Молчание, как говорится, не всегда знак согласия. Для Фокси молчание — ее же могила. Она молчит, не имея возможности объяснить, как все на самом деле. Она молчит, зная, что могла бы быть лучше. Она молчит, зная, что больно только Фреду

Запутавшись в собственной лжи, собственном мнении о себе, мнении чужих, да и прочих мыслей, Фокси уже совершенно не знает, чему верить и почему она должна продолжать надеяться. Почему ей должно быть все равно?

Дни проходят, как и недели, а затем и месяцы, и все так же невыносимо сложно, так же невыносимо грустно и мерзко. От чего? Наверное, от самой себя. Каждый день уверять себя в том, что ты заслуживаешь хоть чего-то, что ты тоже не бесполезна, очень сложно. Хотелось бы Фокси, чтобы ее сердце, сделанное лишь из кусков железа и прочих материалов, наконец перестало чувствовать хоть что-то, чтобы и ее мозг подумал, что она полностью умерла внутри, просто продолжая существовать.

***

Фредди, ранее осматривая столько знакомую и небольшую комнатку, теперь смотрит на Фокси, не сводя с той глаз и все думая о том, почему та так сильно изменилась. Фокси нервная, правда, слава богу, не настолько, как сам Фред, и катастрофически неуверенная в себе! У Фокси белая, как-будто бы ей совсем-совсем не хватает крови, кожа, уголки губ теперь всегда вниз, а глаза иногда будто совершенно пустые. На лице каждый день сменяющие друг друга маски, и часто, если даже не всегда, его это пугало.

Но Фокси лишь улыбается, когда ловит на себе взгляд, и, помахивая хвостом, жестами объясняет парню, что ему не стоит так взволнованно глядеть на нее, будто случилось что-то нечто ужасное. На самом деле, случилось.

Фреда откровенно бесило то, что она продолжает делать вид, будто все отлично, прямо как в каком-нибудь кино о любви, где все поют, как жизнь прекрасна, хотя на самом деле ведет себя так странно, когда ее никто не видит. Нет, Фред совсем не следит за ней, просто если бы он оставил ее одну, то уже бы точно не избавился от той мысли, что что-то плохое должно произойти. Он не знает, как объяснить самому себе то, что происходит с ней. Любит, но не может сказать? Вряд ли. Она просто потерялась, хочет наконец перестать чувствовать себя так ужасно и совсем немного запуталась. Она просто хотела говорить, как и все, просто хотела чувствовать себя частью команды.

Плохое происходит только с ней.

Хоть у него и нет правой кисти, это не мешает Фредди просто подходить к ней и обнимать, долгое время не отлипая от Фокси. И та лишь снова мило и спокойно улыбается, совсем-совсем не сопротивляясь, будто сейчас снова все хорошо, прямо как тогда… Как в те времена, когда их не волновало ничего, кроме своей компании, сумевшей расположиться на одной крохотной сцене. Они как одно целое, и если одна половинка пропадет, что будет делать вторая? Фокси никуда не пропала, она все еще здесь, все такая же Фокси, только вот всегда появлялось такое странное ощущение, будто Фред один. Один, потерявший ту самую часть себя.

***

Фредди надеется, что ей все равно. Надеется, что они как-то выберутся из этой глубокой ямы, что стала их проблемой, что как-то само все образуется.

Садясь рядом с ней на холодный, будто ее же взгляд, пол, Фред осторожно берет Фокси за руку, переплетая пальцы, и старается настроить свой взгляд в никуда так, чтобы наконец осознать, что на самом деле не так, и что он упустил еще, наверное, когда-то давно, как она на самом деле видит это. Глупая, совершенно бессмысленная идея, но даже она казалась тем, что могло бы помочь. Иногда ему хотелось, чтобы они либо чувствовали совсем ничего, либо не знали, как это, хотеть быть радостным, но не ощущать этого, зная, что все силы на это уже иссякли. Знать, что ты будешь радостным вечно, что бы с тобой ни случилось. Эта сцена не потерпит твоего поражения, так что, если хоть одна опора, удерживающая все так крепко, сломается, можешь считать, что ты с крахом провалился. Кто-то просто уходит со сцены, а Фокси падает куда-то вниз, все ожидая, пока она упадет и почувствует, как это больно.

Фокси молчит.

