— … даже шрам будет незаметным. Удивительно! Вы хирург, сэр?

— Нет, я не хирург. Скорее, это увлечение…

— Что?.. Но у вас определенно талант! Не шутите больше так, сэр!.. – доносились до нее голоса, казалось, откуда-то издалека. Послышался мелодичный перезвон приятной музыки.

«Неужели Бетховен?» – промелькнуло в голове. – «Да. Точно, он. Странно»

Веки приподнимались медленно и даже спустя целую минуту, когда она с трудом уговорила свои глаза наконец, открыться, она не увидела ничего, кроме темноты.

Она приподняла свою руку, казавшейся странно невесомой и дотронулась до лица, почувствовав что-то легкое и шелковое.

Ленточка? Кто-то закрыл ее глаза шелковой лентой. Когда она попыталась снять ее непослушными ватными пальцами, то сразу же почувствовала едва уловимое теплое прикосновение.

— Не надо, Лемми. – тихо произнес знакомый вкрадчивый голос над самым ухом. – Не снимай ее, хорошо?

— Почему, мистер Пиклз?.. – спросила она, но вместо слов с губ слетел только едва уловимый стон.

— Он тебе полную дозу вколол, – ответил голос, в котором промелькнули оттенки досады.

— Ч-что?.. – испуганно спросила Лемми. – Что вколол?.. – последнее слово вышло более отчетливо.

— Лекарство, – лаконично ответил тот. – Последствия его сказываются тем, что ты можешь видеть галлюцинации, которые, должно быть, могут вызвать…

— Нервное расстройство, – перебил его другой голос, не менее знакомый. – Извините.

— Будь любезен, Сниффлс, принеси еще бинтов, – попросил мистер Пиклз.

— Хорошо, сэр.

«Он что, его видит?» — в недоумении подумала Лемми, пытаясь пошевелиться и совершенно не понимая, почему все ее тело было каким-то свинцовым, а кожу на уровне пояса неприятно покалывала туго обтянувшая ее ткань, которая на ощупь оказалось простыми хлопковыми бинтами.

— Дурочка, – негромко сказал мистер Пиклз. – Ты зачем сразу же не вернулась?

— Извини, но я не помню, – прошептала девушка, чувствуя, как непонятная слабость начинает волнами набрасываться на нее. Дыхание давалось с трудом, а голове далекая музыка больно отдавалась резкими перезвонами.

— Тише, тише! – встревожено воскликнул он и, судя по деревянному скрипу, вскочил со стула. – Не шевелись! Сейчас станет легче. Сейчас…

Где-то сбоку послышалось незаметное шевеление. С легких словно убрали что-то тяжелое, а дышать стало легче.

— Вот, сэр. Все то, что осталось, – послышались быстрые шаги и шорох развертываемой упаковки.

— Спасибо.

Дальше последовала напряженная тишина, прорываемая лишь едва заметным шумом движением. Лемми почувствовала почти неразличимые прикосновения и ловкое накладывание на талию смоченного в чем-то, приятно охлаждающим кожу бинта и теплое дыхание, ветерком доносившиеся до ее лица.

— Там такое творится, – прервал тишину тихий голос Сниффлса. – Кто-то открыл все двери в старом крыле… Просто… дурдом!

— А Он? – поинтересовался мистер Пиклз, очень осторожно завязывая бинты.

— Благополучно выписался, – ответил врач. – Одной проблемой меньше. А все остальное… Я уже и не знаю, как оставшиеся это разгребут. Лично я уезжаю отсюда и Вам того же советую. Не то, не ровен час, Они и до Западного Крыла доберутся, – последнее было сказано полушепотом.

— Я очень надеюсь, – произнес Пиклз. – Что ты не забыл проверить Северный вход.

— Говорите – Северный?.. Но там же всего два выхода!

— Черный вход. Ты что же, не слышал ничего об этом?..

— А, черт!.. – испуганно воскликнул Сниффлс.

— Остановись! Ты слышишь это?..

Они замолчали, явно напряженно вслушиваясь. Музыка в голове Лемми внезапно вздрогнула, словно кто-то вдруг с ожесточением стукнул кулаком по клавишам рояля и замолчала. Зато откуда-то издалека до нее донесся шум. Кто-то безумно хохотал, кто-то фальшиво напевал что-то, а кто-то в голос плакал, словно маленький ребенок. Все это сопровождалось под аккомпанементы стука чем-то металлическим по бетонным стенам, грохотом, подвываниями, треском, шорохом. Все эти слухи перемешивались между собой и потихоньку доносились все ближе и ближе, перемешиваясь в единый хаотичный шум, от которого хотелось заткнуть уши.

