Семья Мин отличалась от остальных, и это не то чтобы пугало, но слегка настораживало уж точно. Мин ЛиХван был очень горячим, сильным и мужественным альфой с запахом корицы, а его омега Дэён — надоедливый, игривый, но в то же время очень нежный и внимательный — с запахом лимона.

Пара прекрасно дополняла друг друга, и что совсем неудивительно через девять месяцев после свадьбы у них родился прекрасный омега Юнги с большими угольно-чёрными глазками и необычайно бледной кожей. Рос он безумно любознательным и дружелюбным, был душой компании в детском саду, а после и в школе, но всё поменялось, когда начался период полового созревания.

У друзей-омег начались течки, и они время от времени пропадали, а друзья-альфы начали проявлять к тем интерес, теряя голову от их шикарных, ароматных тел.

С Юнги всё было иначе: у него оказался большой дефицит витаминов в организме, поэтому течка не начиналась. Постоянные походы к врачам, множественные лекарства и уколы с витаминами привели к улучшению состояния, и родители определённо были рады за сына, но ровно до тех пор, пока не был поставлен новый диагноз — «Закупорка запаха».

Это очень редкое и тяжёлое заболевание, когда из-за посторонних запахов свой собственный может не появиться никогда, из-за чего нормальное будущее омеги стояло под вопросом, поэтому, как только диагноз подтвердили четыре ведущих клиники Сеула, было принято решение оградить Юна от контакта с кем-либо, кроме врачей, которые проходили очень тщательную обработку и посещали его, одетые в изолирующие костюмы.

Родители контактировали с Юнги постоянно, поэтому им приходилось регулярно пить мощнейшие подавители и ездить в больницу на капельницы, чтобы быть максимально безопасными для сына.

С этого всё и началось.

— Юн, ты уверен, что запереть тебя в четырёх стенах было правильно? Наверняка врачи просто ни черта не знают об этой болезни, вот и решили закрыть тебя, скажем так, до выяснений. Перестраховщики, блин.

— Хорс, не поднимай панику раньше времени. Я лазил в инете, искал хоть какую-то информацию об этой болезни, но там ничего нового, ровно то же самое, что говорят в больницах. Возможно они и правда мало знакомы с этим заболеванием, и всё что им остаётся — это следовать инструкции.

— Черти… Я так надеялся увидеться с тобой, сколько уже времени прошло? Три… Четыре года? Когда отец говорил «ненадолго», я надеялся, что расчёт будет идти в месяцах. Грёбаные Штаты, им что, своих людей мало, раз заманивают простых офисных сотрудников?

Под «простым офисным сотрудником» Хосок имеет в виду замглавы департамента здравоохранения, которым являлся его отец.

Они переехали в Штаты четыре года назад, и с тех пор Юнги остался практически без друзей, а после ситуации с течками, так и вовсе стал бы одинок, если бы не ежедневные разговоры по «Skype» с лучшим другом.

Чон Хосок был альфой с запахом клубничного вина; да, аромат специфический, но статус его семьи позволял парню не волноваться по этому поводу. Чон и Мин познакомились десять лет назад, когда Юнги было шесть. Его отдали в школу танцев, учителем в которой был старший брат Чона — Чонгук.

Альфе с запахом горького шоколада тогда было восемнадцать, и его карьера только начинала идти в гору, а Хосоку было десять — заглядывал посмотреть на танцы старшего. Сам того не замечая, он начал общаться с одним из новеньких учеников, им и оказался Юнги. Позже выяснилось, что семья Чон живёт на углу той же улицы, где жил Мин с родителями, и ребята начали бегать друг к другу в гости, проводя всё свободное время в компании друг друга.

Когда Чон СокХи оповестил сыновей о их скором переезде за границу, младшему только стукнуло шестнадцать. Перед отъездом Юнги и Хосок провели двое суток за просмотром сериалов и обсуждением их будущего:

— Если ты не вернёшься, я приеду в Штаты сам. Мы будем друзьями, всегда, слышишь?

— Разумеется, мы будем друзьями, я буду звонить тебе каждый день, и когда командировка отца закончится, я вернусь в Корею, и мы будем проводить ещё больше времени вместе, я обещаю тебе, мяу-мяу.

— Ащ-щ, сколько раз просил не называть меня мяу-мяу, зачем ты это делаешь?

— Я не винова-ат, ты же правда похож на котёнка: большие чёрные глазки, блестящий носик и маленькие тонкие губы.

— Эй, мне всего двенадцать, вот увидишь, я вырасту и не буду таким милым. Я буду красивым, даже нет, я буду самым привлекательным омегой, и у меня будет очень мужественное лицо!

Надув свои губки, Юнги сделал мордашку котика из «Шрека» в надежде получить слова поддержки от друга, на что тот лишь потрепал волосы Юна и принялся что-то искать в коробке, одиноко стоящей на комоде.

— Вот, возьми, я собирался оставить себе, но думаю, лучше пусть будет у тебя, пока я в отъезде.

Хо протянул коробочку, в которой лежал фотоальбом.

Открыв его, Юн обнаружил очень много своих детских фотографий с первого и второго классов танцевальной школы, фото с поездок, конкурсов, пикников во дворе поместья Чон, и конечно же снимки этого засранца Чонгука, который очень часто пугал мальчишек, кормил невкусной едой и запрещал гулять допоздна даже во дворе.

— Он тут зачем?! Этого балбеса мне хватило на всю жизнь, если захочет, пусть не возвращается, так ему и передай.

— Да брось, если бы не он, нашей дружбы не было бы, так что пусть эта фотка будет у тебя в знак благодарности. К тому же, он делал наши дни веселее своими, далеко не взрослыми выходками.

— Угу. Думаю, ты прав, он помог случиться нашей дружбе, так что я потерплю его рожу в альбоме, только-о... Он же не обидится, если его фото будет в самом конце?

Мальчишки залились звонким смехом, оглушающим весь дом, но вскоре утихли, понимая, что времени до самолёта почти не осталось.

— Обещаю, вернусь, и всё будет отлично, только не забывай отвечать мне на смс и звонки в «Skype», договорились, малой?

— М, ладно, но если будешь писать редко — найду себе нового друга!

Наши дни:

— Па, ничего же не будет, если я изредка буду гулять с ним, я же чувствовал себя хорошо всё это время в вашей компании. Предполагаю, если он будет пить блокаторы, я смогу с ним  пересекаться.

— Юни, солнышко, я понимаю, что ты скучал по Хосоку, но и ты нас пойми. Даже врачи не знают, что может произойти, я не могу допустить, чтобы ты навсегда лишился возможности обрести свой запах, а это может произойти от чьего угодно запаха, пусть и очень слабого.

— Врачи даже не могут ответить мне на лёгкий вопрос: здоровый я или всё же больной?

Родители понимали Юнги, но всё же пытались делать вид, что скоро ситуация наладится, и он снова сможет жить обычной жизнью подростка-омеги. Влюблённость, обычные течки, запах, встреча своего истинного… Дэён и ЛиХван хотели для своего сына всего этого, но всё-таки опасались, что этого может никогда не случиться.