окутывала сладкая дрожь.
И теперь Сынмин даже если бы и захотел, не смог бы заставить себя замолчать. Это было почти невозможно, уж точно не когда чужие губы нежно посасывают чувствительную плоть, заставляя чуть ли не мурчать от удовольствия, а уже в следующий момент горячий язык, зализывающий набухшие от лёгких покусываний соски, вынуждает, запутавшись пальцами в волосах Джина, прижимать его к себе как можно теснее.
Это было настолько ошеломительно, так горячо и приятно, что он был не в силах выносить это и дальше. Приложив немалые усилия, Сынмин смог отстранить Джина от себя и теперь видел, как соблазнительно блестели чужие глаза и губы.
— Не нравится?
Ким покачал головой. Его возбуждение было самым ярким свидетельством того, как сильно ему нравилось происходящие.
— Я продолжу?
Но вопреки своим же словам Хван вдруг застыл, уставившись взглядом в топорщащуюся ширинку младшего. Протянув руку, он медленно коснулся паха Мина, и услышав его рваный выдох, сжал сильнее.
— Хён, пожалуйста... — почти умоляя прошептал парень и облегчённо простонал, когда Джин наконец расстегнул и спустил его джинсы вместе с боксерами.
Опустившись перед младшим на колени, Хёнджин предвкушающе облизнул губы. Взяв в руки возбуждённый орган, Хван слегка подул на головку, а потом облизнул и снова подул и так несколько раз, пока Сынмин в отместку не оттянул его волосы слишком сильно. Решив больше не мучать младшего, Джин шире приоткрыл покрасневшие губы и глядя на Сынмина снизу вверх медленно погрузил в рот его член. Такой горячий, чуть солоноватый, пульсирующий на языке и так идеально упирающийся в стенку горла, вызывая чувство лёгкого удушья, от которого закатывались глаза, а собственное возбуждение становилось лишь сильнее.
Выпустив член изо рта с пошлым хлюпом, Хёнджин начал размеренно надрачивать его рукой, свободной оглаживая бёдра и ягодицы Мина, а в перерывах между пылкими признаниями оставляя влажные поцелуи везде где только мог дотянуться.
— Вот так?
— Сильнее...
Ладонь Хвана тут же послушно сжалась плотнее, а с губ Кима сорвался одобрительный стон.
— Даже не верится, что я наконец могу дотронуться до тебя так, как даже и не мечтал, — восторженно протянул Джин. — Это так опьяняет.
Слова старшего заставили Сынмина глухо простонать, и вцепившись пальцами в плечо Хвана, крепко зажать рот рукой. Толкнувшись в скользкую от слюны и смазки ладонь Джина, парень сделал ещё несколько быстрых толчков перед тем как излиться.
— Думаешь сможешь в следующий раз кончить мне в рот? — будто издалека раздался немного осипший голос Хвана.
А Сынмин думал, что ждать до следующего раза он вовсе не собирается.