Она всегда молчит, даже если бы не хотела. Мысль о том, что она похожа на безжизненную куклу, как заедающая пленка прокручивалась в голове. Это как если ты сядешь смотреть свой самый нелюбимый фильм, и ты вроде как не хочешь, но ты продолжаешь смотреть, будто заставляя самого себя. Она заставляла саму себя исправить хоть что-нибудь, чтобы Фредди не было так плохо из-за нее. Да, он был совсем плох в скрывании чувств, у него все будто на лице было написано, только совсем глупый не догадается, наблюдая за тем, как он, сидя в углу, дрожит от страха, не слушая надоедливую синюю куклу-кролика. Любить, зная, что тебя не любят в ответ, тяжело, но Фред просто напросто сознательно идет тем путем, где его нервы совсем уже убитые, будто их нет, и он просто в любой момент все это бросит, разломает себе все, лишь бы достать этот гадкий чип и, грубо вставив его в пустующий отдел в груди Фокси, услышать, что на самом деле с ней происходит.

Но Фокси притворялась глупой. Исправить же ничего не получалось, как и давать хотя бы малую возможность Фреду поверить в то, что ей не все равно.

Он любит ее. Любит больше, чем что-либо еще, но Фокси не хотелось защищать, Фокси хотелось хорошенько встряхнуть, чтобы все, что она держала в себе, с грохотом вывалилось из нее, чтобы она наконец поняла, что ее любят. Никто не ненавидит ее за то, что она не имеет собственного голоса, вот и не может чем-то помочь другим, она просто не видит. Смотрит сквозь пальцы, боясь убрать их и увидеть что-то другое.

Любовь — ужасная штука. Ему могло бы быть все равно, его не должно это волновать, но его это волнует. Если вы любите кого-то, кто так сильно страдает, и не можете помочь — вы обречены.

На полу, что раньше был чистым и совершенно пустым, валялось куча мятых бумажек, на которых была написана лишь одна фраза, повторяющаяся раз за разом. Она ничего не хочет делать, ничего. Выкинет это глупое пианино на свалку, разломает гитару об стену и спрыгнет с этой сцены в неизвестность, не заботясь о том, что будет дальше.

— Фокси? — этот ужасно красивый голос, что сейчас дрожал, одновременно успокаивал и пугал ее. Фредди — последний, в чьих глазах она бы хотела оказаться жалкой сдавшейся лисой, разочаровавшей и себя и в последствии его.

У нее больше не осталось листков, что можно исписать, безжалостно выкидывая их куда угодно, лишь бы после этого больше не видеть. Остался лишь тот, на котором сформулирована одна единственная фраза, описывающая ее спутанные, понятные только ей мысли, которые давно образовали целую свалку.

Все любят тебя, но нет никого, кто любил бы меня

Руки предательски дрожат, и лист выпадает из ее рук, плавно и спокойно опускаясь на пол. Слезы вновь безостановочно текут по щекам, и никакого смысла вытирать их, думая, что это ненадолго, нет. Она не может вечно скрывать все, видя то, как Фред смотрит на нее. Смотрит таким взглядом, что каждый раз пронзает ее сердце, делая еще больнее. Подобный пинок под зад снова дает ей осознать то, какой Фантайм Фредди беспомощный. Беспомощный лишь потому, что это она не пускает никого к себе.

Спустившись со сцены, Фокси даже не оборачивается и уходит, оставляя Фреда одного. Она ушла с этой сцены, что когда-то была ее маленьким миром со своими нескончаемыми развлечениями и счастьем, а такое чувство, будто ушла из жизни Фредди насовсем. Он все еще видит ее, слышит, но не ощущает рядом. Прямо сейчас Фокси смахивала на призрака…

Наконец она обнимает его, кладя голову на плечо, и продолжает смотреть в одну точку пустым и грустным взглядом. Она притворяется, и он это знает, но ничего не может поделать. От Фокси, что всегда излучала позитив, ничего не осталось, как и от ее улыбки, помогающий Фреду жить дальше. Сдохнуть вдвоем, держась за руки, в углу этого брошенного всеми места уже не казалось такой уж и плохой идеей.

Фредди просто интересно, когда из множества программ, заложенных в него, запустится программа по самоуничтожению. Фредди просто интересно, кого заденет сильнее, чем его, когда это произойдет. Фредди просто интересно, когда любовь наконец загонит его в могилу.