— Прорвались, – констатировал Сниффлс.

— У тебя остался слезоточивый газ?

— На крайний случай, сэр. Этих я задержу, так уж и быть. А Вам лучше уходить.

— Спасибо, Сниффлс.

— Удачи Вам.

Раздался звук спешащих шагов и где-то хлопнула дверь.

— Что происходит?.. – пробормотала Лемми, ничего не понимая.

— Послушай, – до нее донесся тяжелый вздох, а до ее лица осторожно дотронулись теплые пальцы. – Я сейчас сниму эту ленту, хорошо? Или все же лучше ее оставить?

— Нет! — взмолилась Лемми. – Мне уже начинает казаться, что я совсем ослепну.

— Ладно, – согласился он. – Когда я ее сниму… Что бы ты вдруг не увидела странного и пугающего, запомни одно, все это – ненастоящее. Это только побочные эффекты.

— Поняла, – кивнула девушка, и он стянул шелковую ленту.

Она моргнула, чуть прищурившись и привыкая к резкому свету лампы.

Они находились в уже знакомой ей комнатке, принадлежащей Снифлсу, где не было ничего особенного, кроме жутковатого вида медицинских инструментов на столе, на кучи окровавленных бинтов, в беспорядке валяющихся на полу. Чуть приподняв свой свитер, она заметила бинты, обматывающие талию и пальцем осторожно к ним прикоснулась, но не почувствовала совсем ничего.

— Сколько уже времени прошло? – поинтересовалась она, не без труда поднимаясь с кровати.

— Три дня, – ответил мистер Пиклз.

— Понятно… — вздохнула она и, наконец, обернувшись, увидела его, что стоящего напротив. – А тебя почти не узнать в обыкновенной одежде, да еще и без цилиндра.

— Должно быть, поэтому меня начали замечать, – заметил мистер Пиклз. – Но если ты пожелаешь, я вновь одену фрак.

— Не надо. Мне так больше нравится, – улыбнулась Лемми. – А как твое плечо?

— Совсем зажило. Ерунда. Меня куда больше волнует твое состояние. Ты ничего не замечаешь?

— Нет. А должна?

— Может быть, побочный эффект все же, выветрился, – задумчиво пробормотал он себе под нос. – Как ты себя чувствуешь? Можешь встать?

— Вроде все в порядке, – неуверенно подала плечами Лемми и с некоторой осторожностью сделала несколько шагов. Почему-то пол под ней начал раскачиваться из стороны в сторону, словно палуба корабля. – Ой!..

— Поосторожнее, – посоветовал мистер Пиклз, подхватывая ее. – У нас трудный путь. А у тебя должно быть, голова все еще кружится?

— Немного, – кивнула Лемми, но ее слова заглушил странный треск и чей-то яростный крик. В коридоре что-то оглушающее грохнулось, а шум принялся нарастать.

— О, он уже начал, – промолвил Пиклз. – Лемми, нам пора.

С этими словами он взял ее за руку, крепко зажав ладонь и распахнув дверь, нырнул в коридор вместе с ней.

— Боже мой, – прошептала Лемми. – Почему здесь так темно?..

— Должно быть, провода перерезали, – предположил мистер Пиклз. — К тому же, сейчас ночь.

Он вытащил из кармана брюк фонарик и принялся аккуратно освещать им коридор впереди, время, от времени выхватывая в луче тусклого света чью-нибудь фигуру на полу.

Людей, казалось, было много. Кто-то из них лежал на полу, странно скорчившись и бормоча что-то под нос, а кто-то стоял, сгорбившись в три погибели и прижимая грязные

ладони к лицу. Некоторые из них были одеты в изодранные рубахи и выглядели совершенно невменяемыми. Основной же шум исходил не от них. Он приближался откуда-то издалека, с самого дальнего конца коридора.

— Что с ними? – тихо спросила Лемми у мистера Пиклза, оглядываясь, когда они быстро проходили мимо.

— Сниффлс постарался, – ответил он. – Не обращай внимания. Главное сейчас – добраться до первого этажа. Нам придется спускаться по лестнице, поскольку лифты больше не работают.

До лестничной площадки они добрались без приключений и принялись спускаться по лестнице в медленном темпе – у Лемми все еще кружилась голова.

Когда они уже добрались до третьего этажа, перед ними появилась небольшая группа людей. В руках у некоторых из них были непонятно откуда взявшиеся лопаты, а у одного красовалась тяжелая деревянная дубина.

Мистер Пиклз резко рванулся в коридор третьего этажа, втащив за собой Лемми и заперев дверь. Вдогонку им понеслись проклятия и злобные стуки в дверь, которая глухо затрещала.

