Кошмар

 Найтмер. Никто не знал, что таким «говорящим» и крайне странным именем можно назвать обычного ребёнка, а точнее небольшого скелетика, что никогда не был агрессивным, сильным и беспощадным, каким его представляют, услышав это имя. Но такое оказалось возможным. В один день вместе со своим братом-близнецом, которого назвали Дримом, родился Найтмер.

      Ребёнок рос и в один момент столкнулся с обществом, которое не приняло его. Никто не принял такого слабого, стеснительного и нерешительного скелета «Кошмаром». Скорее какой-то жалкий хлюпик, но точно не Кошмар. Кошмарик, хлюпик, книжный червь, слабак, но никак не тот Кошмар, которым его окрестили с рождения. Как бы ребёнок не пытался уговорить родителей сменить имя, те постоянно отказывались. Да даже если он и сменит имя, достигнув определённого возраста, несмываемое пятно Кошмара всё ещё останется на нём.

      Каждый раз, когда Кошмарик был избиваем и унижаем своими сверстниками, его мечтательный брат лишь стоял в сторонке, не замечая всех страданий близнеца. В доброго и отзывчивого Мечту ведь веришь, в отличие от того, каким был Кошмар. У Дрима не было никаких проблем, и он не замечал проблем брата, пусть и иногда помогал ему залечивать побитые кости, но не раненую душу, что с каждым днём рождала в себе всё больше и больше ненависти к окружающим.

      День за днём издевательства продолжались, находились новые способы опустить Найтмера в грязь, что с каждым разом становились всё более жестокими, а его ненависть становилась всё сильнее и сильнее. В один из этих дней, а точнее ночью, Найт нашёл ответ на один из его самых старых вопросов: Могут ли Кошмару сниться кошмары? Ответ был «да». В ту ночь вместо привычного ничего он увидел себя со стороны. Небольшой побитый скелетик уже в который раз лежал в грязи, окружённый сверстниками и ребятами постарше, чьих лиц не видел. Слёзы крупными каплями падали из его пурпурных глаз, пока не случилось нечто странное: слёзы резко остановились, один глаз приобрёл яркий изумрудный цвет, а его вторая глазница наполнилась его собственной ненавистью. Его душа наконец выпустила всю ту ненависть, что копилась в ней годами, и начала менять самого скелетика. Вскоре вся эта ненависть, облепив тело скелета и не оставив и кусочка его белоснежных косточек, убила всех задир, а после взглянула на самого Найта и ели слышно что-то произнесла.

      Он бы мог оставить этот странный сон где-то глубоко в его голове, а может и вовсе забыть, если бы он не повторялся. Каждую ночь. Каждую ночь он видел, как он сам, потерявший контроль из-за собственной ненависти, убивал всех, кто хоть раз посмел дразнить его или обозвать. С каждой ночью эта ненависть становилась всё сильнее, придумывая всё более изощрённые способы убийства, каждый раз заставляя скелета сжаться на полу от страха. Он создал монстра. Его собственная душа создала монстра, что теперь постоянно подталкивал его к действию, раз за разом уже гораздо громче повторяя: "Убей их всех". Но он не хотел становиться убийцей, не хотел становиться таким.

      Слова его ненависти раз за разом звучали в его голове даже вне сна. Стоило ему взглянуть на одноклассников, как низкий голос в голове говорил ему: "Убей их". От этой мысли было не убежать. Этот низкий голос никогда не покидал его, заставляя скелета думать, что он сходит с ума.

      Сны же становились всё ужаснее и кровавее, а его ненависть с каждым разом подходила к нему всё ближе и ближе. Дыхание скелета учащалось, а душа начинала биться всё быстрее и быстрее. Он пытался убежать, но не мог, ведь он сам создал его, он создал этого монстра в собственной голове.

      Каждая попытка убежать лишь откладывала неизбежное, делая ненависть всё сильнее и сильнее, пока она не начала на самом деле опутывать его душу. Он становился слабее, пока его ненависть становилась всё сильнее, приближаясь к нему с каждым сном всё ближе и ближе, пока ему не стало некуда идти.

      — Кто-нибудь разбудите меня от этого кошмара! — в отчаянии опустившись на несуществующий пол прокричал скелет. Холодная рука опустилась на его череп и, крепко сжав, подняла, заставляя смотреть прямо в единственный изумрудный глаз его собственной ненависти.

      — Ты больше не проснёшься, — произнёс низкий голос. Холодная рука резко сжала череп скелета и раскрошила его на мелкие кусочки, не давая даже оглушительно закричать.

      Найтмер проснулся и сразу принял сидячее положение. Голова до жути сильно болела, один огонёк глаза сменил свой цвет на изумрудный, тело начало покрываться густой чёрной жидкостью, широкая ухмылка растянулась на его черепе, а короткие и тихие смешки переросли в громкий смех, разносящийся по всему дому семейки. Теперь он стал настоящим Кошмаром.