Тучи серыми тенями бегали над городом, дождь все никак не желал заканчиваться и даже солнце, казалось тоже вдруг стало серым, а ясный день куда-то запропастился.

Они ехали по встревоженной мокрой дороге, прочь из этого города.

Казалось, машина будет ехать целую вечность, разгоняя влажную пыль и щурясь дворниками от размываемой по лобовому стеклу воды.

Они ехали далеко-далеко. Словно на другой конец света.

На самом деле — всего лишь за город. Но время тянулось так медленно, даже ореховая тянучка растаяла бы быстрее.

— Вот так всегда, — проворчал он себе под нос, слушая по радио прогноз погоды. — В будни жарища, а по выходным дожди. У природы нет плохой погоды.

— Приехали! – гаркнул шофер и выпроводил их за дверь.

Они шли, держась за руки, мужчина держал зонт, а его дочь жалась ближе, зябко кутаясь в белую курточку, за пазухой которой она держала еще и игрушку. Время от времени девочка прыгала через лужи, которые ее отец перешагивал в полшага.

— Папочка, а почему мы идем пешком? – спросила она.

— Разве ты не видишь, Лемми? – почему-то шепотом сказал он. — Здесь теперь невозможно проехать.

— Вижу, – кивнула дочь.

Они снова замолчали и тихо шли все дальше и дальше прямо по дороге, иногда обходя огромные лужи.

«Разве это не замечательно?» — думала Лемми.

Идти вот так вместе, под зонтиком и держаться за теплую руку отца, словно на прогулке. Можно было бы поговорить о чем угодно. Они ведь нечасто разговаривали. В последнее время он приходил домой все реже, вечно пропадая на своей работе.

Но сейчас она не знала, о чем можно было бы поговорить, ненароком не рассердив его.

Он был какой-то не такой. Это очень беспокоило Лемми, но она не смела об этом его спросить. Поэтому просто молчала, прижимая к себе свободной рукой старую игрушку, а другой не отпуская руку отца.

«Черт возьми, а ведь она же совсем ребенок…» — мрачно думал он. – «Что-то они скажут?..»

Ему очень нелегко далась эта мысль. И еще сложнее было вывести ее из дома, где его жена в истерике умоляла передумать. Он чуть было ей не поддался, но все же выдержал. В конце-концов, он уже решил. Это было самое лучшее, что он мог сделать для них обеих.

А женушка… Поплачет денек другой, да и смирится. А он? Он же ведь не изверг какой-то...

Его же, его же кровинушка…

— Папочка? Ты ведь никогда-никогда не уйдешь, правда? – вдруг тихонько спросила его дочь.

«С чего это она?..» — подумал он и почувствовал, как дрогнуло сердце.

— Конечно, не уйду! – сказал он вслух и улыбнулся.

— Честно-честно? – недоверчиво посмотрела на него Лемми.

— Честно-честно.

— Нет, я так не играю.

— Почему? – удивился он.

— Папочка, пообещай мне, пожалуйста, – серьезно заявила она, остановившись. – На мизинчике, – последнее добавила таинственным шепотом.

— Хорошо, обещаю.

— Коль ты обманешь, то заставлю проглотить тысячу иголок! — торжественно объявила она.

— Это ты сама такую клятву придумала? – смеялся он, трепля ее по голове.

— Нет, в книжке нашла, – ответила Лемми. – Только смотри папочка, теперь меня не обманешь.

— Да-да. О, кажется, мы почти пришли, – он остановился, а его улыбку словно ветром сдуло.

Они стояли возле огромных железных резных ворот.

«Вот и все.» — подумал он, нажимая на приветливо мигающую желтым цветом кнопочку звонка.

— Что это за здание? – поинтересовалась Лемми, с любопытством осматриваясь.

— Это.… Это особенное здание, Лемми. – выдавил он. – Назовем ее закрытой школой. Особенной школой, включающей в себя также и дом отдыха.

— Он лжет. Это наглая и непрекрытая ложь., — раздался шепот у нее под ухом.

— Нет, папа никогда не соврал бы мне, – яростно прошептала девочка в ответ. – Помолчи, пожалуйста, ты только зря меня пугаешь. Ты вроде бы спал? Вот и спи себе дальше…

— Ну-ну, – буркнул все тот же голосок.

— Добрый день, – сухо поздоровался ними охранник, открывая ворота.

— Добрый, – пробормотал в ответ ее отец.

Они прошли через ворота и направились к огромному зданию впереди.

Сколько же там этажей? Десять? Пятнадцать? Она запрокинула голову, считая.

— Пойдем, Лемми.

Они прошли дальше по каменной дорожке, мимо садовых скамеек и причудливо вырезанных декоративных кустарников. Этот прогулочный сад очень напоминал ей тот самый Королевский сад, про которой она как-то раз читала в книжке.

Здесь даже розы были. Только не красные и белые, а розовые.

Должно быть, здесь очень легко заблудиться.

Тем временем они наконец-то вошли внутрь здания, толкнув тяжеленную большую дубовую дверь с мощным замком.

— А холл-то больницу напоминает, не правда ли? – устало прошептал голосок ей в ухо.

— Это только так кажется… — неуверенно заметила она, оглядывая обстановку.

Белые стены, отделанные простой синей полосой, белый потолок, мягкие кожаные кресла, будочка консьержа, целых три лифта с блестящими стальными дверьми и множество различных дверей с непонятными табличками. Если это и напоминало клинику, то разве что частную и очень, очень богатую… Ей стало не по себе.

— Пойдем, – она снова взялась за руку отца и послушно последовала за ним, в сторону лифтов.

Они вышли на седьмом этаже, коридор которого разительно отличался от первого этажа.

Он выглядел по-домашнему уютно. Стены в красивых обоях, с симпатичными картинами в деревянных рамках. В целом, коридор выглядел типично для какого-нибудь отеля.

— Послушай, Лемми. – вдруг произнес он, склонившись над ней и держа ее за плечи. – Ты теперь здесь будешь жить.

— Ч-что?.. Я не понимаю!.. Папочка, что все это значит?...

— Это новая частная школа для особенных детей, – быстро произнес он. – Так нужно, Лемми. Для твоего будущего.

— А как же мама? И ты?.. – растерянно спросила Лемми.

— Все хорошо, – мягко сказал он. — Мы будем приезжать по несколько раз в неделю. Я ведь пообещал.

— Но… Х-хорошо. – кивнула она, заглянув в его лицо.

— Сейчас подойдет… эм… управляющая и все тебе покажет, – тихо сказал он. – Мы с мамой тебя очень любим. – его голос дрогнул.

Он поспешно отвернулся и на прощанье помахал рукой, направляясь обратно к лифту.

Лемми молча смотрела ему вслед, чувствуя, как что-то внутри нее падает и исчезает навсегда, разбиваясь на тысячу осколков.