— Похоже, придется выходить по пожарной лестнице, – вздохнул мистер Пиклз. – Скорее, пока они не выломали дверь.

— Я не понимаю, – вполголоса произнесла Лемми, вздрагивая от противного скрежета по обшивки двери. – Почему они преследуют нас? Мы не делали им ничего плохого.

— Они не в себе, Лемми. – тихо ответил он. – Очень долгое время их держали взаперти. И должно быть, им это не очень понравилось.

Они свернули в правый коридор. Мимо пролетел санитар с дико выпученными от ужаса глазами и, совершенно не обратив на них внимания, скрылся за темным поворотом.

Они подошли к широкому окну, за которым и располагалась пожарная лестница. Мистер Пиклз открыл его и на них дохнуло ночной прохладой.

— Осталось совсем немного, – произнес он. – Там, внизу нас ждет свобода. Ты готова, Лемми? – он протянул ей руку.

— Да, – сказала она в ответ и почувствовала странное волнение.

Но прежде чем они вместе нырнули в окно и спустились по пожарной лестнице, их остановил неуверенный звонкий голосок. Лемми обернулась и увидела мальчика, ростом едва достающего ей до пояса. Лицо его было испуганным и испачканным сажей.

— Помогите… Пожалуйста! – пролепетал он, умоляюще глядя на них и протягивая руки.

— Лемми, не слушай его! – предостерегающе воскликнул мистер Пиклз.

— Что случилось, мальчик? – спросила Лемми, подходя ближе и не обратив внимания на его слова.

— Моя мама, ей очень плохо! – всхлипнул тот. – Помогите ей, пожалуйста, спасите ее!

— Конечно же, я помогу. А где же твоя мама?

— Вон там, – мальчик ткнул пальцем за ее спину. Лемми обернулась и заметила темный хрупкий силуэт женщины, стоящей на коленях и в голос завывавшей. Лицо ее скрывал серый грязный капюшон плаща.

— Извините. Могу ли я вам чем-то помочь? – робко спросила Лемми, подойдя к ней.

Женщина не ответила. Тогда Лемми повторила вопрос и очень осторожно дотронулась до ее плеча. Женщина вздрогнула и, перестав рыдать, отняла руки от своего лица и, скинув капюшон, подняла голову и посмотрела на нее.

Лемми отшатнулась, увидев лицо женщины, которая в буквальном смысле слова выплакала себе все глаза, черные зияющие провалы которых уставились на нее, словно вырытая яма.

— Ах, это ты! – хрипло прокаркала женщина. – Ты! Ты! Убила его, да теперь рада?! Чертовка!

— Вы меня с кем-то путаете! – Лемми попятилась назад. Женщина не шелохнувшись, продолжала кричать.

— Вы можете помочь моей маме?

Она вздрогнула и резко развернулась, столкнувшись с тем же мальчиком.

— Извини. Не могу, – выдавила Лемми.

— Почему вы не можете? – допытывался мальчик.

— Я не доктор, – вдохнула она.

— Доктор? – повторил мальчик, вздрагивая. Лицо его вдруг странно перекосилось. – Больно! Больно! – пронзительно закричал он и выхватил из кармана перочинный нож.

Перед ним вырос мистер Пиклз, который резко выхватил из его руки ножик и с силой оттолкнул от Лемми, швырнув его в стену.

— Зачем ты так? – испуганно прошептала Лемми. – Он же ребенок!

— Он больше не ребенок, – ответил Пиклз, кидая ножик на пол и наблюдая затем, как мальчик, словно ничего и не случилось, поднимается на ноги и снова выходит в коридор, тихо прося о помощи.

Позади них раздались шаги. Мистер Пиклз, даже не оборачиваясь, увернулся от топора, ударившего по нему, сделал молниеносное движение вперед и хладнокровно свернул женщине шею. Она выронила топор из своих рук и упала на дощатый паркет.

Лемми всхлипнула, не в силах отвести взгляда от чего-то розового, торчащего из шеи женщины. Мистер Пиклз положил руку на ее плечо. Она вздрогнула.

— Это не его мать, – негромко заметил он. – Своих родителей он зарезал ночью полгода назад, переигравшись в запрещенную для детей компьютерную игру.

— Мне страшно, мистер Пиклз. – дрожащим голосом сказала она, закрывая глаза руками.

— Ничего. Это пройдет, – заверил ее он, успокаивающе поглаживая по голове. – Пойдем, Лемми. Нам пора.

Она молча кивнула и следом за ним принялась спускаться по пожарной лестнице вниз, навстречу новой жизни.